Шоколадный угар

Фото: https://pp.userapi.com/c847219/v847219393/1e165/huz6Mhcmk-s.jpg https://pp.userapi.com/c845522/v845522600/41348/XN08IspLiA8.jpg https://pp.userapi.com/c834401/v834401355/11a441/vDa8rAd52Hg.jpg https://pp.userapi.com/c834400/v834400579/13dff4/WqXNtGCroOU.jpg https://pp.userapi.com/c837529/v837529632/6623a/AMxFp7Zakp0.jpg https://pp.userapi.com/c834402/v834402787/6354c/7OvXewYSSy4.jpg https://pp.userapi.com/c834402/v834402787/63543/v1Bs8LyVw0c.jpg https://pp.userapi.com/c840339/v840339183/82481/j1VCKYAcs_8.jpg Аудио: Мари Краймбрери – Пока в городе пробки ты мне не по погоде, даже обидно. я грубая, я матом, я от тебя куда-то. мне всё это неприятно тоже. не звони и не тревожь, и не поможет. с тобой и без тебя, ты прав, мне плохо. надеюсь, что пройдёт время и станет похуй. бывает, соседи слышат вой, бывает, грохот. я привыкаю идеально без тебя быть одинокой. жаль, что этот дым запомнил тебя простым, влюблённым и холостым, ломающим все мосты мои, жаль, обиды не дым, не растворятся, пока я нажимаю на кнопки. и пока в городе пробки, я собираю в коробки моменты, что не вернуть никогда. и отвечаю сообщеньем коротким. хочу к тебе, но здесь пробки. и даже нет остановки. меня заменят случайные. тебя заменят города и тусовки. Глюкоза – Возьми меня за руку останови такси, я очень хочу домой. поеду, чтобы спрятаться от нас с тобой. размазанная тушь и порванная нить, я не могу секунды без него прожить. не выдержу опять, я буду ему звонить, я не могу секунды без него прожить. я чувствую, что в этом мире мы одни. прости меня, прости, пути я знаю все, но всё равно они ведут меня опять к тебе. я как будто потерялась, сломалась, в плохую игру наигралась. бегу по лестнице, из подъезда на улицу, от ветра глаза щурятся. бегу к тебе, задыхаясь, через рельсы поезда. не отпустить тебя, но боязно. а вдруг скажешь «уходи, ты мне больше не нужна»? я не хочу одна и я не буду одна. я прошу: посмотри мне прямо в глаза, там всё. возьми меня за руку и дай мне тебя обнять, и я не могу, не могу, не могу, не могу тебя терять. Елена Темникова – Не сильней я яркие огни все на минимум, и не говорим об этом никому. часто дышим, медленно сходя с ума, не оставляешь мне другого выбора. белые узоры лягут по стеклу, и по телу твоему плавно растекусь. жадными губами градус повышай, я обо всём забуду, просто продолжай, добавляй ещё, нам уже пора. дальше будет лучше, так давай сгорать. ночь перед глазами поглощает свет, и ровное дыхание затаит рассвет. от тебя внутри немеет, не сильней я, не сильней я.

      Девушка по возможности пыталась складывать вещи хоть в каком-то логическом порядке, но какая уже к чертям разница, если она бросала их в мусорные пакеты, в одном из котором хотела оказаться сама и использовать его по назначению – выбросить на свалку. Кате казалось, что ей там было самое место.       Она торопилась съехать скорее, хоть сестра и не настаивала. Хотелось быть одной, совсем одной. Не слышать ничьих шагов за закрытой дверью, не натыкаться на чужие тапочки и не видеть тот самый взгляд, от которого за километр веяло жалостью. Но Катя не нуждалась в жалости, да и вообще в каких-либо чувствах и словах. Она бы и бровью не повела, если бы в эту самую минуту рухнуло соседнее здание. Кищук бы, продолжая собирать вещи, проговорила в пустоту: «Надеюсь, эти две суки были внутри него». Но она знала, что эти суки были в своих домах и прятались за мужскими спинами, за которыми, впрочем, и строчили сообщение за сообщением Ольге. Катя не хотела думать, отвечала ли им сама Ольга, но, видимо, на секунду задумалась и сломала карандаш, что был в её руке. Телефон на столике завибрировал. Кищук вроде как и не хотелось знать, кто и что там, но по привычке она уже взяла его в руки. - Девчули, - написала Полину в беседу, - чем заняты? - Вещи собираю, - напечатала Катя. - В мешки. От мусора. - Оригинально, - посмеялась та. - Есть номера грузоперевозок каких-нибудь или что-нибудь подобное? - спросила Кищук. - Я приеду, - неожиданно ответила Серябкина. - Окей, - отправила Катя, чуть не добавив после «А вообще-то не надо. Едь куда подальше». Но она не добавила и продолжила собирать вещи, представляя теперь в этих чёрных мешках Олю. По частям. - Ненавижу, - пробурчала Кищук подобным своим мыслям и срочно выбросила их из головы.       Она наткнулась на какие-то безделушки, что Оля любила ей дарить во время гастролей и сбросила их в отдельный пакет, решив, что он точно с мусором. А вот и Олина футболка; а вот Катина футболка, в которой Серябкина постоянно засыпала; а вот и постельное белье, на котором Оля впервые заснула в этой квартире; а вот и отражение в зеркале девушки, что, кажется, надолго, если не навсегда, принадлежит только Ольге. - Сука! - крикнула Катя и пнула один из пакетов. - Я выезжаю, - высветилось на экране. - К бывшим своим выезжай! - посоветовала ей Кищук, но даже не дотронулась до телефона. Всё до невозможности раздражало. Катя посмотрела на время и примерно рассчитала, через сколько Серябкина приедет. Ей хотелось, чтобы она приехала скорее, пока Кищук была в состоянии высказать всё, что накопилось. А накопилось многое. Даже слишком. В голове Кати пролетело лишь несколько фраз, и она уже поняла, что после них она сама окажется в этих пакетах. По частям. Но и ладно. Плевать. Уже плевать. - Хочешь чай? - заглянула в комнату сестра. - Какой ещё чай?! - повернулась к ней Катя. - Видимо, зелёный… - Не буду я пить эту мочу, - ответила блондинка и вернулась к сборам. - Закрой дверь - дует.       Успокоившись, она отправила Оле «Ага». Серябкина открыла, но, видимо, не нашла, что же ответить на столь гениальное изречение. И правильно сделала. Иначе бы не приехала, - это Катя поняла точно. А ещё поняла, что хочет её видеть. Сильно. Даже слишком. Впрочем, это ощущение прошло, когда через сорок минут Серябкина с нагловатым выражением лица на пороге спросила: - Что, решила, наконец, стать самостоятельной? - Ага, - выдавила из себя Кищук, пересилив себя, чтобы не добавить что-нибудь ещё, например, хук правой. - Я думала, ты всё-таки пошутила, когда сказала, что собираешь всё в пакеты для мусора, - в спину сказала ей Оля, зайдя вслед за Катей в комнату. - А я не шутила, - повернулась к ней блондинка. - Представь себе, говорю вещи как они есть. Удивительно, да? Непривычно тебе? - Поняла я, поняла, - проговорила Серябкина и подняла два пакета. - Ты всё собрала? - Да, - ответила Катя, прихватив тоже два. Они вышли из комнаты и столкнулись с сестрой. Та округлила глаза, увидев Серябкину, а ещё сжала кулаки и спросила: - А ты чего тут? - Помогаю, - пожала плечами Ольга и вышла. - Катя, - окликнула её сестра. - Да? - повернулась та. - У тебя больше не было друзей, которые могут помочь? - как можно завуалированнее спросила девушка. - Давай я попрошу своих. - Она уже приехала, - сказала Катя и вышла за Серябкиной. - Я сейчас помру, - проговорила Ольга, опустившись на пол рядом с оставшимися вещами. - Последний заход, - сказала ей Кищук, держа в руках свою часть. - Ты справишься, я знаю. Тебе не впервой. - Перевозить кого-то? - спросила Серябкина. - Делать ещё один заход, - ухмыльнулась Катя и вышла из комнаты. - Сучка, - проговорила Оля и, вытерев капельки пота со лба, поднялась.       Кищук села на пассажирское сиденье и без обычного предупреждения пристегнулась. Серябкина завела мотор и тихо включила радио. Катя, отвернувшись от неё, смотрела в окно. Она даже не сразу поняла, что за песня звучит в салоне. «Можно мне вечность столько любить?» - повторила Кищук одними губами за собой же. Она почувствовала, как вдруг стало тяжело дышать. Катя потянулась, чтобы отключить, но вместо этого сделала звук громче, чтобы Оля не услышала её всхлипы. Но Оля услышала и дотронулась до её плеча. - Не трогай меня, - пробурчала Кищук и вытерла свои слёзы, не поворачиваясь.       Молча, они в том же темпе, что и загружались, переместили вещи в съёмную квартиру. Катя хотела тут же выпроводить Олю, но, взглянув на неё, решила, что той стоит передохнуть, и отправилась в душ. Серябкина, впрочем, после Кати напросилась туда тоже. Кищук зачем-то ей разрешила. Видимо, в знак благодарности. Когда Ольга вернулась, Катя стояла возле стола, держа в руках стакан с водой. - Можно? - попросила Серябкина, указав пальцем на него. Катя, пожав плечами, протянула его. Ольга жадно выпила воду и, потянувшись, чтобы поставить стакан на стол, приблизилась к Кищук. Блондинка затаила дыхание от того, как же Серябкина была близко. Ольга задержалась в таком положении, явно не собираясь отходить. Она впилась в Катины губы. Девушка сначала ответила ей, а затем оттолкнула и дала пощёчину. Судя по Олиному взгляду, она совсем этого не ожидала и дотронулась рукой до места, по которому её ударили. Серябкина подошла снова, смотря Кате в глаза. Катя ударила её во второй раз. В глазах Ольги промелькнули искры бешенства. Она схватила блондинку за руку. Та попыталась оттолкнуть её свободной, но Серябкина оказалась сильнее, повалив её на пол. Кищук брыкалась и кричала. Чтобы вырваться, она начала кусать Олины пальцы. Серябкина ругнулась и легонько ударила её по губам. Катя опешила и, смотря ей в глаза, часто дышала. Ольга, кажется, уже намеревалась встать, но Кищук притянула её к себе и поцеловала, жадно посасывая её губы. Избавляясь от одежды, они не заморачивались об аккуратности, разрывая друг на друге ткань. Серябкина кусала её шею, руками лаская грудь. Кищук ногтями впивалась ей в спину, ощущая, как её смазка остаётся на Олиных джинсах. Катя дотянулась до ширинки и начала стаскивать их с неё. Серябкина отбросила штаны назад и, лаская её соски языком, сняла с себя трусики, после чего легла на девушку и испустила из себя продолжительный стон. Плавные движения вскоре сменились резкими рывками. Ольга смотрела ей в глаза. Катя не понимала, что означает её взгляд. Её пальцы сомкнулись вокруг горла Серябкиной. Та ухмыльнулась. Но Кате почему-то было не весело. Она сжимала горло всё сильнее, не разрывая зрительного контакта. Ухмылка сошла с Олиного лица. В её глазах появился страх, а ногти Кати уже впивались ей в шею. Серябкина остановилась и попыталась убрать её руки от себя. - Катя, - задыхаясь, выдавила Оля, и Кищук отпустила её. Серябкина поднялась и долго кашляла, а потом повернулась к Кате: - Ты чего? - Так тебе нравится? - встала Кищук напротив неё. - Такой мне быть?! Так мне к тебе относиться?!       Ольга долго молчала. Зная, что никакого ответа она не дождётся, Катя пошла заправлять постель. За окном уже стемнело. Блондинка уже всё сделала, а Серябкина продолжала стоять в зале, взглядом уткнувшись в одну точку. - Захлопни, как уйдёшь, - бросила ей Кищук и, зайдя обратно в спальню, выключила свет.       Оля оказалась сзади слишком быстро и прижала её к себе. Катя прикрыла глаза. Олины губы опустились на её плечи и не пропустили ни миллиметра кожи на её спине. Серябкина встала на колени и, повернув девушку к себе, раздвинула её ноги. Катя опустила руку на Олины волосы и, откинув шею, прошептала её имя.       Проснувшись ночью, она осознала, что Серябкиной уже нет здесь. Она погладила вторую половину кровати и прошептала: «Прощай, Оля».