***
– Господин Бак Чан! Там с Чистой Силой Аллена Уолкера что-то происходит! – выкрикнул один из ассистентов, которые полюбили здесь в последнее время ошиваться. Он поднял взгляд, смотря на большой экран, где отображалось то, что происходило с Чистой Силой Аллена Уолкера. Она буквально искрилась, переливаясь всеми цветами, показывая, в каком состоянии находилось эмоциональное состояние её хозяина. – Что там с Уолкером? – Он сейчас у себя... – Открывайте все двери, которые мешают Чистой Силе добраться до Уолкера! – Господин Бак, вы куда?! – Я иду к Уолкеру! – уже переходя на бег, проговорил он. Сердце ужасно колотилось в груди от волнения об этом пятнадцатилетнем мальчишке, который в этом возрасте столько уже успел пережить. Вслед за ним побежала Фоу, неразборчиво возмущаясь себе под нос. Оказавшись в комнате, выделенной для Аллена, они застыли на месте, не смея ступить и шагу. Чистая Сила туманом клубилась возле мальчишки, сверкая и завораживая. А вот Уолкер невидящим взглядом смотрел сквозь них. Он был похож на что-то решившего для себя ребенка, но вместе с тем таким потерянным, что становилось страшно за него. Это был человек, отринувший что-то действительно важное для себя, но при этом решивший идти к своей цели до конца и в конечном итоге умереть за неё. – Уолкер, – невольно вырвался растерянный шепот. Но его услышали и взгляд сфокусировали, вместе с тем там начала проявляться решимость и вместе с тем полная растерянность. На губах появилась слабая и немного неуместная улыбка, но такая завораживающая... - Я буду идти дальше несмотря ни на что… Открою все двери сам, что будут закрыты передо мной. Надеюсь, возражений нет? Баку потребовалась всего секунда, чтобы выйти из оцепенения и подскочить к Уолкеру, чтобы дать тому сильный подзатыльник. Внутри обожгло обидой... – Возражения? Конечно же они будут, придурок! – неужели он не может положиться хоть немного на них, ведь сейчас они все находятся здесь только для того, чтобы помогать ему. Почему этот вредный непонимающий ребенок не может довериться им? – Вы как хотите, но от своего я не отступлю! Когда я встретил вас впервые, вы задали вопрос: хочу ли я вернуться на поле боя. Я ответил, что хочу! – болезненная решимость, что обжигает здесь всех присутствующих. – Сейчас ты обычный человек! – тоже повысив голос, надрывно ответил Бак. Хотелось вразумить этого ребенка. Заставить понять, что есть и другая жизнь помимо борьбы с Акума. – Ложь! Когда я услышал Акума, то почувствовал, как кровь разливается по венам, словно до этого она была заморожена. Я слышал громкий звук стучавшего своего сердца. Словно до этого оно не билось вовсе. Я смог почувствовать, как кровь разносится по моим венам, и это было так приятно, – потерянный взгляд, направленный прямо на Бака. – Уолкер, что такое ты говоришь? – было впервые так страшно, это совершенно ненормально, бросало в предательскую холодную дрожь и совершенно не хотелось знать ответ на заданный вопрос. – Я понял. Вы использовали меня как оружие против Акума, и возможно были правы. Ведь моя душа жаждет только Акума! – из серебряных широко раскрытых глаз выступили слезы, а из проклятого глаза также спустилась струйкой кровь, оставив свой след, а сам глаз перекрасился: белок почернел, а сама радужка окрасилась в красный. Падший ангел... именно такое неуместное сравнение промелькнуло у главы Азиатского подразделения, завороженно наблюдавшего за Уолкером. – Я уже не тот, кем был раньше... Не человек. Я экзорцист. Пожалуйста, позвольте мне вернуться на поле боя к Акума! Чистая Сила как будто сбунтовалась против всех, кто находился здесь, кроме своего носителя, формируясь, стараясь оградить его ото всех. Фоу и Баку пришлось отступить на несколько шагов. – Спасибо за все, что сделали для меня, Бак-сан, но мне нужно двигаться дальше. Ему необходимо было найти того Акума, что так отчаянно взывал к себе, прося о помощи. Необходимо было подарить покой измученной душе. Ведь он чувствовал, что вместе с этим он и сам обретет покой. И это было тем, что так жаждала его Чистая Сила, клубясь возле него, готовая прямо сейчас ринуться в бой. – Что?.. Что у тебя с глазом, Уолкер?... – как только Фоу произнесла это, застыла в неверии. Раздвинув стиснутые зубы, она прошипела сквозь них, выгибаясь в спине: – Немедленно спрячьте Уолкера, Бак! Они с расширенными глазами наблюдали за тем, как в груди хранителя формируется дыра и как из нее просачивается темная материя, становясь чем-то им неизвестным. – Фоу! – в панике выкрикнул Бак. Но из сформированных граней наполовину уже высунулся Акума. – Ха! Так ты и есть тот самый барьер? Даже не потребовалось особых усилий. Ноев ковчег помог мне в этом деле. Я пришел за тобой, Аллен Уолкер! – голос, в котором так отчетливо слышались металлические нотки, так свойственные Акума. Но только Аллен слышал и другой голос, тот, что не был слышен другим, и именно в него пытался вслушаться, но пока не слышал ничего внятного. – Белые волосы... необычный левый глаз. Ты точно Аллен Уолкер, – проскрежетав проговорил Акума третьего уровня, в то время как врата ковчега начали исчезать. Только теперь Аллен смог увидеть истерзанную душу и смотреть не отрываясь только на неё. Истерзанная, потерявшая свои очертания. Становилось страшно за неё, за эту несчастную душу, заточенную в ловушке, именно она взывала все это время к нему. Только потом он заметил столь примечательную порхающую вокруг Акума бабочку, которую уже никогда не сможет забыть, значит его послал тот Ной – Тики Микк. Но тот сейчас не имел для него значения, важен был только Акума. - Лю... лю... лю..би... Прошу, люби меня! Останови его! Останови все это, прошу! Я прямо здесь, помоги мне! Ты можешь меня видеть, верно? Ты можешь меня слышать, верно? Даже если я оказался в этой ужасной форме! Прошу, люби меня! Пожалуйста, люби меня! Ты ведь существуешь только ради этого, разве нет? – голос, переполненный отчаянием, самый искренний, что могло довестись услышать, но доступно это только для Аллена Уолкера. От переполняюшей его нежности к этой несчастной душе, что так жаждет человеческой любви, на губах выступила улыбка, полная любви, предназначенная только для Акума. – Да, – ответ на все вопросы для этой души. Легкий поворот головы в сторону Бака и Фоу. - Уходите, это мой бой. Чистая Сила до конца не сформировалась, но уже стремилась защитить, сберечь, подставляясь под удары, которые предназначались её хозяину. Я буду сражаться и жить ради Акума. Это одиночество обеспечит мне поддержку для жизни. Из всех путей я выбрал именно этот. Это то, что я решил. Все, о чем я мог думать, были Акума. И еще... Я забыл об этом. Они стали для меня такими важными и дорогими, настолько, что я потерял нужный путь. Люди, с которыми он боролся плечом к плечу, прикрывая спины друг другу, доверяя им свою жизнь, и они отплачивали ему тем же. Только вот он не сумел спасти единственную жизнь, которую ему доверили так много людей, возложив на него надежды, которые Аллен не сумел оправдать из-за своей слабости, из-за никчемности. Все, что он мог, это быть полностью безоружным и жалким подобием человека, сидеть бездвижно перед своим врагом, не смея молить даже о своей жизни. Но до сих пор остаются люди, которые верят в него, и они находятся здесь... Он должен сражаться не только ради Акума, но и ради них, хотя бы в этот момент... Чистая Сила! Моя левая рука будет для Акума! Моя правая рука будет для людей! Две мои стороны, обе принадлежат мне, никто не останется без защиты! Все люди и все Акума точно будут спасены. Белая мантия и маска плавно опустились на Аллена, укутывая, даря тепло и чувство защищенности. Уничтоженная рука восстановилась, принимая новый внешний вид, более хищный, опасный. Бак за всем этим наблюдал не отрываясь, затаив дыхание. Существо не из мира сего. Мимолетные теплые улыбки, что ни один нормальный человек не будет дарить этим машинам для убийств. Что же он может видеть своим проклятым глазом? – Он может существовать только как божественное оружие против Акума. Всего пятнадцать лет, а он не может совладать со своей зависимостью к Акума... – "Спасибо вам! Спасибо вам за то, что спасли меня!" Он не может забыть ту яркую невероятную улыбку до сих пор, она заставляла сердце метаться, оставляя привкус горячи на языке. – То, что я тогда сказал, было совершенно в другом смысле, Уолкер. Прости... Сердце разрывалось от противоположных эмоций, что вызвал этот ребенок в нем...***
Он не отрываясь смотрел на Уолкера, зачарованного синхронизацией с Чистой Силы. Рядом мельтешил черный голем, через который с ним несколько минут назад связался генерал Кросс. – Как там мой Глупый Ученик? – первый вопрос, что он задал. – Аллен Уолкер смог восстановить свою Чистую Силу, он может вновь возвращаться к своим обязанностям экзорциста, - это он постарался ответить как можно более нейтральным тоном, не выдавая своих внутренних терзаний. – На данный момент ему лучше как можно дольше оставаться у вас и не соваться в Центральное отделение. Там сейчас беспокойней всего, а тем более для него. Бак нахмурился. Он многое слышал об этом генерале и уж точно не думал, что тот так явно будет радеть за собственного ученика. Стоит уточнить ситуацию у Комуи. – Я не против. Только что скажут верхи? И вряд ли Уолкер согласится бездействовать, когда такое творится в Эдо... – Об этом всем не беспокойся, я сам с этим разберусь, и с ситуацией в Эдо тоже. – Хорошо, оставляю это на вас, – не дослушав его до конца, генерал отключил связь, именно в тот момент, когда в комнату вошел Аллен Уолкер. Рубашка распахнутая, открывающая вид на мальчишескую фигуру. Он казался слишком хрупким, тонким в противовес своей Чистой Силе, заставляя отводить взгляд. – Клоун... Я действительно похож на него внешне? – беззаботный взгляд, и не скажешь, что все те события недавно произошли с ним. Бак старался вести себя так же, поэтому улыбнулся в ответ. – Уолкер, как прошел твой осмотр? – Мне сказали, что никаких отклонений не обнаружено, – рассматривая один из снимков со своим изображением, ответил Аллен. – По тебе видно, – непроизвольно из груди вырвался вздох облечения. – А что с твоей левой рукой? – Ощущения все еще притуплены, но так все хорошо, – рука теперь была более гладкая, но приобрела еще более темный цвет. И теперь она более гармонично ощущалась и нравилась ему намного больше предыдущей. – Хорошо, – напоследок еще раз улыбнулся мальчишке и углубился в полученные результаты о Чистой Силы. Только вот мысли так и норовили перейти на её владельца. Его тело и Чистая Сила стали единым, как и раньше. Это доказательство того, что сердце Уолкера связано с Чистой Силой. Образно говоря, его предыдущая левая рука была несовершенной, ненадежной и модифицированной. Реакция Уолкера отражалась в выпуске по-настоящему мощной энергии, вызвавшей боевое состояние, но как таковым оружием оно не являлось. Из этого отчета это было явно видно, хотя это не выглядело таким уж очевидным. Он всего лишь пятнадцатилетний подросток. Все его чувства идут от чистого сердца. И естественно, они будут все время меняться. Чувство одиночества и стремление к миру. Уверен, что иногда ему трудно выбрать что-то одно. У него также есть мечта стать простым человеком и жить как все. Но сейчас этот парень жил ради Акума, при этом имея оружие, что приносит лишь страдания. Но на поле боя он понял, что рано или поздно придется сделать выбор между людьми или Акума. Или он уже сделал выбор? Твоя любовь и чиста, и ужасна одновременно. Но самое главное – твои чувства искренни? – Бак-сан? – Уолкер подошел уже почти вплотную, заглядывая в глаза, что, казалось бы, до этого неотрывно наблюдали за ним. Теперь уже тот был с застегнутой рубашкой и даже нашел где-то ленточку, и теперь затягивал себе бабочку. – Ох, я задумался. Коронованный Клоун, хах? Ты спрашиваешь про его название? – серые глаза затягивали, заставляли мысли путаться. – Он сильный? – Ась? – Моя Чистая Сила. Она сильная? – Эм... Да, конечно! Это очень сильное оружие против Акума, Уолкер! – постарался собрать все мысли в кучку и все же связно ответить. – Отлично! – на лице появилась уж слишком неестественная счастливая улыбка. Бак уже собирался выяснить, что не так. Но именно в этот момент, так не вовремя, к нему по четвертой линии позвонил Комуи, и, чертыхаясь, пришлось идти отвечать. Но его за руку успел схватить парень, задерживая и заставляя посмотреть на себя. – Что бы ни сказал Комуи-сан, я все равно останусь здесь, – глаза серьезные, а на губах глумливая улыбка. На это он смог только кивнуть. И как ему из всего этого теперь выкручиваться?