***
Мне тяжело глотать и дыхание сбивается от волнения и возмущения за то, что эта бледная тростиночка ещё не мертва. Юнги самозабвенно и, несомненно, умело делает минет, елозя синими от ссадин коленями по голому полу. Я люблю такие колени. Сродни трупным. Я гортанно хриплю, не заморачиваясь о том, что это мало походит на стон. Хочется помять пальцами шею Юнги, что я и делаю, и нахожу третий позвонок. Бляха ремня изредка грохочет по полу в ритм движений чужой головы. Жар подступает, и ладонь сама собой инстинктивно напрягается, выпрямляя пальцы. Этот забвенный третий позвонок… Но внезапно я вынужден подавиться воздухом — парень слишком глубоко заглотил. — Милашка, а ты любишь порно с бондажем?***
Низкие, прерывистые постанывания хриплым голосом, тем, которым смеялись на панели чуть меньше часа назад — ставлю плюсик в таблице сексуальной успеваемости Юнги. Терпеть не могу оргазмические завывания, и вот это — на грани фантазии — как вишенка на верхушке торта. В голове стоит кассета с обратной перемоткой. Чтобы на всякий случай не свихнуться. Юнги, очевидно, не совсем комфортно — руки и ноги растянуты по краям кровати, и чтобы было удобнее толкаться в него, нужно приподнимать под поясницей, из-за чего у него резко и остро болят внутренние мышцы бедра — я могу это прочувствовать ощущениями из недалекой юности. Господи, готов признать, что меня возбуждают эти запрокинутый подбородок и маленький рот, но… Будь они у мёртвого Юнги. Чёрт. Член выскальзывает из него, и, если я что-нибудь не предприму сейчас, будет проблематично засунуть его назад. — Я тебя убью за такое, — хрипит Юнги, но мирится с положением. По комнате разносится резкий скрип и треск скотча. Мне такое нравится. С помощью зубов отрываю кусок, которого в аккурат хватает на длину губ плюс четыре сантиметра с обеих сторон — я давно могу отмерять это на глаз. Юнги коротко улыбается и успевает засосать крайние фаланги среднего и безымянного пальцев моей правой руки перед тем, как его губы неприятно склеиваются химическим запахом. Приятный жест. Необычный мальчик. Я как будто успокаиваюсь. Специально до боли тяну его вверх за бедра, на что незамедлительно следует сдавленный протест из-под скотча. Но ему не хватает воздуха. Может, стоило заклеить вместе с носом? Нет, тогда бы время сократилось до минут в зависимости от его физической выносливости. Но. Асфиксия — всё же прелестно. Чем меньше сопротивления — от физического до звукового — тем больше энергии возвращается в низ живота. Занятно, что Юнги это тоже нравится. По хаотично дёргающемуся кадыку и внезапному прерыванию стонов можно понять, что ему некуда девать быстро скапливающуюся слюну. Я знаю, что он не сможет ею захлебнуться — пока в нос поступает воздух — рефлекс будет работать исправно. И как этот рефлекс не даёт покоя горлу Юнги, так и мне не даёт покоя скальпель под верхним правым углом матраца. Я опять вытаскиваю член, повторно принимая протест почти на уровне интуиции, и продолжаю трахать Юнги пальцами. Хочу кончить от другого. А парнишке, кажется, и без моего члена нормально. Я хочу в итоге получить опустошённое, распалённое тело, поэтому одновременно надрачиваю ему, не позволяя лишний раз поглубже вдохнуть. Тело Юнги, кажется, ранее не знавшее подобной экзотики ощущений, очень резко и ярко всё воспринимает. Это тебе не трехминутный перепихон в тачке, малышка.***
Я неожиданно безэмоцинально наблюдаю, как он обильно кончает, пачкая свой живот и простынь. Тело дрожит ещё несколько секунд, а потом почти сразу обмякает. Юнги устало улыбается одними глазами, живот втягивается от глубоких и резких вдохов. Я начинаю медленно ощупывать его тазобедренные и рёберные кости. Узкие. Лёгкие. Он мало весит. Я нащупываю дефект у нижнего левого ребра. Интересно. Визуально они с правым несимметричны — видимо, когда-то левое после перелома неправильно срослось. Я люблю такие порочные мелочи. Юнги едва ощутимо подаётся навстречу моим странным касаниям. Я тянусь к месторасположению скальпеля, и Юнги до последнего обманывается, воспринимая это как попытку к поцелую. Я люблю ваши глаза в момент осознания. Нет, я не псих, который кидается на жертву, как голодный тигр. Я сытый паук, который забавляется, наблюдая, как мушки пытаются рвать поломанными крылышками липкие сети. Сети ни за что не порвутся, ведь я их собственноручно и добросовестно плёл. А вот вы вандалы. Пожалуй, вандалы моего безумия. Увеличиваете его. Не надо. Я тоже умею портить. Надо подложить целлофан. Шуршание, предвещающее несколько бурных оргазмов — эмпирический опыт, мать его. Юнги начинает нервничать. Расстилаю аккуратно, пропуская под горячим, липким телом, что, конечно же, немного мешает. Готово. Скальпель снова в руках, я снова между худых ног. Юнги дёргается, всё еще не в силах разобраться — игра ли это или уже нет. Видимо, не игра, Юнги. Ведь твои глаза чуть не выкатываются из орбит, и всё же полуасфиксия от недостаточной циркуляции кислорода при крике — мой болезненный фетиш. Тебя плохо слышно, ты не можешь вдохнуть для нового крика, ведь прошлый ещё не прекратился — как в кошмарном сне. Мне иногда снятся такие, и как хорошо, что наяву это происходит не со мной. Не напрягай живот — рана сама собой расходится. Тебе же только хуже, учил бы получше анатомию в школе. Не плачь. Не смотри на свой живот, не надо лишних нервов. Но все они смотрят. И опять начинают кричать. Хочешь больше зрелищ? Специально для него раскрываю шире края раны. Юнги елозит растраханной задницей в луже собственной крови, и не успеваю я сделать ещё что-нибудь эффектное — как он теряет сознание от болевого шока и кровопотери. Я перерезаю напополам левую долю печени, задевая желудок, и в следующую минуту пульс перестаёт распознаваться. Колено скользит по багровому целлофану. Я довожу продольный разрез от паха и почти до подбородка. Теперь тебя не волнует, что внутреннюю мышцу бедра тянет при трахе, малышка. Осталось отлепить скотч.***
Акт Ирода, красивое, мёртвое лицо, посмертное расслабление мышц, алое шуршание и покалывание в кончиках пальцев — не вижу никакого препятствия для наслаждения. Как и моё тело, отвечающее прелести смерти взаимностью. Раскрытые кожные покровы и отодвинутая, мягкая трубка кишечника позволяют увидеть, как мой член проталкивается в прямую кишку сквозь растянутый анальный проход. Я заворожено наблюдаю за этим, осознавая на уровне периферических сосудов, от чего получу первый за эту ночь оргазм. Неправильно сросшееся ребро бросается в глаза, я касаюсь его пальцами… Юнги, Боже, ты просто прелесть…