***
Не могу сказать, что ночь была бессонной, но план идеален. Люди с постоянным расписанием — как детская раскраска. Тебе лишь остается нанести цвета, которые пожелаешь, в места обведённых пробелов. Я возле его дома. Он выходит… Точно по расписанию. Даже тянет улыбнуться. Представляю, что в его квартире на каждом предмете висит таймер с временем работы. Я уже собираюсь приподняться со скамьи, чтобы через двадцать два шага начать преследование, но… Вынужден застыть с напряженными мышцами. Он направляется не в парк. Нет. Точно не в парк. На автобусную остановку. Куда он собрался ехать? Я не могу за ним следить. У меня много инструментов с собой и банка с формалином — в переполненном общественном транспорте они могут повредиться или даже потеряться. Чонгук всегда по выходным гуляет с утра в парке. Почему сегодня пропускает? Экстренно отказываться от плана? Я уже засветился около его дома. Я не могу идти за ним. Чёрт. Пойти в парк и подождать там? Может, он не отменил прогулку, а лишь решил куда-нибудь перед этим заскочить? Пойду в парк, буду ждать там. Если до сумерек он не появится — отложу до следующих выходных. Рискованно и гнусно, но… Внутри какое-то щекочущее наваждение. Я должен сделать это сегодня.***
Я сижу здесь. Для выходного дня проходимость в этом парке, действительно, никакая. Тут нет лавочек, и единственное, что я могу — отыскивать какие-нибудь пни, чтобы отдохнуть и перевести дух. Когда тени переваливают за полдень — я начинаю ощутимей волноваться. До этого… К слову, до этого, что внутри, что снаружи, было довольно скучно. Но… Полдень. Это много. А если я сильно устану? Если совершу ошибку? Надо еще раз прокрутить в голове план. Хотя они и не уходят живыми… Прощупываю инструменты по внутренней части подкладки. Зачем? Я и так знаю, что они все на месте. Скальпель ближе всего. К горлу подкатывает горьковато-солёный ком. Под левым ребром сжимается. Господи, дай дожить этот день… Моя машина на парковке не должна же привлечь много внимания? Мне не стоит моментально покидать город, как только получу экспонат. Но разгуливать с ним в руках тоже не комильфо. Думаю, положу в машину. Потом прогуляюсь. Потом… Покину город ближе к утру. Поеду к южной границе, задержусь в приграничном поселении.***
Два часа дня, и наваждение переходит в раздражение. Это нехорошо. А ещё мне хочется вернуться к дому Чонгука и проверить — не приходил ли он туда. Но это очень опасно и, конечно же, запрещено моим планом. В парке еще не появилось ни единой живой души и, кажется, я понял. Сегодня последний день осени, и Чонгук, скорее всего, направился на местный праздник. Такие мероприятия не длятся допоздна в силу того, что его посещают и родители с детьми, да и холодно на улице. Думаю, мне стоит ещё совсем немного подождать? Я не люблю, когда претенденты доставляют проблемы. Я не для проблем их ищу. И не могу отрицать, что начинаю плохо контролировать свои мысли. То ли от предчувствия приближения, то ли от того, что я слегка взбешён. Я не хочу этого сейчас отрицать. Из-за таких вот людей, которые бросаются в крайность… Господи. Какие глупости. Я преувеличиваю. Я потратил столько времени, почти целый день, учитывая, что поздней осенью темнеет рано. Уже четвёртый час, и скоро обещают спуститься сумерки. Мне вдруг резко сдавило легкие. Какой ужас, что происходит?! Кто-то схватил меня сзади, какой сильный! Я изворачиваюсь и вырываюсь, роняя пакет с банкой для экспоната… И буквально впадаю в ступор. Это Чонгук. Он… Он следил за мной? Он понял, что я хочу… Что он хочет сделать?! Я выхватываю из внутреннего кармана первое, что попадается под руку — зажим. Господи помилуй, какая оплошность… Чонгук понимает, что я собираюсь атаковать, и снова пытается схватить меня, но я успеваю извлечь ещё один инструмент до того, как меня хотят повалить на землю — скальпель. Чонгук, вероятно, думает, что я собирался вынуть пистолет. Поэтому просчитывается с формой контакта. Но пистолет — это не профессионально, малыш. Это неинтересно. И пока я лечу на землю, обхваченный сильными руками, я ищу момент освобождения правой и… Кажется, ещё целую вечность назад решил — что перережу первым. Как только он попытался встать, я быстро и аккуратно всадил скальпель в область желудка. И пока Чонгук вскрикнул и скорчился, так и не успев вскочить на ровные ноги, я вдруг поразился до мурашек мыслью, что он мог следить за мной довольно долгое время, как и я сам следил за ним. Я схватил парня за воротник, насильно разогнул и попытался всадить скальпель в ту же рану. Двинул в сторону кишечника, и Чонгук с выпучеными глазами схватил меня за руку, от болевого шока теряясь в пространстве и пытаясь заблокировать мои движения. Но у меня уже есть новая идея. Я как можно быстрее повреждаю кожные покровы и… проникаю второй рукой внутрь. Чонгук не ожидал этого и, кажется… Он умрет от болевого шока. Как он взвыл! Я опасаюсь, что это могли услышать. Разве у него не достаточная кровопотеря для обморока? Мои подсчёты почти точные — я валю его на землю и, давя пальцами на внутренние органы, вижу, как парень закатывает глаза. Чёрт, это осложнит работу. Больше всего я боялся того, что Чонгук намного сильнее меня. Он мог что-нибудь мне сломать, проломить голову, в конце концов, вырубить и доставить в полицию, где, конечно же, раскрылись бы все мои преступления. Быстро покончить с этим. Хватит играться. На всякий случай перерезаю вены, чтобы выпустить еще больше крови. Порез артерии на шее будет только мешать.***
Сколько сил. Сколько времени потрачено. И почему я каждый раз надеюсь, что всё обойдется без такого ярого сопротивления? Надо больше практиковаться. Первым делом надеваю перчатки и достаю блефаростат. Я рад, что получу, наконец, этот экспонат. Делаю пометки на правой и левой склере, чтобы не перепутать при дальнейшей обработке. Чонгук. В твоих глазах застыла спокойная и покорная злость. Ты, собственно, не мог ничего сделать. Я планировал нападение дольше, чем ты. Вытираю скальпель гигиенической салфеткой. Он мне нужен лишь для вскрытия века. Куда лучше заниматься такими делами в операционной, но… Господи, на открытом воздухе. Глаза удачно извлечены и один за одним отправлены в формалин. Тщательно проверяю на Чонгуке наличие своих волос или ниток от одежды. Размазываю медицинской перчаткой в спирте места, где могут найтись хоть какие-то отпечатки пальцев. На моих ботинках с самого утра прилеплены подошвы на размер больше моих собственных. Проверяю — не отклеились? Всё хорошо. Пока, Чонгук. Спасибо за новый экспонат.***
Всё пальто в крови — я снимаю его и сворачиваю внешней стороной вовнутрь. Тщательно отряхиваю штаны. Возникает мысль купить новое пальто в каком-нибудь магазине — но мне нельзя сильно светиться. Куплю его в приграничном поселении, где собирался задержаться. А пока главная мысль — быстрее добраться до машины. Но, чтобы попутать следы — зайду в какой-нибудь магазин у центра, чтобы снять подошвы в туалете. Сорок четвертый должен привести в людное место, чтобы затеряться, а уже чистый сорок третий — к моему авто на парковке.***
Уже сумерки. Вот моя машина. Черт, единственная по этой стороне, так неуютно и опасно. Ловлю боковым зрением какого-то парнишку, кажется, имеющего ко мне намерения. Не вовремя, как же не вовремя. Постараюсь сделать вид, что не замечаю его. До машины всего несколько метров. Непроизвольно ускоряю шаг. Чёрт, Сокджин, не нервничай… — Мужчина, постойте, пожалуйста! Да, да, Вы! Чего надо этому сучьему сыну?!