До свадьбы заживет

Птица обломинго махнула хвостом в первый же день. Эдик, уже после уроков узнавший, что серьезной опасности для Димки нет, добавил в пакет с передачей (в которую девчонки сунули не только хавчик, но и открытку со стишками «Поправляйся скорей — порадуй друзей!») хитрую головоломку, которую давно купил в книжном магазине. Деревянная конструкция, печально стоявшая на витрине среди паззлов, стоила смешных денег, но была сложной, а потому одинокой и неприкаянной — покупатели не спешили даже в руки брать бамбуковый кубик со спицами и нанизанными шариками. А когда еще выяснялось, что инструкция потеряна… Ха! У самого Эдика почти такая же хрень была дома — отец привез из рейса. Батя вообще был любителем загадок и безо всяких подсказок запросто вывернул кубик так, что получился самолет. И сыну показывал сто раз, как это вышло, так что новая головоломка поддалась ему на раз — вывернул кубик, и получилась подводная лодка! А секрета не знаешь — фиг что получится. Эдик приобрел эту штуку с дальним прицелом. Хотел подарить на днюху Игорю. План был таков: бледная моль крутит подарок и так, и этак, но сообразить, что да как, не может. А Эдик при Димке, небрежно так — хоба! — и сделает. Остановило хитрый план только то, что доказать, что инструкции не было, вряд ли бы вышло. Поди потом объясни, что ты сам додумался, а не по бумажке. А вообще-то передвигать спицы и шарики было прикольно — в промежутках всякие фигурки получались — все, наверное, даже батя не разгадал. Ну вот! Чем там еще в больнице заниматься-то? Довольный собой, Эдик поспешил в больницу. Найдя нужный корпус и поднявшись на второй этаж, парень приветливо улыбнулся бабке в белом халате, бдительно охранявшей вход в хирургическое отделение. Бабка сурово глянула на расточавшего обаяние Эдика и непреклонно выдала, что для посещений «вона графих висить». По «графиху» до времени посещений оставался еще час, куда девать столько времени, было неизвестно, а бабка продолжала бубнить «а то лезуть все кому не лень, а они можут заразу принесть в родильное». Изо всех сил улыбаясь и даже пытаясь подкупить древнего стража апельсином, юноша пытался объяснить, что его друг («самый лучший, бабушка!») не в родильном, а в хирургии, но бабка непреклонно уперлась гипотетическим рогом и согласилась только взять передачу «тока щикалат убяри, не положено». Убрав из пакета шоколадку, Эдик с тоской посмотрел сквозь стеклянные двери — там отчетливо просматривались открытые двери палат и мама Димки, разговаривающая с врачом. Рядом с ними стояла полная тетка в форме и погонах не иначе как из милиции. Недовольная санитарка приволоклась за передачей, потребовала у Эдика номер палаты и, оскорблено фыркнув на «не знаю», пообещала найти по фамилии. Мимо него проходили счастливцы в бахилах и халатах, накинутых на плечи, для которых, видимо, временного графика не существовало и которых ветеран Куликовской битвы как будто не видела. Одна из таких счастливиц, сухонькая старушонка в платочке и пуховой кофте, расцеловалась с бабкой «к своёму, к своёму, а как жа» и стала ей что-то вкручивать про пролежни у «моёва деда». Бабуся, подобрев всеми морщинами, внимала товарке и ослабила зоркость бдения, а тем временем Эдик, ловко прикрывшись щитом из двух посетителей, проскользнул за вожделенные двери. Он быстро добрался до нужной палаты, но сегодня явно был не его день: врач, отвлекшись от родительницы Димы, тут же поинтересовался, где бахилы и халат и, игнорируя возражения парня, что вот же женщина в погонах тоже не в халате, был выведен из отделения. Только и успел ухватить мельком, что рядом с койкой, на которой лежит укрытый по пояс кто-то, с пластырем на правом боку, сидит белая немочь и что-то рисует, поглядывая на кровать. *** Ночь Гор провел на соседней с тетей Наташей кровати, сама она расположилась рядом с сыном. Рано утром Наташе пришла смска от Марины, которая просила по возможности перезвонить. Бросив взгляд на беспокойно мечущегося во сне Диму, а потом на спящего Игоря, почему-то с сурово сдвинутыми бровями и сжатыми губами, она вышла в коридор поговорить с подругой. — Наташ, вы ж с Гошкой приедете утром помыться, переодеться, давай, я что-то приготовлю и для Димы тоже. — Да я даже не знаю, что ему можно, это врач на обходе скажет. — У него ж пищеварительная система, слава Богу, не задета, так что думаю, супчик и яблоки тушеные в любом случае можно. И давай я Андрея пришлю вас забрать. — Да что он будет ездить туда-сюда, мы на такси доберемся. Тем более я не знаю, когда это будет, не раньше, чем его врач осмотрит. На обходе врач высказал самые обнадеживающие прогнозы, кушать разрешил практически все, но не слишком жирное и тяжелое, чтобы не обременять организм, и так находящийся в стрессовой ситуации, излишней нагрузкой. Добавил, что скоро подойдет врач из травматологического отделения осмотреть руку. Напоив сына водой и накормив жменей пилюль, Наташа чмокнула его и сказала, что съездит домой, но очень быстро вернется. Все это время Игорь бледной тенью стоял молча рядом, не сводя глаз с бледного Димки и не реагируя на его слабые попытки улыбнуться. У ворот больницы в машине их ждал Андрей, домой домчались быстро, благо из центра к окраине утром дороги полупустые — все едут в другую сторону. И только когда Наташа вернулась домой, Сашка с удивлением узнал о произошедшем и о том, что ни матери, ни брата дома не было. Он, вернувшийся в три часа ночи, считал, что они еще спят в своих комнатах. Назад в больницу приехали уже к десяти часам, и Игорь прочно засел у Димкиной койки. Тот, с налепленной повязкой, пропитанной чем-то желтым, сбил в ноги одеяло и лежал неподвижно, изредка облизывая спекшиеся губы. В палате находилась медсестра, она покачала головой, но ничего не сказала, только пододвинула к постели Димки стул, на который Гор тут же забрался с ногами. Диму за это время успели покормить больничным завтраком, и Наташа отнесла привезенные для него продукты в стоящий в холле холодильник. Игорь прихватил с собой старенький деревянный планшет с заправленным в него ватманом и сейчас бездумно теребил свинцовый карандаш. Хотел вот Димке какой-нибудь школьный комикс изобразить, с юмором, да что-то в голову ни черта не лезло… Кусая губы, Гор старался избавиться от мыслей, которые всё крутились и крутились в голове. Во дворе все бурно обсуждали каких-то парней, якобы пинавших его друга. Кто-то болтал о том, что Димку толкнули на штакетник, а дворничиха даже говорила, что они залезли в маршрутный автобус номер сто восемь. Узнать бы у Димки, как выглядели эти твари. И что за гопота могла шариться по их двору? Всю местную шантрапу наперечет знают, эти-то откуда взялись? Игорь машинально перехватил карандаш и стал делать набросок больничной стены с розетками, тумбочки, койки… Димкиных головы и плеч. Накачанный, сильный. Гор и сам не хиляк, но у Димона всё как-то совершенно. Просто статуя древнегреческая. Игорь перевернул ватман и стал рисовать заново. Запрокинутое лицо. Вытянутые вдоль тела мускулистые руки. Торс. И на бумаге уже пока едва намеченный рисунок — раненый молодой воин. Не одеяло укрывает ноги, это туника сползла и лежит складками. Не больничная кровать, а сухая трава. И шлем рядом. Антично-строгое лицо — не замечал раньше. Игорь вдруг замер. Вот так бывает. Смотришь на траву — трава себе, и ничего больше. А потом словно глаза открываются: сколько в ней изящества, законченности линий и природой прихотливо уложенных узоров. И с другом, с давним другом сейчас произошло что-то подобное. С одной стороны — это Димка, знакомый до последнего шрама и маленькой родинки над пупком. А с другой, на койке лежит совсем незнакомый и отчаянно красивый парень. Вот бы в друзья такого. Игорь взял следующий лист. Не отрывая взгляда от странно-нового Димы, он продолжал водить мягким карандашом, разретушируя тени пальцами, добавляя новый ракурс ладоней, лица… он не помнил, сколько сидел так. Дима не просыпался, только иногда во сне облизывал губы и перекатывал на другой бок голову. Игорь завороженно продолжал изрисовывать лист за листом. Приходила какая-то женщина, кажется, в форме, трогала его за плечо. Гор переставал рисовать, но отвести взгляда от друга не мог. *** — Я, когда вырасту, выйду замуж за Сашу, — неожиданно заявила Дашка родителям за ужином. Андрей только брови приподнял, а Марина стала в уме вспоминать Дашкиных одноклассников: — У вас вроде нет в классе Саши, или он из параллельного? — Неа, это Сашка Арсенин, — спокойно пояснила семилетняя Даша. Имя до боли было знакомо: — Какой Арсенин? — Ну, ма, какой, какой, — заныла Дашка, — брат Димки. — Погоди, — тут уже и папа заинтересовался, — наш Сашка? Сын тети Наташи и дяди Валеры? — Ну да. — Так он же тебя старше на пятнадцать лет, — воскликнула Марина, — и вообще, почему Саша, а не Дима? Димка-то помладше будет. К тому же они похожи как две капли воды. — Так Димка же Игоря, — вымачивая кусочком хлеба подливку в тарелке, объяснила Даша. — В смысле, Игоря? Они друзья, и что? — Это сейчас, а когда вырастут, поженятся. У Андрея застрял кусок мяса в горле, и теперь он боялся слово молвить или сделать лишнее движение, чтоб не подавиться, но вытаращенные глаза говорили сами за себя. — Доча, ты что говоришь, они же оба мальчики. Просто дружат, с чего им жениться? Ты откуда это вообще взяла? — Да они же жить друг без друга не могут. — Могут прекрасно, глупости не говори. — Мальчики-не мальчики, какая разница? Сейчас двадцать первый век. Ну да, если ты чего-то не знаешь, то я сразу говорю глупости. Ты бы фильмы какие в тему посмотрела про близких друзей, — с особой интонацией на двух последних словах сказала просвещенная Дарья, — или в интернете полазь, а то впечатление, что в твоем детстве вы еще боролись за огонь. — Не груби матери! — Андрей наконец проглотил застрявший кусок мяса. — Папочка, я не грублю, я говорю правду, — Даша встала из-за стола и отнесла в мойку свою тарелку с вилкой, церемонно добавив: — Благодарю за ужин. *** — Тоха, здаров! — тупой Лось, в миру Витька Кравчук, не нашел ничего лучше, как припереться к новой школе. — Чё надо? — неласково встретил его Антон. Антон мысленно закатил глаза: во-первых, тамбовский волк тебе «Тоха», а во-вторых, сказано же было «мы не знакомы». Фига ли палиться? — Чё, не с той ноги встал? — Лось жизнерадостно хлопнул приятеля по плечу. — Я чё спросить хотел, как прошло-то? А то, как этот пидор рухнул, мы ноги в руки и бывай оттуда! Не подох? — А я откуда знаю? — огрызнулся Нефедов. — Меня там вообще не было, забыл? Лось насупился, и Антон продолжил более миролюбиво: — Да что ему сделается, сказали, выпишут скоро. В классе ему жрачку таскают в больницу, а Березовский вообще из палаты не вылезает. И знаешь чё? Не отработали вы с ребятами пятихатку, отвечаю! — Какую? — Кравчук аж выронил сигарету, которую пытался подкурить. Нефедов хмыкнул. Или кто-то дебил, или с Витькой деньгами не поделились. А вернее, и то, и другое. Валету и Гнусу из рук в руки перешла бумажка с пятерочкой и двумя ноликами. Вот с Лосем ноликами и поделились. — А это ты у дружбанов спроси! — ехидно посоветовал Антон. — Ладно, разбегаемся. Не светись здесь больше. И Нефедов подался в школу. Еще два урока сидеть с кретинским классом. Ни одной рожи нормальной, даже девки все какие-то… вон, как Олеська Николаева, например. Дредноут, а не девятиклассница. Ишь, плывет. Опять, небось, за плюшками в местную кулинарию бегала. Лучше бы бегала по утрам — жир растрясала. О, о, прошла мимо, морду повернула в сторону — типа ваще тебя не знаю. Типа ты тут кому-то интересна. *** Через неделю Дима, как ни в чем не бывало, уже пришел в школу. А что делать? На носу экзамены, к тому же домой его выписали уже на четвертый день, а на пятый сняли швы, рука тоже почти не болела, правда, запястье на всякий случай стягивала плотная повязка. Наташа не верила ни в какие случайности и пыталась найти ребят, по чьей вине ее сын оказался на больничной койке. С помощью знакомых и некоторой мзды нужным людям ей удалось заставить шевелиться начальника их местного отделения милиции, и он припряг к этому делу инспектора по делам несовершеннолетних. Та, человек ответственный, навестила Диму в больнице, выяснила, что смогла, и, сделав подборку нужных фотографий, пришла в школу. — А вот этого Нефедов знает! — Леська ткнула пальцем в одну из фотографий: — Он к нему приходил! Это тоже какой-то хулиган? — Чё ты трепешь, корова толстая? — А ты мне рот не затыкай! — храбрая Леська развернулась немаленьким корпусом к слегка обеспокоенному Нефедову. — Я еще удивляюсь, что тебя среди них нет! Антон скривил красивый рот и, подхватив рюкзак, вышел из класса, по пути зацепив плечом входящего Игоря. Нет, разоблачения Нефедов не боялся. Подумаешь, «знаком»! И чё? Докажи, что это он указал на педрилу! Пусть не шарится где попало — попадать не будет! Но вот то, что одноклассники — не суд и какие-то доказательства им не нужны — Антон как-то не подумал. — Вот этот… — задумчиво потянув к себе фото Лося, сказал Димка, — с ним еще двое были, но их тут нет. Игорь всмотрелся в снимок. — И я его лицезрел как-то, — сощурив глаза, добавил он, — крутился около школы пару раз. Лесь, ты его точно с Нефедовым видела? — Да я… — начала было Леся. Но инспектор, хлопнула ладонью по столу и веско сказала: — Стоп! Без самосуда. Давайте-ка пока остановимся на том, что ты, Дима, опознал вот на этой фотографии человека, который напал на тебя тогда возле дома. — Да, это он, — Димка переглянулся с Игорем, — и что теперь? — Ничего. Вызовем, побеседуем. И, ребята, давайте без разборок. Чтобы вам самим на таких фотографиях не очутиться. — Не очутимся, — процедил Игорь, — спасибо. С нами всё? — Всё. Дима, зайди к нам с мамой, нужно будет объяснительную написать, хорошо? *** Невыносимо-прекрасный Димка, не подозревая о своей открывшейся миру красоте, отчаянно отстреливался от иномирян, тестируя новый джойстик, подаренный матерью. Гор уже в который раз перерисовывал лицо друга, освещаемое всполохами лазеров, то и дело озарявших азартно горевшие глаза. Уловить совершенство не удавалось. Нет, сходство было. Но в жизни Димка был, даже не описать словами это ощущение… более богатым на эмоции, что ли. Вот этот набросок, например. Тут у него только счастливую улыбку видно. Но не внимательную увлеченность боем, не настороженность бойца, ожидающего атаки. Игорь с досадой отбросил ватман. После больницы он, кажется, совсем с глузду двинулся. — Ой, извини! Увлекся, — Димка неправильно истолковал жест друга, — на, погоняй. Я сейчас чаю заварю, — и поднялся легким движением опытного воина. Гор аж застонал. Ну вот, опять эти сравнения! Невозможно же так! — Ты в большой кружке будешь? — крикнул Димон из кухни. — Мне тоже налей! — отозвался из своей комнаты Сашка. Но Игорь вышел за Димой следом: — Мне чай не делай, я ухожу. Тот повернулся к другу: — Как уходишь, куда? — Есть одно дельце, я тебе потом расскажу, ок? *** Боковым зрением заметив движение, Антон резко повернул голову и увидел в паре метров смотревшего на него с ядовитой ухмылкой Березовского. — Что, Нефедов, капец тебе? — довольный Игорь спрятал в карман мобильник, на который только что нащелкал кучу фоток всей четверки парней. — Ах ты ж сука! Пацаны, поймать сучонка! Пацаны удивленно уставились на своего предводителя, не спеша выполнять приказ. — Да чё сидите как отмороженные?! Это дружок того недобитка. А ты чё стоишь, Березовский? Совсем страх потерял? — Бояться такого уебка, как ты, ниже моего достоинства, Нефедов. — Ну все, ушлепок, договорился! Взять его! Лось встал, играя бицепсами и разминая плечи. Игорь засмеялся и, проскользнув мимо него, устремился к бетонному забору, тянущемуся за деревьями, под которыми на лавочке восседали Нефедов и Ко. Лось кинулся за ним, но Игорь, взбежав по, казалось, совершенно ровной вертикальной поверхности почти трехметрового забора, огораживающего вечную стройку, уже стоял наверху, с усмешкой глядя на оторопевшие лица Нефедова и его друзей. — Человек-паук, бля, — с благоговением сказал Лось. Игорь хмыкнул и пошел по верху забора, аки по проспекту, изредка поглядывая на идущих внизу противников. — Тебе все равно придется оттуда слезть, Березовский, — недовольно глядя на него, сказал Нефедов, — или мы можем помочь, камнем, например. — Попробуй. Они как раз почти подошли к повороту, Игорь мог бы идти и дальше, но в паре метров стояли очень удобные гаражи, а главное, они были намного ниже забора — идеально для прыжка. Последние метры по стене Игорь пробежал, набирая скорость, теперь кэт лип, только уже не на стену, а на крышу гаража. И вот он уже стоял, победно глядя на парней, а солнце, подсвечивая сзади волосы, создавало нимб. Красавчик и Здоровяк, как он их опознал со слов Димки, стояли и пялились, раззявив рты, что ужасно раздражало Нефедова. — Да что вы вылупились на него, как будто он вам тут откровение Божье показывает — обыкновенный паркур. Лось смотрел на стройную фигурку, подсвеченную солнцем, и тихо таял. Такой красоты, такого совершенства он отродясь не видел. — Ангел, блядь, — восторженно прошептал он. — Так ангел или блядь, а, Витек? — фыркнул Валет. — Блядь, конечно, — процедил Антон, — а где он делся? Игорь пригнулся и, пробежав по крышам всех трех гаражей, стоявших рядом, спустился с отдаленной стороны и, вытащив из рюкзака скейт, стал на него и, отъехав метров на пятнадцать, громко свистнул. — Догнать! — заорал Антон. Но кинувшегося выполнять приказ Гнуса поймал за шкирку Лось: — Пусть едет. — Чего? — у Нефедова из глаз молнии полетели. — Похоже, Витек влюбился, — хмыкнул Валет. — Чего это? — недовольно пробурчал Лось. — Просто парень… он, ну это… заслуживает уважухи. — Ну смотри, а то Антоха педиков люто ненавидит. — Можно подумать, что ты их любишь, — скривился Нефедов. — А мне фиолетово, — отозвался Валет. — Ну да, конечно, с твоей-то смазливой внешностью, девочка ты наша… — начал Антон. — Закройся, — вызверился Валет и так злобно зыркнул, что в кои-то веки Нефедов его послушал.