До свадьбы заживет

Слава Богу, годовые контрольные давно написаны, экзаменов в десятом классе нет, можно вздохнуть спокойно — впереди каникулы. Игорь задумчиво смотрел на хмурящего брови Диму, который решил вдруг самостоятельно изучать испанский и теперь, вслушиваясь в доносящийся через наушники голос, тщательно повторял слова. Взгляд Гора ласкал прекрасные черты его лица, разлет черных бровей, блестящие синие глаза, внимательно глядящие в экран монитора, четко очерченные слегка пухлые губы, ровный нос. Неужели это совершенство принадлежит ему? И он может прямо сейчас встать, подойти к Димке, вынуть из его ушей наушники, поцеловать глубоко, крепко, обнять, пройтись руками по его сильному, стройному телу? Любить его, быть всегда вместе, рядом… В животе забегали мурашки от предвкушения. Игорь отложил планшет, на прикрепленном к которому листе бумаги был выполнен рисунок простым карандашом — лишь яркими сапфирами светились синие глаза — отбросил карандаш, встал и подошел к Диме. Тот сразу же вынул один наушник из уха и посмотрел на Гора ласкающим взглядом. — Что? — спросил одними губами. — Хочу поговорить, — Игорь наклонился и прижался к теплым губам Димки, который с готовностью приоткрыл рот и обхватил Гора за спину, затаскивая на себя. — Ммм, как сладко, — облизнулся Гор и с подозрением уставился на Диму, — ты что, мои любимые клубничные конфеты ел? Димка пытался сделать виноватое лицо, но улыбка так и перла: — Одну всего лишь, в столе завалялась. — А почему мне не отдал?! — Тебя как раз не было в комнате, да и конфете уже сто лет — кто ж такую любимому дает? Такая старая, что больше мумию напоминала. Конфета действительно давно уже была пенсионеркой со стажем, и угощать ею Игоря было бы издевательством. Но за ужином мама сказала, что звонил отец, у них шла смена экипажа, и буквально через пару дней он должен был вернуться домой. А папа всегда привозил из рейса различные вкусности, вот тогда и можно будет побаловать Игоря. — Ладно, прощаю, — Гор погладил крепкие Димкины плечи, — я вот тут подумал… Мы же хотим сделать это на наш день рождения, да? — Да, — щеки Димы слегка порозовели, и Игорь, наклонившись, поцеловал каждую, теперь уголок рта, нижнюю губу, верхнюю, правую бровь, левую, ушко, чувствуя губами, как Дима начинает дрожать, все крепче прижимая его к себе. — А ты уверен, что мы сможем сразу без подготовки сделать все правильно? Мы ж не знаем как, чтоб в итоге не получился неприятный сюрприз вместо подарка. Дима бросил взгляд на дверь. — Я закрыл, когда вернулся, да и поздно уже — твоя мама наверняка спит. Конечно, они периодически искали кое-какую информацию в интернете, но чтобы сделать первый раз безупречным, тут и вправду нужно поломать голову. Не спрашивать же у Сашки, да и с девушкой подготовка нужна совсем другая, чем с парнем, а консультироваться у Эдика с Вадимом было слишком неловко. Нужных сайтов были тысячи: с движущимися картинками, фотками трахающихся парней, видео на любой вкус. Смотреть было и противно, и возбуждающе одновременно. — Черт, ща блевану, — не удержался красный как китайская роза тети Наташи, цветущая на первом этаже дома в конце коридора под окном, Березовский, глядя на гей-порно на экране монитора, — я это в жизни не стану делать! — Именно этого от тебя и не требуется. Дима с беспокойством взглянул на Игоря, некоторые видео и у него вызывали стойкое отвращение, но большинство действовали крайне возбуждающе. И то, что так не понравилось Гору, у него рождало двойственные чувства: вроде и противно, но видя, как извивается и стонет от получаемого удовольствия парень, которому другой лижет сзади, хочется попробовать самому. Хочется, чтобы Гор так же закатывал глаза и таял от экстаза. Хотя вряд ли Дима решился бы на такое в ближайшее время. К этой мысли еще привыкнуть надо. Гор нажал на следующую запись: — Фууу! Хрена себе — толпой одного жарить, да еще кончать на это? Не, я так не хочу. Как это можно смотреть?! — И зачем ты всякую ерунду для фантазий примеряешь на себя? Это для тех, кто уж совсем пресытился, или у кого нормального парня рядом нет, нафига включать групповуху, под видео же написано, что там? Ведь есть более приличные вещи. Гор скептически посмотрел на Диму: — Приличные? Ты с ума сошел. Где ты там хоть что-то видел приличное? Это же порно, Димон! — Ну почему? Помнишь ту пару в саду? Казалось, что они занимаются любовью, а не трахаются за деньги, — он слегка прикусил местечко возле шеи, такой стройной, белой. Сам Димка еще с апреля, как солнышко начало набирать силу, стал покрываться бронзовым загаром, и с каждым днем и так смуглая кожа становилась все темнее. Гор дернулся и хихикнул — щекотно, а когда Дима быстрым движением его перевернул и уложил на спину на постель, то сразу посерьезнел, а весь полученный от просмотра порно негатив тут же вылетел из головы. Теперь там билась только одна мысль: он наедине с Димой, и они могут делать все, о чем мечталось целый день. В животе скручивалось пружиной предвкушение удовольствия — Игорь задышал часто-часто и легонько дернул Диму за волосы, приближая его губы к своему рту. Поцелуи… глубокие, нежные, возбуждающие — как быстро их стало мало! Парни терлись друг о друга, переплетаясь руками, гладили плечи, спускались ниже. На одной волне, чувственно, задыхаясь от нежной ласки, вжимаясь друг в друга всё теснее, так хочется большего… желание будоражило кровь, от ладоней словно ток растекается по всему телу, Гор потянул Димку на себя, и тот лег сверху, ощущая своей эрекцией такое же твердое напряжение. Двигаться. Тереться, круговое движение бедрами по бедрам, приятно же, хорошо же тебе? И мне… Трепетно, аккуратно, чтобы случайно не сделать больно. Да, они давно уже прошли это, но боязнь сделать что-то не так… Дима спустился вбок, чтобы не давить своим весом на Игоря, дрожа от нежности, начал кончиками пальцев гладить его грудь и живот в твёрдых кубиках, потом прошелся языком там, где только что была рука. Кожа без единого изъяна чуть светилась в полумраке комнаты, просто дотрагиваться мало, мало, ощутить тебя всего! И Димка, не удержавшись, быстро обвел языком соски, проложил влажную дорожку вниз к паху, скользнув по пути в пупок, наконец обнял губами истекающую головку. — Ааах, — застонал Гор и протянул руку к члену Димки, Игоря ощутимо потряхивало, все мысли ушли туда, в пах. Дима передвинулся, чтобы было удобнее, и, пока ласкал ртом Игоря, сам толкался в его почти бессознательно сжатый кулак. Как же сладко было лежать в обнимку или просто рядом, соприкасаясь боками и переплетя пальцы, отходить вместе после оргазма, который плавил все косточки в теле и заставлял растекаться медузой. *** Но какая-то тревожная мысль билась на краешке сознания и не давала Диме уснуть, он повернул голову и ткнулся губами в ухо Гора, нежно провел языком по раковине и только потом прошептал: — Спишь? Я всё спросить хочу… твой же пахан тоже скоро из рейса возвращается? — Где-то через месяц, — сонно ответил Игорь. — Наши родители всегда ж праздничный вечер устраивают по такому поводу, собираются вместе за ужином у вас или у нас; так может, скажем им всем, что у нас с тобой не просто дружба, как думаешь? Сон с Игоря слетел моментально, он подскочил, с ужасом глядя на Диму: — Ты что, охуел? Да мать меня с говном смешает! И можешь не сомневаться, приложит все силы, чтобы нас разлучить. Он сел спиной к Димке, подтянул к груди колени, обнял их, уткнулся лицом. Дима погладил согнутую спину: — Неужели все так страшно? — Страшно! — вскинулся Гор. — Очень страшно! Больше всего на свете я боюсь тебя потерять! Ты хоть понимаешь, что наши отношения ненормальны и вряд ли встретят одобрение в обществе? Дима недоуменно смотрел на него, он настолько привык с детства, что они всегда вместе, всегда рядом, словно части одного целого: — Что ненормального-то? — Сам подумай, что нормального может быть в однополых отношениях? А в нашей стране вообще гнобят за такое дело. — Все равно не понимаю. Мы столько лет дружим, мы любим друг друга, что в этом плохого? — Блядь, Дим, ну нельзя быть таким наивным! А что в этом плохого, тебе моя мать объяснит, если узнает о нас. Поверь, наслушаешься такого, что уши скрутятся. Она в жизни нас не примет и остальных настроит против. А я как-то не представляю, как буду жить без тебя, — внутри все противно похолодело, — хотя, что тут представлять — жить без тебя я точно не буду. — Я тоже не смогу без тебя — ты мой воздух. — Как и ты мой, — устало произнес Гор, ложась рядом с Димой и обнимая его. — Ладно, если все так серьезно, — сказал Дима после некоторого размышления, — значит, из дома нам, скорее всего, придется уйти. На вокзале или в подвале мы жить не сможем, возможно, первое время нас приютит Вадим, но у него ж во второй комнате мастерская, значит, надолго мы там не останемся. Нужно будет искать жилье, а для этого нужны деньги, да и питаться на что-то нужно будет. Придется устраиваться на работу. Только вот на какую? Сейчас лето, можно и на целый день, а с сентября школа пойдет… Игорь, приподняв голову, неверяще смотрел на Арсенина: — Вот ты сейчас серьезно? Жилье, работа… Что за бред? Мы еще несовершеннолетние, не мы работу, а нас родители с милицией искать будут! Кто нам позволит?! — Летом мы и так целыми днями отсутствуем дома, никто и знать не будет, на работе мы или на море. В любом случае, пока мы еще живем дома, хорошо бы скопить некий задел на крайний случай. Сашка недавно рассказывал, что его знакомый поссорился с женой, ушел и снимает комнату у бабки за сто долларов в месяц. Не такие уж и большие деньги. У меня запас есть, с праздников разных надаренное. Все равно мама всегда покупает все, что я захочу, так что и тратить-то некуда. На самом деле Дима как раз собирался потратить скромную сумму в пятьдесят долларов на одно небольшое дельце, в котором должен был посодействовать опять же Сашкин знакомый. Диме очень хотелось набить себе небольшую татушку на предплечье левой руки, а тот как раз занимался этим на дому. Получалось дешевле, чем в салоне, и опять же — знакомый, вроде, не так страшно. Как к стоматологу сходить, и аппараты похожие. Ему хотелось сделать Игорю сюрприз, поэтому во вторник, когда тот пойдет на тренировку и будет думать, что Дима на дзюдо, он всё и сделает. *** Варфоломей лениво спрыгнул с кровати, неторопливо продефилировал по квартире. Забрел на кухню, без особого желания сжевал с бутербродов пару шматков сырокопченой колбаски, нехотя прошел к коридору, где чья-то возмущённая тирада изредка прерывалась извиняющимся голосом хозяйки. Страсти бушевали над головой, но Варфы это не касалось, потому что его носа коснулось нечто лучшее — запах СВОБОДЫ. О, в кои веки эта дверь была открыта и никто не бдил, куда высунулась мохнатая рыже-белая морда. А морда, задрав победным знаменем хвост, выскользнула на площадку и повела ушами. Пахло недавно окотившейся кошкой и подгоревшей кашей, пахло всяким из мусоропровода и сыростью из подвала, а еще — весьма завлекательно! — несло снизу, где с подъездной двери кто-то снял доводчик и где шуршала на ветру бумажка «не закрывайте, ждем сантехника». И Варфоломей двинулся на разведку. Хлопнула одна дверь. Раздалось гневное бормотание — хлопнула вторая. Варфа остался один на один со свободой, даже толком не зная, что с нею делать. *** — Здоров. Случилось чего? — Димка открыл двери и удивленно уставился на расстроенного Эдика. За спиной у Затонского маячил Вадим, но в целом парочка не выглядела поругавшейся. — Мужики, у меня кот пропал, — Эдик держал в руках строительный степлер и пачку каких-то бумаг. — Хороший такой кот, Варфоломей зовут. Помогите объявления расклеить, мать вся в трансе, второй день уже по району носимся. — Не вопрос, — Гор сразу выцепил глазом, что на бумагах распечатано фото пропажи, — красивый. — И здоровый такой, я его гладил, — отозвался Дима, — сейчас оденемся. — Ты заранее не переживай, — зажав в зубах клей, Игорь говорил невнятно, но убедительно, распрямляя на столбе приметы Варфоломея, — таких кошаков подбирают, ведь сразу видно — домашний! — Только на это и надеемся, — Эдик старательно крепил на дереве идентичное объявление. — Он только дома на еду охотиться умеет, а выпусти его на улицу — пропадет. — Мы сейчас на соседнюю улицу, а вы здесь до конца пройдете, лады? — Вадим потянул шмыгающего носом Затонского за собой. Они обклеивали всё, что попадалось на глаза — остановки, подъездные двери, доски объявлений и столбы. Вадим с Эдом обходили те же кварталы, только с другого конца. Восьмой квартал за два дня — не хухры-мухры! Но хотя широкая и плоская морда красовалась на всех поверхностях (в том числе и на покосившейся старой доске «их разыскивает милиция»), результатов не было. Сам Варфа прекрасно знал, где находился, но докладывать никому не собирался. А что вы хотите — весна! Ну и что, что почти закончилась, у котов всегда весна! Та Дама была в охоте, и он охотился за ней. *** А за четверкой, ляпающей свои «Пропал кот» где ни попадя, охотился еще кое-кто. Валерий Гудов был, в общем-то, человеком вполне себе адекватным и против крика души о потерянном кошаке ничего не имел. Только, скажите на милость, почему надо свои «верните за вознаграждение» наклеивать на рекламные плакаты нового журнала «О высоком»? Под высоким подразумевались вовсе не стихи поэтов Серебряного века, хотя среди них тоже франтов хватало, а очень даже современные тенденции моды. Впрочем, глянцевое издание ничуть не страдало от того, что его рекламу замазывали кошачьей мордой почем зря, но, граждане, все рекламные места давно были скуплены Мастерской рекламы «ВериГуд», детищем Валериного папы. А они, эти места, уважаемые, денег стоят, если кто не понял! Гудов на своем Мерседесе уже в который раз объезжал злосчастный район, но безутешные котопотеряльцы маскировались чище партизан в Отечественную и таким же макаром дразнили противника, хоть и не догадывались о его существовании. Валера пару раз даже срывал объявление с еще мокрого клея, но отчаявшиеся варфоломейцы, как Гудов их обозвал, были неуловимы. До сего дня. — Здравствуйте, молодые люди, — пропел Валера, радостно вылезая из машины, — отдыхаем? Гор, устало вытянув ноги, сидел на скамейке под знаком остановки, а Дима стоял рядом, открывая Фанту. Бросив взгляд на явного идиота, Димка выпил немного и протянул Игорю оставшееся. — Говорю, глотнули Фанту и тормознули самолет? — продолжал придурок. Парни переглянулись, Димка пожал плечами, а Гор спросил, не меняя позы: — Мужик, тебе чего? Мужик был невысоким, коренастым и кудрявым, одет дорого и со вкусом — хоть сейчас на подиум, а за его спиной стоял Мерседес С350, но с головой явно не дружил. Вывод был однозначным и обжалованию не подлежал, а мужик (хотя все-таки парень, наверное) склонил голову набок и спокойно поинтересовался: — А как будем расплачиваться за размещение рекламы в неположенных местах?