Впишем в сердца воинов имена, В память о них будем пить допьяна. Бремя потерь годы лишь заглушат, Бронза и медь образы сохранят.
Юра пел и с удивлением чувствовал, как отзывается глубоко внутри каждое слово. Не так, как дома, на концертах. Совсем по-иному. Словно он задерживал дыхание, и скопившийся внутри воздух требовал выхода. На припеве парни подхватили вместе с ним:— В этот мир приходит время без страдания и бед, Где насилию и войнам места больше нет. Только этот день наступит через много-много лет, А пока — да воссияет Солнца свет.
На последних словах энергетический накал достиг своего пика, и что-то, наконец, произошло. Яркое сияние заполнило небо над их головами. Солнечный свет… Вокруг стало светло, словно днём. Музыканты замерли, ошарашенно оглядываясь, и вместе со стихшей музыкой погасло и сияние. — Кхм… Это было… — …Волшебно, — с улыбкой закончил Процко. Юра ошалело кивнул. — Так… Нужен более, кхм, боевой пример. Солнечным светом мы ворота замка не откроем и с рыцарями не справимся. — А что у нас есть более конструктивное? Юра почесал макушку. — Надо подумать. «Магия и меч», «Сказание на все времена», «Стены твой цитадели»… — Юр… — Мамонтов потрогал Мелисова за плечо, глядя куда-то ему за спину. Юра насторожился. — Плохие новости? — Очень плохие, — севшим голосом пробормотал Ларс. — Они, видно, тоже потренить решили… Из распахнутых ворот замка доносились звуки потусторонней музыки и неторопливо выплывали жемчужные сонмы призраков…***
Женя сам не заметил, как задремал, однако его сон был самым беспардонным образом нарушен грохотом музыки. Слишком знакомой музыки… Сон как рукой сняло. Парень бросился к решётке как раз вовремя, чтобы увидеть, как заливает поляну напротив замка яркое дневное сияние. В свете его смутно виднелись четыре тёмных силуэта. Сияние быстро погасло, однако ошеломлённый Женя ещё долго стоял у окошка, вглядываясь в темноту. — У них получилось… Магия. Настоящая магия! Мысли Жени метались, как вихрь опавших осенних листьев. Они не бросили его, собираются помочь… Но у них ведь вокалиста нет! Юрка вокалист так себе, он сам это признавал. Так что ещё не известно, получится у них что-то или нет. «А ты что, собираешься тут сидеть, как принцесса в темнице и ждать, пока тебя освободят?!» — с внезапной злостью накинулся на него внутренний голос. — Нет… «Ну так и шевелись! Давай выбираться отсюда!» — Как?! — жалобно не взвыл парень. Что он может тут сделать? Ответить себе на этот вопрос Женя не успел. За дверью камеры послышались смутные крики, где-то далеко внизу, снаружи, с душераздирающим скрипом распахнулись железные врата и наружу, на чёрное полотно прогалины, сплошным потоком хлынули жемчужно-белые, полупрозрачные призраки. Егоров ахнул. Только не это! А между тем воинство призраков было не единственным, кого чёрный маг решил послать на его друзей. За ними медленно и неторопливо вышагивали зомби в кое-как державшихся на ветхих телах доспехах в количестве пары сотен штук. Между их рядами белыми пятнами шныряли скелеты, а над головами неясными тенями носились вампиры в облике летучих мышей. Маленького вокалиста пробрала дрожь. Как его друзья смогут справиться с такой ордой? Парень приник к решётке, вцепившись в прутья и вглядываясь во тьму, царившую на окраине деревни. Музыка заиграла внезапно. Женя почти сразу узнал мотив — «Сказание на все времена». Голосов друзей он не слышал, но когда призраки почти добрались до края деревни, яркое солнечное сияние начало разливаться над поляной. Нежить завизжала, истаивая. Очень скоро от полупрозрачной орды ничего не осталось. Музыка ещё звучала какое-то время, прежде чем окончательно стихнуть. Женька напряжённо ждал, наблюдая за марширующими ордами монстров. Он был уверен, что вот сейчас, вот ещё немного — и друзья заиграют снова, также легко расправятся и с остальными тварями! Однако продолжения не было.****************
— Ну что, играем? — Конечно, играем! — А что играть-то? Мелисов лихорадочно думал. Что они могут противопоставить призракам? В голове моментально, как по заказу, всплыли строчки из «Сказания на все времена»:Ползут умертвия полупрозрачной волной, Их невозможно повергнуть мечом и стрелой. Лишь яркий чистый свет нежить развоплощает, Назад в Небытие их отправляет он!
— Так! Есть идея. Он взялся за гитару и ощутил, как вместе с первыми аккордами его наполняет уверенность. Вот теперь он был в своей тарелке, на своём месте. Друзья, уловив знакомые рифы, тут же подключились. Музыка лилась ровным потоком. Начали сразу со второго куплета, чтобы не тратить зря время. Призраки и так с каждой секундой подбирались всё ближе. Однако когда эпидемцы допели слова до конца, магия подействовала. Солнечный свет залил поляну, и результат оказался впечатляющим: нежить с пронзительными воплями истаивала, словно туман под жарким полуденным солнцем. До музыкантов не добрался ни один враг, однако они закончили играть лишь через пару минут после того, как растаял последний призрак. На поляне повисла тревожная тишина. Все настороженно оглядывались. — Что, всё? Мы победили? — осторожно поинтересовался Процко. — Ага, держи карман шире, — фыркнул Ларс. — Согласен, — Юра встревоженно смотрел в сторону замка. — У нас ещё гости. Побледневшие эпидемцы с омерзением следили за приближающейся мёртвой ордой. — Против таких уродов солнышко не поможет. — Зато хорошо к месту пришёлся бы огонь. — У нас только про лёд песни, — растерялся Процко. — «Феанор»… «Остров Драконов»… «Вечный воитель»… — лихорадочно перебирал вслух Ларс. Мелисов с ужасом понимал, что ничего из этого не подходит. Да, они могли, конечно, исполнить Вечного Воителя. Скромные пара строчек: «Страх рвёт на части, Огонь как ластик — Мир сотрёт», но хватит ли этого, чтобы спалить всех зомбаков? И не сотрёт ли их на пару с нежитью? — Юр?! — Ларс сдвинул за спину гитару и вытащил из ножен меч, подаренный кузнецом. — Что, всё-таки в рукопашку пойдём? — Мужики, так мы играть будем или нет?! — Кривенков приподнялся за барабанами. — Мы думаем! — Думайте быстрее! На нас тут ужас какой-то двигается! — Зомби… — хрипло выдохнул Террис. — Их берёт только огонь. — Так спойте что-нибудь про огонь! — Мы думаем, что! — выведенный из себя прорычал Мелисов. — Чё тут думать-то?! Вон… «Последний закат»! Ларс, Террис и Мелисов замерли, глядя друг на друга. — Но… это арийская песня! — Бля, Юр, на тебя что, зомби, что ли, в суд подадут за нарушение авторских прав? — рыкнул барабанщик. Мелисов хмуро пожал плечами и взялся за гитару. Логично. Щас бы ещё на пороге смерти про авторские права думать! — Рифы все помнят? — Не для слэндовцев играем, можно где-то и сымпровизировать, — фыркнул Ларс. Процко и Кривенков поддержали его нервным смехом. — Справимся! — Ну, тогда с Богом! — Юра принялся наигрывать мотив. Руки слегка подрагивали от волнения. Одно дело играть материал, который уже даже поднадоел до тошноты, но всё-таки свой, родной, знакомый, и совсем другое — нечто абсолютно незнакомое, пусть и заслушанное до дыр в молодости, но никогда прежде не игранное. — Ребят, поднажмите! Они совсем близко! — встревоженно выпалил Ларс. Действительно, скелеты и зомби уже почти добрались до группы. Мелисов почти мог ощутить исходящий от них запах плесени и сладковатый аромат разложения. Гитарист нервно сглотнул и начал петь.— Свинцовой тучей тяжелеют небеса И воздух плавится от слов непримиримых богов, Догорает фитиль. Восточным эхом долетают голоса. Они толкают землю в третье столкновение миров, B серый пепел и пыль.
Разница ощутилась моментально. Дискомфорт, некоторое противление, словно идёшь на встречу тугому потоку воздуха или воды. Если бы Юра не знал, что слова и магия — это всего лишь бессознательные энергии, он бы точно решил, что они чувствуют его неуверенность и сопротивляются его воле, не хотят подчиняться. Однако несмотря на все сомнения, сбои и запинки, песня лилась сплошным потоком, и эффект от неё был: на и без того тёмном небе заклубились чёрные тучи, из них яркими всполохами полетали молнии — не обычные, а огненные. Юрон невольно сглотнул, гадая, не переусердствовали ли они с чарами. Однако сейчас отступать было уже поздно. И он перешёл к припеву.— Столбом огня и серы мир взлетел на воздух, В чудо верить никогда не поздно. Режет небо страшный вой молитвы, Эхом гудит набат - Последний Закат.
Результат превзошёл все их ожидания: атомный взрыв, к счастью, не грянул, но зато с небес на землю обрушились потоки огня. Прямо настоящий напалм! И всё прямо на скелетов и на зомби. Дима Процко и Ларс замерли, ошеломлённые и напуганные увиденным, однако Мелисов быстро привёл их в чувство, яростно рыкнув: — Играем, играем! Не останавливаемся! Музыканты поспешно схватились за инструменты. Потоки огня ширились, и гитаристы невольно отступили назад. Скелеты гибли массово, так и не успев добраться до друзей. Нескольких летучих мышей, прорвавшихся через огненный дождь, Мамонтов ловко сразил мечом. Однако даже когда враги кончились, проблема в виде бушевавшего пожара осталась. Как и при напалме, от огненного дождя горела сама земля, а это было чревато очень нехорошими последствиями для деревни, куда явно двигалось пламя. — Да твою ж мать! Нафеячили! — пятясь, процедил Илья. — А вот теперь нам, похоже, нужен дождь… — …или снег! — кивнул Процко. — Дует ветер ледяной! — Стоп-стоп-стоп! — вскинул руки Илья. — Ребят, а если мы сюда Метель вызовем? Мне не улыбается потом ещё с ледяным драконом сражаться! Юра осёкся и чертыхнулся. Да, а ведь это вполне возможно… — Какие у нас ещё есть варианты?! — Песни с дождём. ДДТ, Алиса… классика рока. Мелисов поморщился, но согласно кивнул. — Алиса. Помню я у них песню про дождь, но в словах не уверен. — Я помню, — кивнул Дима Процко. — Поехали? Они быстро проговорили слова. К этому моменту огонь уже оттеснил их к барабанной установке. Кривенков встревоженно ёрзал за барабанами — ему, в отличие от товарищей, отступать было некуда, так как бросать инструмент он не собирался. — Поехали! — рявкнул Мелисов, и обливающиеся потом от страшного жара музыканты снова взялись за инструменты.— Дождь Выстроил стены воды. Он запер двери в домах. Он прятал чьи-то следы. А мне хотелось дышать, Дышать во всю грудь, Но я боялся забыть, Боялся уснуть.
Юра пел — и видел, как огненные стрелы в тучах гаснут, меняясь на привычные белые молнии. Первые капли испарялись, не долетая до эпидемцев, однако чем дальше, тем гуще становился льющийся с неба водяной поток, и пламя зашипело, исходясь белыми клубами дыма.— Там, где вода, И в небе вспышки ломанных стрел, Я руки протягивал вверх, Я брал молнии в горсть. Там, где вода Рисует на земле круги, Ты слышишь, слышишь шаги. Это идёт дождь.
Огонь погас. Не сразу, медленно, но погас, только дымилась выгоревшая в пыль земля. Эпидемцы мокрые как мыши, какое-то время стояли под дождём, наслаждаясь спасительной прохладой. Сзади послышался тихий гул голосов. Музыканты оглянулись — и обнаружили за своими спинами почти всю деревню, сгрудившуюся на безопасном расстоянии. Люди смотрели на эпиков круглыми, восхищёнными глазами, и, стоило им развернуться, разразились восторженными криками. — Ну вот, и тут фанаты, — устало усмехнулся Процко. Юра нервно рассмеялся, Ларс сердито махнул рукой. — Пошлите уже под крышу. Я себя чувствую так, словно меня через мясорубку прокрутили. Даже в Лужниках так не выматывался… — А это потому, что магия! — Шмагия! — сердито огрызнулся Илья. — Всё, всё, ребят не собачьтесь, — Процко шустро помогал Кривенкову разобрать установку. — Надо передохнуть. Завтра нам новый бой предстоит. — Ага, — мотнул головой Илья. — Это была генеральная репетиция, а завтра уже будет настоящее выступление. — И да поможет нам Первый Бог, — сипло выдохнул Юра.