Очень музыкальное путешествие

      Когда дневной свет вдруг сменился полумраком, Женя прекратил сопротивление и заморгал, ошеломлённый резкой сменой освещения. Зрение постепенно возвращалось, однако времени адаптироваться ему не дали. Рыцари стянули запястья юноши верёвкой и поволокли куда-то под довольные, визгливые комментарии монаха в рясе.       Увидев вокруг каменные стены с гобеленами, стоящие по углам рыцарские латы и сновавших взад-вперёд слуг, Женя понял, что оказался в том самом замке, который они с группой видели ранее.       Вспомнив ребят, Егоров невольно вспомнил и то, что было ДО его пленения. Перед глазами встал падающий Мелисов, зажимающий рану на животе, и молодой вокалист содрогнулся, зажмурился, давя жалобный всхлип. Думать о худшем не хотелось, но в этом чёртовом средневековье, в отсутствии скорой и нормальных лекарств…       - Шевелись!       Рыцарь, шедший сзади, грубо толкнул Женю в спину. Парень пошатнулся, бросил назад злобный взгляд, но спорить не стал, решив поберечь силы. В конце-концов помочь Юре он сейчас никак не сможет, а вот о себе позаботиться надо бы. Неизвестно ещё, что с ним в этих казематах собираются сделать.       Путешествие закончилось довольно быстро. Рыцари ввели Егорова в огромный, ярко освещённый многочисленными свечами и факелами зал. Людей тут было не слишком много, в основном женщины и с десяток мужчин в пёстрых, попугайских нарядах. Они толпились у накрытых столов, о чём-то тихо переговариваясь, но стоило конвою войти в зал, как все разговоры моментально стихли, и все взгляды устремились на них. Монах прошёл к дальнему концу зала, где на небольшом возвышении был установлен трон из чёрного с золотыми прожилками мрамора, украшенный поверху барельефом в виде раскинувшей крылья летучей мыши. А на троне сидел…       Женя озадаченно моргнул. Больше всего сидящий – вернее, возлежащий, с закинутыми на подлокотник ногами - человек напоминал некоего люто попсового артиста, заявившегося сюда прямиком со светского раута. Чёрные расклёшенные брюки с золотыми лампасами дополнялись коричневыми сапогами до колен с золотыми шпорами и золотым же шитьём. Сверху на мужчине была одета алая безрукавка с вышитым на ней золотым драконом, щедро украшенная драгоценными камнями. С плеч его струился вниз алый плащ с золотистой бахромой по краю. Холёные руки унизывал добрый десяток колец и браслетов, на шее болталась куча цепочек разной толщины, и кулонов, глаза были густо подведены фиолетовыми тенями с чёрными стрелками, а губы очерчены вызывающе яркой алой помадой. Венчал всё это безобразие золотой венец, наподобие римского императорского, только ещё украшенный сверху крупным, с куриное яйцо, рубином. Стоящая сбоку от трона совершенно нагая девушка, если не считать чёрного кожаного ошейника с шипами на шее, кормила этого венценосного виноградом.       Когда вся процессия остановилась перед троном, мужчина лениво повернул в их сторону голову, и резко сел, впившись заинтересованным взглядом в Егорова.       - Так-так-так. И кто у нас тут?       Монах вышел вперёд и низко поклонился.       - Ваше Наизвучнейшество, вы были правы! В наши земли вернулись барды. Мы обнаружили их в городе и даже сумели захватить одного, - монах обернулся и ткнул в Женю пальцем. – Его друзья называли его Евгений Егоров.       Мужчина поднялся, позвякивая многочисленными цепочками и браслетами, неторопливо приблизился к Жене и обошёл по кругу, пристально рассматривая. Парень поёжился от неприятного ощущения. Не слишком приятно, когда тебя так разглядывают, словно вещь на рынке. Или корову на бойне - но это уже смотря с какой стороны заходить.       Наконец, властитель - скорее всего, тот самый Бессарсол, которого колдун упоминал ранее - остановился перед ним и жеманно поинтересовался:       - Значит, ты бард?       Женя нахмурился и сдержанно ответил, постаравшись не выдать своей тревоги.       - Я не знаю, что вы имеете в виду под словом «барды». Я – вокалист группы «Эпидемия».       - Вокалист… - промурлыкал Бессарсол, прищурившись. – Значит, ты поёшь?       - Да.       - Но при этом не знаешь, кто такие барды, - мужчина с наигранным огорчением надул губы. – Как же так? Или в вашем мире нет магии?       - Вообще-то, нет, - прохладно отозвался Женя.       Колдун засмеялся и хлопнул в ладоши.       - Замечательно! Прекрасная новость, - широко улыбаясь, Бессарсол отступил на несколько шагов и игриво наклонил голову. – Хочешь, удовлетворю твоё любопытство? Расскажу тебе о бардах?       Женя неопределённо пожал плечами, однако владыке, похоже, не так уж и важен был его ответ.       - Это люди, которые обладают даром творить волшебство с помощью музыки. От самой простой банальщины до огненных шаров и перемещений в пространстве.       «Перемещений в пространстве?»       - Когда-то таких магов-недоучек было много – в каждой деревне по несколько штук шаманили, - невозмутимо продолжал меж тем Бессарсол. – Однако потом я решил: так не пойдёт! Лишь самые достойные должны иметь доступ к магии. И тогда мы с моими воинами навели порядок в этих землях. Теперь все барды, которые здесь появляются, обязаны служить мне.       Мужчина замолчал и выжидательно уставился на Женю. Тот вздохнул и задал вопрос, ответ на который, в принципе, и так знал:       - А если они отказываются служить?       Бессарсол окинул его странным взглядом, от которого юношу передёрнуло.       - Я стараюсь их переубедить, - приторно промурлыкал владыка. – Есть много способов заставить людей изменить своё мнение.       - Проще говоря, ты их пытаешь? – раздражённо оборвал его словоизлияния Егоров.       Бессарсол приподнял бровь и подошёл к нему совсем близко, едва ли не прижавшись к напрягшемуся вокалисту всем телом. Только удерживавшие его воины и помешали отпрянуть в сторону.       - Не только, - полушёпотом выдохнул владыка, мягко проводя кончиками пальцев по скуле и щеке парня.       Женя попытался отдёрнуть голову, однако мужчина схватил его за горло, подался вперёд и провёл языком по подбородку, задев нижнюю губу. Егоров зажмурился, желудок сжался в комок, а к горлу подкатила тошнота. Остатки страха ушли, сменившись яростью и омерзением. Бессарсол попытался проникнуть языком в его рот, однако Женя плотно сжал зубы, и владыка отступился, чуть отстранился назад, похабно ухмыляясь.       - Неужели тебе не понравилось?       - Очень, - процедил Женя сквозь зубы, и, мило улыбнувшись, резко ударил противника коленом в пах.       Бессарсол от него такой подлости явно не ожидал, а потому тонко пискнул и сложился пополам, прижав руки к причинному месту. Стражники оттащили парня назад, хотя было уже поздно. Потребовалось несколько минут, прежде чем их величество смогло хоть немного продышаться.       - Сволочь... - тоненько просипел он.       - Натурал, - ехидно возразил Женя, вытирая обслюнявленный рот. – И к тому же женат.       Бессарсол со свистом выдохнул, пытаясь выпрямиться и, так и не преуспев в этом, махнул рукой стражникам.       - В камеру его! Посмотрим, как ты будешь смеяться завтра, когда тобой займутся мои палачи!       Стражники, особо не церемонясь, выволокли Егорова из зала и повели куда-то наверх. Миновав несколько коридоров и лестниц, они пришли к тяжёлой дубовой двери, за которой, как выяснилось, скрывалась крохотная камера с маленьким, узеньким окошком-бойницей, абсолютно пустая. Отсутствовала даже традиционная для таких мест солома. Видно, пленников тут не было уже очень давно.       Стражники втолкнули Женю внутрь, заперли дверь и ушли. Юноша беспомощно огляделся, подошёл к окну. Несмотря на своё худощавое телосложение, в узкую вертикальную щель даже ему протиснуться представлялось абсолютно невозможно. Хотя даже если бы у него это каким-то чудом получилось, толку от этого не было никакого. Его камера находилась в одной из башен, на высоте доброй сотни метров над землёй, а крыльев, чтобы спуститься вниз, Егоров пока не отрастил. Вдали, за пустырём, курились дымком крыши деревенских домов. Людей он не увидел и задался невольно вопросом, живы ли ещё его друзья, собираются ли они его спасать. Жене очень хотелось верить, что собираются, однако рациональная часть мозга безжалостно утверждала, что надеяться на это не стоит. Это не голливудский блокбастер, где герои благородно бросаются на помощь попавшему в беду другу и, разумеется, спасают его из лап полчищ врагов. Это жизнь, а они все – взрослые и разумные люди, не герои. И будь он на месте Мелисова…       Хотя нет. Нельзя так сравнивать. Потому что, будь Женька на месте Юры, он бы ОТПРАВИЛ всех домой, а сам попытался пробраться в замок, чего бы ему это ни стоило. Просто потому, что не мог поступить иначе. Но это он, молодой, дурной на всю голову мальчишка, с привитыми с детства дурацкими понятиями о чести и благородстве. А Мелисов – рациональный, взрослый мужчина, прекрасно понимающий, что это слишком опасно и вообще практически бессмысленно. И Ларс тоже такой же, так что никуда они не пойдут, а значит, Жене придётся выбираться своими силами и рассчитывать только на себя.       Прерывисто вздохнув, вокалист отошёл в угол камеры и опустился на холодный пол, тщетно пытаясь не поддаваться панике. Выломленные за спину руки саднили и болели, на душе было тоскливо. Его выпендрёж в тронном зале явно дорого ему обойдётся. Этот разряженный петух насчёт палачей не шутил, а значит, если до утра Женя не выберется из камеры, дальше он может вообще никогда из неё не выбраться. Вот только что он может сделать, связанный, запертый, одинокий, без оружия и хоть каких-то инструментов?       Егоров всхлипнул и бессильно ткнулся затылком в каменную стену.

***

      - …Здесь не всегда всё было так печально. Раньше мы жили совсем по-другому, счастливо и весело. Люди встречали каждый новый день как праздник. Всё изменилось, когда пришёл этот проклятый колдун, - Мириам, наполнявшая кружки эпидемиков чаем, скрипнула зубами. Илья и Юра переглянулись.       - Продолжайте. Мы вас внимательно слушаем.       - Он пришёл с запада, во главе небольшого отряда воинов и бардов, и тут же объявил эту землю своей. То место, где сейчас возвышается замок, раньше было нашей священной рощей. Там собирались барды, пели песни, делились преданиями. Когда Бессарсол пришёл, мы пытались с ним договориться. В этом и состояла наша главная ошибка. Он согнал всех, кто имел хоть малейшую каплю дара, в одно место. Часть магов соблазнились его обещаниями власти и богатства, и пошли за ним. Что до остальных… он проклял их.       - Центральная площадь? – хмуро поинтересовался Террис.       - Да. Они до сих пор там. Живые и не живые одновременно, - женщина украдкой провела рукой по глазам.       Эпидемики обменялись мрачными взглядами.       Все их подозрения подтвердились в наихудшем свете. Они и правда попали в другой мир, в котором царила диктатура некоего местного царька со смешным именем. Этот владыка терпеть не мог иных деятелей искусства, кроме тех, которые подчинялись его воле. Любое инакомыслие безжалостно преследовалось и истреблялось. Ну, да и хрен бы с ним! Раз нас тут не ждут – разворачиваемся и идём, откуда пришли. Только увы, в процессе выяснения отношений с местным органом власти, в плен к нему попал Егоров, а это уже было серьёзно.       К чести музыкантов, мыслей бросить Женю на произвол судьбы и вернуться в родные края одним практически ни у кого не возникло. Ну, или даже если и возникло, вслух высказано не было, а значит, не считается.       Хотя у них и времени толком порассуждать на эту тему не выдалось. Местные, услышав о бое на окраине селения, похватали, у кого что было и пошли на подмогу. Кому, правда, тоже не уточнили: то ли лорду, чужаков добивать, в расчёте на милость, то ли чужакам, с надеждой, что избавят от поганого супостата. Однако пока дошли, всё самое интересное уже кончилось, а лезть на тех, кто умудрился повернуть вспять слуг Тёмного Владыки, дураков не нашлось.       В итоге после недолгих пререканий и споров, Юрон и Ларс таки смогли убедить местных, что они им не враги, вреда причинять не собираются, а может, даже и наоборот, помогут решить некоторые проблемы. Жители, подумав и взвесив все шансы, всё-таки их приняли, поселили в самом крупном доме, у старосты Марела, и обеспечили одеждой и едой. Так, Ларс обзавёлся стильной кофтой с необычным рисунком, которая ему очень понравилась. Остальные тоже получили всякие полезные приобретения – в первую очередь, оружие. И чёрт с ним, что пользоваться им умел, походу, один лишь Мелисов, в юношестве часто зависавший вместе с ролевиками. Основным оружием Эпидемцев тут, как поняли они сами и подтвердила Мириам, жена старосты, были гитары и голоса. Вот только вокалистов в их стане, кроме Женьки, больше не было.       - Так всё-таки, что будет с Егорычем, если он откажется подчиняться власти этого вашего Бесептола? – хмуро поинтересовался Юра.       - Сначала его будут пытать…       - Он у вас симпатичный? Друг ваш? – вмешался вошедший кузнец, Рихарт.       Он был далеко не первым, кто приходил посмотреть на чужеземцев, но именно серьёзный и сдержанный мужик в кожаном фартуке и покрытой чёрными пятнами окалины рубахе нашёл общий язык с музыкантами. Наверное, потому, что первых, что вторых занимали вполне ясные житейские заботы, и времени особого на всякие глупости не было. Кузнец выдал им оружие, предлагал и броню взять – хоть куртки с нашитыми металлическими бляхами! – но музыканты отказались, решив больше положиться на свою манёвренность и музыкальную составляющую. Во время игры сил потребуется много, а тяжёлые куртки – это дополнительная нагрузка, и не факт, что полезная.       Вопрос кузнеца слегка удивил эпидемцов. Они переглянулись, и Процко, пожав плечами, неуверенно ответил:       - Ну, да…       - А что? – нахмурился Ларс.       - Если он симпатичный, то, скорее всего, колдун в первую очередь решит его использовать в качестве своего наложника.       Мелисов и Ларс дружно чертыхнулись, Процко с хмурым видом почесал в затылке. Кривенков растерянно взглянул на них.       - В качестве кого?       - Наложника…       - Трахнуть он его захочет, твою мать, - рыкнул Мамонтов. – Сука! Что ж за мир-то такой долбанутый?!       - А потом? – с каменным лицом спросил Процко.       - Если не захочет покориться – пытки. Если и тогда не смирится – сожгут заживо, или голову отрубят. Как настроению у нашего владыки повернёт, - горько хмыкнул кузнец.       Юра не выдержал и вскочил на ноги, нервно заходил по комнате, ероша волосы.       - Так и… чего сидим? Делать что-то надо! Вытаскивать Женьку, пока этот его… фу, блять! – Кривенков с отвращением сморщился.       - Я так думаю, мы сейчас ничего сделать не сможем, - хмуро вздохнул Процко. Мелисов согласно кивнул, сжимая кулаки.       - Именно! Чё мы щас сделаем?! Мы ещё ничего толком не отрепетировали, как эта самая звуковая магия работает, а без волшебной поддержки идти на штурм целого замка… Смешно и глупо. И инструменты! Гитары это хорошо, но мало. Надо тебе тоже что-то придумать, Дим. Что-то ударное, для усиления. И разобраться с вокалистом. У нас же петь некому!       - Ну, петь допустим, и ты сможешь, - пожал плечами Илья. Мелисов уставился на него дикими глазами.       - Ты совсем рехнулся?!       - А что? Ты раньше пел, сейчас бэки на концертах тянешь. Если твоего голоса не хватит – мы подключимся, вместе вытянем.       Юра застонал и схватился за голову.       - Нихера у нас не получится!       - Так! – прикрикнул Илья. – Хватит духом падать! Конечно, в такое дерьмо мы ещё не вляпывались, но – справимся! Есть у меня мысли кое-какие насчёт барабанов, сейчас с Рихартом поговорим. А Женя… - Илья сглотнул, переглянулся с группой и хмуро закончил. – Будем надеяться, Егоров нас дождётся.