* * *
— Теперь давайте повторим наш план. Рон, ты будешь приманкой. — Мне не очень нравится быть приманкой, — сказал Рон, высматривая за кустами человекоядных пауков. — Это просто единороги. Не будь таким хафлпафцем. Пытаясь поддержать его, я протянул руку и похлопал его по плечу. Он дёрнулся и вскрикнул. Ах да, моя рука ведь была невидима под мантией; я бы не надевал её, но она всё равно должна была испортиться ещё до окончания школы, так что я решил использовать её, пока ещё можно. — Может быть, пусть Гермиона будет приманкой? — проскулил Рон. — Нет, единороги приходят только к тем, кто чист сердцем. А у неё нет души, помнишь? — Не болтай чепухи, — бросила Гермиона. — Скажи лучше, отчего так важно поймать единорога, всё-таки? Я вздохнул, и ещё раз напомнил себе, что мои спутники ещё очень молоды и наивны. — Однажды, Гермиона, ты проснёшься и поймёшь, что стала просто раздражённой пожилой дамой, которая набрасывается на всех, кто напоминает ей о том, как она несчастна. И ты подумаешь: «Ах, если бы я видела хоть одну чудесную вещь, если бы видела подтверждение, что мир не весь испорчен и ужасен. Если б я хоть раз увидела единорога!» — … ладно, пойдём смотреть единорогов, — пробормотала Гермиона. Обрадованный, я обнял ее невидимой рукой за плечи. — Я знал, что ты в конце концов меня поймёшь. Теперь мы должны… — Стойте! — раздался крик позади нас. — Не ходите дальше! К нам подбежал профессор Люпин, и я чертыхнулся. Вервольф выследил нас в лесу, замечательно. Такими темпами мы никогда не найдём единорога. — Я же говорила, мы зря сюда пошли, — тихонько прошипела Гермиона. — Всё будет в порядке, — я бы скрылся под мантией и продолжил поиск, но не мог полностью надеяться на Гермиону в плане прикрытия. И кроме того, я остался бы без своей приманки на единорога. — Наконец-то я нашёл вас, — сказал, отдышавшись, Люпин. — А где мисс Уизли? — Рон тут, — ответил я, указывая на него невидимой рукой. — Эй, я не девчонка! — крикнул Рон Люпину. — Точно, — согласился я. — Я знаю, мистер Уизли, — усмехнулся оборотень. — Я говорю о вашей младшей сестре. Где она прячется? — Профессор, мы собираемся поймать единорога, — сказал я, фыркнув. — Мы не можем себе позволить, чтобы наш отряд тормозила какая-то второклассница, которая, небось, до сих пор играет в куклы и плетёт веночки. Даже с третьеклассниками дело двигалось слишком медленно. — Она пропала несколько часов назад, — сказал Люпин задумчиво. — В последний раз её видели выходящей из замка. Никто из портретов и призраков с тех пор её не видел. Я пожал плечами. После случая с Тайной Комнатой новая выходка Уизлетты меня не удивила. — Наверное, совершает какой-то тёмный ритуал. Сегодня же ночь полнолуния. — О, Мерлин, — Люпин внезапно побледнел. — Действительно. — Профессор, — медленно произнесла Гермиона, — вы точно не забыли выпить ваше зелье? — Я… — Вы же не думаете, что Снейп где-то рядом?! — взвизгнул Рон. — Очень может быть, — ответил я. — Рыскает сейчас по лесу, полный животной ярости… Вервольфы славятся своим пристрастием к девственной крови. Твоя сестра, скорее всего, для нас потеряна… — Прежде всего, оборотни не пьют крови, — возразила Гермиона. — Кровь пьют вампиры. Во-вторых, насчёт крови девственниц, это выдумка. В третьих, Луна ещё не взошла, а на небе облачно. И, наконец… — Бегите, — проскрежетал, прервав её, Люпин. Раздался громкий треск, эхом разнёсшийся по лесу. Люпин сгорбился, и на его руках стала расти шерсть. — Профессор, вы в порядке? — спросила Гермиона, вытаращив глаза. — Забудь обо мне. Я не принял Волчегонное зелье. Вы все в опасности, — сказал он, хотя трудно было расслышать слова в его рычании. Его лицо стало уже, скорее, рылом. — Так что же, оборотнем всё время был Люпин? — спросил Рон. — Естественно, — ответил я. — Вообще-то Снейп много раз рассказывал о них. Можно было надеяться, что с седьмого раза ты запомнишь признаки. — Но ты сказал… — Рон, пора бы уже отучиться верить мне на слово. Ты разве не помнишь, как я обещал кормить Коросту, когда ты в прошлом году загремел в больничку? Ничего страшного: крыса выжила, а её пошатнувшееся в последнее время здоровье, скорее всего, не моя вина. Тут раздался девичий визг, — вероятно, это был Рон, — и громкое рычание. Ах, да, хищный оборотень. Чуть не забыл. Я ухватил Гермиону и бросился бежать. Что с того? Я, может быть, невероятно могущественный колдун, но я же не Локхарт. Вервольф преследовал нас по пятам, щёлкая зубами. Я чертыхнулся. Единорога не нашли, я посреди леса, и профессор хочет съесть меня… К счастью, луна давала достаточно света, чтобы ориентироваться в лесу. Гермиона иногда спотыкалась о почти невидимые корни, но моя рука поддерживала её на ногах. Я искренне пожелал, чтобы оборотень споткнулся об один из таких корней и дал нам время спастись. Тут я осознал, что думаю по-хафлпафски и наслал на него спотыклятую порчу. Как всегда, моё быстрое мышление спасло нам жизнь. Вскоре мы выбрались из леса, и спрятались в заброшенной хижине Хагрида. Я загородил дверь одним из его смешных стульев-переростков и подпер доской, которую лесник использовал вместо засова. Затем я наложил несколько запирающих и укрепляющих заклятий, потому что я же не сквиб. Гермиона привалилась к стене, стараясь отдышаться после нашего побега. Мне тоже было не слишком хорошо. Очень неудачно, что сосредоточенность на учёбе заставляет забыть о физической форме. — Ну, к счастью, теперь всё позади, — сказал я. — А-ага, — пробормотала Гермиона. — Вообще, всё шло очень неплохо. Нас поймали на нарушении лишь из-за этой девчонки, Уизли… Глаза Гермионы расширились, когда она вспомнила о жуткой судьбе девочки. — Постой се… — Мы справились с оборотнем, что почти невозможно для третьеклассников… — Гарри! — Мы, правда, не нашли единорога, но это целиком вина Рона, — я запнулся. — Грязные горгульи, мы же забыли Рона! Гермиона, почему ты не сообщила мне об этом? — Я пыталась… — Довольно оправданий. Ты в очередной раз безрассудно подвергла нашего друга опасности из-за своей ужасной бесчувственности. Я склонил голову. Жаль было парня. Он мне нравился… ну, по крайней мере, я нравился ему, а это уже кое-что. Потеряв его, я расстроился почти так же сильно, как из-за того, что мы не смогли приманить единорога. — Мы ещё можем спасти его, — воскликнула Гермиона. Она поднялась на ноги, её глаза горели гриффиндорской решимостью. — Нет, Гермиона. Возвращаться за ним уже поздно. Скорее всего, он погиб. И он не хотел бы, чтоб мы обесценили его самопожертвование, добровольно отправившись в пасть оборотню. Она покусала губы, как будто споря с собой, прежде чем достать что-то из-под мантии. В полумраке брошенной хижины я не разглядел, что это было, и наколдовал Световые чары. На цепочке висели маленькие песочные часы. Я разинул рот, совершенно по-уизлевски. — Гермиона, откуда у тебя хроноворот? Ты шпион Отдела Тайн? Это объясняло всё. Гермиона была пугающе взрослой и никогда не смешивалась с компанией настоящих школьников. Она воспринимала магию прежде всего в теоретическом плане, как будто уже однажды изучала её. Как я узнал ещё в самом начале нашей дружбы, она была ловкой обманщицей. И, наконец, не могло быть простым совпадением, что она поступила в том же году и оказалась в том же Доме, что и знаменитый Гарри Поттер, хотя явно была предназначена для Рейвенкло. — Нет, что ты. Конечно, нет, — нахмурилась она. — Его дала мне МакГонагал, чтобы я могла посещать все факультативы. — Постой, ты хочешь сказать, что если записаться на три дополнительных предмета, школа даёт тебе власть над Временем? Им следовало бы рекламировать это, в таком случае, — проворчал я. — Мне велели никому не говорить. Думаю, что для меня сделали особое исключение. — Тем хуже! — воскликнул я. Гермиона только завела глаза, хорошо понимая, что лучше не спорить со мной, когда я так очевидно прав. Она подошла и набросила на меня цепочку хроноворота. Умелой рукой она повернула его, и мы провалились в прошлое.* * *
Приземлился я на спину. Похоже, к волшебным путешествиям мне придётся привыкать заново. Ожидая, пока голова перестанет кружиться, я уставился в потолок полуразвалившейся хижины Хагрида. Я заметил, что в нём уже образовалась дыра, — странно, ведь она всего год простояла заброшенной. Возможно, общий упадок замка распространился и на неё. Заходящее солнце раскрасило небо розовым и оранжевым, и тёплый солнечный луч упал на мою щёку сквозь грязное окно. — Почему солнце садится? — спросил я. Гермиона, закусив губу, посмотрела себе под ноги и осторожно ответила: — Мы вернулись назад во времени. Ты это помнишь, так ведь? Ты не ударился… — Я в курсе, что мы вернулись во времени; я не дурак. Скажи только, на сколько времени мы вернулись? — На три часа, — сказала Гермиона. Я резко сел. — Зачем? — Мы должны составить план, естественно, — сказала она свысока, подавая мне руку, чтобы помочь подняться. Я попробовал встать сам, упал, и повторял это, пока не смог удержаться на дрожащих ногах. — Что нам планировать? Мы схватим Рона и убежим, вот и всё. — Гарри! Мы не должны выходить на оборотня без правильной подготовки, — пожурила она меня, направляясь к двери. Она оказалась заперта, и Гермиона открыла её «Алохоморой». Мы оставили дверь слегка приоткрытой и направились в лес. — И всё-таки, зачем нам подготовка? Он же будет слишком занят, пытаясь съесть нас. — Я… что?! — Прошлых нас, Гермиона. Не тормози, — вздохнул я. Тяжело, когда нет интеллектуальной ровни. — Но ему же не понадобится за нами долго гнаться: всего несколько минут… — Правильно, поэтому мы и бежали. Всё это уже произошло. Но не отвлекайся от темы: ты перенесла нас на три часа назад, и я теперь буду на три часа старше и ближе к смерти. Ты убиваешь меня, Гермиона, точно так же, как ты уже убила Рона, — закончил я с ухмылкой. Она ударила меня по плечу, воскликнув: — Я не убивала Рона! — Нет, это произойдёт лишь через три часа. И, с формальной стороны, его убьёт Люпин. — Он не умрёт, — возразила Гермиона. — Мы спасём его! — А можно пойти с вами? Я резко развернулся; позади нас стояла Уизли. — Чего? — пискнула Гермиона, засовывая хроноворот под мантию. Уизли вызывающе задрала подбородок. — Вы отправились в прошлое, чтобы спасти Рона от профессора Люпина в форме оборотня, а я хочу помочь. — Откуда ты узнала это?! — требовательно спросил я. — Ты использовала легилименцию? Гермиона, не смотри ей в глаза! Рыжая нахмурилась в очень уизлевском замешательстве. — Нет-нет. Я просто услышала ваш разговор. Так можно с вами пойти? — Нам как раз не хватает одного Уизли… — сказал я. — А ты не знаешь, случайно, о Тёмной магии твоей семьи? Её глаза ярко загорелись: — Нет, но, кажется, я уже близко подобралась к ней. — Хорошо, значит, ты справляешься лучше Рона. В этом был смысл, учитывая, что она единственная дочь и седьмой ребёнок в семье. Семь — магическое число. Нет смысла заводить семерых детей, если не собираешься дать седьмому особые силы. Гермиона смотрела на нас, разинув рот. — Ну что, я иду? Я подумал. — А как у тебя с Оглушающими? — Я не знаю этих чар, — призналась она. — Тогда ты вполне годная замена Рону, — заверил я её. Гермиона к тому времени уже оправилась от шока. — Твои родители действительно сказали, что владеют Тёмной магией? — спросила она ровным голосом. — Не напрямую, — Уизли пожала плечами. — Но они делали вполне определённые намёки. Я бы и не догадалась, наверное, если бы один друг не рассказал мне, в чём дело. — Этот друг — Гарри? — спросила Гермиона, скептически приподняв бровь (под густой шапкой волос). — Это не я. — Это не он, — согласилась Уизли. — Тогда кто это был? — Я… это был один старший мальчик. Он уже закончил школу. Вы его не знаете, — пробормотала она, покраснев. — Вот видишь, Гермиона, даже старшеклассники со мной согласны. Она лишь вздохнула. — Ну, что теперь будем делать? — спросила Уизлетта. — Наверное, мы можем ещё раз поискать единорогов.* * *
— Это был позорный провал, — проворчал я, когда мы направились, наконец, к тому месту, где Люпин напал на нас. — Я говорил вам, что нужен был Рон. — Прости, Гарри, — сказала младшая Уизли. — Считай себя неохотно прощённой, — великодушно ответил я. — Но не всё же было плохо? — продолжила Уизлетта. — А как ты проклял Грима, лишь только его увидел, я до сих пор поверить не могу! — Да, — согласился я. — Это было великолепно. — Ах, надеюсь, мы ещё не опоздали, — беспокоилась Гермиона. — Та лужайка довольно далеко, и луна тогда не светила… Так что я не уверена, где это место вообще… О, вот оно! Прячьтесь, нельзя, чтобы они нас видели. Она спряталась в кустарнике, пока мы с Уизлеттой стояли, вглядываясь сквозь деревья. — … в прошлом году загремел в больничку? — высокомерно произнесла одна из тёмных фигур (наверное, Гермиона). Я поднял волшебную палочку и произнёс: «Акцио Уизли!» Уизлетта упала на меня, испуганно вскрикнув, а Рон полетел спиной вперед, иногда ударяясь об деревья. Он затормозил на траве в футе от меня, а вдали мы с Гермионой убегали от Люпина. Рон тупо уставился на нас. — Гарри? — А кто же ещё? — сказал я. — Ты что, ожидал увидеть единорога? — Ну, отлично, — он тихо засмеялся от облегчения. — На секунду мне показалось, что вы просто бросили меня там, ребята. — Рон, мы никогда так не сделаем, — заверил я. — Ты наш лучший друг, и, честно говоря, я не ожидал, что ты обвинишь нас в предательстве. Гермиона обняла его и расплакалась у него на плече. — Видишь, ты расстроил Гермиону, — нахмурился я. Он повернулся к нашей запасной Уизли: — Постой, а ты как здесь оказалась? — Она уже три часа с нами. Смотри по сторонам. — Это правда, — согласилась младшая Уизли. Лицо Рона перекосилось от замешательства: — Но… — Хватит об этом. Нам надо убраться подальше, прежде чем вернётся оборотень.* * *
Думаю, мы все почувствовали себя немного лучше, вернувшись в замок, где наши шансы убиться (либо искалечиться) вернулись к обычному, чуть менее тревожному уровню. — Я рад, что всё закончилось, — ухмыльнулся Рон. — Да, — согласился я, — но мы так и не нашли единорога. — Я уже сказала, что извиняюсь, — пробормотала Уизлетта таким тоном, который выдавал опасную близость к мятежу. — Видишь? — Рон положил руку на плечо Гермионы. — Мы даже не потеряли баллов за нарушение. Именно этот момент выбрал Северус, чтобы появиться из теней под лестницей, сверкая глазами. Он всегда чуточку перебирал с театральностью. — Так, так, и что у нас тут? Неужели потерянный львёнок решил оказать нам милость своим появлением? И, конечно же, вы в центре событий, Поттер, — он драматически взмахнул рукой в мою сторону, взметнув рукав чёрной мантии. Гермиона мгновенно сочинила прикрытие: — Но вы же понимаете, профессор, что мы просто волновались за Джинни… — И решили пойти за ней, не веря, что учителя способны справиться с ситуацией. Двадцать баллов с Гриффиндора за типичную гриффиндорскую тупость. — Это оказалось плохой мыслью, — торопливо сказала она, — но мы нашли её раньше всех. — А потом нас нашёл Люпин, — добавил я. — Не знаю, сэр, знали ли вы, но оказалось, что он оборотень. Он хотел съесть нас. — Продолжай, — сказал Северус. Он явно был доволен. — Он забыл принять своё Волчегонное, потому что он глуп. К счастью, я успел сглазить его Спотыклятой порчей, и мы спаслись. — Направить атаку на ноги, — одобрительно сказал Северус. — Кажется, вы кое-что запомнили на занятиях. За применение школьных знаний на практике… тридцать баллов Слизерину. — Эй, нельзя же… — тут я запнулся. — Вы сказали, Слизерину? Северус выгнул бровь и промолвил: — Я раскусил вас, Поттер.* * *
Дамблдор тяжело вздохнул. — Ты меня очень расстроил, Гарри. Он снова вызвал меня в свой кабинет, но на этот раз я, кажется, действительно попал в неприятности. Старательно опуская взгляд, чтобы он не прочитал мои мысли, я подумал, что пора бы уже снова выучить окклюменцию. И сделать уже, наконец, задуманный крестраж. Видя, что я не собираюсь отвечать, Дамблдор продолжил: — Зачем ты всем рассказал о болезни профессора Люпина? Ты ведь понимаешь, сколько у него будет из-за этого неприятностей? — Я не рассказывал всем, сэр, — пробормотал я. — Я только сказал профессору Снейпу. Возможно, ему не следовало доверять, учитывая, что он не смог сохранить в тайне свою собственную ликантропию. — Профессор Снейп — не оборотень, — сказал он с улыбкой доброго дедушки. — Он сам мне признался, — возразил я. — Когда я спросил, не нападал ли на него оборотень, он сказал, что да. Дамблдор кашлянул, — несомненно, пытаясь замаскировать потрясение блеском моей логики. — Оставляя этот вопрос в стороне, мне доподлинно известно, что ты разгласил секрет профессора Люпина в гриффиндорской гостиной. — Я не виноват, сэр. Они все спрашивали, где я был, и что я должен был отвечать? Солгать всем? Солгать, как мерзкий слизеринец? Дамблдор оставил это оскорбление без комментариев. Уверяю вас, он ни за что бы так не сделал, когда я ещё был Ридлом. — И всё же не следовало портить репутацию хорошему человеку. Я уставился на него недоверчиво. В таких случаях я, как правило, кротко соглашался, в надежде избежать его гнева ещё на один день, однако он начал вести себя ещё безумнее, чем он обычно притворялся. — Директор, но он же превращается в хищного монстра и нападает на учеников! Я совершил много ужасных дел за две мои жизни, но я никогда не убивал ребёнка случайно. — Ты должен понять, что он никогда бы не тронул ученика, — устало покачал головой директор, — пока он принимает Волчегонное… — Но он забыл выпить его, сэр, — указал я. — Как вообще можно забыть об этом? — Это была очень тревожная ночь. Мисс Уизли пропала, а Сириус Блэк всё ещё на свободе… — Но нельзя же впадать в панику каждый раз, как пропадает ученик! — воскликнул я. — Мы ничего не добьёмся, если будем так поступать. Тех двух хафлпафцев мы так и не нашли, например. Лично я подозреваю, что виноваты дементоры. — Даже если так, — сказал Дамблдор, — это был не твой секрет. Ты мог поговорить со мной или с профессором МакГонагал… — Конечно, ведь наше школьное руководство так любит учителей-убийц, — проворчал я, — вот почему Хагридово царство террора прекратило лишь Министерство, а мне пришлось останавливать Квиррела. Они, конечно, были ни в чём не виноваты, но Дамблдор этого не знал. — Возможно, я был слишком снисходителен… — Дамблдор как будто постарел на глазах. Однажды он, наконец, умрёт, и я буду в безопасности. — Так можно мне идти? — спросил я. — Там, кажется, несколько гриффиндорцев хотели устроить игру в квидич, и я хочу посмотреть. — Ещё одна важная вещь, — сказал он. — Постарайся не отходить далеко от дома своей тётки этим летом. Ведь Сириус Блэк ещё на свободе. Я кивнул. Дамблдор отпустил меня с натянутой улыбкой: — Иди, мой мальчик. Наслаждайся квидичем…* * *
Добравшись до гриффиндорской гостиной, я подошёл к своим лучшим миньонам. — Рон! — рявкнул я. — Мне срочно надо организовать игру в квидич. Рональд подпрыгнул на диване, как примерный прихвостень, но тут же разрушил впечатление, спросив: — Но ты же ненавидишь квидич? — Это вопрос жизненной важности. — Что может быть важного в квидиче? — спросила Гермиона. — Дамблдор, — ответил я ровным голосом. Рон глубокомысленно почесал голову. — Наверное, я смогу уговорить Дина, Шимуса, и Невилла. Джинни всегда готова сыграть. Близнецы обычно тоже, но они сейчас заняты: хотят вычислить какого-то великого шутника. — Великого шутника? — спросила Гермиона, подняв бровь. Рон показал на братьев, корпевших у стены над свитком, заполненным заклинаниями. — Да, кто-то вчера вечером швырнул их об стену. И Перси тоже задело. — Очень странно, что этого не случилось раньше, — фыркнул я презрительно. — Они абсолютно непереносимы. — Гарри, — сказала Гермиона. — Ты, конечно, понимаешь, что это сделал ты сам? — Что? — Прошлым вечером ты взмахнул волшебной палочкой и сказал: «Акцио Уизли»… Она показала движение своей палочкой, и Рон упал на неё с испуганным возгласом. Близнецы тоже упали, вскочили, и оглядывались вокруг с горящими глазами. Гермиона торопливо опустила руку, пробормотав: — Наверное, не стоило показывать с палочкой. — Не будь как магла, Гермиона, — сказал я, — и, Рон, собирай уже нашу квидичную команду. Сколько можно откладывать?* * *
— И тогда шерсть Люпина вырвалась наружу, его кожа лопнула, и кровавое нутро… Мне приходилось почти кричать, чтобы быть услышанным на фоне болтовни учеников. Во время пира в зале всегда стоял страшный гам, а у гриффиндорцев с концентрацией внимания дела обстоят неважно. — … Люпин схватил Рона, но мы отважно спасли его, — рассказывал я. — Дружище, не надо так говорить, — нахмурился Рон. — Люди могут подумать, что я стал оборотнем. — Но не совсем же идиоты с нами учатся, Рон? Через несколько месяцев всем станет ясно, что ты не заразился. Так, на чём я остановился? — Как Люпин покусал Рона, — любезно подсказал кто-то из одноклассников. — Да, спасибо. Я послал в него жалящее заклятие, чтобы отвлечь. Это позволило нам с Гермионой подхватить Рона и убежать. Разумеется, вервольф преследовал нас, но точно нацеленным проклятием я сбил его с ног. — А где была Джинни? — спросил Лонгботтом. Я посмотрел через стол на Уизлетту, которая мечтательно разглядывала меня. — Постой, тебя так зовут? Джинни? — Да, — сказала она. — Это имя для домовика, — фыркнул я. — Это сокращение от Джиневры, — объяснила она. — А, тогда понятно, — ответил я. — Ну, да, и оказалось, что Джиневра уснула рядом с заброшенной хижиной лесника, и мы нашли её на обратном пути. Без нашей помощи она бы конечно погибла. Голос Дамблдора разнёсся по залу: — И снова настало время вручать Кубок школы. В этом году цифры такие: у Гриффиндора двести баллов, у Хафлпафа триста тридцать, Рейвенкло заработал четыреста тринадцать и Слизерин — пятьсот. Дамблдор взмахнул рукой, и флаги окрасились в слизеринские серебристо-зелёные цвета. Я аплодировал вместе с остальными слизеринцами, заработав злобные взгляды учеников Гриффиндора. Лишь сурово нахмуренный вид спасал меня от разборок с ними. Эта победа была горькой. — Это ужасно, — объявил я. — Мы проиграли Хафлпафу. Что с вами такое, народ? Не в первый раз на меня с ненавистью уставились две сотни человек, но впервые мне не пришлось никого убивать для этого.* * *
Я сидел, глазея в окно Хогвартс-Экспресса. У меня не было желания присоединяться к игре в подрывного дурака, которую затеяли Рон с Джинни, но громкие взрывы не давали спокойно почитать какой-нибудь томик из тех, что я украл в библиотеке. Гермиона, однако, не отрывалась от своей книжки. Разумеется. Ничто никогда не могло отвлечь её от чтения. Поэтому мы все изумились, когда она вскочила с раздражённым вздохом и воскликнула: — Я ничего не понимаю! — Постойте, разве бывает что-то, чего Великая Гермиона Грейнджер не понимает? — спросил Рон, хватаясь в притворном ужасе за голову. — Это невозможно, — хихикнула Джиневра. — Наверное, это предвестие грядущего апокалипсиса, — тяжко вздохнул я. Гермиона раздражённо оглядела нас. — Хватит смеяться. Я просто думала о, гм… — она тревожно взглянула на Рона, — сам-знаешь-о-чём, которое помогает мне успевать на уроки. — Это называется хроноворот, Гермиона, — подсказал я. Гермиона злобно нависла надо мной, пытаясь снова использовать своё преимущество в росте. — Я знаю, как это называется! Просто мне нельзя о нём говорить, а ты обещал не болтать об этом… — Гермиона, я никогда не обещал ничего подобного, — я был совершенно уверен в этом, потому что я принципиально избегаю обещаний. Это помогает избежать ответственности. — Всё равно, я не должна никому говорить, — пробормотала Гермиона. Я пренебрежительно махнул волшебной палочкой на Рональда: — Он всё равно без понятия, о чём мы говорим. — Что такое хрю-поворот? — спросил Рон. — Вот видишь? Понятия не имеет, — успокоил я её. — Так что ты хотела сказать? Гермиона уселась обратно, всё ещё недовольная. — Да я всё про тот случай с Люпином. Нам пришлось использовать поворот, чтобы спасти Рона. Но Люпин забыл выпить зелье лишь потому, что бросился искать Джинни. А Джинни пропала лишь потому, что мы взяли её с собой, когда пошли спасать Рона. Но… с чего всё началось? — Ах, Гермиона, — я хихикнул, — это же путешествие во времени. Такие вещи никогда не «начинаются». Они просто есть. — В этом нет смысла, — сказала она спокойно. — Конечно, есть. Ты просто мало ещё живёшь в волшебном мире. — Что? Вы путешествовали во времени? — завопил Рон. — Всё дело в этом? Неудивительно, что у Джиневры лучше получается выведать Тёмную магию её семьи. Рон просто слишком бесхитростен. — Да, Гермиона путешествует во времени, чтобы успеть на все свои уроки. — Больше нет, — быстро вмешалась Гермиона. — Я бросила предсказания и магловедение, они всё равно бесполезны, — и отдала хроноворот профессору МакГонагал. Моя челюсть отпала в лучшей традиции Уизли. — Ты отдала хроноворот? Но, Гермиона, он же давал нам власть скручивать время по своему желанию! Мы могли сделать с ним столько всего! — Вот поэтому я его и отдала, — твёрдо ответила она. Коварная предательница, самовлюблённая, злая, и неисправимо жестокая! Точно такая же, каким и я был в этом возрасте.