Моя прелесть

                    Никогда Дерек не думал, что рутинная, обыденная жизнь с одним и тем же парнем будет так для него желанна и в то же время недосягаема. Но спустя некоторое время они со Стайлзом неизбежно пришли к этому. Обычная пара. Совместное проживание (с разрешения папы Джона, разумеется). Тихие вечера. Регулярность половой жизни. Штиль. Странности их союза были приведены жесткой рукой оборотня к системе. Ну, Дерек предпочитал думать, что действовал жестко и решительно, хотя на деле для сотворения мира ему понадобилось несколько месяцев упорной работы над собой и, если бы только оборотни могли рано седеть, не исключено, что добился бы этого ценой черноволосой своей шевелюры. Самоконтроль Дерека был поднят на новый уровень. Он мог гордиться собой, соглашаясь с Дитоном, что при такой регулярности ему легче было держать своего волка на привязи. Так же железно он держал слово, данное когда-то Стайлзу. Был с ним нежен и нетороплив, не позволяя себе даже зарычать или же сменить цвет радужки в процессе. И пока игнорировал заманчивое предложение Дитона посетить его как-нибудь лично. Они часто созванивались, но теперь разговоры сводились с краткому обзору прошедшей недели. Дерек все чаще и чаще ограничивался безэмоциональным "У нас все по-прежнему, Дитон. Всё хорошо". В их беседах он не позволял себе больше вспышек агрессии или криков. Дерек уже и забыл, как в последнюю, особо темпераментную, в итоге он снова извинялся перед врачом за несдержанность и обещал больше не беспокоить. - Наоборот, беспокой, - потребовал тогда Дитон. - И знаешь что, если действительно станет невыносимо, именно тебе невыносимо, Дерек, то приезжай на прием. Дерек пока не собирался пользоваться этим благородным предложением, но Стайлза возил к Дитону регулярно. Ждал в машине, не заходя внутрь, а потом отвозил домой, чтобы вечером одинаково нежно ласкать своего любимого мальчишку - аккуратно подводя его к желанной разрядке. Стайлзу было шестнадцать. В юности довольствуешься малым, знал Дерек. Есть тело нужного пола, которое можно раздеть и наслаждаться им, обнаженным. Есть чувства, которые проверены отношениями длиной в полгода и ими наслаждаться можно тоже. Так из простых вещей и складывается, словно два и два, счастье в шестнадцать. Изысканное, разнообразное постельное меню в программу не входит. В конце концов, едва начав заниматься сексом, что мы знаем о нём? У Дерека были другие запросы. Он знал, что может удовлетворить их с помощью развратного, притом тоже шестнадцатилетнего мальчика, присутствия которого требовать ни в коем случае было нельзя. И иногда ему казалось, будто они со Стайлзом, словно заговорщики или же жестокие подростки, заперли в темной комнате мальчишку, с которым никто не хочет играть, но тот странно не буянит там и не кричит, а молча ждет своей участи, и тишина за дверью, скрывающая его, она тяготит и давит. Она страшит даже больше, чем если бы он истошно орал "Выпустите!" Мысли были тяжелыми, и Дерек поспешно переключался на более легкий вариант своих мучительных раздумий о Кае. О том, чего не мог себе позволить со Стайлзом, а с ним себе позволял. О сексе. Сексе страстном, грязном и оформленном не менее грязной болтовней не умеющего закрывать рот мальчишки, бесстыдном настолько, что возникали сомнения в его истинном возрасте. Но если и выбирать между нормальной, спокойной жизнью, которой они добивались так долго и безудержной еблей, как выразился когда-то давно Стайлз, то Дерек выбирал простую жизнь. Даже такой - без взлетов и падений, без яростных штормов - установившийся между ними мир был прекрасен. А нечастые позывы неожиданно опрокинуть Стайлза за завтраком прямо на кухонный стол, сметя тарелки и чашки на пол, засунуть пальцы одной руки ему в рот, а другой - в задницу, они Дереком всерьез не воспринимались. Как и дурацкие фантазии из забытого им прошлого, когда получалось брать мальчишку в обличье оборотня и почти рвать его набухшим узлом без подготовки. Иной раз Дерек, конечно, не мог сдержать шаловливых движений - легонько хлопал своего парня по попе, с какой-то даже злостью думая о другом мальчике, который совершенно точно дал бы Дереку дальнейший повод отшлепать себя по-настоящему - сильно, хлестко и до ярких красных следов. Дело было не в том, что Стайлзу действия любовника не пришлись бы по вкусу, а в том, что именно они таили в себе злое колдовство и дарили чары беспамятства его любимому мальчишке, который так и не узнал до сих пор, что фиолетовые следы, появляющиеся в прошлом на его бледной коже обозначали вовсе не жестокость или неосторожность оборотня, а странную, нечеловеческую его любовь. Но пока Стайлза устраивал спокойный, добропорядочный секс, проще говоря - пока он был результативен, Дерек не стремился ничего менять. Перемен, слава богу, в последние полгода было навалом. Хотелось пожить просто и по-мещански. Обнимать свою пару в постели. Раздевать нежно и неторопливо, сохраняя белью его первоначальный вид, а не обнаруживая его после секса на полу спальни разорванным. И сам секс обставлять не как порно, а как красивый спектакль. Как глянцевую эротику, забыв, что на самом деле анальные сношения грязны и неестественны по определению, и оттого так возбуждающе желанны. Дерек никогда не жалел, что гей. Знал, что не сможет заниматься таким сексом с женщинами, изначально уважая их слабость и хрупкость, понимая - с парнем больше шансов не сломать ему что-либо в постели. С парнем можно не церемониться и мять его сильное, твердое тело в свое удовольствие и всю мощь волчьих лап. Но Стайлз - уже обросший мышцами бывший подросток, жилистый, достаточно сильный, на самом деле был хрупок больше изнутри, и именно этим не давал Дереку возможности ни на какие грубые действия. В общем-то, с этим можно было мириться, пока он был рядом. Его мальчик с секретом. Его любовь.

***

      Немного зациклившись на их проблеме, ставя секс во главу угла, Дерек спустя месяцы возвращался ко многим другим граням своей жизни, понимая - трахаться бездумно, конечно, хорошо, но и работу никто не отменял. Его карьера, еще полгода назад взлетевшая к небесам и обещающая быть просто блестящей, притормозила, вынужденно уступив место другим важным делам. И беря пример с умненького Стайлза, который вгрызался в последнее время в учебники, как собака в кость, готовясь к поступлению в колледж, Дерек тоже выдохнул и вернулся в прежний свой режим. Брал дополнительные часы в офисе, хватал все дела подряд - потяжелее да посложнее, снова обратив на себя благосклонный взгляд начальства. Он думал, что заполняя свой день до отказа, отвлечет себя от некоторых моментов непростой с некоторых пор жизни, которые его не устраивали. Которые до сих пор требовали контроля, сдержанности, накапливая в теле неразрешимые противоречия и иногда заставляя смотреть на Стайлза, пока он не видит, жадно и вопросительно, прикидывая исключительно в мыслях, каково было бы ни в чем себе не отказывать хотя бы раз в месяц; брать его так, как требует волчья натура, немного более грубая, чем у обыкновенных парней с человеческой ДНК. Жесткий секс снился Дереку, он был наваждением. Волк с ужасом находил в себе наклонности садиста, которых не обнаруживал раньше. И все из-за того, что желаемое было так близко, а все же - недоступно, что снова и снова хотелось выть по-собачьи. А после тяжелого офисного дня - тем более. Дерек погрузился в себя настолько, что даже не замечал, как смотрит на него мальчишка. Как хочет что-то сказать и не может. И наконец после одного сложного, конфликтного дня на работе, Дерек, придя домой, получил странное, непривычное доказательство того, что у них снова что-то не ладится. Стайлз тоже в тот день был утомлен учебой, а ещё - поездкой в "Кипарисы" на рейсовом автобусе из-за того, что Дерек никак не смог в этот запланированный для посещения врача день отвезти его на своей машине. Они быстро поужинали, приняли отдельно друг от друга душ, как водилось, и быстро улеглись в постель. И как бывает иногда от сильного переутомления, Дерек, все еще перебирая в памяти неприятный разговор с заказчиком, никак не мог заснуть. Ворочался, пихал Стайлза локтями, откидывал одеяло, потом снова набрасывал на себя, думая, что может секс немного успокоил бы его. Только конечно же не тот, которым в последнее время они занимались: очень сосредоточенный, вдумчивый, без изысков. Другого Дерек позволить себе не мог, решив для себя раз и навсегда - он любит лишь Стайлза и точка. Поэтому не может хотеть кого-то ещё, живущего в его теле, кто может разрешить ему быть с ним яростным и грубым животным. Стайлз, почувствовав его состояние - ну, раз тебя так бесцеремонно молотят локтями, сдвигая к краю - потянулся, включил свет на своей тумбочке и взялся за учебник. - Ты не против, если я немножко почитаю? - спросил шепотом у спины Дерека, дождался кивка и погрузился в свою экономику. Дерек без сна смотрел в темноту. Она, рассеиваемая тусклым светом ночника, чем-то пугала, и он поспешил зажечь и свою лампу, вдруг подумав, как похожи они сейчас на восьмидесятилетних стариков, спокойно читающих, или же просто мучающихся бессонницей от возраста. Стайлз сразу отложил книжку, повернувшись на новый источник света и посмотрел Дереку в глаза. - Слушай, ты так в последнее время выматываешься на работе, - начал он, - я же вижу. Тебе надо расслабиться, Дерек, точно тебе говорю. Оборотень усмехнулся, не думая прятать усмешку. Зная, что Стайлз поймет. Но Стайлз не усмехнулся в ответ. На этот раз обмениваться грустными понимающими взглядами они не стали. Стайлз не захотел вплетать в разговор извечную тему своей проблемы, которая, что уж говорить, накладывала отпечаток на всю их жизнь. - Давай массаж сделаю, - предложил он запросто. Пока Дерек раздумывал - не опасно ли, Стайлз уже достал из тумбочки какой-то разогревающий гель, купленный Дереком в непонятных целях очень давно и тарахтел о том, что конечно же, он не профессионал и руки у него не такие сильные, как у волка, но помять его он как-нибудь сможет. - Во всех местах, - закончил мальчишка длинный монолог немного двусмысленным обещанием. В мозгу Дерека пронеслись тысячи образов, как именно мог бы помять ему разные места его парень, и даже сложилась вполне стройная фраза о том, чтобы "сделать это погорячее", но Дерек язык прикусил. И соглашаясь на массаж, никак не думал, что для этого массажисту обязательно понадобится снимать с себя футболку, в которой с некоторых пор он спал. Стайлз, сидя уже на бедрах Дерека, медленным и ленивым жестом стягивал трикотаж, а Дерек только что шею себе не сворачивал, наблюдая за этим. Потом пришлось вмешаться, когда мальчишка нагло взялся и за его собственные трусы. Поддел резинку пальцами и потянул вниз. - Нет, Стайлз, - строго сказал Дерек, тут же объясняя, - я что-то не в настроении сегодня. Он, дурак, решил, что это к сексу! Но Стайлз, хихикнув, его одёрнул: - Я просто помну тебе твой слишком упругий и слишком зажатый в последнее время зад, Дерек. В конце концов, мы можем видеть друг друга голыми и просто так, без обязательного продолжения. Ага. Дурень ты, Стилински. Ну что за дурень, честное слово! Дерека затрясло. От тихого, беззвучного смеха, от своего только что произнесенного вранья насчет не того настроения. Настроение, блять, было. Но только не для такого секса, который был прописан им двоим. А для неправильного, того самого, когда парень под тобой орет благим матом. Орет от грубых, неосторожных движений, жесткого захвата. От члена, делающего слишком больно на первых толчках... Тонкие пальчики его пары уже ловко проходились по спине. Сильные, когда он надавливал на слишком зажатые мышцы напряженных плеч, и ласковые чуть ниже, в районе поясницы. Опасные маневры Стайлз не прекращал и когда положил свои ладошки на крутые ягодицы своего парня, Дерек, вместо того, чтобы расслабиться, напрягся еще больше. - Дерек, тебе же нравится, - склонившись к уху оборотня, прошептал Стайлз, - ну что ты, в самом деле, зажимаешься. Хочешь, я... Дерек зажмурился, представляя, что мог бы предложить ему сейчас любовник - его неопытный, и все еще немного робкий в постели мальчик шестнадцати лет. Это предложение было бы наверняка заманчивым и желанным. Думая о проворных пальчиках мальчишки, о его юрком языке между своих ягодиц, Дерек тут же почуял, как зачесалось в спине, ровно по линии позвоночника. Зуд всё усиливался, сигналя о скором обращении. Дерек знал, что выглядит это красиво, то, как серебристые иголочки его волчьей шерсти проклёвываются сквозь кожу и стремительно бегут от загривка вниз, к копчику, пушась и сверкая в свете неяркого освещения спальни. Меховая дорожка продолжит расширяться, тело вскоре почти всё покроется шерстью, и все другие атрибуты превращения тоже начнут проявляться, делая из него зверя, а из Стайлза - того, другого мальчика, который этого зверя приручил. - Дерек! Де-рек! - тряс его за плечо уже минуту любовник, - ты чего замер? Я что-то делаю не так? Руки мальчишки уже мяли его ляжки, покинув опасный участок тела, но Дереку было не до этого - член успел набухнуть, и лежать на нем стало неудобно, хотелось перевернуться и отпустить себя. Какого черта Стайлз сегодня так себя с ним ведет? Провоцирует, робко, неумело, и все же действенно, и еще как! Инициатива всегда наказуема, он разве не знал? И с этими мыслями Дерек нетерпеливо перевернулся, аккуратно стряхнув с себя наглеца, который всего лишь хотел сделать ему расслабляющий массаж. - Так, детка, - тяжело произнес оборотень, стараясь не замечать, как восхищенно смотрит его парень на торчащее волчье достоинство. - Ты что-то сегодня больно напрашиваешься на воспитательный секс. Стайлз сглотнул, но вряд ли испугался. - А мы ведь договаривались - чем меньше провокаций с твоей стороны будет, тем... - продолжил Дерек и вдруг замолк, вспоминая эти их договоренности, к которым пришли они безо всяких разговоров, молча выработав систему, расписание, а проще говоря - стиль именно того секса, который не влиял на Стайлза разрушающе, уничтожая его личность. И этот стиль не предполагал никаких шаловливых намёков со стороны Стилински. Высказанная вслух откровенность показалось сейчас Дереку неправильной. Пока эти медицинские термины и прочие слова, никак не относящиеся к разделу романтического, были не сказаны вслух, они со Стайлзом могли сохранять между собой волшебство, в обязательном порядке содержащееся в каждой истории любви. Стайлз смотрел на Дерека очень внимательно. Напряженно и сосредоточенно думая о чем-то таком, что ни в коем случае не несло в себе сексуального подтекста. Он так же вдумчиво залез на бедра Дерека снова, теперь уже спереди, лаская мягким хлопком своих трусов обнаженные гениталии волка, и осторожно положил ладони на выпирающие грудные мышцы оборотня, задев соски. - А я и не провоцирую тебя, Дерек, - сказал спокойно, - я просто не умею этого делать, как показала практика. Поэтому говорю тебе в лицо прямо - сегодня со мной можешь не сдерживаться. Что? Что? Кто не умеет провоцировать? Этот маленький, выглядящий робко и застенчиво, но однозначно сладкий мальчишка? Желанный именно по причине своего такого милого неумения соблазнять как надо? Ручеек волчьего меха уже вовсю щекотал Дереку лопатки и он благодарил бога за то, что лежит на спине. Признаки трансформации еще контролировались им, по привычке и почти без усилия, но в голове звучали слова любовника: "Не сдерживайся, прошу". Дерек мысленно обогащал эту скудную просьбу цветастыми и куда как более грязными фразами, вплывающими в сознание из ниоткуда: "Не сдерживайся, возьми меня как надо. Повали на кровать, прижми к матрасу и выеби в задницу. Потом, если захочешь, трахни и в рот, этим же вымазанным во мне членом -грязным, текущим, скользким от выделений и смазки, с размазанной по нему твоей спермой..." Дерек еще с секунду представлял, как покорно слизывал бы Стайлз всё это, вычищая ему пенис до блеска и провоцируя повторное появление узла, которым можно было бы трахнуть мальчишку еще разок, натягивая его на кнот красной, уже не закрывающейся дыркой. Потом мгновенно оказался сверху. Лежал на нем, задыхаясь от своих таких развратных мыслей и целовал. Но поцелуи выходили нежными, осторожными. Они, как намертво заученный рефлекс, не желали отражать ту бурю, что бушевала внутри волка. Они снова копировали красивое порно, которое в гейском мире никто не смотрит. - Я же сказал, Дерек, - выпроставшись из крепких, но нежных объятий, пробормотал уже возбужденный, но отчего-то расстроенный Стайлз, - тебе не нужно сегодня сдерживать своего зверя. Ты можешь... Ты... должен! Должен перестать! Перестать делать так, как тебе не нравится! Ну же!!! Дерек понял прекрасно, чего так неумело добивается Стайлз. И видит бог, он был согласен. И отпустить себя, и впиться болезненный укусом в плечо мальчишки, безответственно трансформируясь и призывая двойника. Но в этом и была насмешка судьбы: он не мог. Яростное возбуждение плескалось где-то внутри, запертое, а снаружи от этих противоречивых метаний у него даже член сник, позорно повиснув тяжелой тряпочкой между ног уже готового Стайлза. - Перестань, боже, - еле выдохнул он, стыдясь, - сказал же - настроения нет. Это прозвучало грубо. Стайлз всхлипнул. - Я просто хотел, чтобы тебе было хорошо, а не как все последние дни... - А как было последние дни? - уже совершенно не сдерживаясь, рявкнул на него Дерек. Дерек, думающий, что делает он всё правильно; что он герой и главный претендент вселенной на лучшие показатели по самоконтролю. - Было... плохо, - тихо ответил Стайлз и медленно сполз с волка. Дереку стало жалко его до невозможности. Узнавать подробности и мотивы невразумительного поступка Стайлза расхотелось. Сработал механизм волчьего инстинкта, когда слабого и обиженного надо обязательно поднять с земли и баюкать, баюкать, пока он не успокоится в его лапах. Дерек прижался к спине отвернувшегося любовника. Зашептал что-то, лаская ему плечо, бок, бедро, ляжку, и как-то само собой возбудив снова. Своё возбуждение он привычно заталкивал подальше в темный угол сознания. Оно просто было, готовое показать паре, что её хотят и желают. И в тишине спальни, с двумя включенными ночниками, они наконец занялись любовью, совсем конечно не в том формате, на котором настаивал Стайлз. Дерек, нашарив тюбик с массажным кремом, бережно смазал Стайлза сзади, немного насильно раздвигая ему сжатые от обиды половинки. Пальцы скользнули внутрь уже легко и без сопротивления хозяина - мальчишка смирился и подставил зад, как надо. С тихим стоном вытерпел полное погружение члена в себя и все пять минут подмахивал Дереку, так и не обернувшись к нему для поцелуя. Крем быстро нагрелся, создал необходимый жар между ними в интимном месте стыковки, и Стайлз кончил первым, не требуя никаких дополнительных манипуляций. Не требуя высказанных вслух похабностей, и жесткой стимуляции, и боли... Конечно, Дерек мастурбировал ему рукой, но совсем не агрессивно - нежно и действенно, как обычно. Превращая эту странную, непохожую на остальные ночь, словно опасную темную пропасть, которую они перепрыгнули с закрытыми глазами, в еще один спокойный, размеренный, немного терапевтический вечер разрешенного им лечебного секса. Под утро Дерек, так и заснувший, обнимая Стайлза, очнулся от какого-то дрянного сна. Дернулся, скинул с себя опутавшее одеяло и вдруг понял, что Стайлза рядом нет. Пустое холодное место, холодное уже давно, говорило, что мальчишка ушел сразу же, зачем-то оставив Дерека в одиночестве. Но размышлять на эту тему Дереку не дал странный и очень страшный звук, доносящийся сейчас из гостиной, где стоял тот самый злополучный диван, в прошлом скрасивший Дереку одинокие ночи. Стайлз был там, и ему было плохо. Звуки, напоминавшие скулеж, подорвали Дерека с постели и он ринулся на тоненькие всхлипы, переходящие в плач, к Стайлзу. Мальчик спал. Он скинул одеяло на пол так же, как Дерек только что, и метался по узкому ложу дивана. Вспотевший, будто в лихорадке, бледный даже на фоне кое-как постеленной простыни. И совершенно точно себя не контролирующий. Сон был кошмарен, если заставлял сводить брови Стайлза так жалобно и умоляюще. Так плакать и уже почти кричать. Дерек тряс его долго и безрезультатно. Стайлз вырывался, царапался как кошка, отбивался, и все никак не мог покинуть ту страшную бездну, которая засасывала его с головой. Проснулся он не от рук Дерека, а от собственного крика. Увидев, как любовник держит его, бессильно повис на нём и еще долго не мог успокоиться. Плакал, дрожал, пытался выпить принесенную Дереком воду. Расплескал её и окончательно потерял себя в бессмысленных и бессвязных словах, что пытался сказать своему парню, будто оправдываясь: - Я не знал, что услышишь... Ушел, как все эти ночи уходил.. Чтоб не тревожить тебя. У меня так бывает, во сне... Не могу проснуться, и мне страшно, снова быть на той темной дороге, где умерла она... Мне сказали, что ничего сделать нельзя, то есть я сам это понял, когда увидел черный застегнутый пакет, и побежал потом к собаке, потому что хотел спасти хоть кого-то... Дерек все больше и больше сводил брови в немом укоре самому себе: оказывается, эта ночь не была первой, когда Стайлзу было так плохо. А Дерек, уставший и замотавшийся в офисе, даже не чуял его ночных слёз!!! Он ничего не замечал, озабоченный только лишь своей миссией, которую успешно и по-геройски проходил. Сколько, вдруг стал подсчитывать он ни с того ни с сего, сколько недель я не видел двойника Стайлза, держа себя на невидимом поводке? Возможно, это отсутствие маленького монстра, оно сказалось не очень хорошо на Стайлзе? На... них? Не очень предсказуемо и совсем не так, как ожидал Дерек, считая себя уже достаточно подкованным в отношении всяческих психических отклонений. Он так самонадеянно и гордо отзванивался Дитону, говоря это своё - "У нас всё хорошо", что наконец-то понял - у них снова всё плохо. Потому что Стайлз болен и болезнь эта будет, словно рак, изыскивать возможности нарушать их мир, вторгаясь самыми невообразимыми способами не только в спальню. А что, если он делал всё неправильно, не позволяя Стайлзу, то есть не позволяя его двойнику появляться и отдавать излишки энергии, как видно было на практике, весьма негативной, в их сексуальных играх? Стайлз же провоцировал его сегодня именно на это? Сознательно или нет? Что такого сказал ему проклятый психиатр на приеме, что так отразилось на бедном мальчике? Джон говорил, что раньше Стайлз часто страдал кошмарами. Но раньше у него не было отдушины, куда бы он мог выплеснуть всю эту накопившуюся горечь прошедшего. А сейчас - была. У него был Дерек, имеющий все шансы помочь, но решивший головоломку просто, действенно и жестоко - усилием воли перестав быть отрицательным триггером, а заодно и лекарством. - Принеси мне, пожалуйста, аптечку, - прервал его размышления заплаканный голос Стайлза, и Дерек послушно притащил её, зная, как давно его парень туда не заглядывал. Там были разные пилюльки, некоторые сильнодействующие, но Стайлз в последнее время их не пил, говоря, что Дитон не настаивает на фармацевтике. "Ну, да, у моего мальчика есть одна очень большая и очень действенная пилюля, - думал Дерек с гордостью, - и это я сам". Оказалось, что ничего лечебного в волке не было. Так, временное плацебо, эффект от которого давно прошел. - Что будешь принимать? - спросил Дерек, протягивая закрытый маленький кейс Стайлзу, зная назначение почти каждой цветной горошинки. - Не переживай, никакой тяжелой артиллерии, - успокоил его Стайлз. - Завтра важный зачет, хочу выспаться, всего -то. Он достал голубенькую таблетку, разломив ее пополам, и закинул в рот. Снотворное, самое легкое и безопасное, узнал пилюльку оборотень. - Даже не будешь меня спрашивать, что случилось? - спросил снова его Стайлз немного равнодушно, будто бы уже ничего не ждал и ни на что не надеялся. Ни на то, что Дерек начнет пытать его о причинах срыва, ни на то, что выпытав, хоть как-то ему поможет. Дерек это отчетливо видел на его лице, отражающее что-то потустороннее, которое уже торопилось забрать мальчишку туда, где его никто не потревожит. Ни страшные видения, ни кошмары из прошлого, ни... сам Дерек. - Спрашивать не буду, - сдавшись, произнес Дерек и все же попытался вернуть хоть какое-то подобие контроля над ситуацией, чтобы сохранить осколки их разлетающегося на глазах хрупкого мира, - но спать будешь со мной.

***

      Сам решать Дерек ничего не стал. Это не простуда, чтобы заниматься самолечением, наконец понял он, и днём из офиса позвонил Дитону, опередив график на два дня. Поехал в "Кипарисы" он один, без проблем наврав Стайлзу о сложностях на работе. И в кабинете психиатра не стал изображать счастливого и довольного жизнью человека, каким бы можно было представить его по голосу, когда он звонил врачу. - У нас всё плохо, - так и сказал он. - Я думал, что веду себя правильно, но оказалось - это не так. Вчера... На пересказ необъяснимо страшной ночи ушло несколько минут. Дитон внимательно слушал, что-то записывая. Потом отложил блокнот. - Дерек, ты так стремился к этому достигнутому тобой контролю, так жаждал его и спокойствия Стайлза, что не заметил, как навредил себе, - горько произнес он, рассматривая оборотня. Его трясущиеся пальцы, комкающие какой-то буклет, синяки под глазами... Дерек не мог ничего противопоставить сказанному. Просто слушал. Немного не понимал, конечно, при чем тут его персона и всё хотел сказать с едкими интонациями в голосе о том, что приехал обсуждать ночной приступ Стайлза, а не свою бессонницу от недосекса. Дитон продолжал: - Ты так уверен, что мальчик-тень такое уж абсолютное зло? Что выпускать его нельзя ни при каких обстоятельствах? - Нет, - покачал головой Дерек. - Уже нет. И почему вы спрашиваете про это? Дитон присмотрелся к нему еще пристальней, словно читая во всем облике какую-то только ему видимую истину. - А потому что это взаимосвязано, - ответил врач. - И я не говорил тебе делать всё возможное, чтобы предотвратить раздвоение личности Стайлза. Ты сам принял за правила максимально невыносимые условия игры, Дерек. Но я тебя, кажется, понимаю. Дитон смотрел, не отводя взгляда, он мысленно запускал руки по-хирургически куда-то очень глубоко, и Дерек понял - сегодня его пациент он. Замученный неволей волчара, которому некуда бежать. - Скажи мне вот что, - вдруг очень жестко и как-то совсем по-врачебному начал задавать вопросы Дитон. - Ты четко разделяешь их? Стайлза и того, второго? - Да. - Не визуально, узнавая по изменениям во внешности и поведении, а разделяя их в своей голове? - Да, - еще раз утвердительно сказал Дерек, раздражаясь, - какое это имеет отношение к делу? И тут Дитон, ну кто бы сомневался, что он такой проницательный сукин сын, спросил напрямую: - Ты дал ему имя? Второму мальчику. Дал же? Вопрос прозвучал скорее утвердительно, а последующий освободил волка от необходимости отвечать, когда Дитон четко и, как всегда, профессионально поставил ему диагноз. - Признайся, ты не хочешь его тревожить не потому, что считаешь злом, да, Дерек? А потому, что очень желаешь его появления. Дерек вздрогнул, и ему захотелось бежать. Куда угодно, только подальше от этого все понимающего взгляда врача, который читал в душах так же просто, как в книгах. - И вы накануне посоветовали Стайлзу спровоцировать меня? - догадался он. - Пожалели, что ли? - Я ничего Стайлзу не советовал, - совершенно искренне удивился врач. - И если всё было так, как говоришь ты, он сам не выдержал и несколько интуитивно дошел до понимания неправильности сдерживания своей второй личности. Дерек верил ему. Если не к Дитону, то к кому бы еще можно было испытывать такое доверие, в котором, если честно, нуждается каждый пес-оборотень. - С чего бы тогда его ночным приступам возвращаться? - задал Дитон вопрос скорее себе, чем волку. - Я ошибся, не смог спрогнозировать этого, не учел такого развития событий. Обязательно повторно просмотрю статистику по заболеванию, и поищу новые статьи. Возможно, отыщу ответ. Хотя уже сейчас понимаю - второй мальчик несет в себе не только тягостные, почти несовместимые с душевным здоровьем Стайлза воспоминания, но ещё играет роль настоящего громоотвода, своим появлением подчищающим негативные эмоции, которые накапливаются внутри их общего тела в пугающей, недопустимой концентрации. Дерек запутался. Он слушал Дитона и уже ничего не понимал. Только одно - он все такой же профан в психиатрии, как и раньше. Слишком сложная оказалась наука, в которой точности было ноль. - И что мне теперь делать - пожалеть его? - злобно спросил он у врача. - Пожалеть того, второго, от кого я спасал Стайлза все это время и, оказалось - так безуспешно, так фатально неправильно? - А разве ты еще не пожалел его, Дерек? - тихо и мягко спросил Дитон, снова с дьявольской точностью угадывая мотивы его поступков и испытываемые эмоции. - Разве ты по-прежнему ненавидишь его так, как в тот первый раз, когда заметил его появление? У Дерека не было слов. Вообще-то, он никогда по-настоящему не ненавидел второго мальчишку. Злился на него, да. Но не желал зла. Ему вспомнилась болтовня Кая, его слова, пусть грязные и нарочито похабные, но скрывающие за собой что-то поистине нормальное, мальчишеское, да почти детское. Не в силах больше держать лицо, Дерек закрыл его руками. - Тебе кажется это неправильным и стыдным. Испытывать сострадание и ко второй стороне личности Стайлза, к его двойнику, - понимающе сказал Дитон. - Господи, да, да, да... - опуская голову еще ниже, уходя от взгляда психиатра, прошептал оборотень. Спрашивая: - Но почему, Дитон? Почему? Врач как обычно правильно уловил суть и не став выражаться иносказательно, ответил честно и не пощадив: - Потому что ваши отношения завязаны прежде всего на сексе. Секс вообще замешан на стыде, так воспитало нас общество. Гомосексуальный секс - особенно, хоть ты можешь и не признавать этого. А началось всё с твоей двойственной природы, данной тебе от рождения, которая, по несчастливой случайности проявив себя в ваш первый раз, теперь ассоциируется у партнёра исключительно с сексом. Он ваш универсальный язык, понимаешь? Ты пробуждаешь сексуальными действиями второго мальчика, выдергиваешь в нашу реальность, и так же запросто можешь заставить уйти, всего лишь доставив удовольствие, а попросту физическую разрядку. - И что же нам делать? Общение с двойником необходимо? И, как я понимаю, если я не буду делать этого, то Стайлз продолжит страдать от новых приступов паники и у него будут случаться кошмары? Это непроходящее напряжение, которое сидит в нем, оно ведь будет успешно сниматься только с появлением второй личности? Так? - Так, - кивнул Дитон. - И сообразно какому графику мне вызывать этого джинна? Подскажете? Он уже не прятал горькой иронии, злости, непонимания. Он снова хотел сбежать, только уже не от врача и из психушки, а вообще - от этой жизни, от Стайлза, от себя самого, загнавшего себя в угол непомерными требованиями. Он думал, справится, думал, сможет. Но все оказалось запутаннее и сложнее, потому что Дерек вдруг понял - он сам не такой как все. Он может с легкостью констатировать у себя самого двойное дно, темную сторону, которая и позволяет ему любить сразу двоих людей. Только разрешено ли ему это? Вокруг столько ограничительных факторов, которые, словно чип, могут запросто запретить ему испытывать чувства по отношению к несуществующему для всех других мальчику. К Каю. К несчастному, ограниченному только лишь сексуальными рамками мальчишке, ни в чем не виноватому. За эту призрачную любовь к человеку-тени его могут осудить врач, Джон, Стайлз. И самое страшное - он сам. За то, что нашел в себе достаточно ресурсов и научился разделять возлюбленного на две такие непохожие друг на друга половинки, приняв их обе... - Ты очень устал, Дерек, я понимаю, - не обращая внимания на его саркастичный вопрос, констатировал Дитон. - И если думаешь, что все так плохо и некому тебе помочь, вспомни, пожалуйста, в деталях вчерашний вечер. Пойми: Стайлз требовал от тебя не секса. Не нарушения вашего договора ради своего избавления от беснующегося в его голове двойника. Вспомни дословно, что именно говорил он тебе, когда пытался соблазнить, спровоцировать? Дерек задумался на мгновение. Мальчишка нёс что-то про его тяжелую работу, и говорил, что всё плохо, что Дереку такая жизнь, которая у них сейчас, на самом деле не нравится. И он хотел ему дать то, в чем оборотень нуждался. Он просто напросто хотел помочь ему, совсем забыв про свой недуг и проблемы... - Откуда вы знаете это, Дитон? - спросил он врача. - О Стайлзе? Откуда такая уверенность, что он хотел принести мне такую жертву - исчезнуть на пару часов, поменявшись со вторым мальчиком местами и тем самым дав мне необходимое? - Я просто знаю этого ребёнка. То есть, - поправился Дитон, - знал его, когда он был маленьким. Потом я узнавал его подростком и, наконец, взрослым юношей, каким он стал с тобой. Стайлз очень хрупок с виду, и еще более хрупок внутри, Дерек. Но он всегда был мальчиком, который умел правильно любить.

***

      Уже по дороге домой Дерек был вынужден по срочному звонку заехать в свой офис, провести там два нудных часа на каком-то авральном совещании и только к одиннадцати притащиться домой. Уставшим, вымотанным еще больше, чем выматывался он все последние дни. Будучи оборотнем, он имел более крепкую организацию анатомии, психики. Он никогда не болел и не цеплял вирусов. И еще - никогда так не влюблялся. Так просто и навек потеряв себя в мальчишке, которого было для него слишком много. Стайлз привычно сидел в гостиной за учебниками, и Дерек предпочел не заводить разговоров, кивнув ему лаконично вместо приветствия и уйдя в свой кабинет. Расслабиться там Дерек не смог. Всё думал о новых правилах, новой жизни, новом для них мире, который придется выстраивать с нуля. Заставлять себя с той же рутинной регулярностью ебать Стайлза несколько в другом стиле, обрабатывая как шлюху, намеренно вызывая в нем бурю, которая будет будить Кая. Дарить тем самым настоящему хозяину несколько часов отдохновения от реальности, как будто впрыскивая ему лечебный наркоз, избавляющий от кошмаров... Дерек всё ещё проводил время за бумагами и размышлениями, когда ему позвонил напарник, с которым они вместе готовили договор. Уже через минуту Дерек орал что-то нелицеприятное ему в трубку, гневаясь за несоблюдение временных, установленных им рамок и за допущенные в формулировках ошибки. Только когда пиджак затрещал по швам, он понял - трансформируется. Посмотрел на кисть руки, что сжимала сотовый, и увидел длинные когти. Почуял жар и легкое покалывание чипа в районе плеча; царапанье клыков о нижнюю губу, хруст позвоночника... - Заканчиваем этот бесполезный спор! - рыкнул он в трубку приказное. - Поговорим завтра, и лучше бы тебе... За спиной кашлянули. Дерек резко обернулся, скидывая звонок. Понимая, что дверь он не закрыл, поэтому и видит на входе Стайлза. Мальчишка смотрел на него во все глаза и в них плескался страх и восхищение, впрочем, обычный неудобоваримый коктейль из несовместимых друг с другом эмоций. Еще он был по своей привычке полуодет и просто вынуждал Дерека смотреть на свой впалый белый живот, который казался особенно беззащитным. - Вон, - строго и четко отдал Дерек очередной приказ замершему мальчишке, думая, что у Стайлза еще есть время - на побег и на то, чтобы отдышаться, не дав Каю выбраться в реальность. Но Стайлз, или уже не Стайлз и не подумал уйти. Он медленно расстегнул ширинку своих джинсов под пристальным взглядом красных глаз и потянул ткань вниз. Говоря при этом правильные, давно желанные Дереком слова: - Ты просто идиот, Дер, раз думаешь, что я пропущу такой шанс испытать это снова. Он окинул всю фигуру оборотня жадным взглядом, облизал пальцы и завел их себе за спину. - Сейчас я вставлю пальцы себе в попку и если ты не поторопишься, то мне так и придется кончить с ними внутри, вместо тебя. Так что, идешь? Дерек смотрел, как Кай удаляется в их спальню, снимая с себя на ходу футболку, кидая ее на пол. Думал, ну вот, и не пришлось вытуживать из себя показную африканскую страсть для нужного эффекта. Хватило всего-то позабыть закрыть дверь в кабинет и позволить себе при мальчишке безответственно обратиться в волка. И эта легкость, с которой появился Кай, она доказывала, что Дитон прав, что Стайлз прав, и Дерек тоже не ошибался. И что болезнь сильна, очень сильна. А жизнь - подчинена только ей и навсегда потеряна. Конечно, здорово, что до краёв она наполнена любовью, но её слишком много, так много, что хоть бери и разрубай себе сердце напополам... Через секунду Дерек уже шел за Каем, так же неряшливо раскидывая по дороге в спальню свои дорогие шмотки. С ужасом думая, как похож он сейчас не на волка, а на зачарованную крысу, что следует за дудочкой Нильса прямо в пучины никому не понятной, сладкой, сумасшедшей страсти.