Моя прелесть

                    Болезни не особо романтичны в реальности. В снятых красиво фильмах они, загримированные печальным флёром, не отражаются на пациенте правдиво, и совсем не так, как это бывает в жизни, преображают его лицо. В кино главный герой даже на смертном одре сияет трагической красотой, а легкие синяки под глазами добавляют ему шарма. Синяки Стайлза отливали самой честной синевой, какую Дерек когда-либо видел. У самого были такие же. Поэтому, спустя два дня после очередной их постельной бойни, они сидели за столом в гостиной напротив друг друга и собирались с духом, чтобы составить план новой жизни. Выглядели при этом старой, в пух и прах разругавшейся парой, которая намеревалась разводиться. Каждый на своих условиях, разумеется. Дерек после последней беседы с врачом уяснил одно - можно сколько угодно замалчивать болезнь Стайлза, делая вид, что живут они в таком сексуальном режиме по собственному почину, но это не спасет их мир. Он будет обязательно разрушен снова, если они немедленно не сядут и не поговорят откровенно. О сексе, да. О том, каким он должен быть по понедельникам, а каким - по четвергам. Хотя раньше Дерек даже не думал, что будет способен обсуждать такое. Пошлые разговорчики в постели, касающиеся самого интимного, они сводились к тому, каким способом, например, хотелось бы ему сегодня совокупиться с любовником. И эти фразочки вылетали у него через смех или же нежное, но уже возбужденное рычание зверя. Сейчас смеяться не хотелось: перед ним лежал чистый лист бумаги формата "А" четыре, ожидающий написания на нём многих пунктов их постельного договора, и Дерек почему-то был уверен, что одной страницей они не ограничатся. - Ну, - сказал он убито, - начнем. Стайлз поднял на него свои красивые темные глазищи, оттененные классической синевой, и впился зубами в колпачок новой ручки. ... - Пятница? Ты уверен? - уже через десять минут, пережив обоюдно жуткую неловкость, вполне по-деловому переспрашивал Дерек Стайлза насчет дня Икс, когда ему будет разрешено делать с любовником всё, что он пожелает. Формулировка была специально заточена под игривую фразу о вседозволенности в постели. На самом же деле, она означала лишь только то, что в назначенный и согласованный ими двумя день в терапевтических целях Дерек сможет заниматься со своим парнем сексом свободно. Без ограничений по степени грубости, не стесняясь высказывать вслух желания и не церемонясь в выражениях. Провоцируя появление двойника или же нет. И конечно же, ему позволено будет безбоязненно трансформироваться, чтобы брать Стайлза в животном обличье. Кормить волка, так сказать. - Пятница. Уверен, - монотонно и деланно равнодушно подтверждал день недели Стайлз. - В субботу у меня занятий мало, а ты вовсе не работаешь, поэтому мы можем спать сколько влезет, и даже из дома не выходить. Плюсуем сюда же воскресенье и получаем почти три дня, которых хватит на заживление, например, вот такого расчудесного подарка, оставленного тобой в день Икс... Стайлз с противной миной оттягивал ворот своей и так растянутой футболки и демонстрировал длинную царапину, которая начиналась у горла, а где заканчивалась - видно не было. Хотя Дерек знал - кровавая полоска стремительно бежала вниз, опасно задевая розовый сосок, прыгала по ребрам еще ниже, полосовала впалый живот и, наконец, обрывалась в районе паха, в том месте, где кожа тонка и пропускает сквозь себя рисунок голубоватых венок. И именно поэтому разрез, оставленный когтями Дерека в порыве страсти смотрелся так пугающе, так жутко. - Прости, - наверно в сотый раз сказал он своему парню, - ты знаешь, почему это случилось с нами снова. Дерек уже не говорил, что виноват один, даже предложения строя иначе. Он перестал винить себя за всё, избавился от этого разрушительного чувства быстро и уверенно, косвенно оправданный Дитоном, да и самим Стайлзом тоже. И знал, что где-то в глубине души, мальчишке приходилась по вкусу такая живопись на его теле. Такие следы, кричащие о неподдельной страсти волка. - Теперь я буду аккуратен, - пообещал всё же Дерек и потянулся рукой к обнаженной шее Стайлза. Стайлз охотно дался ласковой руке. Дерека это не уставало удивлять - он делал мальчишке больно, полосовал его когтями, ставил синяки и тёмные, подолгу непроходящие засосы, но Стайлз по-прежнему доверял его рукам, иногда слишком ласковым с ним, а иногда - наоборот. Он будто ждал, когда же они, наконец, придут к золотой середине, им пока недоступной, уравновесив страсть и нежность. На данный же момент их тактильный опыт работал на контрастах. То Дерек боялся поломать Стайлза, аки хрустальную вазу; то душил его в порыве страсти по-настоящему, до синих следов. - И все же пятница не подходит, - возразил Дерек, - потому что это конец недели, вечеринки проводят именно в этот день, и ты вряд ли сможешь... - А я такой тусовщик, знаешь, - тут же скривил по-обезьяньи свою мордочку Стайлз. Дерек посмотрел укоризненно. Он никогда не запирал своего парня дома. В спокойные дни они часто куда-то выходили, и пару раз Дерек бывал на каких-то диких молодежных мероприятия, не вызывающих у него, тридцатилетнего, никакого доверия. Там ему было не очень-то весело, поэтому он просто таскался за Стайлзом по темным комнатам и с кем-то знакомился. Вряд ли хоть кому-то из этих новых друзей было больше двадцати. Дерек чувствовал себя древней руиной, на которую бросают восхищенные взгляды только по той причине, что она слишком хорошо сохранилась и все так же красива, как и сто лет назад. Тот самый Скотт, у которого Стайлз якобы ночевал, пошушукавшись с другом, многозначительно кивнул в сторону оборотня и не скрываясь, поднял большой палец вверх, одобряя его выбор. Так что момент публичного триумфа Стайлза был ими пройден еще очень давно и сейчас Стилински действительно не особо напоминал тусовщика. Готовился к поступлению в колледж и, хоть выбрал облегченный курс, все равно учился как проклятый, доказывая всем и себе в том числе, что попросту может быть нормальным. - Ладно, пятница, - наконец согласился волк. Дитон советовал придерживаться периодичности раз в неделю, чтобы исключить постельные побоища вроде того, которое случилось у них после последнего многодневного воздержания, в результате чего и появилась эта живописная царапина на теле Стайлза, которая Дереку только не снилась. Других следов тоже было полно и ничего хорошего в этом не было. Было стыдно и неловко за свой волчий темперамент, который Стайлз ни вспомнить, ни оценить не мог. Пока Дерек рассуждал, записывая первый пункт их договора на бумагу, Стайлз уже перескочил на другое. - И как это будет происходить? - делая вид, что тоже что-то записывает, спросил он у оборотня. - Ты будешь бить меня головой о спинку кровати в процессе прелюдии? Пока не появится он? Так, что ли? Наверно, стоило засмеяться, признав шутку шуткой. Но Дерек не стал. Он как-то не продумывал сценария, решив - спонтанность будет его козырем. Поэтому и обсуждать не хотел конкретные действия в постели. Эти обсуждения могли подвести их вплотную к чему-то очень неприятному. Тому, что обсуждать Дерек ни в коем случае не хотел. К Каю. Но Стайлз, конечно же, не угомонился. - Ему ведь нравится пожестче? - задал он прямой вопрос. - Поэтому по пятницам мне стоит ждать жесткий бескомпромиссный секс, которого я помнить не буду? Дерек вздохнул. Дитон сказал, кратковременные появления Кая, как бы это не казалось странным, необходимы прежде всего Стайлзу. Его перегруженной психике и истрепанным нервам. Но профессиональные разговоры о болезни, когда Дерек обсуждал это с Дитоном, воспринимались как-то иначе. Они могли говорить о двойнике сухо и спокойно, просто обсуждая факты. А Стайлз... Беседа направлялась им прямиком в русло разборок, будто бы этот проклятый второй мальчишка пытался увести Дерека из семьи. Вертел перед ним задницей, и совсем не боялся соперника, которому красивый оборотень принадлежал по праву. Видит бог, как хотел Дерек мира! Хотел позволить себе легкомысленность в их беседе, а не хмурую сосредоточенность, с которой ему приходилось продумывать дважды собственные слова. Хотелось сказать, что Кай вообще-то забавный и вовсе необязательно сворачивать все разговоры о нём на секс. Но в том-то и дело - он сам еще не очень разобрался, каков этот второй мальчишка. Знал железно только одно - ему действительно нравится пожестче. Ручка Стайлза была практически сгрызена. В тишине, окутавшей их, Дерек даже слышал, как скрипит разгрызаемый пластик. И когда зубам Стайлза больше не нашлось дела, он тихо спросил волка: - Ты правда любишь меня? Но Дерек, привыкший смотреть чуть глубже, чуть пристальнее в суть задаваемых Стайлзом вопросов, услышал другое - "Ты правда любишь меня? Ты правда любишь меня больше?" Дерек кивнул. Думая, что молчание безопаснее, потому что произнося неосторожные, не те слова, подтверждая ими существование незнакомого Стайлзу мальчика, живущего в его теле, он ступает на скользкий путь нескончаемых расспросов о нем и, как следствие - скандалов. Психическая ненормальность Стайлза, она не отменяла его ум и сообразительность. Наверно, даже обостряла проницательность мальчишки, который сейчас своей железной логикой готовился волка уничтожить. - Но и к нему ты что-то чувствуешь, да? - спросил он с жестокой прямотой, выдавая этим то, как же хорошо успел изучить оборотня. - Давай не будем, Стайлз, - хватило Дерека на глупые препирания, хотя он знал - мальчишка уже выстроил в голове график его эмоций, которые сейчас и разложит на атомы. - Нет, будем, - возразил Стайлз. - Мне просто интересно, что еще ты можешь рассказать мне о нём, кроме... Ну... Это немного детское любопытство Стайлза, оно как-то само собой исключало откровенно сексуальные темы, хоть Дерек и знал - кроме этих грязных подробностей больше он ничего не сможет сообщить Стайлзу о Кае. "Ну, знаешь, детка, у него твоя улыбка. И ямочки твои, и смех..." Дерек понятия не имел, как улыбается второй мальчишка. Перед глазами встала его гримаска с заломленными, как от сильной боли, бровями. С таким лицом Кай кончал, не считая, конечно, ещё весьма громких звуков. "И иногда он шутит так же потешно. Как ты..." В горле встал ком. Дерек просто не мог выдавить из себя хоть что-то приличное и потому на ум приходило вот это: сравнения, будто бы с братом-близнецом, давно умершим, и по какой-то нелепой причине приходящему в сновидения именно к нему. - Вы не похожи. Абсолютно, - сказал он, как мог, спокойно, уже не удивляясь ни этому полубезумному разговору, который допустил, ни тому, насколько подозрительно быстро смирился Стайлз со своим вторым "Я", живущим в нём отдельной личностью. - Он очень развратный, Дерек? - каким-то заговорщицким шепотом спросил его Стайлз, с лёту догадавшись о сферах их непохожести. - Он... На самом деле Дерек знал, что хочет знать мальчишка. Конечно, Стайлз давно сложил два и два. Он понимал, что если бы Кай не нравился его волку, то вряд ли у них вообще что-либо сложилось. Нельзя заниматься любовью с тем, кто не притягивает и от кого тошнит. Кай вызывал не тошноту - желание. Он, чёрт возьми, притягивал. Настолько, что Дерек мог не заставлять себя заниматься любовью с ним. Да еще в том стиле, которого со Стайлзом ему было не видать. - Ты будешь быстро это делать, Дерек? - задал Стилински следующий логичный вопрос. - Ведь раньше, кажется, это никогда не продолжалось долго. Дерек ждал этого момента, и этого требования. Стайлз однозначно хотел, чтобы его добровольное беспамятство ограничивалось непродолжительным промежутком времени. Но секс такая штука, что иногда, особенно с развратным партнером, ты не укладываешься в отведенные тебе десятки минут... - Так как? Тебе же хватит пары часов? - задал теперь Стайлз вопрос конкретнее. У Дерека был вариант избежать неприятной темы. Размыть объяснения так, чтобы они выглядели снова каким-то неопределённым романтическим бредом. Но раз уж они говорили откровенно, практически как деловые партнеры, то он не стал жалеть своего оппонента. Сказал, как есть: - Ты прекрасно знаешь, Стайлз, что именно возвращает тебя из беспамятства, - еще бы чуть-чуть и Дерек заговорил фразами, больше подходящими магическому миру фейри и колдунов. Но ситуация требовала точных формулировок, хотя именно они и не ложились на язык. - Когда появляется... он, мне нужно доставить... ему эмм... - Ты должен трахнуть его так, чтобы двойник кончил, - услужливо подсказал Стайлз с каменным лицом, и Дерек покраснел, хотя раньше не замечал в себе такой способности. - Да, - кратко подтвердил он, - и это не всегда происходит быстро. Пойми, секс... Я стараюсь... очень... стараюсь... - О, да, - нехорошим голосом протянул Стайлз и скривился. - Я заметил. Он снова потянулся к вороту футболки и показушно почесал подсохшую корочку выглядывающей царапины. Как будто хотел Дерека вывести из себя, не замечая, что волк и так уже кипит. - Если не прекратишь сейчас, детка, то дальше мы не сможем вообще ничего обсуждать, - уже немного зло проговорил оборотень, чертя в листе, который так и оставался почти чистым, какие-то агрессивные узоры. - Прости, - слишком легко извинился Стайлз, объясняя то, что и так было ясно с самого начала: - Просто меня от этого жуть как выворачивает. Что мог сказать на это Дерек? Что ему жаль? Того, что эти два, так непохожих друг на друга мальчишки никогда не смогут познакомиться? Что если бы он мог, то изыскал какое-нибудь колдовство, чтобы соединить их в одно целое? - Я обещаю, что это будет пролетать для тебя быстро, - сказал он Стайлзу, уже не зная, правильные ли слова говорит. Более конкретно пообещать быстроту сеанса с Каем было уже труднее. - Ты не заметишь, как снова очнешься в моих руках. - Надеюсь, Дерек, - кисло и без энтузиазма кивнул ему Стайлз, добавляя еще одно условие: - Вы только не очень-то сильно играйтесь, а то, знаешь, это тело у нас с ним одно на двоих...       Они все же через какое-то время нашли в себе силы поговорить сухо и безэмоционально. Листок Дерека заполнился пунктами почти полностью за полчаса. Там были условия с его стороны, и со стороны Стайлза. Намеченный день недели и запасной тоже. Договоренность о возможной спонтанности, а не о скучной механике действий. И обсуждение этого пункта Дерек подхватил с усиленным рвением. Он просто развязывал ему руки, не заставляя совершать однообразные приемы, которые со стопроцентной точностью выдергивали бы из забвения Кая. - Я буду самим собой, - увлеченно вещал он, - не буду сдерживаться и осторожничать. Получится... метаморфоза - хорошо, а если нет - плакать не будем. Правда? Стайлз слушал с несколько досадливой усмешкой, подмечая абсолютно все нюансы в откровениях своего парня. Конечно, успешно вычленил истину, как настоящий Шерлок. - Так значит раньше ты не был самим собой со мной, так? - уж очень проницательно для шестнадцатилетнего поинтересовался он у Дерека. - И вся твоя нежность, она была вракой? "Какое смешное слово", - еще подумал Дерек, почувствовав в вопросе Стайлза упрек и одновременно восхищение его выдержкой, которая, как оказалось, была никому не нужна. - А мне всегда в порнушке нравились жесткие сцены... - мечтательно закатив глаза в потолок, произнес его маленький любовник, занеженный, заласканный своим волком до рвоты. - Всегда хотел прочувствовать это на себе, да только не думал, что доставаться будут мне не страстные игры, а синяки и причинно-следственная боль в заднице... - Неправда, - топорно возразил Дерек. - У нас с тобой был приличный секс. - Ага. Секс, - язвительно подхватил мальчишка. - Тот самый, когда я видел, как сильно ты сдерживаешь себя. Поверь, мне это нифига не нравилось. У Дерека в очередной раз не нашлось слов. Наверно, очень обидно было желать то, что тебе недоступно. Что отбирает у тебя какой-то двойник, превращая ситуацию в театр абсурда, где нежность - ненавидима, а грубость - желанна и совершенно недосягаема. - Ну ладно, - опять сменил тему Стайлз, легко согласившись с нелепыми условиями. - Тогда и я смогу по пятницам выделывать всякие штуки. Ну, понимаешь, провоцировать тебя, да? - Угу, сможешь, - немножко снисходительно согласился Дерек, зная, что даже если бы это и не было под запретом для Стайлза, то вряд ли он использовал вседозволенность в своих сексуальных провокациях. Дерек уже представлял это - новые смешные, робкие, неумелые завлекалочки своего неопытного мальчика, который сам признался ему, что соблазнять не умеет. - Уж я-то оторвусь по-полной, Дерек, - грозился Стайлз и даже стал улыбаться. - Я сделаю с тобой тако-ое... - Что же? - Всё. От этого зловещего предупреждения у Дерека отчего-то поджались яйца. Угрожающий ему Стайлз был очарователен, и оборотень вдруг пожалел, что сегодня не пятница, и даже не четверг. А потом понял, что это к лучшему. Наверно это хорошо, что сегодня он всю ночь будет любить именно его, сдерживаясь и смотря, как сдерживается и Стайлз от своих неразрешенных в этот день недели провокаций, кусая губы до крови. ..."Мы чертовы мазохисты", - бездумно витало в голове чуть позже на особо глубоких, медленных фрикциях. Стайлз как специально сжимал ягодицы, и Дерек вдавливал свои бедра в них с усилием, которое ему нравилось. Сопротивление - ленивое, еле уловимое - оно было восхитительной дополняющей к полной безропотности любовника, когда Дерек после их деловой битвы настоял на сексе. - Сегодня нежном? - усмехнувшись, спросил Стайлз, глянув на календарь, где красное пластиковое окошечко показывало среду. - А то, - тотчас вернул ему усмешку Дерек. ...Узкие бедра Стайлза белели в темноте спальни. Персиковый абрис ягодиц был четко прорисован и разделен посередине ровной затенённой полоской. Дерек рукой направил туда свой член и Стайлз разжался - доверчиво и привычно. А дождавшись, когда Дерек вставит до яиц, зажал булочки. - Непослушный мальчик, - выдохнул пойманный в тиски оборотень ему в ухо, решив, что это безобидное замечание не повлияет на сценарий. Оно и не повлияло. Стайлз расслабился, схватился рукой за бедро любовника и тихо прошептал: - Ты обещал нежно, помнишь? Давай. Дерек лежал на узкой спине Стайлза, беря его сзади. Совсем не нуждаясь заглядывать тому в лицо. Знал, как до ужаса хочется его парню прожить этот секс в сознании. Знал, что для этого кусает он себе губы, размазывая по деснам ярко-красное, и на своих ощущал солёный привкус тоже. Только вот кровь или слёзы, не понимал.

***

... - Тебе хорошо со мной? В постели? - не зная каким образом, но Дерека не покидало ощущение, что сегодня, пока сон не перебил этого настроения, им позволено откровенничать и залезать друг другу под кожу без опаски. Поэтому и не успокоился, даже когда сеанс физического проявления их любви был закончен. Стайлз же был против. - Давай спать, Дерек, - он сонно ворочался в руках оборотня, уже понимая, что спать не будет. Что разрушив с каждым написанным пунктом их договора некую романтику, присущую всем отношениям, Дерек теперь останавливаться не хотел. Любопытничал сейчас, как может любопытничать только молодой волк после первой своей вязки. - Ответь на вопрос, детка, - повторил Дерек. - Ты знаешь ответ. - Хочу развернутого. - Пфф... - Стайлз даже хихикнул. - Тогда пусти меня сначала в ванную, чудовище, а то я перепачкаю все простыни собой. То есть, тобой. Дерек чуял, раздувая ноздри, чуял свой запах, который бесстыдным амбре выползал из-под одеяла. Даже не запуская руку между ног своего любовника, он знал - его задница все еще сочится вытекающим семенем. А спереди на постельном белье тоже влажно, уже от спермы самого мальчишки. Из этого следовало, что вопрос об удовольствии, задаваемый Дереком своему парню, был совершенно бессмысленным. И все же Дерек задавал его. Он обнял Стайлза покрепче, не отпуская никуда, с наслаждением вдыхая смешавшиеся их ароматы и тихонько куснул за ухо. - Отвечай. - О, господи! - шепотом заорал Стайлз. - Да! Слышал? Да! Мне хорошо с тобой! Доволен? - Доволен, - честно ответил Дерек, подводя их к самому интересному, чего уже не боялся, раз уж они перестали делать вид, будто нормальная пара. - И тебе всегда хорошо со мной? Даже когда ты приходишь в себя после провала в памяти? Дерек специально не стал говорить прямо о моменте замещения личности другой, и так вопрос был не совсем прост. Но именно сегодня, в день откровений, ему до ужаса хотелось узнать... - Насколько хорошо ты чувствуешь оргазм, который тебя пробуждает из провала, Стайлз? - уже прямо задал он вопрос своему парню, ощущая, как тот съеживается в его руках и гасит невидимую улыбку. - Чувствую, и всё, - кратко ответил Стилински. - Сейчас тоже заставишь меня отвечать развернуто? - Заставлять не буду, - серьезно ответил Дерек, - но разве ты не понимаешь, как важно мне это знать? Стайлз покачал головой. Он не понимал. А Дерек так и не нашел слов объяснить ему свою неумирающую надежду на то, что доставляя удовольствие Каю, он старается не напрасно. Он делает хорошо не только ему, но и своему мальчику. - Просто расскажи мне, как это происходит, детка, - попросил оборотень по-другому, перестав допрашивать, смирившись с тем, что никогда не сможет объяснить некоторые свои мотивы мальчишке, считая их просто напросто стыдными. Стайлз ненадолго притих, будто засыпая. Но Дерек ласково и требовательно встряхнул его за плечо, прося новой откровенности. - Ладно, так уж и быть, подниму тебе твою ужасно заниженную самооценку, Дерек Хейл, - немного издевательски сказал Стилински на зевке, спрашивая какую-то ерунду, к делу не относящуюся: - Ты еще помнишь, когда кончал во сне? - Помню, кажется, - признался Дерек. - Когда еще подростком был. Да как все... - Тогда ты должен будешь меня понять, - сказал Стайлз. - Сам провал я не чувствую, ты уже знаешь. Но выбрасывает меня из него очень ярко. Только я сначала не понимаю, что происходит. Кто на мне, кто во мне... Вроде бы сон, но потом приходит понимание, что это реальность. Чувствую последние секунды ну, удовольствия. И вижу тебя. Стонущего. Очень красивого. - Так значит?... - удивленно переспросил Дерек его, намереваясь узнать точнее - а правильно ли он понял, что самое сладкое в их беспамятном сексе все же успевает перепасть мальчишке? - Значит, мне с тобой очень хорошо, Дерек, - серьезно ответил Стайлз и стал выкарабкиваться из объятий, - очень, очень хорошо. Ответ был позитивен и произнесен ровным тоном. Но Дерек понял всё. Всё, что включало в себя это сказанное безо всяких восторгов "хорошо", по мнению его парня. Наверняка чувствующего себя человеком, который опоздал на собственную свадьбу и ему досталась лишь вишенка с торта. Она, безусловно, самое вкусное среди нагромождения крема и сливок, но съев её без всего остального - без приготовлений-поздравлений, без клятв и поцелуев, без обязательного танца молодых - он ощущает только лишь приторную сладость во рту, которой в итоге оказывается недостаточно для счастья. - Прости, я только хотел узнать о твоих переживаниях чуточку больше, - каким-то нелепым психоаналитическим текстом попытался оправдаться за любопытство Дерек. Стайлз хмыкнул. - Да ничего. Это нормально. Дитон сказал, мы должны делиться всем. Он даже настаивал на этом. Я плохо с этим справляюсь, если честно. Просто мне никак не привыкнуть, Дерек, что самое любопытное для нас... для тебя, оно всегда будет сводиться к простой арифметике, к вопросу, сколько же нас в постели - двое или трое... Дерек совсем не удивился, насколько же по-взрослому умеет иногда формулировать свои мысли Стайлз. Так бывает с очень больными, неизлечимо больными людьми, даже если они дети. Понимание мимолетности жизни приходит к ним вместе с болезнью, заставляя говорить по-стариковски... - Ты сам первым начал любопытничать, Стайлз, - немного обиженно отбил упрёк он. И прямо намекая на двуликость своего любимого, честно ответил: - А арифметика между нами неизбежна, потому что ты такой. - Потому что я такой, - будто эхом, грустно отозвался Стайлз и наконец был отпущен в душ слишком разговорчивым в эту ночь оборотнем.

***

      Когда Дерек обсуждал с врачом лечебную терапию с помощью триггера, то есть себя, он не понимал, отчего Дитон убеждает его действовать спонтанно. Не превращать все в систему, составляя график, а выпускать своих демонов исключительно по нужде. Дерек упрямился и не соглашался. Назначенный день, четкая инструкция - вот что было им нужно, говорил он, не смея признаться даже себе, что нужно это ему. Благородно исполнять тяжкий постельный долг куда как достойнее, чем ощущать себя шлюхой, которой нравится её работа. - Если я буду действовать, ориентируясь на свои потребности... это будет... будет... - Перестань уже стыдиться того, что тебе это нравится! - перебивал его запинающуюся речь Дитон. - Да это же счастье, Дерек, как ты не понимаешь? Твой организм, твоя психика не отторгает ситуацию, а принимает её. Трудно, и всё же принимает! Зачем вам режим, если можно просто так жить? Чувствовать друг друга настолько чутко, что в какой-то из дней приходить к пониманию - что вот сегодня это произойдет, а не готовиться к сеансу обращения - твоего и Стайлза - заранее! Дерек, как распоследний мазохист, не желал получать от гадкого действа удовольствия. "Я не хочу быть шлюхой", - твердил он себе. И в назначенную им первую пятницу не знал, с чего начать. Сидел на чистом покрывале в спальне, дожидаясь из душа своего мальчика. Чувствовал, как потеют руки, лежащие на коленях. Чувствовал, что Дитон, мать его, был как всегда прав. ... - Черт, я не могу, - в очередной поцелуй простонал оборотень, уже догадавшись, что по щелчку пальцев у них ничего не получится. Триггер не сработает, если, как выразился Стайлз, Дерек будет молотить его головой о спинку кровати без должного энтузиазма. А его-то как раз и не было. Они лежали лицом друг к другу и пытались целоваться. Эрекция была у обоих, но это не облегчало дела: пятница проходила совершенно бездарно. На следующий день Стайлз должен был ехать к врачу с отчетом, и Дерек, как исполняющий обязанности живого лекарства, пытался досконально выполнить указания психиатра. Он хотел быть работающей таблеткой, а не пустышкой, которая лишь временно облегчает страдания умирающего. Стайлз, к слову, обещанных провокаций не устраивал. Наоборот, был зажат еще больше, чем в их самый первый раз. Они оба напоминали умственно отсталых девственников, которые не представляли даже с чего им начать. - Не могу, - в очередной раз с досадой и злостью на себя сказал Дерек и откинулся на спину. - Слабак, - без выражения протянул Стайлз, за что получил тычок в ребра от волка немедленно. Дерек не обижался на него. Понимал, что сам напортачил. Знал же, как сложно будет быть умным лекарством. И вспоминал, как легко было быть рукой помощи, даже не подозревая об этом. - А у тебя еще стоит, - заметил Стайлз бугорок под простынкой Дерека. Предложил: - Хочешь, минет сделаю? Дерек мрачно отказался. Вспомнил отчего-то, каким голосом проговаривал такие вещи второй мальчишка. Да что там голос! Там и выражения были другими. И он так пошло тянул эти гадкие слова, что яйца наливались сразу, и думалось с трудом...

***

      Сон - это твоя приватная зона, данная природой. Никто не смеет нарушать покой грёз, но некоторые способы вторжения могут быть, конечно, оспорены. Тревожно спящему Дереку было горячо и мокро между ног, которые разъехались в стороны в расслабленной сонной позе. Возня там, в самом интимном месте немного раздражала, но сладкая волна вожделения приливала к паху все ощутимей. Дерек застонал сквозь зубы и чуть приподнял бедра. Стало еще горячей, а пробудившийся член ткнулся в мягкую влажность чужого горла. - Боже, - невнятно пробормотал Дерек, соображая наконец, что ему делают минет, тот самый, от которого он несколько часов назад отказался. За окнами была темень, глухая ночь, даже не утро, и Дерека это почему-то возмутило. Зачем было будить его после их неудачи, тревожить, снова требуя чего-то, чего оборотень дать так и не смог? - Прекрати, Стайлз, - выдохнул он, гася очередной стон, - я сплю, завтра надо рано вставать, ты не обязан делать все возможное... - Ты обязан, - оторвавшись от сосания, выдал сексуальный агрессор, и Дерек, наконец, смог выползти из-под него, приподнять одеяло и заглянуть туда. Стайлз был взъерошенным и красным в духоте постельного белья. Губы, обмазанные слюной, алели даже в темном сумраке этого детского домика из одеяла. Он выглядел ужасно наглым мальчишкой и именно поэтому был особенно желанен, как того и требовало их расписание и пятница, плавно перетекающая в субботу. Но Дерек психанул. - И что, по-твоему, я тебе должен? - зловеще спросил он, чувствуя, как закипает. - Это? Это я должен предоставлять тебе по первому требованию? Он грубо взялся за свой член, сжав его у основания и потрясая им, как копьем, перед носом немного испуганного теперь мальчишки. - Ты знаешь, мальчик, как нехорошо и опасно будить ночью спящего зверя? Знаешь? А? - Дерек приподнялся и уже готовился опрокинуть Стайлза на кровать под себя, но тут же понял, как смешно повелся на столь безыскусную провокацию. Стайлз тяжело дышал, ожидая его действий, а Дерек вдруг осознал, что ничего не сможет сделать снова. Что разбудили его зря, и все усилия наладить их прошлый, спонтанный секс, они напрасны. Не видел, к сожалению, как отдельно от него его волк пользуется сонной расслабленностью хозяина и уже вовсю замещает его человеческую ДНК своими маленькими, но очень злобными молекулами. Зверь, жаждущий продолжения ласки, и разозленный неповиновением любовника человек, они слились, наконец, в одно целое, когда несносный, непослушный мальчишка, трясясь от картины горящих углей в темноте напротив, произнес: - Тогда, может, зверь мне покажет, что не слабак, как его хозяин, или же я не дам спать ему всю ночь... Дерек конечно понимал, что его злят намеренно. И надо было, зарычав, гордо удалиться на диван в гостиную, прихватив с собой подушку. Но тут Стайлз, слава богу заткнувший свой невозможно болтливый рот, неуверенным жестом, будто бы подсмотрел его в каком-то стриптиз-видео, потянул с себя трусы, обнажая вялый свой орган, одновременно с этим прихватывая розовый сосок двумя пальцами и с пошлой гримаской крутя его перед изумленным Дереком. - Что... Что ты делаешь, господи? Стайлз! - смотреть было противно. Когда все это выделывал Кай, органично и естественно при этом вплетая свои движения в прелюдию, он смотрелся до ужаса соблазнительно, но Стайлз... ему совсем не подходило это убожество, перенятое им из какого-то порно. - Прекрати! Прекрати! Немедленно! - уже почти орал Дерек, разрезая тишину спальни рычанием вперемешку с этими бесполезными выкриками, глядя на то, как Стайлз не прекращает, а наоборот, делает еще гаже - разводит ляжки и начинает мять рукой свой повисший пенис. - Тебе нравится, милый? - спрашивал он мимоходом, не подозревая, что произносит слова Кая. - А так... тоже нравится? Он вдруг изогнулся и пошло похлопал ладошкой по раскрывшейся промежности, выглядя при этом испуганным ребенком, которому просто приказали изображать грязь перед камерой... Дерек ринулся к мальчишке мгновенно. Подмял под себя, лишь бы только не видеть действа, не слышать неестественный его тон, с которым он произносил гадости. Стайлз вскрикнул от боли, пытаясь вытащить из-под Дерека зажатую им руку. Завозился, неосознанно прижимаясь, и тело волка отреагировало - зародившееся еще в процессе минета возбуждение, подкрепленное злостью и раздражением, оно ярко полыхнуло в сознании, наливая член кровью снова. Но Стайлз не внял опасности, выполняя только ему известную миссию. Просипел, сжимаемый руками Дерека: - Те.. бе... же нра-авится... - Еще одно слово, маленький ублюдок, и я тебя придушу, - выдохнул Дерек последнее, что мог произнести членораздельного, потом из горла вырвался рык и он, не обращая внимания на повторяющиеся вскрики боли, одним движением перевернул Стайлза на живот... ...В порно есть поза, особенно любимая операторами, которую они считают идеальной. Лучшей для того, чтобы показать всё правдиво и без прикрас. Если, конечно, имеется в виду то порно, что не призвано петь об эстетике гейского секса, а направлено на жесткое, быстрое удовлетворение через визуальные образы. Дерек, мало что видя в темноте даже своим волчьим зрением - такие круги перед глазами плясали - инстинктивно разложил Стайлза именно так: грязно и откровенно обнажив его гениталии будто для камеры. То, что природа предпочла между ног сокрыть, не выставляя наружу, оборотень бесстыдно распял. И пусть зрителей не было, и даже он не мог ничего различить во тьме их спальни, Стайлзу в такой позе должно было стать безумно горячо и стыдно на грани публичности. Помяв его порядком своим весом, Дерек положил любовника на бок, приподняв одну его ногу некрасивой, безвольной кочергой, растягивая промежность всё шире и шире. Ощущал себя злющим подростком, который вымещает на своем парне обиду. А обидно было. За то, что как ни старался сейчас Дерек наказать именно Стайлза, уже знал - под ним совсем не он. Для поддержания собственного обмана он даже зажал второй рукой распахнутый рот мальчишки, чуть не душа его: так не хотелось продолжать слушать и дальше похабщину, которая неминуемо должна была вырваться из горла появившегося Кая. И вот за то, что Стайлз, настоящий Стайлз посмел ступить на территорию маленького монстра, в его грязную, но немыслимо притягательную, истекающую всяческими физиологическими жидкостями Монстряндию, за это Дерек его и наказывал. Парадокс, но пронаблюдав наипошлейшую эскападу своего парня, Дерек понял, что в Стайлзе его притягивает совсем не это, и встаёт не от того, от чего он, например, возбуждается, глядя на те же действия в исполнении Кая. В одном и том же теле его влекла некая полярность, которая была присуща каждому из двух мальчишек, а Дерек стоял на страже этих королевств, в одном из которых сходил с ума от робкого, милого, смешливого Стайлза, а в другом падал в пропасть вместе с бесстыдным его двойником. Сейчас статус-кво был нарушен. Виновника - Стайлза - нужно было наказать, но Дерек так ожидаемо выбрал путь возмездия через секс, и с таким энтузиазмом принялся за дело, что даже не заметил момента перевоплощения мальчишки в Кая. А это совершенно точно он кусал сейчас ему ладонь, которая зажимала рот. И когда Дерек кое-как впихнул свой член в его раскрытую благодаря позе дырку, неаккуратно, торопливо смазав её слюной и понадеявшись на смазку собственного органа, Кай впился зубами в его пальцы вполне ощутимо. Вряд ли от боли - анатомически это тело было растянуто очень хорошо, Дерек старался быть регулярным со своим парнем. Поэтому острые, впившиеся в плоть зубы любовника намекали скорее на обиду от того, что его так пренебрежительно заткнули со всех сторон. Дерек, не вытерпев укуса, разжал ладонь, и пока мальчишка делал внушительный глоток воздуха, все равно давясь им на очередном толчке члена в свою задницу, Дерек зачем-то протянул руку к тумбочке и включил ночник. При ярко блеснувшем свете прямо напротив них отразило сияние лампы большое зеркало, непонятным образом придвинутое в этот вечер к кровати. И Дерек увидел, как похоже сплетение их тел на те много раз просмотренные им кадры из видео, которое любил он смотреть для снятия напряжения. Сюжета не было. Была так любимая операторами поза, обнажавшая всё - фас пассива, задранная вверх его нога и поршнем ходящий в его анусе толстый член лежащего сзади мужчины. При каждой фрикции Дерека гениталии Кая неистово болтались, шлепая по животу и ляжкам с непристойным звуком. Глаза его были зажмурены, а лицо искажено выражением удовольствия и боли. Он так и не успел ничего ляпнуть, Дерек снова зажал рукой ему рот и продолжил трахать. Ритмично и очень быстро. Словно хотел вытрясти душу при каждом своём толчке. Мальчишка пытался одной рукой схватиться за простынь, но у него не получалось: Дерек возюкал его по кровати, как тряпичную куклу. Рука его, держащая Кая за приподнятую ляжку, уже начинала дрожать от напряжения, но Дерек не мог поменять их позу - он завороженно смотрел в отражение, которое показывало ему самое забористое порно с ним и его парнем в главной роли. Пенис Кая, эрегированный не в полную силу, покраснел от шлепков, яички - тоже. И Дереку нравилась эта прилившая к гениталиям любовника кровь, бесстыдно окрасившая его промежность во все цвета багрянца. Дерек перехватил ляжку покрепче и стал вбиваться еще жестче. Потом освободил рот мальчика от своей ладони, выслушал краткое, очень темпераментное: "Ещё! Блять, ещё!!!" и, сжав ему бедро нечеловечески сильным хватом, дождался в отражении дерганья чужого члена, тоненьких струек бьющей из него спермы, тусклеющего от только что случившегося оргазма и начавшегося перевоплощения взгляда, и только тогда стал кончать сам.

***

      Утром Стайлз не стал убегать в ванную. Так и лежал, повернувшись спиной к Дереку. Голый, оттраханный и перемазанный их спермой. В месте, где Дерек держал его ляжку когтистой рукой, расплывалась гематома, отчетливо видимая на белой коже. Но это был минимальный ущерб, какой когда-либо причинял своему любовнику оборотень. Очевидный прогресс и полный провал одновременно. Дерек не спал уже давно. Слушал, как мальчик его дышит в полудрёме, как просыпается окончательно и замирает, чувствуя позади себя дыхание зверя. Пусть в человеческом обличье, и всё же - зверя. Странно, но первое, что услышал Дерек от него, было: "Прости меня". Он так и не понял, за что перед ним извиняются. Перед ним, таким безобразно распущенным в своем животном обличье, и который так и не смог верно себя дозировать для излечения. То Дерека было слишком мало, то слишком много... Волк был не виноват в этом, но извиниться тоже хотелось. - Нет, это ты меня про... - Дерек, - прервал его Стайлз совсем не сонным голосом. - Ты не должен говорить этого. Я... я вел себя в последнее время, как последняя стерва. Я должен был помогать тебе, о чем мне постоянно говорил на сеансах Дитон, но у меня не получалось. - Тебе было трудно... - Тебе тоже! - Просто тяжелая неделя, Стайлз... - И у тебя! - Ну, хватит. Если всё у нас так плохо и ничего не получается - поехали в клинику. Вдвоём, - не выдержал Дерек. - Пусть Дитон ищет альтернативу такому мучению! В конце концов, я просто не верю, что её нет! - Она есть, - тихо проговорил Стайлз, - и ехать к нему не нужно. Дерек попытался развернуть мальчишку к себе лицом, но тот вдруг уперся, не поворачиваясь ни в какую. - И почему же ты молчал, раз знал другой способ покончить с кошмарами? Не вмешивая в это наши отношения? - совершенно рассержено, гневно даже, спросил его оборотень. - Ты просто не спрашивал, хоть это и было очевидно, - так же сердито парировал Стайлз. Загадочно добавил: - И эта альтернатива не совсем... альтернатива. Это замена лечения на случай, если наш эксперимент не сработает. - И что же? - Нейромодуляторы, Дерек. Нейролептики. Барбитураты. Еще что-то, что диктовал когда-то Дитон. Мой папа знает, он всё записывал, а я запомнил только про побочный эффект от всего этого дерьма. И он, этот эффект, никому из нас не понравится. О колледже придется забыть. И обо всем остальном - тоже. О чем - обо всем остальном - говорил Стайлз, Дерек не очень понял. Наверно, об их любви, раз сказал он это так печально. Хотя в его ситуации потерять себя самого безвозвратно от приема сильных лекарств было, наверно, еще печальнее. - "Кипарисы" - это психоневрологический санаторий, так называет его сам персонал. Туда вообще-то приходят добровольно. Но, знаешь, под таблетками мне будет все равно, когда в итоге ты отдашь им меня, потому что уже ничего не будет иметь значения... - Никто не сможет кормить тебя фармацевтической гадостью насильно, детка, - попытался успокоить его Дерек, совсем забыв о том, что говорят они не об альтернативе, а о следующем этапе лечения. - Я не позволю, слышишь? Стайлз, наконец, повернулся к нему. - Тебя спрашивать не будут, Дерек, - сказал он очевидную правду. - Ты, собственно, мне никто. Отец, когда узнает об ухудшении, о повторяющихся приступах, или... услышит пару раз, как я по ночам кричу, скорее всего послушает профессионала и снова согласится на лекарственное вмешательство. Но они не станут кормить меня ими насильно. Я соглашусь сам. Потому что ты даже не представляешь, как бывает страшно ночью оказаться там, где живет моя болезнь. Дерек смотрел на него, такого молодого, шестнадцатилетнего; он понять не мог, откуда в Стайлзе это - не двойное, тройное дно, обнажившееся от безысходности и явившее сейчас волку нового, непохожего не вчерашнего Стайлза, так просто и понятно рассуждающего о себе самом. Еще полгода назад Стилински был простым геем из бара, немного смущенным напором опытного партнера и так доверчиво решившего отдать первому встречному свою девственность. Потом он стал его парнем. Парнем со странностями, которые плавно перетекли в отклонения посущественней, и дальше, стремительнее, словно снежный ком, в жизнь Дерека ворвались вслед за этим полубезумным мальчишкой новые страшные термины и медицинские обороты в речи, которым не было числа, так стало их много. Диагноз на глазах обрастал осложнениями, пока Дерек Хейл, неэффективная, бесполезная вакцина, еле-еле успевал мутировать, чтобы стать барьером между своим парнем и его окончательным безумием. - Не говори Дитону, когда будешь звонить ему, что у нас не получается, - тоскливо попросил Стайлз его в итоге. И Дерек вдруг понял - у Дитона свой план. Всегда был и есть, на случай его, Дерека Хейла осечки. Он вряд ли будет ждать результат вечно, он врач, а не экспериментатор. И волчье нытье психиатру скоро надоест тоже. Цель каждого врача - дарить выздоровление пациенту, а вовсе не ждать, когда этот пациент наиграется с капризным плацебо. - Мы будем пробовать дальше, Стайлз, - уверенно пообещал он без заминки. - И к черту психиатрию, я буду лечить тебя сам. - Отцу об ухудшении, если что, говорить будешь? - с надеждой на отрицательный ответ спросил вдруг Стайлз жалобно, и Дерек с готовностью покачал головой - "нет". И вдруг припомнив не очень приятно поразившую его фразу о полномочиях, подумал - если Стайлзу он никто, то надо бы узнать, в каком из штатов заключают самые ранние браки среди гомосексуалистов, и, может, подождав совсем чуточку, стать для своего мальчишки кем-то, на чьей стороне, в случае чего, будет закон.