Охота на ястреба

Взглянув в очередной раз на карту, Доун шумно выдохнула и отвернулась. За последние полчаса она едва наметила пару объектов, где гипотетически могло отыскаться оружие, и больше не продвинулась ни на йоту. Голова была забита совсем другим. Подойдя к окну, Доун прислонилась лбом к стеклу и закрыла глаза. Хотелось уснуть, а проснувшись, узнать, что всё случившееся на мейконской трассе – это всего лишь дурацкий, бессмысленный сон. Услышав за спиной тихий шорох, женщина улыбнулась, зная, что тот, кто подошел и положил руки ей на бёдра, увидит в оконном стекле отражение её лица и всё поймёт. Он действительно понял и, прежде чем задать вопрос, прикоснулся губами к её шее, заставив заурчать от удовольствия и повернуться. Прижавшись к теплому сильному телу и с жаром отвечая на поцелуй, Доун в который уже раз подумала о том, что пути судьбы и впрямь неисповедимы. Кто бы мог предположить, что ей, закостенелому копу, гибель мира поможет открыть в себе нечто новое, подарит и верных друзей, и настоящую семью, и истинную любовь? И всё это - во времена, когда люди как биологический вид оказались под угрозой вымирания. Наверное, Бог всё-таки существует и, несмотря на ниспосланные испытания, не забывает о своих созданиях... - Что тебя беспокоит, la belleza (красавица)? Ты сама не своя... - Много чего, mi querido (мой милый). Боюсь, что у нас могут возникнуть проблемы... - Что-то серьезное? - Да как сказать, - открыв глаза, женщина на несколько секунд задумалась, надо ли рассказывать Джи о своих опасениях, но, стоило только бросить случайный взгляд за окно, как все сомнения тут же улетучились. Поблескивая хромированными деталями, к госпиталю на всех парах несся «Харлей Дэвидсон». На мгновение в голове Доун мелькнула жуткая мысль, что «псы» решили атаковать Грейди, но увидев, что наездник только один, женщина облегченно выдохнула: блудный сын решил вернуться. Услышав короткий сигнал и лязг открываемых ворот, она мягко высвободилась из тёплых объятий мужчины и, шагнув к столу, взяла пистолет. - Джи, вы ведь с Диксоном в одной весовой категории?.. Гильермо, давно уже привыкший к тому, как в определённых обстоятельствах принцесса Ди мгновенно превращается в лейтенанта полиции Доун Лернер, только понимающе усмехнулся. - Ну, допустим. И что? - У меня к тебе просьба... Сейчас в госпиталь ворвется злой как сто чертей Диксон. Притащи его сюда, но так, чтобы никто не видел. Мне надо с ним поговорить без свидетелей. Это очень важно. Коротко кивнув, мужчина вышел в коридор, и через пару минут она услышала, как скрипнула дверь, ведущая на лестницу. Немного поколебавшись, Лернер подошла к шкафчику и достала початую бутылку виски и два стакана. Выпивка не помешает: разговор предстоит явно не из легких. Однако из того, что она сейчас узнает, можно будет понять, начнется война с байкерами или нет. Услышав доносящуюся из коридора злобную ругань, Доун только мрачно усмехнулась и приготовилась к встрече. Что бы ни произошло там, на трассе, но прочистить мозги самоуверенному реднеку определенно стоило. Открыв дверь пинком, Гильермо буквально швырнул взбешенного Диксона в комнату и, ободряюще подмигнув Доун, испарился. Охотник, не обращая внимания на женщину, попытался ломануться следом, но Доун, подскочив к нему, рукояткой пистолета нанесла один быстрый удар в основание шеи. Мгновенно рухнувший на пол Дэрил только возмущенно хрипел, силясь глотнуть ставший вдруг густым воздух и подчинить себе внезапно одеревеневшие руки. Не дожидаясь, пока он придет в себя, лейтенант достала наручники и приковала слабо сопротивляющегося мужчину к винтовой ручке тяжеленного несгораемого сейфа. - Какого чёрта, Доун?! Ты чё творишь, мать твою?! Безрезультатно дернувшись несколько раз, Дэрил мрачно уставился на женщину. Не обращая внимания на обозленного охотника, Доун поставила на поднос выпивку и повернула обратно. Заметив, как Диксон непроизвольно дернулся, стоило ему только заметить бутылку, женщина незаметно выдохнула. Самое невероятное предположение не подтвердилось. - Диксон, мы можем пойти двумя путями. Первый путь – ты громишь мой кабинет, а заодно и весь этаж в поисках Кэрол, но это ни к чему не приводит. Потому что, во-первых, её здесь нет, а во-вторых - все сразу узнают о твоих похождениях. Второй путь – сейчас ты выслушаешь меня, а потом я выслушаю тебя. И если ответы меня устроят, а ты не будешь пытаться разнести здесь всё по кирпичику, то я освобожу тебя и скажу, где твоя женщина. Идет? Несколько секунд Дэрил только шумно дышал, стараясь прийти в себя и выиграть немного времени. В голове засела только одна мысль – найти Кэрол и объясниться. Чёрт! Неужели она могла поверить, что он спит с этой?!. этой… Эпитеты, которыми Диксон щедро наградил ушлую девицу, можно было при желании изучать как городской фольклор. Глядя на внутреннюю борьбу, что отражалась на лице мужчины, Доун только укоризненно вздохнула. Ну, ей-богу, как дети малые! Одна делает вид, что всё в порядке, а второй сразу рвется всем головы сворачивать. Нет, чтобы просто сесть и поговорить… - Ну как, согласен? Угрюмо кивнув, Диксон уставился на женщину в ожидании вопросов. Доун не спеша налила в оба стакана виски и подала один из них Дэрилу. Немного поколебавшись, он взял, но решился отпить только после того, как Лернер сделала глоток. - Судя по тому, с какой скоростью ты примчался, да и ещё и на чужом мотоцикле, тебя просветили, как ты оказался в Мидл Скул, - заметив осторожный кивок, Доун продолжила уже более уверенно: – Врать не буду, Кэрол видела вас обоих в той комнате, как, впрочем, и все остальные. Я привезла её обратно сюда, так как не была уверена, что отправься мы с остальными в Мейкон, там не произошло бы убийство. - Ты это к чему?! Мне надо с ней поговорить! Она всё поймет! - Ага, поймет и простит, да ещё и приголубит. Диксон, ты вообще соображаешь, что натворил?! - Бля, да не было ничего!!! – взревев, как раненый бизон, Дэрил из всех сил рванул наручники, но безуспешно. – Не спал я с ней! - А вот с этого момента - поподробней, - усевшись на пол, Доун теперь смотрела прямо ему в глаза. – Рассказывай всё с самого начала и не опускай подробностей. - Да чё рассказывать?! – прикрыв глаза, Дэрил начал вспоминать вчерашний день. – Уселись в тачку, поехали. Возле поста на Эджвуд она попросила притормозить: кому-то из братков привезла в подарок клубнику. - Кому? - Я не спрашивал. Потом погнали по трассе, где-то часа через два я понял, что с тачкой проблемы. Остановился посмотреть – камера в хлам. Даже не знаю, как мы с ней проехали так долго. К нам шли ходячие, и я решил переждать в тех домах, где вы нас нашли. Осмотрел дом - всё было чисто. Хоук засела на первом этаже, а я - на втором. Не знаю, сколько там просидел, но не спускался. Помню, что открывал окно, чтобы покурить, а потом… потом ни хрена не помню! - Ясно. Ел или пил что-нибудь? - Ну да, консервы. Только их Кэрол упаковывала. Я сам видел. - А кто первый ел? Ты или она? - Ну, Хоук, - почувствовав, как на краю сознания забрезжила какая-то мысль, мужчина весь подобрался. – Когда я зашел в комнату, она уже похавала. Только кинула мне бутылку с водой. - Открытую? - Ну да. Стараясь сохранять невозмутимое выражение лица, Доун встала и подошла к окну. Такой сильный, смелый и храбрый Диксон попался на удочку, как пустоголовый пескарь! Взяв со стола ключи, она вернулась к мужчине и открыла наручники. - Ещё один вопрос. Вы, когда выехали на трассу, останавливались где-нибудь? - Нет. Хотя один раз она попросила: в кусты ей надо было. Не решаясь уйти, Дэрил топтался в комнате, чувствуя, что многого не понимает. А ощущать себя дураком ему не нравилось. Впрочем, больше его волновало другое: где сейчас Кэрол? Похоже, углубившись в какие-то свои размышления, Доун забыла о том, что обещала сказать ему. - Где Кэрол? Ты обещала сказать, где она! - Она на крыше. Ей были нужны тишина и пространство. Думаю, на данный момент этого достаточно. Только, Диксон, - едва успев придержать мужчину за плечо, Лернер понизила голос до доверительного шепота: – Увидев тебя, она, скорее всего, будет в ярости. Дай ей выплеснуть обиду - всю, без остатка. Но всё это время ты должен быть рядом с ней. Торопливо кивнув, Дэрил поспешил на крышу. Что бы Кэрол ни думала, как бы в нём не сомневалась, он докажет ей, что ему нужна только она одна. Вернувшись в офис, Доун устало опустилась в кресло. Многие вопросы прояснились, но легче от этого не стало. Судя по тому, что предприняла Хоук, чтобы убедить всех вокруг в своей связи с реднеком, девицу интересовал не столько мужчина, сколько что-то совсем иное. Знать бы ещё, что... Внезапно раздавшийся шелест крыльев заставил женщину испуганно вскочить на ноги, но уже через несколько секунд она облегченно выдохнула. Влетевший в распахнутое окно ворон сделал круг по комнате и уселся на спинку стула, которую специально переделали под насест. Осторожно сняв с шеи птицы футлярчик с посланием, Доун налила ворону воды и достала письмо. По мере того, как она читала, в душе её разгорались противоречивые чувства: облегчение, горечь, недоумение, гнев. Закончив читать, она аккуратно сложила листок и положила в карман. Необходимо было поразмыслить, как поступить с полученной информацией.

***

Вышагивая из конца в конец комнаты, Хоук тихо зверела, чувствуя, что ещё немного - и она попытается сбежать отсюда через окно. Гризли, конечно, будет в бешенстве, но огребать тумаки и оплеухи придётся уже не ей. Сначала, после того, как байкерша рассказала ему о своем плане, он чуть не придушил её, а потом запер в комнате, как какую-нибудь соплячку, да ещё и запретил кому-либо не то что заходить к ней, но даже разговаривать. Поэтому, услышав, как в замке поворачивается ключ, Хоук была готова броситься на любого, кто войдет в комнату. Правда, ещё не знала, с какой целью: обнять или задушить. Заметив колючий взгляд племянницы, Медведь только понимающе усмехнулся и, кивнув охранникам, отпустил их. Заперев за собой дверь, он опустился в ближайшее кресло и не торопясь налил себе выпить. Наблюдая исподтишка за едва сдерживающей гнев Хоук, Гризли нарочито долго смаковал вино, ожидая, когда девушке надоест смотреть на это. Терпение явно не относилось к сильным чертам её характера. - Если пришел напиться, то бери бутылку и иди к себе! Можешь Дэмиена позвать в собутыльники - он не откажется. - Мне и здесь хорошо. К тому же у меня осталось ещё несколько вопросов. - Я тебе уже и так всё рассказала. Дура! - Ну-ну, самокритики должно быть в меру, - лениво потянувшись, Гризли поставил стакан на место. - Кстати, рассказала ты далеко не всё. Где ты достала колеса, которые подсыпала Диксону? Док говорит, что у нас настолько сильной хрени нет. В Грейди? Кто из тех людей тебе помогает? Кто из наших людей в этом замешан? Где вы спрятали оружие, которое собирались использовать при захвате? И последнее: почему именно Диксон? Увидев, как Хоук демонстративно отвернулась и уставилась в окно, Гризли только покачал головой. Захватив бутылку, он подошел к девушке и встал у неё за спиной. - Хоук, мы сейчас стоим на пороге новой войны из-за твоих действий, и я сделаю всё, чтобы её не допустить. Ты можешь продолжать играть в молчанку, но давай я тебе расскажу, что будет дальше. В общине уже пошли слухи о том, в каком состоянии был найден Диксон, и если слегка сместить акценты, то все будут воспринимать тебя, как не заслуживающего доверия человека. Дальше: ты лишаешься всех привилегий, которые имела, будучи командиром десятки. Абсолютно всех. И последнее: своих парней ты тоже лишишься. - Что?.. - побледнев, Хоук резко повернулась к Медведю. – Ты не посмеешь так со мной поступить! - Если это цена мира, то посмею, - голос мужчины был совершенно спокоен. А то, что творилось на душе, никому знать не надо. – Элис, я надеюсь, что ты достаточно умна, чтобы понимать, как надо поступить в этой ситуации. Несколько секунд Хоук ошеломленно смотрела на вожака, а потом схватила бутылку и сделала несколько глотков. Смыв непонятно откуда взявшуюся во рту желчь, девушка плюхнулась на диван и поджала ноги. - Таблетки мне подогнал Хорхе. Не знаю, откуда он их взял. Обменял на клубнику. В Грейди больше всех недоволен командованием Граймса и Лернер Джошуа: он привел к ним свою группу три месяца назад. Говорит, слишком бескомпромиссные. Здесь мне помогли… Слушая монолог племянницы, мужчина только удивлялся тому, с каким размахом девушка готовила свою операцию. Ведь всё это было под самым его носом, а он ничего не видел. Так привык верить ей на слово, что и предположить не мог, что всё может быть по-другому. В сердце кольнула застарелая боль, когда он вспомнил, как точно также воспринимал на веру слова другого человека. А когда узнал правду, было уже слишком поздно. - А Диксон... Он показался мне самым подходящим. К нему прислушиваются, его уважают. Он первый во всем: на вылазках, на зачистках, в поиске людей. А баба его - не фонтан. Просто ещё одна домохозяйка. Никто бы не удивился, узнав, что он променял её на меня. - Хм, если помнишь, эта – как ты выразилась - "домохозяйка" самолично спасла нескольких наших парней, а потом вместе со всеми держала оборону и положила немало чужаков. - Да какая разница?! - Хоук презрительно отмахнулась. – То, что она научилась пистолет в руках держать, ещё ничего не значит! Эта Кэрол - слабачка, которой просто повезло! Не будь рядом с ней Диксона и остальных - сгинула бы давным-давно. - Как Марлин? Выстрел был сделан наугад, но попал прямо в цель. Хоук так крепко стиснула горлышко бутылки, что стекло не выдержало и лопнуло. По руке побежала струйка вина, смешанная с кровью, но девушка даже не почувствовала этого. - С чего ты взял? – ледяное равнодушие сказало Гризли больше, чем тысяч слов. – Что может быть общего между этой Кэрол и… ею. - Много чего. Жизнь с деспотом мужем; дочка, которую не смогла сберечь; вечный поиск оправданий чужим поступкам... Вот только, в отличие от твоей матери, Пелетье повезло. Рядом с ней оказался мужчина, который принял и понял её. Который, насколько бы тебе это ни казалось странным, поклялся защищать её. И она счастлива. И жива. А твоя мать – нет. - Марлин была слабачкой! Никогда не умела постоять за себя! Только и делала, что подтирала сопли да прислуживала Реджи! А он и ноги об неё вытирал! Сама виновата! Стиснув зубы, Гризли проглотил колкое замечание, вспомнив обещание, данное сестре, когда она умирала. Он тогда решил съездить в Норвегию: походить по земле своих предков, узнать поближе культуру своего народа. Он уже прошел полстраны, когда Дэмиен - тогда ещё просто member(1) «Адских псов» - сумел разыскать его и сказать, что сестра в очередной раз попала в больницу, но, судя по тому, что к ней приходили копы, всё было гораздо серьезнее, чем десятое падение с лестницы. Вернувшись в США, Бьёрн разу понял, что дело плохо. От той Марлин, которую он знал, осталась лишь тусклая оболочка, которая угасала с каждым днём. Расспросив парней о том, что произошло, Медведь обрадовался, что Реджи сидит за решеткой, иначе он просто убил бы зятя. Как рассказал Найт – байкер из его десятки – в тот вечер они все, как обычно, завалились к Питбулю домой, где продолжали "гудеть" до глубокой ночи. В конце концов все вырубились и попадали кто куда. Пробуждение для многих стало поистине адским – под звуки выстрелов. Страдая похмельем, Найт встал раньше всех и пошел искать сортир, но, услышав яростный спор Питбуля с женой, остановился, не зная, стоит ли обозначать свое присутствие. Пока он думал, раздался характерный звук пощечины, но, в отличие от обычного сценария, когда, схватившись за лицо, женщина убегала к себе, она вдруг достала пистолет и начала угрожать мужу, требуя, чтобы тот ушел. Не ожидавший такой наглости Реджи бросился на супругу и схватил пистолет. В итоге, когда все прочухавшиеся «псы» прибежали наверх, то нашли истекающего кровью Питбуля и лежащую без сознания Марлин. Когда супругов отправили в больницу, Найт наконец вспомнил про Хоук, которая даже не выглянула из своей комнаты за всё время разворачивающейся драмы. Войдя к ней, он увидел, что девчонка спит как убитая и на толчки и крики никак не реагирует. И хоть это ничего не доказывало, но ссора супругов произошла именно возле комнаты Хоук. У Медведя состоялся тяжелый разговор с сестрой, которая, наконец нашла в себе силы признать, что её семейная жизнь была адом, из которого она так и не сумела выбраться. Добившись у брата обещания присматривать за дочкой, Марлин написала два письма: одно для полиции, другое для Реджи. В последнем она недвусмысленно давала понять мужу, что если он ещё хоть раз бросит в сторону дочери неподобающий взгляд, то единственным, на что он еще сгодится, будет донорство органов для трансплантации. Хоук всё это время жила у дядьки и к матери не приходила: Марлин не хотела, чтобы её «солнечный лучик» видела её в таком состоянии. Много позже Гризли понял, что это было ошибкой. Потеряв мать, Хоук оказалась на распутье и быстро попала под влияние отца, вышедшего вскоре из каталажки. Озлобленный на весь мир, Питбуль начал быстро завоевывать себе авторитет, полностью оправдывая прозвище, и уже через несколько лет стал полноправным вожаком «Адских псов». Постоянно будучи при нём, Хоук как губка впитывала всё, что исповедовал отец, и вскоре по части цинизма могла переплюнуть любого. К счастью, Бьёрн сумел всё же вложить ей в голову, что уважение к своим и помощь тем, кто слабее тебя – это не слабость, а сила. Вот только, очевидно, этого всё же было недостаточно. - Марлин не была слабачкой. Требовалось немало силы духа, чтобы терпеть такую жизнь рядом с твоим отцом. Да ещё и воспитывать тебя. - Да какая разница?! - отшвырнув бутылку, Хоук вскочила с дивана. – Она мертва! Она уже десять лет, как в могиле! Как и Реджи! Была бы она сильной, то забрала бы меня и свалила от него! Но нет! Она предпочитала делать вид, что у нас всё хорошо, что мы - счастливая, блядь, американская семейка! Они все - слабачки! Улыбаются, делают вид, что у них всё отлично, а сами трясутся от страха, что мужики променяют их на кого-то другого! Такие все хорошие, безотказные!.. Печенья пекут, будто это может помочь! Будто настоящего мужика можно привязать к себе хавкой и улыбками! Да ни хрена!!! Почувствовав, как в глазах закипают злые слёзы, Хоук так удивилась, что даже не заметила взгляд Гризли, брошенный на неё. Быстро заморгав, она смогла восстановить резкость и, подбоченившись, уставилась на дядьку. - Что ты ещё хочешь?! Я тебе всё сказала. А теперь - уходи! Не желаю тебя видеть! – услышав осторожный стук в дверь, байкерша развернулась и рявкнула: – Пошли вон отсюда! Это пока ещё моя комната! Заглянувший в комнату Дэмиен только покачал головой и повернулся к Гризли. - Босс, вы просили предупредить, когда появятся новости. - Хорошо, Димми. Сейчас приду. Запустив руку в карман, Гризли достал листок бумаги и протянул его Хоук. - Это она написала для тебя. Думаю, теперь ты сможешь прочесть и не уничтожить это послание. Положив бумагу на стол, Гризли вышел, оставив девушку в полном хаосе чувств. Немного поколебавшись, Хоук подошла к столу и увидела на бумаге короткое стихотворение. "Ты в ненастье и шторм парус свой распусти. О, как сладостен будет сей миг! По волнам, по штормам - лучше в Хель к мертвецам, Чем рабом быть у страхов своих!"(2) Первым порывом, как впрочем и всегда, было схватить это странное письмо и разорвать на мелкие клочки. Но что-то её остановило. Впервые за последние пять лет Гризли вспомнил про её мать. И не просто вспомнил, а оправдывал, доказывая, что она была не такой никчемной, какой Хоук её помнила. Он пытался сказать, что её мать все же чего-то стоила. Проведя параллель между Марлин и женщиной Диксона, Медведь вытащил на свет то, о чем Хоук даже и не подозревала - её неприятие счастливых людей. А точнее - тех, кто, пройдя через все немыслимые испытания, не озлобился, не потерял человечность и смог найти своё счастье. Особенно, если это были женщины. Проведя пальцем по строчкам, Хоук задумчиво повторила четверостишие. Она считала, что давно переболела всей этой сентиментальной чушью и прочей ерундой... Но оказалось - не до конца. Отвернувшись к окну, девушка задумчиво уставилась на поле, стараясь успокоить внезапно занывшее сердце.