Кровавый Джек: Обретённый Путь.

Психологи считают, что есть пять основных стадий принятия горя: отрицание, ярость, сделка, депрессия и, наконец, само принятие. На какой сейчас я стадии, трудно сказать. Скорей всего, что-то среднее между депрессией и принятием. Эта ночь была просто ужасной. Мало того, что я заснула только под утро из-за прилившего адреналина в крови, так ещё и осознание положения не улучшало ситуацию. Под конец я постаралась успокоиться и посмотреть на ситуацию под другим углом. Словно всё происходящее меня совершенно не касается. Что я имею? Да, я на борту пиратского корабля. Да, я тут имею работу и выполняю обязанности. Да я тут даже зарплату имею, чёрт возьми! И причём учитывая, сколько на меня возложено обязанностей, здешняя зарплата несравнима с заработком библиотекаря. Но ведь не в деньгах дело, верно? Что дальше? Мне трудно судить человеческие поступки, но, если не ошибаюсь, Кид не намерен избавляться от меня в ближайшее время. Это его вчерашняя выходка… что он вообще от меня хотел? Что я с улыбкой раскрою объятья и позволю ему вытворять всё, что он хочет? Я, между прочим, чужая невеста! И на днях у меня должна была быть свадьба… Чёрт! Ненавижу его! Ненавижу этот корабль! Ненавижу всё, что связано с пиратской жизнью! Ладно… успокойся. Соберись. Оцени ситуацию. Что ты имеешь, Джекит? Ты жива, а это главное. Кид, скорей всего, оставил тебя в живых из-за того, что он, как ребёнок, не хочет отказываться от своих игрушек. Завёл себе куклу и играет с ней. Следуя из этого, могу предположить, что моя судьба — умереть в его играющих руках. Ребёнок, который не желает делиться игрушками и не отпускает их. Скорей всего, это и напрягает Киллера. Возможно, это происходило уже. Не зря же старпом говорил ему, что Кид заигрался. Да, Киллер довольно умён и многое знает. Его стальной выдержке и хладнокровию можно только позавидовать. Не зря же его прозвали «Мясником». Вот бы его перетянуть на свою сторону… ха, ну конечно, Джекит. А почему тогда сразу не Кида? Губа не дура, но Киллер будет самым последним человеком, который захочет наладить с тобой контакт. Однако не всё так плохо, верно, Джек? Чёрт, я даже сама себя уже называю Джеком. Ну и ладно. Буду Джеком, раз так проще. В моём окружении есть как минимум два претендента из элиты, что более-менее хорошо ко мне относятся. Вайя и Хит. Нет, у них, конечно, могут быть свои цели вести себя так, но сейчас мне на них наплевать. Ох, ладно… который там час? Спать хочется просто ужасно. Еще бы, мой сон длился всего несколько часов, а этого после борьбы с грибом явно недостаточно. Уже половина седьмого. Лучше поднимусь на палубу и покажусь остальным, что я уже на ногах, а то, боюсь, скандала не избежать. На верхней палубе я обнаружила с десяток пиратов: Киллера, Хита, Фила со своей бандой. Все что-то обсуждали, совершенно не обращая на меня внимания. Из нескольких слов, донёсшихся до меня из их разговоров, я поняла, что корабль направляется к ближайшему айсбергу. Это естественно: ведь воды после вчерашнего марафона горячего душа на корабле практически не осталось. Необходимо, пока мы не вышли за пределы зимних островов, наколоть льда, чтобы растопить его и вновь пополнить запасы питьевой воды. Ни с кем не здороваясь, я прошла в камбуз. Завтрак, на котором я принципиально не была, если не ошибаюсь, уже позади, так что по моим предположениям там сейчас никого не должно было быть. Однако стоило мне войти в кухонное помещение, как я отчётливо ощутила аромат свежего кофе. Кому-то так же с трудом даётся утро по будням. И кто же это? Заглянув в отдел кухни, я увидела стоящего у плиты Вайю. Он держал турку за ручку и сосредоточенно наблюдал за кипением кофейного напитка. — Вайя? — окликнула я пирата — по большей части для того, чтобы оповестить о своём присутствии. Вайя посмотрел в мою сторону и слегка кивнул головой в знак приветствия, но уже в следующую секунду его внимание вновь завлекла турка. Кажется, напиток начал слегка подгорать. Я присела за свободный кухонный столик, ожидая, когда Вайя закончит готовить себе кофе и освободит плиту, так как сама намеревалась заняться этим же делом. Прошло ещё минут десять. За это время я почувствовала, что корабль перестал сильно качаться из стороны в сторону; значит, уже бросили якорь. Неужели пираты уже нашли нужный им айсберг? Хотя выбор тут довольно большой. Куда ни посмотри, корабль кругом окружают огромные ледяные глыбы, скорее напоминающие небольшие безжизненные острова, нежели айсберги. Передо мной возникла чашка горячего, ещё дымящегося кофе, которую неожиданно поставил Вайя и сам же присел за общий стол напротив меня. Я с непониманием посмотрела на пирата, но тот уже делал небольшие глотки кофе из своей чашки и с безразличным видом всматривался в иллюминатор. Его поведение показалось мне слегка странным. Зачем он всё это делает? Вот бы уметь читать мысли и понимать поведение людей! Моей младшей сестре Розе это всегда давалась очень легко. С самого детства. Ей было достаточно взглянуть человеку в лицо, чтобы знать, о чём он сейчас думает. Грустно ли ему или, наоборот, весело? Мне с этим всегда было трудно. Порой я наблюдала за поведением людей и совершенно не понимала смысла их действий. Зачем они так поступают? Почему тут смеются, а тут плачут? Нет, я, конечно, тоже человек и тоже чувствую, но ожидать от меня чего-то большего не стоит. Спокойно я взяла предложенную мне чашку и тоже сделала пару глотков. Горячий напиток тут же слегка обжёг кончик языка, и я почувствовала горечь: всё же кофе слегка подгорел, но мне сойдет. Сон отступал, а тело набиралось сил и бодрости. Рядом с Вайей, как обычно, возникала лёгкая атмосфера уюта и комфорта. Казалось, что все пережитые до недавнего времени ужасы — лишь плод моего воображения. Кошмарный сон, который унесёт с собой ночь. Но мы прекрасно знаем, что это не так. Это реальность! Об этом говорят пожелтевшие синяки на моих руках, засосы и царапины на шее. Всё это реально и ощутимо. Разве такое может присниться? И всё же меня это волновало в последнюю очередь. Мысли были свободны. Мы не общались, — просто сидели за кухонным столом, смотрели на айсберги через иллюминатор и пили подгоревший кофе. Однако, как это обычно бывало, рядом с Вайей захотелось говорить, и одна из мыслей всё же решила приобрести более-менее материальную форму. — Интересно, — начала я тихим голосом, — когда меня убьют, вспомнит ли кто-нибудь обо мне? Пираты… уделят ли они хотя бы минутку на то, чтобы попытаться вспомнить моё полное имя? Ведь я тут уже месяц. Или избавятся, как от ненужного хлама, и даже говорить об этом будет сродни ругательству? — Я невольно улыбнулась. — Наверное, так и есть. Как там говорил Кид? Ах, да… что-то о том, что это пиратская жизнь, и тратить её на воспоминания — лишь зря потраченное время. Обдумывая свои слова, я поняла, что уже даже не отменяю того факта, что меня убьют. Своей смерти мне не видать. Я не паниковала, не кричала и не билась в истерике. Я просто улыбалась и принимала всё как есть. Похоже, моё сознание смогло пройти все стадии принятия горя. Однако когда Вайя резко опустил чашку на стол, я вздрогнула. Резкий звонкий стук стеклянной посуды о поверхность деревянного стола буквально вырвал меня из собственных мыслей. Но больше всего я была удивлена тем, что это сделал Вайя. Он никогда не проявлял эмоции, а если и делал нечто подобное, то очень редко. Лицо пирата было напряжено, а взгляд сосредоточился на мне. Я никогда не видела его таким. Он злится? Нет. Тут что-то иное. Напуган? Конечно, нет. Уж страх-то я смогу определить... Тогда что? Недопитый кофе от резкого удара расплескался по столу, но нам на него было абсолютно наплевать. Губы Вайи приоткрылись. Он хочет что-то сказать? Неужели я услышу его голос? Неужели молчаливый Вайя сейчас впервые заговорит? Не знаю, почему, но этот момент меня взволновал. Пират уже набрал в лёгкие больше кислорода, но не успел произнести ни звука, так как нас прервали. Дверь в камбуз отворилась, и внутрь помещения зашёл Киллер. Старпом быстрым взглядом осмотрел кухню, после чего остановился на Вайе и произнёс: — Мы нашли подходящий айсберг, но рук не хватает. Идем. Голос Киллера был, как всегда, спокоен и решителен. Хоть это и была просьба, становилось ясно, что отказа первый помощник не приемлет. Да и отказываться Вайя не собирался: он просто молча встал из-за стола и направился к выходу из камбуза. Но перед тем как пираты окончательно оставили меня на кухне в одиночестве, я заметила, что Киллер старается даже не смотреть в мою сторону. Словно меня и вовсе тут нет. Раньше его взгляд буквально прожигал насквозь, и это чувствовалось на физическом уровне. Он изучал меня как противника, как угрозу, как врага, — и это было нормально. Мы не друзья и вряд ли когда-нибудь ими будем. Однако сейчас это поведение старпома говорило о том, что меня уже нет. Сдался или же просто не подает виду? Хотя пошёл он! Лучше пусть так, чем то, что было раньше. Посидев ещё около пятнадцати минут в камбузе в полном одиночестве, я допила кофе и решила вернуться в свою каюту. Верхняя палуба буквально опустела. Тут всегда оставалось хотя бы двое-трое человек или один Киллер, но сейчас не было никого. Непривычно. Айсберг, около которого корабль бросил якорь, казался пустым и бескрайним. Далеко же пираты ушли за чистым льдом. Неужели эту работу нельзя было сделать поблизости? Но больше всего меня интересовали странные постукивающие звуки за бортом корабля. Что это? Что-то тяжёлое. Любопытство взяло верх, и я подошла к левому борту, чтобы осмотреть гладь тёмно-синих морских волн. — Ох, чёрт, — негромко вырвалось у меня, когда я смогла разглядеть источник звука. Это были бойцовые акулы — размером не больше полутора метров и всего три. Скорей всего, просто подростки, которые заинтересовались нашим кораблём. Если не привлекать к себе внимание шумом и особенно кровью, то они не опасны. Скоро поплывут дальше по своим делам. Но стоит им почувствовать хотя бы каплю пролитой крови — и безумнее хищника в водах Гранд Лайн не найти. Чёрные, как ночь, с заострёнными рогами и зубами, бойцовые акулы прославились своей жестокостью и ненасытностью. Всегда передвигаются стаей, из-за чего их порой даже морские короли побаиваются. Но, к счастью, древесина пиратского корабля не пришлась им по вкусу, поэтому они перестали наворачивать круги вокруг судна и исчезли в темноте глубинных вод. Надеюсь, пираты не задержатся на айсберге. Не хочется сталкиваться с целой стаей бойцовых акул. Корабль не в форме, и даже небольшое столкновение не принесет ничего хорошего. В итоге весь экипаж пойдет на дно, а быть съеденным заживо не самая лучшая смерть. Направляясь в сторону кают, я не сразу расслышала странный мужской смех и шёпот. Голосов было трое… нет, пятеро. Одни спорили, вторые их успокаивали, а потом последний фыркнул на всех сразу, и возникла тишина. Но самым настораживающим было то, что эти голоса слышались из моей каюты. Открыв дверь и зайдя внутрь, я увидела, как четверо пиратов роются в моих вещах, перевернув всё вверх дном, а в центре всего этого хаоса стоит Фил и сжимает в руках мой керамический нож с красной резиновой ручкой. — Какого чёрта вы тут устроили?! — крикнула я, возмутившись поведением незваных «гостей». — Убирайтесь! — Ох, вы только гляньте, кто решил присоединиться к нам! — воскликнул с наглой улыбкой Фил, слегка преклонившись. — Библиотекарша, а мы тут помочь тебе решили. Уборкой занялись, а тут видим… вот, — пират повертел в руках нож. О нет! Мой нож у него. Неужели о нём кто-то узнал? Он и его люди специально сюда проникли, чтобы отыскать моё оружие? Да я так и не смогла применить его против Кида. Единственное лезвие, которое неподвластно его способностям. Судя по хищному взгляду Фила и его ухмылке, он понял, ради чего я держала нож у себя. — Решила пришить капитана, библиотекарша?! — озвучил он свои выводы. — Хе, тебя за это по головке не погладят. Капитан Кид с предателями очень жесток! — Фил медленной расхлябанной походкой направился в мою сторону. Запах перегара и немытого тела тут же стал усиливаться. — Однако… — продолжал пират, — если ты обслужишь нас, как капитана прошлой ночью, то так и быть… хе-хе-хе… мы промолчим о том, что видели. Правда, парни? Свита Фила дружно засмеялась и так же начала приближаться в мою сторону. Похоть в их глазах говорила, что вести разговоры они со мной не будут. Слова бессмысленны. Нужно бежать и звать на помощь, но куда и кого? Кроме нас на борту никого нет. Чёрт! Неужели мне не избежать подобного? Нет! Не теряя ни секунды, я выскочила из каюты и побежала по коридору в сторону верхней палубы. Пираты предугадали этот ход, поэтому тут же ускорили шаг, переходя на бег, и помчались за мной. Первым оказался сам Фил: вцепился руками в мои волосы, плотно намотав их на пальцы, и со словами «Не рыпайся!» со всей силой швырнул меня о ближайший дверной острый косяк. Большая часть удара пришлась именно на лицо. Лоб, левую бровь и скулу словно полоснуло раскалённой кочергой, но я вовремя успела схватиться руками за стены, чтобы не упасть, и побежать дальше. Правда, видеть левым глазом стало трудно. Даже невозможно. Что-то горячее стекало по лицу. Кровь? Её так много. Она залила мне левый глаз и окрасила несколько прядей у лица в алый цвет, капала на одежду... Почему её так много? Скорей всего, сильно задет висок и бровь... В голове помутилось, и я всё же умудрилась упасть. Первая же попытка встать и продолжить бег не увенчалась успехом. Один из пиратов Фила схватил меня за ноги, крепко вцепившись своими грубыми обветренными руками в мои ботинки. — Нет! — вырвалось у меня. Я ожидала расслышать в собственном голосе страх, боль, мольбу о пощаде, но в нём была только злость и желание бороться. Это придало мне сил, и я начала дёргать ногами в разные стороны, чтобы освободить их, но пираты только усмехнулись подобной реакции. Двое других решили помочь своему товарищу и так же схватили меня за ноги в области ботинок, потянув на себя. Видно, потянули слишком резко и сильно, так как просто-напросто сняли с моих ног ботинки, и я тут же этим воспользовалась — не теряя ни секунды, вскочила на ноги и кинулась дальше. Крики и ругательства пиратов с каждой секундой становились всё громче и яростнее. Оказавшись на верхней палубе, я постаралась осмотреться и найти хоть что-то, напоминающее оружие. Но, к сожалению, ничего, кроме пушек с двадцатикилограммовыми ядрами, я не обнаружила. Хотя нет… что это? Пустая бутылка из-под рома. Долго не церемонясь, я схватила её за горлышко и ударила о край борта днищем, чтобы бутылка разбилась, образовав «розочку». В это же мгновение на палубу выбежали пираты. По их искажённым лицам было ясно: пощады не будет. Фил давно на меня зубы точит, и наконец-то причин держать меня в живых у них больше нет. Полная свобода, а значит — и возможность отомстить. Бежать некуда. Вокруг только ледяное море, в котором плавают бойцовые акулы и гигантские безжизненные айсберги. Я держала перед собой разбитую бутылку, периодически взмахивая ей, не подпуская к себе близко пиратов, но сама беспомощно отходила назад, к носу корабля. Грубый смех пиратов не прекращался ни на секунду. Стая гиен наконец-то загнала раненную дичь в угол и готова сытно полакомиться ей. Кто-то не выдержал и рискнул сделать шаг ближе положенного, поэтому я тут же полоснула его разбитой бутылкой по груди, и он, проклиная меня, отступил. В итоге отступать было некуда. Край бортового носа корабля упирался мне в спину. Мгновение — и я уже стояла на фальшборте. Один неуверенный шаг — и я упаду за борт. — Ну-ну! — смеялся Фил, видя мое безвыходное положение. — Выбрось эту бутылку и спускайся, библиотекарша. — Да-да! — вторили ему пираты. — Почитай нам сказку! Хи-хи-хи! В это мгновение я увидела, как из кают вышел недовольный Кид. Его лицо было заспанным, лоб нахмуренным, а губы искривлены в презрении и гневе, но при виде меня и пиратов его лицо тут же разгладилось. Оно перестало выражать вообще какие-либо эмоции. Простое бесстрастие. Кроме меня, Кида никто не видел. Он наблюдал. Что, нравится то, что ты видишь? Я умру либо от рук твоих подчиненных, либо от акул, что водятся в здешних просторах. Но акулы хотя бы не унизят меня перед тем, как убьют. — Не глупи, библиотекарша, — повторял Фил. — Ты проиграла. Выбрось эту ерунду и спускайся к нам. И если ты будешь куколкой, то так и быть, мы не убьём тебя и не расскажем капитану про этот ножичек, который нашли у тебя, — Фил вновь повертел керамическим ножом перед собой, словно испытывая его на прочность. Ха, думаю, Кид и так теперь обо всём знает. Вот он, стоит, наблюдает, изучает. В чём дело, Кид? Почему ты не улыбаешься, ублюдок? Почему не радуешься? Где твоя безумная усмешка от происходящего? Тебе же нравится наблюдать за чужой болью. Тебе нравится кровь, а её теперь на мне так много. Я ничего не вижу на один глаз из-за неё. Волосы пропитались кровью и облепили половину лица. Разве тебе не нравится это, Кид? Смотря на капитана пиратов, я улыбнулась ему. Но в этой улыбке не было счастья или радости. Скорее, в этот раз я улыбалась, как сам Юстасс Кид во время битвы. Вот и всё. Бой окончен. Я отшвырнула разбитую бутылку в сторону, и она звонко плюхнулась в море. — Вот и молодец, — со смехом кряхтел Фил, протягивая в мою сторону руку. — А теперь спускайся к нам. Хе-хе, тебе понравится. Я не смотрела на пиратов. Всё моё внимание было сосредоточено на Киде. Раскинув руки в стороны, я сделала небольшой реверанс, поклонившись ему. Словно говорила: всё, концерт окончен. Занавес. Юстасс Кид — победил. Но в следующую секунду сделала то, что никто от меня не ожидал — с раскинутыми в разные стороны руками я оттолкнулась от борта и полетела в ледяную гладь воды спиной вперед. В любом случае последнее слово останется за мной. Вода была намного холоднее, чем казалась изначально. Всё тело в эту же секунду охватило жгучей и колющей судорогой. Даже лёгкие не позволяли дышать полной грудью, и каждую клеточку кожи словно пронзили тысячи острых игл. Хотелось кричать, но из-за холода даже это становилось невозможным. Однако силы всё же были. После секундного шока я всё же решилась доплыть до айсберга, но не до того, к которому причалил корабль, — иначе всё будет бессмысленно. Руки и ноги гребли как сумасшедшие. Каждое мгновение — на вес золота. Бойцовые акулы, скорей всего, уже учуяли мою кровь и стремительно возвращаются назад в поисках пищи. Хоть я и выбрала этот вариант, мысль от того, что я буду заживо съедена, не радовала меня. Нужно добраться до айсберга. Вот, один как раз проплывает мимо. Размером не такой большой, как тот, около которого остановились пираты, в диаметре метров двадцать, но мне этого вполне достаточно. Через несколько секунд я уже добралась до льдины. Пальцы ног и рук я уже не чувствовала. Губы тряслись, а дыхание стало сбивчивым. От резкого холода кровь на лице перестала идти, но это облегчало мне задачу. Босые ноги поначалу ощущали каждую льдинку под ногами, но потом онемели. Холод, какой же сильный холод... Пройдя несколько метров, я поскользнулась и упала на спину. Голова тут же закружилась, но всё стало… таким бессмысленным. Небо… сегодня оно такое облачное... но меня это радовало. Я свободна. Тело сотрясалось от холода, но я улыбалась. Чертовы пираты! Чертов Кид! Ублюдок! Всё равно «моя» взяла. А теперь… я просто усну. Без боли, без насилия, без стрессов… просто сон. Было тепло и темно. На долю секунды мне показалось, что я наконец-то умерла и попала по ту сторону бытия. Так тихо. Безмятежное спокойствие, которого так не хватало, окружило моё сердце. Однако ему не суждено было длиться вечно. Потому что я почувствовала боль. Сначала она была незаметной. Словно лёгкий зуд, который раздражает, но не беспокоит. Потом этот зуд усилился. Он проявился на ногах, на руках, на шее и, наконец, на лице. Зуд стал ощутим и быстро перерос в небольшую пульсирующую боль, а потом я буквально почувствовала, как моё тело полыхает. Казалось, что меня сжигают заживо. Раз я чувствую боль, значит, я жива. Но почему так темно? Где я? Горло так сильно болит. И этот кашель… словно я наглоталась толчёного стекла. Рядом что-то звякнуло. По звуку напоминает небольшую металлическую кастрюлю. Там плещется какая-то жидкость. Кто-то рядом со мной. Так как я находилась в лежачем положении, я попыталась встать, но у меня не оказалось сил на то, чтобы даже руку поднять. Такая усталость и беспомощность. Ощущался аромат лесных трав. Я знаю этот запах. Такие травы обычно папа применял для того, чтобы уменьшить боль, будь то головная или даже зубная. Травы никогда не подводили. Откуда этот запах? Ах, да. Теперь я чувствую её. На моих глазах — небольшая повязка, смоченная раствором из этих трав. Тряпку кто-то аккуратно снял, смочил в кастрюльке, что лежала рядом со мной, и вернул на место. Кто это был, я рассмотреть не смогла. Слишком резким и ярким показался мне свет. Но ясно одно: меня спасли. И спасли — пираты. В том, что за мной сейчас ухаживал Вайя, не осталось никаких сомнений. Его размеренные тяжёлые шаги и звон каблуков о деревянный пол я ни с чем не спутаю. В мою руку что-то вкололи — наверное, профилактическое лекарство против простуды. Хотя чёрт его знает. В любом случае боль в теле притупилась, а горло со временем перестало беспокоить. Вайя ходил из стороны в сторону, что-то готовил с пробирками, так как я слышала их стеклянный звон, следил за моей температурой и сердцебиением через подключенную аппаратуру и периодически сменял марлевую повязку на глазах. Потом он куда-то ушёл, и я осталась одна, но ненадолго. В лазарет кто-то вошёл. Шаги тоже были тяжёлыми, но звучали глуше. А когда я ощутила запах незваного гостя, то сразу поняла, кто это. Запах моря, пороха, рома, пота и крови. Я бы сказала, что этот запах состоит из двух нот — моря и войны. Юстасс Кид стоял прямо над моей койкой, но не произносил ни слова. Он рассчитывает, что я не узнала его? На что он смотрит? На мою слабость? Зачем они вернули меня на корабль? Кид не любит проигрывать? — Ну же, — с усмешкой произнесла я. Голос хрипел, но нотки сарказма всё же сохранились. — Скажи же что-нибудь. Ты ведь так любишь поговорить, не так ли? — Гость молчал. Даже его дыхание на какое-то время стало тише, но меня это стало раздражать. — Зачем, Кид? Зачем? Ведь всё и так было ясно. Я не жилец, но если и так, то я просто хотела уйти по-своему. Кид всё равно молчал. Почему он молчит? Пускай накричит на меня, оскорбит или хотя бы засмеется, но только не молчит. Он всё ещё скрывается, или ему просто нечего сказать, так как он и сам не понимает, зачем это сделал? Зато я теперь начинаю понимать. — Ты просто ребёнок! — злобно бросила я. — Глупый, жадный и избалованный ребёнок! — Вот тут Кид не выдержал. — Значит, для тебя я всего лишь дитя неразумное?! — Пират не кричал, но в его голосе чувствовался гнев. — Так и есть, — я вновь усмехнулась. — Ты как ребёнок, который завел себе игрушку. Куклу, с которой играешься, как тебе захочется. И скорее сломаешь, нежели отпустишь на волю. А потом, когда играть уже будет нечем, выбросишь и заведёшь новую. Смотришь, проверяешь, наблюдаешь и удовлетворяешь свои садистские наклонности. Тебе ведь нравится наблюдать за тем, как мне больно, так? Нравится смотреть, как я страдаю... Нравится видеть мои мучения... Вот только я не кукла, Кид! И даже не животное, не зверюшка! Я — человек! Мне больно, я чувствую, желаю, мечтаю, и я не бессмертна... — Я почувствовала, как глаза защипало от выступивших слез. И если бы не марлевая повязка, то они непременно бы дали о себе знать. — Я больше не могу так жить. Не могу просыпаться с криком посреди ночи в страхе от того, что надо мной стоит кто-то из вас и готовится убить. Не могу больше выносить эти вечные угрозы и испытания. Не могу больше жить, чувствуя, как сама смерть сжимает моё горло, отсчитывая каждую секунду. Я простой человек, и если тебе так нужна моя смерть, просто сделай это быстро. Не мучай больше меня. Кид опять ничего не сказал, но его дыхание стало более глубоким и тяжёлым. Что происходит? Хотела бы я увидеть его лицо. Хотя, возможно оно сейчас полно гнева и злости. Нет, лучше не стоит. К щеке прикоснулось что-то холодное. До меня не сразу дошло, что это ладонь Кида. Почему она настолько ледяная? Или это я сейчас горю? Пират проводил тыльной стороной ладони по моей щеке вниз, к шее. Так он решил меня задушить? Что ж, пускай. Это в его стиле. Рука спустилась к шее, и я не сопротивлялась — просто нервно сглотнула, готовясь к худшему; но рука Кида пошла дальше. Он касался плеч, ключиц, груди, рук… всех открытых участков тела. Его прикосновения не были жестокими, с какими я уже успела познакомиться. Они не причиняли боли, и это меня удивило. Впервые я засомневалась, что рядом со мной Кид. На тех участках кожи, где прикасалась его ладонь, возникли мурашки, однако теперь мышцы не сворачивались морским узлом, как в прошлый раз. — Что ты делаешь? — не поняла я, когда в мою раскрытую правую ладонь что-то вложили. — Я нашёл кое-что твоё, — спокойно ответил Кид. — Решил вернуть. — Моё? — не понимала я, прислушиваясь к ощущениям. Понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что пират вложил в мою руку мой керамический нож. — Чт…? Что он делает? Он ведь прекрасно понимает, что этот нож я приобрела специально, чтобы убить его! Как мне понимать его жест? Игра продолжается, или это какой-то новый уровень? — Кид? — Мне нужны были объяснения, но пират, заметив моё недопонимание, лишь усмехнулся и направился к выходу. — Кид! — Поправляйся, Джек, — словно невзначай бросил Кид. — Твою дерьмовую работу никто за тебя делать не будет. Я вновь осталась одна, совершенно не понимая поведения капитана. Что же творится в голове у этого безумного пирата?