Баллада о трёх сыновьях

Все присутствующие на Прайдроке звери сейчас шокировано и потрясенно молчали, удивлённо и даже недоверчиво взирая на молодого принца. Зазу деловито откашлялся, прикрыв клюв крылом, явно намереваясь что-то сказать, но затем передумал, заметив пасмурное выражение лица короля. Нала разочаровано отвернулась, не в силах глядеть на сына. Киара с молчаливой тревогой переглянулась с Кионом и Кову, но те только пожали в ответ плечами, не зная, что сказать. Даже Банга застыл с открытым ртом, растерявшись в своих возможных вариантах ответа. Выражение лица Симбы из добродушного и счастливого стало кислым как лимон. Король испытующе глядел старшему сыну прямо в глаза, стараясь понять, когда и как он мог стать таким прагматичным и циничным. — Насколько я помню, — медленно и глухо начал Король, — ты отрёкся от престола, не желая быть королём. — Мне тогда было меньше полугода, — фыркнул Копа, решительно вскидывая голову. — Кто хочет быть королём и нести бремя ответственности в столь юном возрасте? Уверен, что и Киара с Кионом не горели желанием. Хотя, погодите-ка… Они мне об этом сами и сказали! Так что это не аргумент.  — Но ты не учился быть королём. А вот это уже аргумент, — в тон ему процедил отец. Копа смерил его насмешливым взглядом. — А кто учил тебя, отец? Ты вернулся домой, не зная ничего о королевских обязанностях и делах, но глядите-ка! Сейчас ты уважаемый всеми король. Так чем хуже я? Напротив, я даже лучше! У меня опыта больше, чем у любого здесь присутствующего, — надменно заявил лев, наслаждаясь тем, как злиться отец и закипают его брат и сестра. — Как мог мой милый мальчик вырасти таким? — глухо спросила Нала, подходя к сыну и заглядывая в его глаза. Если взгляд отца он выдерживал стойко, то под разочарованным взглядом матери, лев потупился как нашкодивший котёнок. — Разве не семья, не дом привели тебя обратно? — Меня привёл мой долг, — тихо отчеканил Копа. Он избегал смотреть в лицо львицы, мучительно размышляя над тем, что сказать ей. Всё пошло не совсем так, как он планировал. Недовольно фыркнув, он поднял голову. Его глаза блестели от обиды и злости. — Что я сделал не так, мама?! Я повторил путь отца, и вернулся домой занять своё законное место! Но я так вижу, что мне здесь не рады. Разумеется, ведь потеря одного наследника из трёх — это не столь критично. Это отца встречали и радовались ему, ведь он был единственным наследником Муфасы. А меня в такой же ситуации встречают с осуждением! — В какой ситуации? Какой путь отца? О чём ты? — недоумённо нахмурилась Нала. — Я бы рассказал, если бы меня попросили рассказать о своём прошлом, — сухо заметил Копа. — Я спрашивала, — возразила Киара, в замешательстве глядя на брата. — Да! Ты обещал нам рассказать историю! — вставил Банга. — Пожалуй, — устало вздохнул Симба, — мы изначально должны были с этого начать. — История пропавшего принца из первых уст! У-у-у! — возбуждённо выдохнула Тиифу, с горящими от восторга глазами, ухватывая каждую деталь во внешности и движениях Копы. — Если она ещё правдивая, — тихо буркнула Зури. Тиифу косо глянула на подругу, но промолчала. — Мы давно готовы услышать твою историю, малыш! — заверил льва Пумба. Он глядел на Копу ласково и тепло, словно всё ещё говорил с нерешительным и робким львёнком. Тимон же, скептически скрестив руки на груди, приготовился слушать с видом «мне это вовсе неинтересно, молодой человек!», на деле же, навострив уши. — Вы столь милы ко мне, что я начинаю теряться — это семейная радостная встреча или допрос? — хмыкнул Копа, но встретившись с узкими от гнева глазами матери, проглотил свою язвительность и принялся за рассказ. — Как вы все уже знаете, то у короля и королевы родилась не двойня, а тройня. Я, Копа, Киара и Кион. Однако, во время родов мама точно знала, кто родился последним. Прости, братец. Я же был первым, но это не играло особой разницы — родители всё равно думали назначить наследника несколько позднее, как поступили прадедушка Ахади с прабабушкой Уру. Нас представляли в один день. Сперва решили показать девочку, что весьма удивило вас, Тимон и Пумба. А в течение нескольких часов, дав зверям возможность проснуться, напиться и т.д., представили меня, а затем, уже за полдень — Киона. — Это можно было и опустить. Все это знают, — махнул рукой Тимон. Копа закатил глаза в ответ, но возразили сурикату львицы. — А я — нет, — серьёзно произнесла Тиифу. — Я всегда была убеждена, что у короля и королевы было только двое детей. — Небольшой экскурс в историю никому не навредит, а для кого-то может оказаться весьма познавательным, — отметила Зури. — Вообще-то, я тоже не знал этого, дядя Тимон. Вы забыли об этом упомянуть, — напомнил Банга, обиженно глянув на приёмного отца. — Ай, ладно! Делайте, что хотите, — развёл руками Тимон, демонстративно отвернувшись. Копа только вздохнул. — Итак, нас было трое. И нас троих готовили быть наследниками. А точнее — ориентировались на нас с Киарой, потому что Кион был младшим, а отец, хотя лицемерно заявлял о равенстве выбора, всё равно отдавал предпочтение перворожденным. Это были скучные времена, когда я проводил время со своими друзьями… А, кстати, где они? — Разошлись вскоре после твоего исчезновения, — ответил Симба, припоминая львёнка Афуа и гепардёнка Бебе (1). Копа внимательно поглядел на него и неловко пожал плечами. — О, ну ладно. Жаль, конечно, — грустно выдохнув, вложив в свой вздох всю скорбь по ушедшим и уже наверняка позабытым друзьям, Копа продолжил: — Перспектива быть королём меня совершенно не прельщала, хотя именно на меня возлагались первостепенные надежды. А я слушал истории отца, Тимона и Пумбы, мамы, и всё больше понимал, что это не моё. Не моя судьба. Разбираться с мелкими конфликтами с гиенами или с изгнанными львицами? Решать жизненно важные вопросы газелей и зебр о вкусе травы? Нет. Это было не по мне. — Тогда что же изменилось? — скептически изогнул бровь Кион. — Откуда вдруг у принца, не желающего быть королём, проснулся долг и стремление занять престол? — Всему своё время, младший брат, — усмехнулся Копа. — Терпение, Кион. Ты, папа, рассказывал о своей жизни, полной приключений, опасностей, испытаний, а я слушал Зазу и понимал, что в своей жизни не увижу ничего. Разве что по делам буду ходить в соседние прайды. А затем Зазу мне ещё рассказал о том, какие интриги могут строить подданные, и я решил махнуть лапой на всё это, но не решался уйти. Я часто сбегал побродить в одиночестве, пока не наткнулся на своих старых знакомых — грифов Моджо, Мбили и Тату (2). Они собирались улететь в другие края давать концерты, к тому же, их изгнали из стаи. Грифы «Орлы» предложили мне полететь с ними, и я согласился. Я был ещё маленьким львёнком, потому они без особого труда несли меня в когтях, меняясь на остановках. — Ты… добровольно полетел с грифами? — шокировано поинтересовалась Киара, и по её голосу было трудно сказать, чего в нём было больше — восхищения или осуждения. — Ты ушел из дома сам?! Не предупредив никого? — возмутился Симба, и его кисточка гневно завиляла, подметая камень. — История повторилась, но теперь ты не был жертвой, — заметила Нала, удивлённо качая головой. — А мы и не подумали связать твоё исчезновение с исчезновением этой отвратно поющей троицы. — Великие Короли Прошлого! Мы же все считали, что это Зира убила тебя! — воскликнул Симба. Кову мрачно поглядел на Короля, опасно блеснув глазами. — Зира? — теперь пришла очередь удивляться Копе. — А-а, та безумная львица, с которой ты вечно скандалил? — Она моя мать, — холодно напомнил Кову. — Точно, именно она. Безумная отщепенка, — кивнул Копа, не замечая тихого рыка со стороны каштанового льва. — С чего бы ей убивать львёнка? Я и не видел её никогда, да и вообще, из аутлендеров я сталкивался только с грифами и гиенами. И все они оказались весьма хорошими ребятами. — Гиенами? — оживился Кион, навострив уши. — А ты не знаком с Джасири? — Джасири? — переспросил Копа, задумавшись. — Кажется, так звали сестру или подругу Асанте, точно не помню. А что? — Джасири — моя подруга, — отчего-то смутившись, ответил Кион. — Она говорила так, будто уже сталкивалась со львами прежде, а после твоих слов я подумал, что вы могли быть знакомы. — А я хотел бы заметить, что моя мама никогда не убивала тех, кто был слабее её. Ей было интереснее сражаться с ровней, — обида за мать, неожиданно проснувшаяся в её сыне, теперь терзала его мысли. — Она при первой встрече хотела напасть на мою дочь! — фыркнул Король, с опаской взглянув на Киару, словно проверяя, что этого не произошло, и его доченька жива и невредима. — Она просто защищала меня. От тебя, Симба, — в тон ему ответил Кову. — Но взгляд у неё действительно был безумный, — поёжилась Киара, припомнив горячие мстительным пламенем адские глаза. Они всё ещё преследовали её в ночных стражах покоя — снах. Там она вновь видела лицо львицы, когда она жестоко улыбалась маленькой львице, и видела её лицо тогда, над пропастью. Киару всё ещё гложило чувство вины, что она не смогла спасти Зиру, но об этом она не говорила никому — ни родителям, ни брату, ни, тем более, мужу. — Не отрицаю, — пожал плечами Кову. — И ты не станешь отрицать, что она нападала на слабых. Например, на раненного и истощенного боем короля? — процедил Симба, смерив зятя неприязненным взглядом — ему не нравилось, что Кову неожиданно захотел защитить честь матери. Сам Симба никоим образом не думал скорбеть о своей почившей тетушке. — Ты — лев, — отметил Кову, ехидно прищурившись, — и неужели раненный лев слабее львицы? Неизвестно, что ответил бы Симба Кову, уже приготовившийся было раскрыть рот, если бы Нала в тот момент не зарычала. Её гневный рык, раздавшийся не только над Прайдроком, но и далеко заходя луной над Прайдлендом, вмиг утихомирил всех, заставив послушно и смиренно замолчать. — Тихо вы! — рявкнула она. — Я хочу узнать, через что прошел мой сын! А свои глупые ссоры приберегите на другой час! — Спасибо, мама, — признательно склонил голову Копа, смерив насмешливым взглядом ошалевших отца и зятя. — Верно, я добровольно согласился отправиться в путешествие с «Орлами», но никто меня не похищал и, тем более, не убивал. Всё гораздо тривиальнее — я, будучи маленьким львёнком, устал подчиняться и быть трусливым маленьким котёнком. Я ничего не видел и ни чему толком не учился. А здесь был мой шанс увидеть мир, как папа. Испытать себя и обрести друзей. Мне жаль, что я не попрощался с вами, но ведь и вы бы меня не отпустили. Как говориться: «Лучше один раз извиниться за содеянное, нежели оправдываться и просить, затем делать и всё равно извиняться». — Из-за тебя развязалась война, — тихо прошептала Нала. — И мне жаль, — искренне ответил Копа, заглядывая в её глаза, чтобы она увидела, что он говорит правду. — Но я знал этого и был по юности ещё слишком глуп, чтобы осознавать, к каким последствиям это приведёт. Но не суди меня строго, мама. Разве вы с отцом были осмотрительны? Разве отец поступил разумно, убежав из дома, а не ища поддержку у бабушки? — Это не оправдывает тебя, — сухо заметил Кион, на что Копа с вызовом посмотрел на него. — Я и не ищу оправдания, но понимания и снисходительности — да. — Прошлого не исправить. Его остаётся лишь принять, — вздохнул Симба, понимая, что замечания Копы весьма справедливы, пускай обстоятельства были иными. — Продолжай, сын. — С высоты неба я видел наши земли, видел цветущие саванны и буйствующие зеленью джунгли, видел потресканные сухие земли Аутленда. Мы пролетали даже над пустыней! Перелетев через неё, мы долгое время скитались вместе. «Орлы» успешно давали концерты, и зря вы так скептически смотрите на меня! Они улучшили свой репертуар, а их голоса сломались и стали чище и глубже… Звери приносили нам разную еду и тепло встречали. Пока трио исполняло свои песни и играло музыку, я принимал плату: жуков, фрукты, мясо, птицу и рыбу. Я не был привередлив в плане пищи, благодаря школе Тимона и Пумбы, — лев отдал поклон в сторону кабана и суриката, а в ответ даже недовольный Тимон гордо зарделся. — В трудные времена я всегда находил чем поживиться. Но долго наш союз не продолжался — приевшись в джунглях, грифы решили идти дальше, но вот одна проблемка — маленький котёнок уже был подростком, которого им было не поднять. Наши пути разошлись на тёплой ноте — я не стал навязываться к ним, хотя они и предлагали. Хотя на самом деле, я был даже рад. Я устал от своей роли, и это было не то, ради чего я покинул свой уютный дом. — И что же дальше? Ты остался совсем один… — Верно, сестрёнка… А дальше? Дальше я брёл всё дальше на север, продолжая питаться тем, что удастся найти или поймать. Чаще всего мне везло ловить рыбешку в водоёмах, но приходилось быть осмотрительным — водные змеи и крокодилы были вовсе не прочь закусить юной львятинкой. Порой приходилось участвовать и в драках с особо задиристыми животными, но я успешно побеждал или удирал, а вскоре осознал одну простую истину — драк можно и вовсе избежать, если оказать кому услугу или сделать подарок. Я научился быть полезным для других настолько, что вскоре мой авторитет открывал мне все пути, гарантируя, что меня не тронут. Но это так и не научило меня охоте, пока однажды я не столкнулся с одним львом-одиночкой. Твоим старым приятелем, мам. — Ни! — догадалась она. — В точку! Да, он оказался таким же благородным, каким ты его описывала. И таким же чистюлей как Бинго, — усмехнулся Кион. — Я Банга! — возмутился медоед. — Какая разница? Это ведь не отменяет того факта, что от тебя разит как от дохлой мыши, — пожал плечами Копа. — Неужели от меня и впрямь так воняет? — тихо буркнул Банга. Кион деликатно промолчал. — Ни оказался замечательным львом. Он восполнил мои пробелы в знаниях, научил правильно бороться и охотиться, рассказал о тех краях, в которых побывал, — Копа замолчал, улыбаясь своим воспоминаниям. Сейчас его лицо просветлело, а в глазах вместо юношеской напыщенности и насмешки сейчас теплилась грусть. — Вместе с ним я продолжил путь дальше. Мы побывали во всех северных прайдах, гораздо дальше за тем местом, где ты был, папа. Я видел удивительных животных, которых не видел прежде. Видел Великую Воду, называемую океаном, и вода в нём солёная и совсем не вкусная, в отличие от её обитателей. Я ходил по жарким пескам пустыни и среди джунглей, тёмных настолько, что день и ночь путались. Я был знаком с прайдами, где сохранились первобытные обычаи, и нам пришлось делать лапы прежде, чем их патрульные заметят нас, а были прайды, где жизнь кипела так бурно и хаотично, что было тяжело ухватиться за идеи их культуры. — Тебе нравилась такая жизнь? — спросила Нала, уже зная ответ — она услышала его во влюблённом голосе сына, в его горящих авантюризмом глазах. — Да, — честно признался Копа, и тяжело вздохнул. — Мне очень нравится путешествовать. — Тогда зачем ты вернулся? — несколько не тактично поинтересовался Кову. Копа пронзительно взглянул на него. — Мы завернули в обратный путь, направляясь на юг через восток — на том пути были равнины, располосованные реками и покрытыми озёрами, и горы. Нам не хотелось идти через пустыни, и мне не был знаком тот путь. Мы зашли на территорию Прайда Гор, и были совсем рядом с Прайдлендом, — усмехнулся Копа. — Рядом? Это же наши границы! Ты был совсем рядом с нами, — выдохнула Нала. — И ты даже не подумал зайти? — Думал, — тихо ответил лев, виновато опустив голову. — Но я не был готов к встрече с вами. Я слышал о последних новостях и долго терзался мыслями. Я знал, что моя история вам не особо понравиться. В ней ведь обычный эгоизм и юношеские амбиции, детские мечты. Я слышал ваши легенды — о утерянном принце Короля Симбы и Королевы Налы куда больше говорил прайд Короля Тоджо и Королевы Тамы. И среди них были воистину удивительные версии как моей гибели, так и моей жизни. Убийство от лап Зиры, убийство призраком дядюшки Шрама, потоп, потеря памяти, усыновление другим прайдом и многое другое. Некоторые из них меня впечатлили. — Тоджо и Тама узнали о том, кто ты? — невольно затаив дыхание, поинтересовалась Нала. — Нет, — грустно усмехнулся Копа. — Откуда? Моё имя не такое и редкое, как и внешность, а для всех мы с Ни были сыном и отцом. Нет, я мог спокойно размышлять о том, стоит ли мне посетить дом, однако Ни умудрился влюбиться в одну из львиц прайда, и выразил желание остаться там, а я не смел рушить жизнь тому, кто провёл со мной больше времени, чем кто бы то ни было. Напоследок он сказал мне о том, что рано или поздно все пути завершаются, — голос Копы стал звучать глухо, а его лицо выглядело печальным. Нала, поддавшись порыву, мягко лизнула сына в щеку, приглаживая его шерсть и подбадривая таким нежным, родным жестом. Лев удивлённый маминой лаской, мягко посмотрел на неё и довольно уркнул, прижавшись носом к её щеке. — Ни сказал мне, что моя судьба может пройти мимо меня, пока я буду всё ещё цепляться за детские желания. Он напомнил, что долгое время скитался одиночкой, но счастливым он стал только в прайде. Сказал, что мне нужно занять своё место, и вспомнить о том, что я не бродяга. Принц, — Копа отстранился от матери и решительно взглянул на отца. — Вот почему я вернулся. И вот почему я — истинный наследник престола. Я прошел твой путь от отречения до принятия, я увидел мир и имею огромный опыт общения как с последними бродягами, так и с самими королями и лидерами. Мой язык остр, но ему не уступают мои клыки и когти, а разум мой живой и насыщенный. Я много опытнее львицы, чья судьба и задача — тешить мужа и воспитывать львят, — на этих словах Киара недовольно нахмурилась, — опытнее вояки, не нюхавшего настоящей жизни, — теперь пришла очередь нахмуриться и Киону, — и уж точно я куда лучший вариант, чем предатель и изменник. — Я не предатель и изменник! — оскалился Кову, ощетинившись. Копа только фыркнул, едва удостоив его взглядом. — Ты предал свою мать и свой прайд. — Я пошел за Киарой! Я защищал… — Её прайд, — кивнул Копа, с интересом взглянув на зятя. — Ты оказался очень полезен для выигравшей стороны, как, впрочем, и все предатели. Но это не меняет того факта, что ты предатель для своего прайда. — Я действовал, как велело мне моё сердце! — оскорбился Кову, теряя пыл — по неловким взглядам присутствующих, он неожиданно осознал, что они согласны со словами Копы. Несмотря на то, что принц-приблуда только явился, и сразу начал требовать свои права, с ним молча соглашались, не решаясь заступиться за Кову. — Он не хотел войны, — тихо заговорила Киара, мягко касаясь лапой напряженной лапы супруга. Поймав его признательный взгляд, принцесса мягко лизнула его в щеку. — Именно потому за ним пошли. — Ну, вообще-то, их прайд пошел за его сестрой, Витани, — кашлянув, напомнила Зури, не обращая внимания на пристальный холодный взгляд глаз цвета малахита. — Слова Киары их заставили задуматься, а реакция Витани — пойти за ней. — Во-о-от, — довольно протянул Копа, смахивая чёлку и самодовольно усмехаясь. — Дорогая сестрица, он хотел не избежания войны, а тебя. Не путай эти понятия, пожалуйста. По смущенному виду Киары можно было с уверенностью сказать, что она готова была провалиться сквозь землю, но вместо этого, она буравила её взглядом, сгорая от стыда. Кову зло сверкнув глазами и оскалив клыки Копе напоследок, принялся мягко утешать возлюбленную. — Я хоты бы не бросал свой прайд, — процедил сквозь зубы Кову. — А ты берешься судить невинного ребёнка в его детских шалостях? — прищурив глаза, поинтересовался Копа. — Боюсь, сын, ты опоздал. Твоя сестра станет королевой, а Кову — её королём… — Он может быть хоть её слугой, но захотят ли подданные иметь королём изменника и наследника Шрама? — хмыкнул Копа, перебив отца. — Ваше Высочество, боюсь, в его словах есть зёрна правды, — взволнованно расправив крылья, низко поклонился Зазу. — Подтверждаю! — вклинился в разговор Оно, повторив поклон за своим наставником. — Звери скептически относятся к данному союзу. Многие из них хотели бы видеть королём Киона. — А ещё часть выражала надежду на возвращение принца Копы, — добавил Зазу. Симба тяжело вздохнул, переводя взгляд на тёмный горизонт, где небо уже слилось с землей. Ночь подкралась незаметно, накинув на земли полог темноты, подобно мыслям Короля. Он знал обо всех слухах, и теперь, когда Копа действительно вернулся, как мог поступить отец, выбирая из трёх таких разных, но одинаково достойных детей? — И что же мне теперь делать? — тихо вопросил Король, не зная ответа. И там, в Небесах, его отец молча наблюдал за всем этим, но и не думал помочь сыну в столь тяжком решении. Вместо него неожиданно дал совет уже зевающий Банга. — Может, с утра мы созовём всех зверей и спросим их? Пускай сами решают. Возможно, в эту ночь, Симба впервые подумал о том, что этот медоед не столь уж глуп и бесполезен.