Цена доверия

- Йо-хо! Сильные руки тут же поймали, подхватили в прыжке. - Привет, Лекс! Дежурство закончилось? Гуляем? - Гуляем, Гор. Гуляем! Гор. Коллега. Друг. Любовник. Но в первую очередь друг. Ему можно доверить всё, даже самую страшную тайну. Не выдаст. Но своих страшных тайн у них не было, разве что только чужие, но их они хранили бы строже собственных. Гор. Для семьи и родных – полным именем. Для официальных лиц – как и положено, по имени и отчеству. А для своей команды – просто Гор. Сильный. Смелый. Быстрый. Легко управляющийся с любым видом техники, с лёгкостью волшебника настраивающий любую программу. Операторы службы его обожали. Он умел всё делать вовремя – улыбнуться, рассказать анекдот, похлопать по плечу, приобнять. Вот с этого, кажется, и началось три года назад их знакомство, когда уверенно лёгшую на чужое плечо руку вдруг сбросили неожиданно и сильно. Изумлению системщика не было предела. Мужчины ехидно заулыбались, девушки смущённо захихикали. - Не пугай наших стажёров, Гор! Лучше знакомься – Лекс. Лекс. В глазах отражается небо. Пепел ежиком стриженных волос, торчащих во все стороны. Полурастёгнутый ворот джинсовой рубашки открывает ключицы и розовую ямку между ними. - Хм… Будем знакомы, Лекс. Они не скрывали своих симпатий. Их смены совпали почти сразу. Они всегда уходили вместе, курили за воротами возле машин и, наконец, разъезжались в разные стороны, чтобы снова встретиться в следующую смену, улыбнуться, хлопнуть друг друга по плечу. - Привет, Гор. - Привет, Лекс. Они могли говорить часами и обо всём. О звёздах, о небе и о земле. О музыке, живописи, книгах. О любимых местах, где когда-то побывали. О жизни и о смерти. Но никогда о том, как дрожит рука, протянутая к телефонной трубке, как сжимается сердце при каждом звонке. О том, сколько сил требуется, чтобы не дрогнул голос, не выдал собственной беспомощности, страха, сомнения. Ведь человек на другом конце провода, не в шутку набравший номер телефона доверия, не должен об этом знать. И еще они никогда не говорили о любви. Поддерживая лёгкую фигурку, обвившую его ногами, Гор широко улыбнулся. - И не стыдно тебе на старике виснуть? - А кто здесь старик? Ты, что ли? - Конечно я! На двенадцать лет старше. - Не на двенадцать, а на одиннадцать с половиной! - Велика разница! Поцелуй получился лёгким, почти воздушным. Но от этого не менее нежным. После они снова курили на стоянке, глядя в наползающую на город вечернюю хмарь. Потом выехали за шлагбаум и свернули в одну сторону – за город, где в крошечной двухкомнатной квартире обитал Гор. Они сошлись как-то сразу. Словно части одного целого, глядящие и идущие в одном направлении. Чаще всего они и думали одинаково. Коллеги реагировали по-разному. Кто-то отворачивался, делая вид, что ничего не замечает, кто-то хмурился, кто-то равнодушно пожимал плечами. Но открыто ничего не обсуждали. Гора побаивались и уважали. Острый на язык, он мог приложить одним словом. А Лекс… Молодой специалист, не испугавшийся сложностей диспетчерской работы, стоит того, чтобы закрыть глаза на открытую всем взглядам личную жизнь. - Что ты любишь, Лекс? - Жизнь. Я люблю жизнь, Гор. А ещё я люблю мороженое в вафельном стаканчике и рассвет над городом. Но больше всего я люблю свободу и тебя, Гор. - Меня? Это пройдёт. Это не было любовью. Оказавшись одни, они буквально набрасывались друг на друга, погружаясь в водоворот страсти, жадно выпивая эту чашу до дна. Они редко встречали вместе закаты, а ещё реже восходы. И отпуск проводили врозь, отправляясь в противоположные стороны. Гор – в пахнущую арбузами Астрахань, Лекс – в пронизанный озёрным туманом Петрозаводск. - Всё в порядке, Лекс? - Да, сегодня был трудный день. - Суицид? - Да. - Человек имеет право на смерть. И это право нужно уважать. - Я понимаю. Но не могу принять. Не могу… Они сидели на маленькой кухне в квартире Гора. Круглый стол под клетчатой клеёнкой, кофейная свеча по центру. Шум дождя за окном. Гор готовил ужин и открывал бутылку красного сухого вина. И они снова говорили обо всём, кроме того, что камнем лежало на душе. Таково было их негласное правило – ни слова о работе. Так спокойнее. И их имена – всего лишь набор букв, сокращения от настоящих или производные от отчеств, как игра в другую реальность, где, как у каждого врача, есть своё кладбище. Только однажды Гор не удержался, глядя в полные слёз синие глаза напротив. - Никто не виноват. Ты понимаешь? Ни ты, ни он. Никто. Понимаешь меня? - Да. Никто не виноват. Никто. Дым сигарет с ментолом. Запах кофе и духов Chloe. Ло. Крупная шатенка с каре, в мини-юбке, любящая сидеть на столе. Она детский психолог, мечтающая о собственных детях и находящаяся в затянувшемся поиске идеального мужчины. Сейчас Ло наклонилась так низко, что пряди её волос касаются виска Гора. - Ты любишь духи, Гор? - Что? Духи? Да нет… Понимаешь, я плохо ощущаю запахи. Но очень сильные и сладкие не люблю. Гор смотрит на монитор. Пальцы нервно бегут по клавиатуре. То ли услышав шаги, то ли почувствовав взгляд, он повернулся к двери. - Ты скоро, Гор? - Лекс, извини, мне ещё надо поработать. И снова нервный стук клавиш, как дробь. Ло. Тебе ведь не нужен Гор. Он не даст тебе того, о чём ты мечтаешь. Ты знаешь это. И Гор знает. Но отчего так тоскливо? Отчего? Звук шагов глухо отдаётся от стен в пустом коридоре. Из открытого окна тянет весенней свежестью, чуть колышется занавеска. По улице внизу идут люди. - Лекс, что-то случилось? Григ. Широкоплечий голубоглазый добродушный гигант, опасный в гневе. От него веет силой. Животной силой. - Нет, Григ. Всё хорошо. - Гор у себя? - Да. Григ быстро идёт к двери, тянется к ручке, делает шаг, но на пороге застывает и пятится назад. - Ой, простите… "Чёрт! Чёрт! Чёрт! Ненавижу! Гор! Ненавижу!" Слёзы подступают к горлу, а глаза сухие. Дорога убегает вперёд стальной лентой. Педаль акселератора вжата в пол. Руки сдавили руль до боли. Больно. Очень больно. И этой боли можно положить конец одним движением, повернув руль… И тогда этой боли не будет. Но будет другая – боль друзей и близких. И это будет подтверждением чужой победы. "Нет! Не дождётесь! Нет!" Визг тормозов, шуршание шин по камням обочины. И телефонный звонок, как гром. - Лекс! Ты ещё на работе? Голос у Гора вполне обычный, спокойный. - Я? – растерянность заставляет слова застрять в горле. – Нет… А… почему?.. - Я только что закончил, думал, ты меня подождёшь. - Подожду? А Ло? - Так вот я и говорю, что уже закончил с её ноутбуком. Windows переустановил, Касперского обновил. Я свободен. - Windows… И только? - А что еще? - Я… Мне показалось… - Лекс! Неужели ты думаешь, что у меня может быть что-то с этой… Да она же фригидна! - Она что? Ты… А Григ… - каждое слово давалось с трудом, прорываясь сквозь паутину сознания. - Григ! Он вошёл, когда я снимал пиджак и зацепился пуговицей за ремень. А эта дура кинулась помогать. - А… - Ага! Встретимся послезавтра. Пока. Слёзы текут сами, выжигая всё изнутри. В его словах чувствуется ложь, где-то глубоко на дне. Вдох – выдох. Вдох – выдох. Вдох.