Следует заранее примириться с тем, что всякое решение сомнительно, ибо это в порядке вещей, что, избегнув одной неприятности, попадаешь в другую.
Никколо Макиавелли
Проводив гостя, Гарри до полуночи просидел над книгами, перебирая страницы. Он так и не вспомнил, что Снейп предложил сообщить друзьям о врученном зелье. Мысли кружились хороводом: политика, Малфои, убийства, бездействие Аврората... Только зевнув так, что отдало болью в челюсти, он очнулся и резко захлопнул книгу – пора было ложиться. Гарри принял душ, разделся, сделал рекомендованные три глотка из фиала. Ежась, скользнул в постель, вздрогнул от соприкосновения с холодной тканью. С каждой минутой всё больше казалось, что он действует как в тумане, и то, только потому, что навыки вбиты в тело до автоматизма. Стоило обхватить подушку, как пришло осознание — его руки ему больше не принадлежат. «Все же надо было связаться с Роном», – вяло мелькнула паническая мысль. Странное ощущение ассоциировалось с зазеркальем — все видишь, но ничего сделать не можешь, и окружающее воспринимаешь отстраненно. Его тело само встало и четко, по-военному начало одеваться. Гарри заставил себя сосредоточиться, попытался представить, как двигает рукой, позже отказался от этой идеи и стал фантазировать о «втекании» в собственное тело, еще позже начал звать Захватчика. Все было напрасно. Неизвестный сбежал по лестнице и вышел на улицу, чтобы оттуда аппарировать и очутиться в каком-то темном переулке. Шагах в тридцати темноту рассеивали светящиеся шары, и можно было разглядеть смутно знакомые очертания домов. Кажется, Хогсмид. Да, северная окраина поселка. «Любите вы цеплять на себя всякую гадость», – вспомнилось вдруг. «Крестраж?!» – мелькнувшая паническая мысль тут же была отброшена. Волдеморт не интересовался сексом от слова совсем, кому, как не частому гостю в его голове знать об этом? «Снейп!» Снейп определенно был в курсе того, что происходит! Гарри заклокотал от ярости, бессилия и обиды, вновь направляя свою магию на разрушение прочной стены, что отделяла его от собственного тела. А Захватчик неспешно шел вдоль линии ограды, ловко взмахивая палочкой и вычерчивая в воздухе смутно знакомые символы. «Мордред, он же выявляет магическую структуру!» В какой-то момент Захватчик остановился и уверенно произвел еще несколько пассов, после которых в защите появилась рябь, тянущаяся тонкой нитью к концу волшебной палочки. Секунда, другая и Гарри, подчиняясь телу, шагнул внутрь. Темный сад, небольшое одноэтажное здание с парой окон, в которых мелькал свет. В одной из комнат обнаружился мужчина, что-то записывающий на пергамент. Стоунмейк! А самой первой жертвой был… Пурвел? Получается, его как-то взял в оборот тот мальчишка из больницы, Томас Харвелл? Мордред и Моргана! Томас с телячьим, совсем не расчетливым взглядом?! Рядом с Стоунмейком на жердочке сидел филин, чьи огромные глаза глядели прямо на непрошеного гостя. Понимающе глядели, равнодушно. Мужчина закончил писать, вставил перо в специальную подставку, помахал пергаментом – каждое его действие приближало развязку. Еще несколько мгновений ушло на то, чтобы свернуть письмо и аккуратно подвесить к лапе птицы. Гарри с затаенным отчаянием следил за движениями, напоминая самому себе героя из фильма ужасов – не хватало лишь тревожной музыки. Через пару секунд тихо скрипнуло окно, и его рука стремительно взлетела, почти упершись в грудь хозяина дома. Палочка набухла зеленым. – Авада Кедавра, – собственный негромкий голос и разбитое таким знакомым всполохом пространство. Шелест крыльев в накрывшей мир тишине. Замершее грузное тело, еще не знающее о завершении жизненного пути. Остановившиеся глаза, дернувшиеся и поплывшие щеки. Гарри подумалось, что мужчина так и упадет плашмя, как в его собственных кошмарах, но тот осел, словно тело разом лишилось всех костей. – Ступефай, Инкарцеро! – еще один холодный голос из-за спины и жесткие кольца веревки, опутывающие с ног до головы. «Авроры!» – промелькнула шальная мысль. И кто будет объяснять им причину убийства? Разум или тело? Если бы Гарри мог управлять собой, его волосы непременно встали бы дыбом. А так он попал в чьи-то объятия и был насильно перенесен... в гостиную дома профессора Снейпа. – Чуяла моя печенка, что ты догадался, Черный, – недовольно отреагировал на грубое обращение Захватчик. Непохоже на Харвелла, кто-то старше, умнее, жестче. Так странно было слышать свой голос и не узнавать его – другая скорость речи, иные интонации, легкий акцент. И все же Гарри был уверен – он знает Захватчика. Обида и злость, за неимением возможности прорваться через действия, наслаивались друг на друга и усиливались, грозя затопить остатки самообладания безумием. – Благодари свое колено, Аластор, ты так самозабвенно тер его все время, – равнодушно откликнулся профессор и, иронично усмехнувшись, процитировал: – Навязчивые движения, не характерные реципиенту – прямой признак присутствия чужой воли. «История боевых искусств» Роя Хартмонда! «Аластор Грюм, чтоб его хвосторога догнала в посмертии!» – Хорош саморекламой заниматься! Дальше-то что? Выдавать Поттера Кингсли тебе даже в голову не придет, убить рука не поднимется. Может, сразу отпустишь? А, Черный? – насмешливо протянул не слишком впечатленный Грюм. Снейп поставил напротив кресла стул и сел, закинув ногу на ногу: – Для чего ты вернулся, Аластор? – Много мрази осталось, вот с мальчонкой и почистим мир немного — его тело и сила, мои навыки, – усмехнулся, оскалившись, Грюм. – Желания и безопасность Гарри в список не входят, так? – уточнил Снейп. «Гарри? А Поттер где?» Обида рассеялась под волной удивления. Он не знал такого Снейпа – собранного, предельно серьезного, без грана иронии. – Не переживай, мы с ним найдем общий язык. Когда это два воина с одинаковыми взглядами не могли договориться? – аврор старался шутить, хотя до Гарри доходили отголоски его напряжения. – Аластор, какой по счету Стоунмейк? Третий? А ты уже сидишь передо мной связанным. – Не прибедняйся, Черный, ты всегда был исключением. Грейнджер, конечно, гений, только и она никогда не предаст мальчишку. Кингсли не зря в министерском кресле сидит, но ему некогда наблюдать за Поттером и делать выводы. Если не буду крутиться у него перед носом, справлюсь. – И это возвращает нас к основному вопросу – зачем ты вернулся, Аластор? Чтобы убивать ничтожеств? Сколько таких Стоунмейков ты готов уничтожить чужими руками? – Ничтожеств? – искреннее возмущение заискрило в голосе Грюма. – Ты занял чужое тело, аврор, – тяжело, весомо. – Без разрешения! Гарри может погибнуть во время одной из схваток или… – он намеренно сделал паузу, наклонился вперед и жестко добавил: – остаться калекой на всю жизнь. Если, конечно, ты не намерен и дальше гоняться за ничтожествами, с которыми, при должном терпении, справится и новичок. – Это ты, то с девчонкой Эванс, то с ее сыном носишься, а для меня Поттер – допустимые потери. Достойная цена за уничтожение тварей, преступивших закон, – процедил Грюм. – И как госпожа Морриган отнесется к нарушению равновесия во второй раз за последний век? Или ты забыл, к какому роду относится Гарри? Так я напомню, что в предках Поттеров Игнотус Певерелл. А может, ты не в курсе, кто сейчас официально владеет всеми тремя ее Дарами? Как думаешь, в какую тварь отправит разгневанная богиня твою душу на перерождение? Хочешь оказаться на моем столе в теле флобберчервя?! – рявкнул Снейп, вскакивая и нависая над связанным Грюмом. Тот кашлянул, и Снейп мгновенно выпрямился и отпрянул. На его скулах ходили желваки, а глаза сузились в злом прищуре, пугавшим даже ребят со старших курсов. Грюм шумно выдохнул и попытался разрядить атмосферу: – Я начинаю понимать, каким чудом Поттер дожил до Последней Битвы и здоров до сих пор. Черный, ты пострашнее гнева богини будешь. Мне вот любопытно, как ты Поттера с мелкой Уизли делить собираешься? – Твой ответ, Аластор! – почти выплюнул Снейп. Гарри даже мысленно подскочил и вскрикнул. – Все еще нет. – ДЕСЯТЬ ТЫСЯЧ галлеонов в ячейке Гринготтса будут принадлежать любому члену твоей семьи, если ты добровольно уйдешь. – Профессор снова устроился в кресле и демонстративно откинулся на спинку, расслабившись. Гарри затаил дыхание: десять тысяч были очень значимой суммой в магическом мире, и достать ее зельевар мог только в одном месте – у Малфоев, а быть им обязанным совсем не хотелось. – Если сами не заработают на кусок хлеба с маслом, кнат цена моим родственничкам, – фыркнул Грюм со смешком. Несколько лет назад этот смешок был басовитым, раскатистым, демонстрирующим превосходство. Голосовые же связки Гарри выдали нечто похожее на взвизг. Не ожидавший такого предательства от тела, Грюм вздрогнул. Снейп выразительно вздернул бровь. – А белобрысое семейство пусть поостережется за территорию мэнора выходить! – Не хочешь денег, могу предложить помощь в карьере. Любому члену семьи. – Иди в жопу! – Да я бы с удовольствием, только предпочел бы трахать не тебя, Аластор, – огрызнулся Снейп, барабаня пальцами по подбородку. Гарри понял, что спор зашел в тупик. Если бы у него были ноги… О, если бы у него были ноги, он бы сейчас по потолку бегал от волнения! Бьющие по живому эмоции затмили сознание, и он не сразу понял, что Снейп вновь заговорил: – Пять. Теперь уже молчал Грюм, ожидая продолжения. – Я сдам пятерых Пожирателей Смерти, задействованных в операциях Волдеморта, но не засветившихся перед Авроратом. Тех, кто был мозговым центром. Грюм раздвинул губы в искусственной улыбке: – Предатель. Снейп мягко поправил: – Слизеринец. – Что помешает мне слить информацию о твоей осведомленности Кингсли, когда ты освободишь Поттера? – Ты искренне полагаешь, что Кингсли поверит в мою откровенность с ненавистным мне мальчишкой? – он даже пальцами изобразил в воздухе кавычки, чтобы донести иронию. – А что, неплохой вариант налаживания отношений для слизеринца, – ядовито бросил Грюм. Снейп удивленно вскинул бровь, хмыкнул: – Тебя не проведешь на мякине, да, Аластор? Если мы не договоримся, я наложу на тебя Обливиэйт. – Руки затекли, сними веревки, Черный, – попросил Грюм, уйдя от ответа. – Когда договоримся. – Мой ответ – нет. Снейп встал. Прошелся по комнате, остановился у окна. – И все же я не понимаю, Аластор. Ты аврор. Если и не честный, то принципиальный. Тот, кто давал обещание защищать и держался за собственные принципы всегда. Жизнь мирных магов для тебя никогда не была «допустимыми потерями». Неужели месть превыше собственных нравственных принципов? Ты умер, защищая Гарри, давая ему шанс продолжать борьбу, так почему сейчас разрушаешь результаты того решения? Грюм молчал, опустив голову. – Иногда мы должны уходить, Аластор. – Кто бы тебя к Морриган отправил, – огрызнулся аврор. – Развязывай и давай бумаги, твой же малец страдает, не я. Снейп кивнул и одним взмахом палочки избавил Грюма от веревок, а пока тот разминал руки, принес пергамент и чернила с пером. Аврор черканул на листе несколько строк и протянул его обратно. – Ты сдашь тех, пятерых. И уничтожишь еще троих, до которых я не успел дотянуться. Гарри хотелось кулак закусить от обиды – из-за отвратительного почерка он не успел разобрать фамилии за те секунды, что пергамент был перед глазами. – Аластор! – Ты их уничтожишь, – с нажимом повторил Грюм. – Компромат… – Уничтожишь, Черный! Снейп вскинул руки открытыми ладонями вперед и быстро произнес слова обета. – Все, доволен? Мы можем начинать обряд? – И я хочу секса, – с шальной ухмылкой добавил Грюм, потягиваясь, демонстрируя доставшееся ему тело.