Древ

      За годы службы на космическом лайнере в какие дыры его только не забрасывало, но Осбург оказался хуже всех. По внешней стороне оборонительной стены ютились жалкие лачуги и загоны с животными, чумазые ребятишки гоняли кур, шмякая босыми ногами по размытой дождями дороге. Гомон, шум, блеянье, мычанье и смрад с полчищем откормленных мух. Хотелось выблевать, наклонившись с телеги, или зажать нос надушенным кружевным платочком, как это делали дамы с кавалерами, проносящиеся мимо в открытых двуколках и каретах. Господа проезжали вне очереди, а ему пришлось пару часов наслаждаться амбре, витавшем на подходе к городу.       За городскими воротами было чуть лучше, просто блеюще-мычащие животные остались за чертой, и постепенно грязная жижа, тянущаяся за подводами, сошла на нет, открывая вид на устланные булыжником улицы, вдоль дорог тянулись стоки для дождевой воды, которые горожане использовали как канализацию. Прямо перед его носом дамочка вылила ночной горшок в сток, и все восприняли это как данность, странно, как при такой антисанитарии в городе было сравнительно свежо. Скоро он и это понял, увидев дворника, который смывал с мостовой конский навоз и грязь, окатывая со шланга зазевавшихся прохожих. О, центральный водопровод, а это почти цивилизация.       Гафон с обозом последовал на базарную площадь, а Кер зашёл в первый попавшийся на пути трактир. Наверное, пройди он чуть дальше, мог найти заведение и поприличней, но просто хотелось смыть с себя дорожную пыль и отдохнуть в мягкой постели. Насчёт смыть ему повезло, в номере была ванна, но вот со вторым… Тюфяк, набитый соломой, и застиранное серое бельё, но хоть пахло приятно… Так приторно-сладко, до головокружения, и он моментально отключился.       Пришёл в себя как-то резко, открыв глаза, не мог понять, где он, да и связанные за спиной руки не проясняли ситуации. Офигеть, снова на шее рабский ошейник! Он истерично засмеялся, особенно когда увидел своих соседей… Знакомые всё лица, только они, в отличие от него, были без сознания. За дверью послышались шаги, и провернулся ключ в замке, Кер решил побыть пока без сознания. В комнату вошли, судя по голосам, два человека, глаз он решил не открывать, инсценируя свой обморок.       — За всех десять золотых.       — Матрон, побойся Светлоликую! Да в столице на торгах только за дамочку можно все сто взять. Посмотри, какая породистая, непорченая. А воины их, хоть в дружину, хоть на рудники, да каждый десять золотых стоит. А полукровку, дак маги на опыты купят, это уже товар эксклюзивный!       — Да где ты, Шмат, слов-то таких заковыристых набрался — эксклюзивный, — передразнил его интонацию Митрон. — Это за легальный товар золотишка можно урвать, а за твой «эксклюзивный» и до реи недолго.       — Шо ты, Митрон, всё чисто сработано. Пацанёнок сирота-подкидыш, сам давеча трактирщику сказывал, кто такого искать станет? А дамочка, видать, из обедневших, раз в нашем заведении остановилась, к нам благородные господа не захаживают. Проныра у их столика отирался, так слышал, что отца её пришили, а она к дядьке в столицу едет. Дак он ещё и приплатит, что нахлебница не доехала, кому чужой роток нужен. Накинь ещё десяток монет сверху, так и быть, за двадцать уступлю.       Дальше Кер слушать не стал, Шмат с Митроном и не поняли когда умерли, свалившись безжизненными кулями, а он про себя отметил, что слишком часто стал убивать и при этом никаких угрызений совести. А на космическом лайнере после каждой операции с командой работал психолог… Воспоминания, будто не с ним. Постоял, подумал, бросить госпожу с её свитой или помочь? Решил всё же помочь, растолкал охрану и госпожу.       У Адель шумело в голове, хотелось спать, но кто-то настойчиво её тряс, пытаясь разбудить.       — Госпожа, последний раз вас спасаю! Если ещё вас встречу, подумаю, что вы меня преследуете, — раздался насмешливый голос полукровки.       — Что ж ты приставучий такой! И во сне от тебя покоя нет! — я что сказала это вслух? Я не спала? — Где я?       — Там, где и я, — склонился надо мной полукровка, глаза в глаза, губы к губам, ещё никто так откровенно не пялился на меня. Сердце стучит как сумасшедшее, я закрываю глаза, сейчас это произойдёт…       — Отойди от госпожи! — прерывает мои грёзы Моришка, чтоб тебя! — Госпожа, он вам ничего не сделал? — вот именно, что не сделал!       — Спасибо, что снова спас меня, — делаю над собой усилие и благодарю его.       Вот до чего привели меня папочкины амбиции, он в земле, а я — баронесса, племянница графа Ригория, благодарю простолюдина! Дожили, кузен узнает — засмеёт. Хотя, кто ему скажет… Смотрю на Моришку, от этой болтушки следует избавиться, а то о моём путешествии не будет судачить лишь ленивый.       — Баронесса Адель, — представляюсь и машинально протягиваю ему руку для поцелуя, понимая, что выставляю себя дурой.       — Кер, — он берёт мою руку. — Просто Кер, — опаляет дыханием кожу. Лёгкое касание губ… Сердце стучит как сумасшедшее, непонятное томление, мне даже стыдно подумать, где…       — Господин маг, — обратился к нему Ратибор, и правда маг… Я по-новому взглянула на полукровку…       — Только собираюсь учиться, — поскромничал Кер.       — Я думаю, за этим дело не станет, вон как вы ловко ломаете плетения в ошейниках. Не могли бы вы нам снова помочь?       — Даже не знаю… — задумался он. — Я сниму, а к вечеру вы снова в них окажетесь, — надеюсь, это шутка?       — Господин Кер, а вы не в столичную академию магии направляетесь?       — Возможно.       — Не сочтите за навязчивость, но не могли бы вы составить нам компанию.       — Это будет зависеть от того, не стеснит ли моё общество госпожу Адель, — его вкрадчивый голос дурманит, и я решаюсь.       — Кер прошу вас не оставляйте меня, дядя будет благодарен и замолвит за вас слово в столичной академии.       — А кто у вас дядя?       — Граф Ригорий, первый советник императора.       Вот эта фраза склонила меня согласиться их сопровождать, Торий говорил, что советником императора мог стать только маг, надеюсь, хоть это осталось неизменным за последние тысячелетия. Я обещал энтам разузнать о внешнеполитической обстановке, а где это лучше всего сделать как не во дворце. А ключик ко дворцу зовут Адель, никогда не думал, что мне пригодятся уроки красноречия. Обворожительно улыбаюсь баронессе и снимаю ошейник, при этом касаясь её шеи, чуть задеваю плечо и как бы невзначай провожу по груди, а она мягонькая. Упс, а чего это она сомлела?       — Ты это, господин маг. Руки не распускай, а то не посмотрю на ваше магичество, зашибу! Я за госпожу голыми руками.       — От ошейника плетение на тело было наброшено, — вру не краснея. — Только тактильным контактом смог руны нарушить.       Язык мой, что же я несу! Пришлось и служанку и воинов пощупать. Хотя… За последнее я не в обиде, от перелива мускулов под руками совсем другая реакция организма, тут впору самому сомлеть рядышком с Аделью. Когда у меня последний раз был секс? В этом теле никогда, а до этого… Скажем так, опыт имелся, надо бы закрепить.       Осбург мы покинули через четыре дня, Ратибор решил не оставлять произошедшее с нами на самотёк, вызвав городскую стражу. Правда, убийство бандитов взял на себя, он как охранник баронессы был в своём праве, а вот полукровка ответил бы по всей строгости закона. Нас сперва хотели задержать и проводить в местные казематы до выяснения, но упоминание имени дядюшки сотворило чудеса. Сам градоправитель принёс Адель свои извинения и в её цепкие ручонки перекочевал увесистый кошель за молчание, чтобы дядя не узнал о неприятном происшествии. Все эти дни мы провели в замке градоправителя, Адель разоряла лавки готовой одежды, женщинам, оказывается, столько всего надо, и мужчинам тоже. И как я до этого жил в этом мире с единственными штанами и рубахой? Адель взялась за мой гардероб, тем более в целях компенсации градоправитель взял расходы на себя.       Так что через четыре дня выехали мы с комфортом. Адель со мной в карете, карета с кучером — это всё в компенсацию вошло, лошади охранникам сюда же. Хорошо, оказывается, быть племянницей графа Ригория, может, он и меня усыновит? Служанка с нами не поехала, бедняга неудачно оступилась и упала с лестницы и так несколько раз, судя по характерным переломам, до состояния трупа. Вместо неё Адель наняла Глашу, интересно, а Глаша говорить умеет? Вот как села утром в карету потупив взгляд вниз, так и сидит, что неживая. Зато Адель само красноречие, всё пытается мне что-то рассказать, при этом наклоняется, я сижу напротив, а её дыньки так и норовят вывалиться из декольте. И такую чушь несёт, но томно с придыханием, раз за разом облизывает губы… Она что, со мной заигрывает? Чувствую, не видать мне спокойного путешествия! Энты, это всё только ради вас!       — Ратибор! — кричу в окошко. — Лезь на козлы, а я на твоём коне косточки разомну, что-то засиделся совсем.