Мы больше не проснемся

      К удивлению Гарри, Дамблдор сам пригласил в свой кабинет после уроков, прислав школьную сову во время завтрака. Друзья удивленно покосились на витиеватый почерк и недоуменно переглянулись. Это было странно. — Наверное, хочет узнать, как ты себя чувствуешь после той простуды, — предположил Рон. — Или хочет поговорить насчет занятий. Ведь ты сильно отстаешь, — пожала плечами Гермиона, уткнувшись в свою любимую Нумерологию, которая занимала почти все свободное пространство перед девочкой, отчего та постоянно тянулась через книгу к еде. Гарри перевел взгляд на учительский стол и словил веселое подмигивание Дамблдора, и на душе сразу стало легче: он не станет его ругать. А вот Снейп метал молнии: казалось бы, еще большей ненависти к мальчику испытывать было просто невозможно, но он вновь бил свои личные рекорды, мысленно испепеляя третьекурсника на месте. Поттер переборол желание показать мужчине язык и скосить глаза к носу. — Чего это Снейп на тебя так уставился? Что ты там натворил? Это как-то связано с походом к директору? Но Гарри лишь отмахнулся от друга и принялся быстро поглощать овсянку, избегая новых вопросов. Похоже, он догадался правильно, кто вчера наведывался к Реддлу. Но ведь Снейп не мог узнать? Иначе Дамблдор не прислал бы домовика.       Первой парой была Трансфигурация, и Гарри привычно сел рядом с Роном. После нее они начали было искать глазами Гермиону, а ее и след простыл! — И так с самого начала учебного года, — проворчал Рон. — У нее что, от нас какие-то секреты? А теперь еще и ты начал куда-то уходить! — Просто наш Гарри любит побродить по замку, — несколько высокомерно послышался голос подруги сзади, и оба мальчика удивленно оглянулись. Она спешила к ним с противоположной стороны замка, выныривая из какого-то невзрачного на вид прохода в стене. — Ты как туда попала? — выпучил глаза Рон. — Ты же сидела на Трансфигурации, а я могу поклясться… — Опять заладил свое. Просто ты невнимателен. — Ты испарилась! — Я что, похожа на призрака? — Но я точно видел, что сначала ты была. А потом тебя не было… И вдруг ты снова тут! Гарри, подтверди! — Ээ… Наверное… — промямлил мальчик, не желая вступать с друзьями в спор. Гермиона всю дорогу смеялась на каждое высказывание рыжего парня, отчего тот еще сильнее распалялся и предполагал все более немыслимые версии внезапных перемещений девушки.       Просидев еще три урока, они спускались на обед, когда Гарри настигла троица врагов: Малфой, Кребб и Гойл. Белобрысый мальчик скривил губы в надменной усмешке и оглянулся по сторонам, проверяя, нет ли поблизости учителей. — Ну что, Потти, сначала дементоры, а затем черные песики? И все-то тебя грозятся убить? Конечно, нашей знаменитости тяжело не сыскать себе приключений, как же ты, бедненький, да без внимания толпы? — Ой, достал уже, — махнул рукой Гарри, но все же остановился. — Идите без меня, я сам разберусь. Друзья переглянулись, но спорить не стали: голодные желудки брали верх. — Разберешься? Ну давай, а мы посмотрим, как это у тебя получится, — ухмыльнулся Драко, скрестив руки на груди. — Что тебе от меня нужно? — Гарри повторил его движение, но вместо ухмылки принял вид усталого человека. Что, собственно, далеко от истины не ушло. Бесконечные брачные танцы слизеринского трио уже успели надоесть за два года. И парень не удивился бы, если Драко по-настоящему ревновал за давний отказ в дружбе. Впрочем, пересматривать свое решение Гарри ни в коем случае не собирался. — Мне-то? Автограф, шрамоголовый, можешь оставить при себе. Или ты мечтаешь раздавать фотографии, как в прошлом году? — Ничего я не раздавал, — начал раздражаться мальчик. — Ну да, ну да. Хотя тот год прошел для тебя слишком спокойно, не так ли? Гарри Поттеру же подавай приключения и славу! На первом курсе философский камень, на втором автографы с Локонсом. А теперь что? Сражения с дементорами? В голове в секунду все помутилось, и Гарри почувствовал внезапную ярость, которая буквально рвалась наружу. Голова вспыхнула болью, а руки сами собой сжались в кулаки.       Слизеринская троица глупо захихикала, не замечая изменений своего врага, а Гарри, откинув сумку прочь, набросился на Малфоя с кулаками. — Просто возмутительное поведение, мистер Поттер! Это недостойно вашего возраста и моего факультета. Минус двадцать баллов с Гриффиндора! Профессор МакГонагалл метала молнии, выговаривая своему ученику. Снейп уже давно отпустил своих третьекурсников, даже не сняв с них баллы (Гриффиндор же, по его вине, лишился пятидесяти). — Но... Профессор! Снейп же... — Профессор Снейп, Гарри, — прервал мальчика Дамблдор, а ноздри учителя трансфигурации начали гневно раздуваться. — Меня не волнует, сколько баллов снял профессор Снейп, вы все-таки на моем факультете, а я имею полное право подвергать своих учеников наказанию! Гарри уныло повесил голову и прикусил разбитую губу.       Он успел лишь слегка помять Драко, тогда как его дружки отмутузили в отместку по полной. И Гарри уже было выхватил палочку, как из-за угла вынырнул Снейп и унизил еще больше, не дав ответить, при этом сверкая глазами и недобро усмехаясь. Похоже, наслаждаясь своим преимуществом перед юнцом. А потом и МакГонагалл подоспела. — Простите. — Чтобы больше подобного в стенах замка не повторилось, мистер Поттер. Вы поняли? — Да, профессор МакГонагалл, — но они оба знали, что это ложь. Та еще некоторое время смотрела на мальчика, затем попрощалась с директором и вышла из кабинета вон, оставив его и Гарри в одиночестве. Дамблдор какое-то время молчал, а затем предложил выпить с ним чаю и сесть в удобное кресло. — Как продвигается твоя учеба, Гарри? — Да... Вполне неплохо, сэр, — гриффиндорец отхлебнул сладкий напиток и посмотрел на директора, который лукаво улыбался. — Что, и никаких ночных прогулок, странных встреч, домовиков? Мальчик покраснел и смутился: — Ну… Я собирался вам все рассказать, но… — Конечно, я знаю обо всем, что происходит в стенах этой школы, мой мальчик. Но вот как ты сам отыскал нашего нежданного гостя? — Оно само… — вздохнул Гарри и уткнулся взглядом в свою чашку. — Я не ругаю тебя, — мягко ответил старый волшебник и тоже вздохнул. — Дела обстоят куда серьезней вульгарной ругани за прогулки после отбоя. Но, думаю, ты и сам понимаешь. — Как он здесь оказался, профессор? — выпалил Гарри давно мучащий его вопрос. Директор некоторое время разглядывал своего ученика задумчивым взглядом, затем устало повел бровями. Он словно постарел еще лет на пятьдесят. — Никто не знает. Как Реддл отреагировал, когда вы встретились? Было ли… Нечто странное в поведении? — Ничего. Хотя… Считается ли странным, что он не напал? Волдеморт меня даже не знает! — Чудесно, как я и предполагал. — А... Извините, Сн… — он наткнулся на укоризненный взгляд директора и поспешно поправил себя: — Профессор Снейп, сэр, это же от него меня Добби спасал? Он вообще знает, что я там появляюсь? — Нет. Но не думаю, что обрадуется. Видишь ли, он винит тебя буквально во всем, и появление Тома не исключение. Некрасивое поведение, но я постоянно упрекаю за это. К сожалению, наш зельевар имеет непростой характер. — Так значит, вы разрешаете мне туда ходить? — Гарри от удивления широко распахнул глаза. — Я могу запретить, но от этого будет больше вреда, чем пользы. Я объясню почему. Видишь ли… Из-за странной амнезии Том стал обычным подростком. Ему так же нужно общение, но впустить в ряды моих учеников пока не решаюсь. Дать свободу. — Волдеморт упомянул о каком-то испытании, профессор. Что это? — О, так он и об этом тебе сказал, — Дамблдор довольно сверкнул очками-половинками. — Он почти его завершил, встретившись с тобой. И не напав. Но не переживай, в случае нападения, ты бы мигом перенесся сюда, в мой кабинет, благодаря защитным чарам. «Которые он почти сразу взломал…» — Почти прошел? А когда «совсем» пройдет? — полюбопытствовал Гарри, вновь отхлебывая чай. — В свое время узнаешь, — улыбнулся Директор, а голубые глаза странно сверкнули. — И еще кое-что. Не ходи к нему неделю-другую. Профессор Снейп теперь часто патрулирует подземелья возле лабиринта. — Хорошо, сэр. Они немного помолчали, наслаждаясь напитками в своих кружках. Рядом с могущественным добрым волшебником было тепло и хорошо. — У вас не было разногласий? Или ссор? — Ну… — Гарри замялся. Нужно отвечать честно. — Он хороший. Вроде. Но иногда напоминаю себе, что он убил моих родителей, и становится страшно за эти мысли. Я ведь не должен испытывать к своему врагу дружеских чувств, профессор! Но я смотрю на него и вижу не монстра, а незнакомого мальчика, который… — Гарри замялся, не зная, как выразить чувства в словах. — Мне почему-то даже кажется, что мы знакомы очень давно. Что это обыкновенный студент, как и я. С другой стороны, Реддл меня пугает. Я не понимаю, как вести себя с ним. Он такой... Человечный. Именно это самое жуткое. Вот он и высказал то, что волновало больше двух дней. Как реагировать на Реддла? Что делать с симпатией к подростку? Как разместить в себе столь противоречивые эмоции? Гарри никогда не переживал столько различных чувств, эмоций одновременно. — В теплых чувствах никогда не было зла. Сторонники Волдеморта… У них такого не было. Они искали выгоду, жестокость, подчинения. Преклонялись перед ним и его темной силой. Даже самые верные примкнули к Волдеморту не ради любви, а ради славы и жестоких развлечений. Им нравилось убивать и причинять боль, Гарри. Даже в школьные годы за ним шли только потому, что необычный колдун предлагал безграничные возможности, обучение запретной магии. Реддл не стремился заводить друзей, я всегда был убежден: мальчик попросту лишен навыка любви. Старый глупец, слепец. Может, поэтому я позволил черному ростку стать непроходимым Запретным Лесом в его душе. Не смог уберечь. Гарри смутился странных речей директора. Звучало так, будто старик в чем-то виновен перед Лордом Волдемортом. — Неужели Реддл все-таки станет таким же? Копией себя из этого времени? И я... — Это совсем другой мальчик. Я не увидел в нем той же тьмы, что была много лет назад в его возрасте. Это странно и ничем не объяснимо, Гарри. Но я надеюсь, что его можно исправить, можно не дать вновь прорасти росткам зла и ненависти. Ведь, по сути, он вновь может ступить на тот же путь. — Но как? — Ты можешь испытывать к нему хорошие чувства, мой мальчик, — Гарри удивленно вскинул голову. Директор улыбался. — Это подсказка. — Значит ли это… — Уже поздно. Ты же не хочешь вновь потерять баллы? Иди в башню. — Но... — Гарри, ты со временем поймешь все сам. Сейчас слишком рано, время не пришло. Но ростки уже есть, не так ли? Спокойной ночи! Мальчик выходил из кабинета директора с совершенно смешанными чувствами.       В гостиной его ждали друзья и приветливо махнули Гарри рукой, подзывая ближе. В глазах читалось нетерпение. Гермиона даже отложила в сторону очередную, бесспорно увлекательную книгу. — Ну что там? Что было-то? Ого, ну тебя и отделали! Гарри был не уверен, говорить ли им о Реддле, но… Они же были его лучшими друзьями? — Кое-что произошло недавно. Я вам не рассказал… В общем, я наткнулся на кое-кого ночью. — Ставлю галлеон, это был мерзавец-Снейп! — выпалил Рон, но Гермиона шикнула. — Нет. Но близко. Это был… Том Реддл. Гарри ожидал реакции. Любой. Но на лицах друзей читалось явное недоумение. — Что? Вы не помните? — О чем ты? Кто он? Кто-то из учеников? — Да вы что! — он даже растерялся. — Я же вам рассказывал, на втором курсе, Тайная Комната, дневник Джинни! — Какая комната? — Какой еще дневник? Гарри пораженно застыл. Опять это же чувство. Драко что-то говорил о Локонсе и философском камне, но так и не посмаковал победу над василиском. Мелочь, но все же. Друзья вели себя откровенно странно. В прошлом учебном году Джинни чуть не убили, а Рон умудрился забыть виновника прошлогоднего кошмара! А прекраснейшая память Грейнджер? — Вы чего? — Что еще за комната? — заинтересованно спросила Гермиона, и Гарри моргнул. Нет, подруга ни за что бы не забыла такое. Может быть, Обливиэйт? Что произошло? — В прошлом году рассказывал о странном сне, а теперь нашел портрет старика с именем из сновидения, — напряженно ответил мальчик, поставив в голове пометку, что завтра же сходит к Дамблдору. — Это не очень важно, просто играет любопытство. — Как скажешь. Так что сказал директор? И как ты умудрился подраться с Малфоем? Мы-то ушли, думали, ты просто поговоришь с ними! Бессовестный! — Ты сломал этому ублюдку нос? — Рон! — Нет, ну, а что? Он артачится на моих друзей, так почему я должен... — За его драку у нас отняли баллы. А из нашего курса только я набираю достаточное количество баллов за домашнее задание! — Да-да, все прекрасно знают, какая ты умная. Можно было и не твердить нам об этом по пять раз в день. — Ничего я не твержу, — Гермиона покраснела. — Но ты так нам и не сказал, Гарри, зачем Дамблдор вызывал тебя. — Просто поинтересовался насчет самочувствия, ты была права. Гарри было неловко оттого, что врал лучшим друзьям, но что он еще мог сделать? Сказать, что ходил уже два раза к Волдеморту? Отдавал врагу волшебную палочку? К тому же, они почему-то не помнят события второго года обучения в школе. И не только они. Был ли Малфой включен в список забывчивости? Это настораживало. — Ладно, пора спать. Вы как хотите, но завтра первой парой Зелья, а я не хочу постоянно зевать. Гермиона демонстративно отложила книгу и пошла к женской спальне. Рон и Гарри переглянулись. — Как же, на его уроках не то, что зевать, моргнуть нельзя лишний раз. Гарри угукнул и тоже отправил Рона спать, сказав, что кое-что еще допишет по Прорицаниям и скоро придет. Дождавшись, пока гостиная не опустеет, мальчик быстро вытащил из сумки дневник и нетерпеливо его раскрыл. Там уже была пропечатана надпись: «Тебя не поймали?»       Улыбнувшись, Гарри макнул перо в чернильницу и начал быстро строчить ответ. «Привет. Нет, все обошлось. Правда, сегодня я умудрился подраться со слизеринцами, и меня повели к директору. Вообще-то, он и сам меня вызывал до этого, но... Он действительно с самого начала знает, что я был у тебя. Сказал, чтобы я к тебе не ходил неделю, потому что Снейп будет патрулировать коридоры в своих подземельях. Кстати, ты случайно не знаешь, люди могут внезапно терять память? Кажется, мои друзья почему-то забыли события прошлого года.»       Ответ пришел не сразу, и Гарри терпеливо ждал, пока на странице появится новая запись. «Добрый вечер, Гарри. Что именно тебе сказал Дамблдор? Зачем ты подрался? Типичный гриффиндорец. Какие заклинания хотя бы использовал? Твой Добби, видимо, говорил именно о Снейпе. Он что-то вынюхивал, когда ты ушел, но ничего не сказал. Кажется, летучая мышка меня боится. Впрочем, как и все вокруг. Твоих друзей могли заколдовать или напоить зельем. Проверь, на всякий случай. Очень жаль, что не придешь. Но ты всегда можешь вновь использовать мантию-невидимку, раз уж проблема только в Снейпе, не так ли?»       Гарри немного задумался над ответом. «Профессор Дамблдор сказал, что ты хороший. Ха-ха, он угостил меня чаем и нисколечко не ругался, представляешь? Я не использовал заклинания, я кулаками. Так было быстрее.» «Хороший? Как же. Однако, он и сегодня поил меня своей отравой, выведывал, что со мной, и о чем думаю. Но вопросов о тебе не задавал. Слушай, а ты точно маг? Может, сквиб? А если нет, то на что тебе палочка? Когда вернешься — научу парочке хороших проклятий от врагов.» «Не стану я нападать на них!» «Ты уже напал.» «Они первые начали.» «Гарри, ты как ребенок.» «Мне тринадцать, мне можно! :)»       Гарри уже принялся было рисовать смайлику рожки, как его надпись и мини-рисуночек пропали, заставив мальчика возмущенно фыркнуть. Реддл тем временем писал: «Приходи сюда.» «Не могу, знаешь же.» «У тебя есть мантия, можешь.» «Я пообещал Дамблдору! А он точно узнает, и никакая мантия не поможет!»       Гарри внезапно почувствовал раздражение, волнами идущее от Реддла. Он был просто в ярости! Шрам взорвался болью.       Гриффиндорец в испуге захлопнул дневник, и наваждение пропало. С тревожными мыслями сунул дневник обратно в сумку и направился в комнату, предвкушая сон.       К утру шрам вновь начало покалывать, а вечером голову охватил уже знакомый ореол боли, который, впрочем, не мешал Гарри делать треклятое эссе по Травологии. Гермиона помогать наотрез отказалась, а Рон решил забить, дескать, времени полным полно. Гарри тоже мог бы оставить все на «потом», но так же понимал, что со временем боль усилится, и делать домашнее задание будет попросту невыносимо. Про дневник старался не вспоминать, сильно напугавшись чужого гнева, который почему-то смог ясно ощутить. Почему они связаны с Реддлом? Что за странный белый свет их окутывает при прикосновении? Ответов он не знал и в ближайшее время узнавать не собирался.       К Дамблдору Гарри так и не сходил.       Узнавать о причинах странного забвения постоянно что-то мешало: то пары, то домашняя работа, то усталость, то просто вылетало из головы. Будто что-то нарочно путало, сбивало всю решимость, как только мальчик надумывал обратиться к профессору Дамблдору за помощью.       Поттер продержался почти пять дней, изнывая от сильного жжения в шраме, не угасавшего ни на секунду. Иногда он выпадал из реальности прямо на уроках из-за недостатка сна и неотвратимо терял баллы. Гермиона предлагала сходить в Больничное Крыло, но друг наотрез отказался: Гарри догадывался, что это из-за связи с Волдемортом, и никто не мог с этим что-либо поделать.       Новый учитель Защиты от Темных Искусств ему очень понравился. Более того, пары запоминались и были очень интересными. Правда, мальчик не надеялся, что сможет в достаточной мере освоить новые заклинания с головной болью и сильной усталостью: эта пытка не давала нормально спать и мучила, изнуряла, сводила с ума.       Он честно держал слово, данное Дамблдору, пока книги не начали падать из его трясущихся рук.       В субботу, по окончании последней пары, Гарри не выдержал. Будь что будет.       Не дожидаясь темноты и даже не поднявшись в свою башню, мальчик побежал в подземелье, сбивая с ног зазевавшихся студентов. В безлюдном коридоре он накинул на себя мантию невидимку и быстрыми шагами пошел по знакомому туннелю, ведущему прямиком в лабиринт. Постоянно сверяясь с картой, Гарри быстро нашел нужную дверь и мучительно стиснул зубы, замерев. Он выявил некую закономерность: боль в сто крат усиливалась при приближении к заветной комнате, но прекращалась при прикосновении. Интересно, отчего так происходило? Почему не мог просто пожить спокойно, без опасностей и приключений на свою голову?       Мальчик выдохнул сквозь плотно сжатые зубы и три раза постучал в дверь, чувствуя знакомое волнение.       Дверь не открылась.       Постучав для верности еще несколько раз и выждав минут пять, Гарри развернулся на месте и побрел обратно, уныло повесив голову. «Что произошло? Почему он мне не открыл? Может быть, что-то случилось? Или его отравили? Снейп-то может!»       С такими невеселыми мыслями Гарри добрался до своей спальни и ничком упал на кровать, полностью опустошенный. Завтра тренировки по квиддичу, а он даже просто двигаться устал. Смертельно устал. «Может, он вспомнил?! Нет, Дамблдор бы узнал. Узнал же?..» «А может, он просто не хочет меня больше видеть? Сдался ему надоедливый, незнакомый мальчик.»       Так, в полусне, прошло еще семь дней. Мальчик пытался свыкнуться с болью и принять ее, как должное. Или как наказание за свой проступок, ведь он обманул Дамблдора и все-таки пошел к Реддлу, верно? А Гарри любил справедливость и честность.       Боль не давала ни спать, ни есть, ни учиться. Учителя поглядывали с сочувствием. МакГонагалл как-то оставила непутевого студента после пар и провела основательную беседу по поводу поведения и безответственного отношения к собственному здоровью. Пообещав преподавателю сходить в Больничное Крыло и начать, наконец, нормально учиться, Гарри скрестил пальцы за спиной: конечно же, он никуда не пойдет. А вот Снейп только злорадствовал, высмеивая чужие рассеянность и сонливость на парах, чем радовал слизеринцев и очень огорчал Гермиону, которая пыталась хоть чем-то помочь лучшему другу. То советами, то жалостливыми уговорами, а то и криком. Но мальчик не мог ничего сделать. Он спускался в подземелья два раза и упорно получал молчаливый отказ. Поэтому терпел и пожинал свои плоды.       В субботу вечером Гарри решительно распахнул дневник Реддла и начал с остервенением, подгоняемый болью, писать: «Мне надоело! Думаешь, так легко было просуществовать всю эту неделю? Думаешь, люди легко переносят боль? Я не знаю, что с тобой случилось (и случилось ли!), но я приду сегодня в последний раз. Если ты и на этот раз не откроешь, я иду к Дамблдору, и пусть разберется с этой болью самостоятельно, пусть хоть вообще голову отрежет! А все из-за твоих глупых обид и злобы! Как ребенок, в самом деле. Впрочем, не важно: решай сам.»       Гарри поставил жирную точку-кляксу и захлопнул дневник. Маг не виноват, что у него болит шрам, он не виноват в этой дурацкой связи! И из-за упрямства Реддла теперь страдает, Мерлин его задери.       Гарри решительно направился в ненавистные подземелья.       В самом конце его разум полоснула очередная вспышка боли, но он удержался от желания согнуться пополам и зажать голову двумя руками. Боль была такая невыносимая, что мальчик тихо застонал, не заботясь о разоблачении его Снейпом. «Чертов Реддл. Чертовы подземелья. Чертов идиотский Снейп со своим длинным носом. Чертова боль. Чертов шрам. Ненавистный бога в душу Лорд Волдеморт.» — Гарри! Мальчик направил свет палочки в темный проход и увидел Реддла, быстро идущего в его сторону. Гриффиндорец скинул с себя мантию-невидимку, чтобы тот его заметил. «И чего бродит опять? Сидел бы в своей комнате, обидчивая слизеринская зараза,» — прошипел про себя Поттер, тоже пойдя навстречу подростку.       В двух шагах от мальчика Том остановился и напряженно замер, разглядывая похудевшего бледного гриффиндорца. Затем медленно развел руки в стороны, приглашая. Гарри, боль которого стала уже совсем нестерпимой, скачком бросился в раскрытые объятия, не сдержав вздоха облегчения. Он крепко вцепился в парня руками и зажмурился, даже через закрытые веки ощутив знакомую, яркую вспышку магии. Реддл крепко сцепил руки за чужой спиной, не позволяя не то, что отстраниться, но даже двинуться.       Но Гарри не возражал. Совсем не возражал. Напротив, впервые за столько дней он готов был смеяться от счастья воссоединения, умиротворения, правильности их близости и отсутствия боли. Как же долго этого ждал.       Где-то на периферии сознания он почувствовал, как Реддл мазнул губами по открытой шее и глубоко вздохнул, опаляя кожу жаром и прижимая свою голову к плечу мальчика. Пошевелиться не смел, боясь спугнуть Гарри, и стоял, не двигаясь, наполненный точно таким же счастьем и нервным возбуждением. «И чего он раньше не открывал мне? Ведь так хорошо сейчас. Да потому что засранец, вот почему.»       Гарри завозился, чувствуя нарастающую неловкость, и Реддл ослабил хватку, откидываясь чуть в сторону и рассматривая лицо мальчика при слабом свете искорок магии, которые уже начали бледнеть. Гарри выглядел изможденным, но довольным. Щеки покрывал легкий румянец, а глаза постепенно наполнялись яркими светлыми эмоциями.       Реддл сосредоточенно разглядывал выражение лица Гарри и хмурился. — Я должен извиниться перед тобой. — Что… — Не перебивай, — тихо, но с угрозой предостерег Волдеморт, и Гарри поспешно захлопнул рот. — Моя вина в том, что я позволил тебе не появляться в подземельях. Я мог бы тебя заставить, но не стал. И в итоге навредил еще больше, чем рассчитывал. Я… Не хотел доводить до крайности. Ты примешь мои извинения? Его тон излучал угрозу и некоторую долю властности, отчего Гарри мог только рассеянно автоматически кивнуть.       Удовлетворенный реакцией мальчика, Реддл заметно расслабился. Взгляд стал теплее. «Не привык извиняться? По крайней мере, все выглядит так, будто это моя вина. Вот плут! И стопроцентный засранец,» — возмущенно подумал Гарри, но вслух это высказать не решился, ведь он до сих пор находился в объятиях Волдеморта, слишком близко к опасности, слишком близко к врагу. От Реддла исходили волны магии, которые подавляли и подчиняли, которым не хотелось сопротивляться. Но мальчик был счастлив увидеть его вновь.       Молчание затягивалось, а Гарри старательно отводил глаза, уставившись куда-то в ворот мантии парня, стискивая ткань на его спине, закусывая губу от напряжения. «Может, он уже отпустит? Это очень-очень неловко, он совсем не девушка. Мы стоим слишком близко. Это неприлично. Реддл определенно не девчонка.»       Гриффиндорец медленно опустил руки и кашлянул, намекая. Тот моргнул, словно отгоняя наваждение, и отступил на полшага назад, разомкнув объятия. — Пойдем к тебе? — Пойдем. Они неспешно двинулись в сторону места заключения Реддла, не разговаривая и не глядя друг на друга. Уже внутри Гарри по своей привычке плюхнулся на кровать, а Том в кресло, выглядя при этом, будто царь на своем троне.       Реддл удовлетворенно разглядывал присмиревшего мальчика, отмечая, что с его появлением вновь воцарилось внутреннее спокойствие. Словно его место именно здесь, возле него самого. Нечто излечивалось, становилось объемнее и лучше. Странные чувства. — Так что от тебя хотел Снейп? Гарри жадно впитывал в себя черты лица Реддла, ведь он действительно успел соскучиться. И по его отстраненному выражению, и по спокойствию, и по холодным синим глазам. Когда только успел привыкнуть? Это немного пугало. Но не настолько, чтобы просто сбежать. Бога ради, он от Арагога не убегал, пока всю информацию у монстра не выпытал. — Ничего особенного. Вопросов не задавал, устроил проверку. Ничего не нашел, — губы скривились в торжествующей глумливой улыбке. — Он же всего лишь человек, несмотря на гонор. — А ты будто нет! — Не хочу относить себя к этой низкой расе, Гарри. Все эти человеческие потребности, эмоции. Они портят всю сущность магии, заключают ее в рамки. Быть человеком — значит подчиняться слабостям. Поэтому я не люблю их. — Я тоже человек, знаешь ли. — Ты исключение, — Реддл снисходительно смотрел на возмущенного мальчика из-под прикрытых век. Они немного помолчали. — А чем занимался ты? — Я? Чем занимается весь день студент Хогвартса? Учился, как и всегда. Знаешь, у нас появился потрясающий преподаватель Защиты от Темных Искусств. Гораздо лучше, чем в прошлом... И позапрошлом году, — Гарри не терпелось поделиться этой новостью. — Его зовут профессор Люпин. Он сумел отогнать дементоров в одиночку!.. Слышал же о таких? Они отчего-то имеют на меня сильное влияние. Ну, знаешь, обмороки и прочее. — Дементоры? Обмороки? — глаза Реддла изумленно распахнулись. — Мерлин, что с тобой происходило? — Ааа, я тебе не рассказывал… — Гарри стыдливо отвел взгляд. — В поезде повстречал стража Азкабана и… Потерял сознание. — Что дементор делал в поезде? — вкрадчиво спросил Том, поджав губы и побледнев. — Почему никто тебя не защитил? Где были старосты? — Почему же? Защитил. Профессор Люпин! Он просто замечательный. Даже шоколадом угостил… Ну, знаешь, помогает от их присутствия. А дементор искал сбежавшего заключенного. Тома совсем не впечатлил тон мальчика. Ему уже заранее не нравился этот самый Люпин. Перед мысленным взором сразу предстал красавец-мужчина, раздающий конфеты маленьким, доверчивым мальчикам. К этому они еще вернутся. Но сейчас обдумать нужно совсем другое. — Погоди-ка, — Реддл недоверчиво нахмурился. — Заключенного из Азкабана? Ты хочешь сказать, что оттуда кто-то смог сбежать? Невозможно. Ты что-то напутал. — Ничего я не напутал, — обиделся Гарри. — Мне так папа Рона сказал. Он… Работает в Министерстве Магии. Да и в газетах писали. Вокруг школы выставили заслон из дементоров. — Вокруг школы, значит. Что заключенному здесь понадобилось? Какие цели он преследует? «Меня.» — Не знаю. — Ты лжешь, — спокойно ответил Реддл. — Я мог бы прочесть твои мысли. Ты этого разве хочешь? Будет больно. Уже не раз подлавливаю на лжи, я ее чувствую. Будь впредь осторожен — я не в меру любопытный, когда от меня стараются что-то утаить. Гарри вздрогнул и поспешил вновь отвести взгляд. — Ты можешь читать мысли? — Гарри испугался. Ведь он постоянно вспоминал другого, взрослого Волдеморта! — Я превосходный легилимент. Но вряд ли это тебе о чем-то говорит. Итак, что насчет правды, Гарри? — в низком проникновенном голосе вновь можно было услышать затаенную угрозу. — Что ему нужно в школе? Не я ли, случаем? «А, вот почему он разозлился,» — подумал Гарри, успокаиваясь. Тут любой бы в атаку полез, если угрозу почувствует. — Нет-нет. Заключенный преследует другого человека. Но не беспокойся, он не сможет пройти сквозь дементоров. К тому же, в школе Дамблдор! — Велика защита, — фыркнул слизеринец. — И кто этот человек? Повисла напряженная тишина. — Я, — тихо ответил Гарри, а Реддл выругался сквозь зубы. Мальчик с удивлением слушал его брань, еще ни разу не видя такую эмоцию у Темного Лорда. Он что, действительно волнуется? За Гарри Поттера? — И это тебе тоже сказал тот министерский? — голос звучал на тон выше, и Гарри кивнул, поправляя мантию на коленях. Он уже думал об этом Блэке и решил: пока Гарри в Хогвартсе, бояться нечего. Так чего тревожиться без повода? Преступника обязательно поймают. Но если он все-таки проберется и найдет Реддла? Признает ли в нем Волдеморта? Или он не видел своего хозяина в столь юном возрасте? Гарри не знал ответов на свои вопросы, но задать их Дамблдору не решался. Пусть со взрослыми разбираются сами взрослые. — Поэтому ты в первый день нашей встречи упомянул, что некие «они» пытаются присматривать за тобой и защищать. — Я такое говорил? Гарри удивился, что собеседник подмечает каждую мелочь в разговоре. — Говорил. Что же ты такого натворил, что за тобой охотится сам узник Азкабана? Кто он такой вообще? — Ничего. Просто чокнутый, как я понял. Меня в такие дела не просвещали, — а тут Гарри слегка слукавил, ведь основной причиной всех бед был именно Том. — Его зовут Сириус Блэк. — Блэк? Со мной учится один представитель этой древней семьи. Может, это его близкий родственник. Это темный влиятельный род. Между прочим, в него входят очень сильные волшебники… Есть новости? Где его видели в последний раз? Реддл выглядел еще более встревоженным, чему Гарри неприятно обрадовался. Душу грело осознание факта, что Реддл переживал о сохранности чужой человеческой жизни. Это делало его таким же человечным, настоящим, понятливым, не страшной историей о яростном монстре. «Ему не все равно. Вау. Меня хотят убить, и ему не все равно.» — Я не знаю. Не думаю, что он настолько глуп, чтобы появляться возле дементоров, — Гарри озвучил слова лучшего друга, ибо сам был уверен в их правдивости. — Сам сказал, он — псих. И я склонен согласиться. Блэк. — Да брось, ничего не случится. Я живучий. — Очень на это надеюсь, — свел брови к переносице Реддл. Они проговорили еще несколько часов буквально обо всем подряд, но коснуться друг друга вновь так и не решились. Парни не заметили, как стрелка часов сдвинулась далеко за два часа ночи. — Останься, — прямо сказал ему Том, когда Гарри начал было собираться. — Ты же сказал, что тебя навещает Дамблдор и… — Неделя прошла, — глаза слизеринца хищно сверкнули, и мальчик невольно застыл на месте, слегка покраснев неизвестно по какой причине. — Он ясно дал понять, что знает о твоих посещениях. Не так ли? — У тебя нет второй кровати, — растерялся Поттер, приняв очередное поражение. — К тому же мне еще нужно вернуться за учебниками. На понедельник задали много, и... — Кровать большая, уместимся, — нетерпеливо махнул рукой собеседник. — Уроки сделать успеешь. Он не спрашивал, прекрасно зная, что Гарри уже согласился. Поттер четко улавливал настроение парня, без каких-либо усилий ощущая эмоции. Это было странно, но хорошо. Да, в присутствии Реддла определенно было хорошо. Пусть и звучало отвратительно. Разрешение Дамблдора тоже сыграло не последнюю роль. Сказать по правде, Поттер ни за что не вернулся бы в подземелья, не скажи директор обратного.       Гарри зевнул и вновь удобно расположился у изголовья кровати, согнув ноги в коленях. «Действительно, я не был тут целую вечность. Почему я должен уходить? Дамблдор знает. Он разрешил. А этот Реддл... Он не просил остаться, а приказывал, какие глупости. Неужели так боится, что я откажу простой просьбе? Что людей не обязательно удерживать возле себя силой? Хотя такое вполне может быть. Не понимаю, как я его вообще терплю, проклятого хама.» — Поттер, ты думаешь слишком громко, — Реддл фыркнул. — На юных дураков можно только приказом воздействовать, да и то не факт, что они заимеют мозги. — Ты прочел мои мысли?! — от возмущения и праведного гнева Гарри покраснел, а руки непроизвольно сжались в кулаки. — Как ты смеешь! — Тише, — он веселился. — Я не удержался. — Как ты вообще это делаешь? — Легилименция. — Да что это такое?! — Враг и союзник окклюменции, — слизеринец тихо рассмеялся, глядя на взъерошенного, разобиженного и ничего не понимающего мальчишку. — И да, я могу, как ты выразился, «читать мысли». Но это не очень верная формулировка. Я слышу лишь то, что происходит в твоей голове в данный момент времени. Иногда в отдельных словах, иногда в зрительных образах. А эмоции лишь усиливают контакт. Мне достаточно лишь… Взглянуть прямо в глаза. Но если ты выставишь хороший барьер — то мысли останутся закрытыми. Этот дар мне всегда давался очень легко. Но вот чтобы прочесть воспоминания или хорошо спрятанные мысли, нужно знать определенное заклинание и иметь достаточно сил для его использования. В этом случае человеку будет больно. Кстати, когда ты злишься, мне даже заставлять себя не надо прочесть, что у тебя творится в голове. — Идиот, — буркнул Гарри и лег на бок, отвернувшись от самодовольного подростка. — Я спать. — Что, в мантии и на покрывале? Поттер, ты, конечно, кретин, но... Замолчать его заставила метко брошенная подушка. Гарри победно ухмыльнулся, отлично скопировав усмешку Волдеморта: подушка попала прямиком в лицо. — Ах так… — Реддл недобро прищурился, а в глазах мелькнула внезапно созревшая коварная идея. Он протянул руку вперед и небрежно махнул пальцами. Из кармана мантии Гарри немедленно вылетела его волшебная палочка и покорно легла в бледные руки Волдеморта. «Предательница!» — Гарри тоскливо посмотрел на палочку и взял в руки вторую подушку, приготовившись с честью принять бой. — Что бы мне с тобой сделать? — Реддл включил свои чары обаяния, отчего Гарри легонько потряс головой: сейчас слизеринец выглядел до того невинно и очаровательно, будто не приближался к мальчику мягкими крадущимися шагами и с волшебной палочкой в руках. — Может быть отрастить тебе ослиные уши? Или н… — договорить ему не дал еще один чертовски меткий бросок подушкой, и Гарри испустил победный воинственный клич. Реддл сначала растерялся, часто моргая и недоуменно смотря на смеющегося мальчика.       Гарри смешил потрепанный вид Тома: взъерошенная челка, немного покрасневший от встречи с подушкой нос, приоткрытый в удивлении рот и полные эмоций глаза. Поттеру безумно нравилось видеть брешь в его идеальной маске напускного спокойствия. — Ты нарвался, — Реддл взмахнул палочкой, и над Гарри появились три одинаковых диванных валика, которые тут же принялись бить по телу хохотавшего мальчика, который от смеха не мог сопротивляться и лишь вяло отмахивался, прикрывая лицо. Было совершенно не больно и удивительно смешно. — Хва…тит, у меня уже живот смеяться бол-лит! — прохрипел Гарри не своим голосом, который уже сорвался от громких повизгиваний и смеха. Реддл милостиво опустил палочку, и подушки исчезли. Гриффиндорец облегченно перевернулся на спину и часто дышал, глупо улыбаясь. Его лицо раскраснелось, а волосы совсем свалялись в воронье гнездо. — Ты изверг, — так же хрипло ответил мальчик, рассматривая застывшего возле него Реддла. — Знаешь это? Том молчал и даже перестал моргать. «Какого черта сейчас было? Почему я веду себя как полоумный кретин, гриффиндорец-первокурсник?! Поттер. Как он делает это? Особая магия? Да нет, до глубины души простак. Тогда как он может так открыто наслаждаться моим присутствием, когда всего неделю назад его взгляд пылал ненавистью и страхом? Дружба. Серьезно? Эмпатическая интуиция не мой конек, но на сей раз логического объяснения эмоциям нет. Не хочу, чтобы странная дружба заканчивалась. Даже не хочу возвращаться обратно, в свое время. Как бы я хотел остаться здесь навсегда.»       Гарри до смерти перепугался, когда увидел страшный взгляд горящих потемневших глаз.       Он дернулся и потерял равновесие, ничком рухнув на пол и заохав. С Волдеморта будто сошло едкое наваждение, и он почти безумно расхохотался, глядя на потиравшего ушибленный бок гриффиндорца. Лицо мальчишки наполнилось смущением, стыдом и обидой.       Том продолжал смеяться и вновь наставил палочку на зло пыхтевшего Гарри, надумывая вновь призвать диванные валики, лишь бы опять услышать веселый беззаботный смех.       И в тот же момент защитные чары комнаты сорвало, а дверь резко распахнулась, являя парням незваного гостя.