Say it louder, say it louder Скажи это громче, повтори это громче Whoʼs gonna love you like me, like me? Кто ещё будет любить тебя так, как я? Say it louder, say it louder Скажи это громче, повтори это громче Whoʼs gonna touch you like me, like me? Кто ещё будет прикасаться к тебе так, как я?
Любовь. Одно слово, а сколько ассоциаций и каждые различны для всех. Для одного это нежное и парящее чувство, которое может ощутить и понять только сердце. Для другого же это страх невиданного и боль, которая оседает по всему телу, съедая его, как дикий зверь, сорвавшийся с цепи, разъедая не только морально, но и физически. Но для Чонгука и Чимина любовь — это все чувства человечества. Начиная от радости и страсти, а заканчивая болью и ужасом. Это чувство медленно и губило их. Они любили друг друга, и между ними была мистическая связь. Будто еще с самого их рождения сама судьба предначертала им будущее — полное приятных грёз и, в это же время, удушающей боли. Эта тоненькая красна нить судьбы, которая обволакивала душу, сердце, тело… Нить сжимала так, что иногда казалось, будто они задохнутся. Будто они оба падают в воду, захлебываясь друг другом. Это вводило в дикий экстаз и страх одновременно. Они боялись, что однажды все-таки Чимин задохнется Чонгуком, а он, в свою очередь, им. Чонгук чувствовал Чимина, а Чимин его. И морально. И физически. Им не нужно слов. Они понимаю друг друга с одного взгляда, движения, мысли… Эта мистическая связь — любовь.***
— Мой глупый хён, — тихо произносит Чонгук в объятиях Пака, который «смотрел» фильм, а точнее, просто включил его для постороннего шума, в свое время наслаждаясь теплом тела и чувств младшего. «Я люблю тебя» «Я тебя тоже, хен» Взгляд Чона поднялся на старшего, который уже прожигал в Чонгуке дыру, своими чертовски прекрасными глазами. Им не нужно слов или движений, даже мыслей. Они и так понимают друг друга. Младший прильнул к губам Пака, уже предвкушая их сладкий привкус самых сочных и приторных фруктов. Эта невыносимая тяга к пухлым губам хена — необъяснимая и в тот же момент слишком жгучая, что даже при кратком касании по всему телу Чона это чувство растекается раскаленной магмой, обжигая все на своем пути. Чимин прикрывает глаза и отдается Чонгуку, пытаясь унять рой бабочек в животе, которых Гук всегда, лишь одним касанием, заставлял трепещать и летать, тем самым разрезая своими крыльями все внутри Чимина. Младший, в свою очередь, притягивает хена к себе сильнее, не желая его отпускать, будто боясь его потерять, боясь, что он в один момент улетит от него. Чон нежно, но с долей страсти сминал губы Пака, наслаждаясь этим, кажется, недолгим моментом. Но Чимин не дает ему упиваться этим чувством сполна, неожиданно разрывая их поцелуй. — Чимин? — Чонгук смотрит на старшего с недовольным, из-за разорванного поцелуя, но все-таки мягким взглядом. — Чонгук, пожалуйста, пообещай мне, — Пак смотрел в глаза младшего с неким беспокойством, — что никогда не оставишь меня. Гук сначала немного удивился такому вопросу, но потом с безобидной и мягкой улыбкой прижался лбом ко лбу Чимина и тихо ответил: — Клянусь.***
— Эй, Чонгук, не грусти, эти три месяца пройдут быстро, даже не заметишь! Тем более я с тобой буду, — весело сказал Тэхен и несильно хлопнул по спине младшего, как всегда, улыбаясь своей квадратной улыбкой. — С тобой уж точно все пройдет быстро, — с натянутой улыбкой ответил Чон, мрачно смотря на небо, — и почему бабочки ринутся летать так далеко и так высоко? — М? Ты что-то сказал? — Ничего, Тэ, пошли уже, мне еще вещи к тебе перевозить. Ты же точно не против того, что я пока поживу с тобой? А то я как-то не хочу оставаться один эти месяцы. — Конечно не против! Мне же только лучше.***
flashback.
Буквально за три дня до этого, Чимин пришел домой с хорошей, но и, отчасти, с плохой новостью. Начальник отправляет его на три месяца в Лондон для повышения квалификации. После чего он должен получить долгожданное повышение, которое Пак мечтал завоевать весь последний год точно. Он был безумно счастлив от этой новости и практически сиял от такого подарка судьбы, но было одно «но» — Чонгук. Директор компании запретил ему брать с собой кого-либо, аргументируя тем, что работа и друзья должны быть отделены друг от друга. Пак из кожи вон лез, лишь бы ему разрешили взять «друга», но затем, как оказалось, Чона самого не отпускали с учебы и подработки. Сколько бы младший не говорил, про звонки каждый день и, что: «Хен, ну три месяца - не год», это все не устраивало Мина. Чонгук тоже был не в восторге от этого и понимал, что звонки не заменят ему реальной связи и теплых рук старшего, но самое важное для него было счастье Чимина, поэтому он подбадривал Пака, хотя в душе не хотел его никуда пускать от себя. Тут связь и начала их сильнее душить.end flashback.
***
— Чонгук! Проснись, твою ж мать! — Тэхен уже срывался на крик, начиная трясти младшего за плечи и всем видом пытаясь скрыть свое переживание за друга, что выходило не очень хорошо, учитывая то, что он кричал чуть ли не на всю квартиру. Чон вскрикнул и резко распахнул глаза, стальной хваткой ухватив Кима за руки, будто это единственная нить, которая отделяет его от реальности и страшного сна. По лбу Чонгука скатывались маленькие соленые капли пота, а приоткрытый рот жадно глотал воздух. По его виду вряд ли скажешь, что он только что «мирно спал», скорее похоже на то, что его пытались задушить, но он чудом вырвался. — Опять? — Да, опять просто кошмар, — отнекивался Гук, стараясь скрыть правду в себе, хотя то, что ему снилось, кроме кошмара никак по другому нельзя назвать. Уже прошло два месяца, и почти каждый день Тэхен вскакивает глубокой ночью от криков Чонгука: «Чимин!» «Нет, пожалуйста» «Не уходи от меня» Но на утро Чон ничего не помнит, а старший лишь качает головой, понимая, что эта связь их когда-нибудь сведет с ума. А ведь Тэхен, отчасти, видит эту тонкую нить, как ни странно, он даже понимает чувства Чонгука и Чимина, хотя сам никогда такого не ощущал. И боится ощутить. Чонгук и Чимин общаются каждый день. Но это все не то. И они оба это понимают. И они оба гаснут, теряют былую красоту, яркость вместе с пылкость. Тэхен хочет помочь, но понимает, что здесь он бессилен. Тут парни сами себе и творцы, и крушители. А Чонгуку действительно плохо. Он тоскует. Эти ежедневные звонки от старшего делают ситуацию не легче, а только усугубляют все. И ему даже не плохо. Ему откровенно хреново. Учеба и работа просто не дают ему передохнуть, а отсутствие Чимина окончательно убивает его, но только внутри. Снаружи он как обычно веселый и тот же заводной Чон Чонгук. От этого всего так и хочется закричать вслух, чтобы сорвало голос раз и навсегда. А вот красная нить никуда не исчезла, а только сильнее натянулась и начала действительно душить изнутри. Но не быстро, чтобы заключенные меньше ощущали боль, а медленно, будто наслаждаясь совместной агонией Чимина и Чонгука, со своей долей злорадства. А в сознании они просто держатся за руки, пытаясь выдавить из себя жалкое подобие улыбки, лишь бы он не переживал и думал, что все «хорошо».***
— Уже почти одиннадцать часов утра, разве Чимин не должен был сойти с самолета и позвонить нам? Чонгук оторвался от плиты, из которой уже битый час доносится слишком пленительный запах какой-то там выпечки, над которой сильно печился младший, ведь тот, до этого дня, максимум что и готовил, так это яичницу, и с еле заметным волнением в голосе ответил: — Должен, но он, зная его, сейчас явно пока пытается выйти из здания аэропорта и… Его слова прервал звук телефона доносящийся из гостиной. — Тэ, достань из духовки пирог! — крикнул Чон, бежавший с улыбкой в другую комнату, зная, что на другом конце провода его ждет тот самый важный человек в этом мире. Смотря на это, Тэхен выдал милую улыбку и тихий смешок. Его забавлял этот безумно влюбленный и еще наивный мальчишка, но и одновременно он был рад, что состояние Гука привычно солнечное. Связь, похоже, ослабила свою хватку.