Возлюби врага своего (Хроники Атреи)

Его глаза - подземные озера, Покинутые царские чертоги. Отмечен знаком высшего позора, Он никогда не говорит о Боге. … Ему в веках достался странный жребий – Служить мечтой убийцы и поэта, Быть может, как родился он - на небе Кровавая растаяла комета… … Он злобен, но не злобой святотатца, И нежен цвет его атласной кожи. Он может улыбаться и смеяться, Но плакать... плакать больше он не может. Н. Гумилёв Словно призраки, по пустыне гуляли тени и отблески лунного света. Ветерок притих где-то за спиной, не смея тревожить хозяина ни звуком, ни шорохом. Лишь тонкие магические касания, вспыхивающие в сознании картины окружающего мира, подтверждали, что питомец рядом. Бездумно катая между пальцами погасший медальон, Рей сидел так целую вечность или одно мгновение. Прежде, чем вокруг сгустилась абсолютная тьма. Первой ленивой мыслью пришло, что питомец рассеялся. Но магическая связь оставалась крепкой, Ветерок был рядом. Легонько фыркнул в недоумении и уткнулся прохладным носом в руку магу. Рей равнодушно пожал плечами. Потом задействовал магический взор. Только, чтобы убедиться – темнота вокруг не принадлежала ночи. Колеблясь, словно пламя свечи, из тьмы выступил её Владыка. Чего и стоило ожидать, заключил Рей с усталым вздохом. Спасительная ирония в этот раз не сработала, ему просто было безразлично: ах, Асфель поднялся с неведомой бездны… пусть туда и провалится. Оставит заклинателя в покое. Разбирается сам со своими миротворческими миссиями. Рей берет тайм-аут. - Проваливай, - хрипло сказал маг, когда темная фигура, сквозь которую просвечивали ночные пески, оказалась на расстоянии вытянутой руки. Он не удостоил божество даже взглядом. - Никто не идеален, мой дерзкий друг, - произнес служитель или его тень. В следующую секунду Асфель с тихим шорохом опустился рядом, повторяя позу заклинателя. Точно так же сложил руки на полусогнутых коленях и уставился вдаль. Под глубоко надвинутым капюшоном, скрывающим лицо, мерцал умиротворяющий синий свет. Несмотря на призрачный вид, бог казался почти реальным. Рей упрямо промолчал. Хотя чувства и краски невольно стали возвращаться. По крайней мере, нарастало раздражение, привычное в обществе служителя. Неужели его нельзя оставить в покое на пару минут? - Пара минут, часов или столетий? – отозвался Владыка тьмы, читая мысли Рея, как раскрытую книгу. Мерзкое ощущение заставило заклинателя поморщиться. Не обращая на это ровно никакого внимания, Асфель продолжил, - Ты можешь сидеть здесь хоть до скончания мира. Если хорошо подумать, сей момент уже близко. Не высока ли цена для безмятежной вечности? Маг закинул голову вверх и застонал. Не отвяжется, точно не отвяжется. Как бы ему объяснить? - Наверное, ты ошибся. Я слишком слабая фигура для выполнения твоих планов, - сказал Рей наконец, - Мне не впервой выступать против всех. Но раньше на кону стояла только моя жизнь. Он ожидал всего: грома и молний, оглушающего гнева, проклятий. Темноволосый маг меньше всего рассчитывал услышать тихий смех. Ответ Асфеля, мягкий и вкрадчивый, удивил еще больше: - Всего лишь страх ошибиться? Или тебя испугал Израфель? Неужели ты до сих пор не осознал, насколько силен сам? Тьма великодушная, когда же ты наконец прозреешь? Рей только сузил глаза под плотной повязкой, огрызаясь этой могущественной тени, словно равному себе: - Провалитесь в бездну вы оба! Вместо ответа призрак Асфеля стремительно поднялся, а затем прошел сквозь заклинателя. И сгинул. От непривычного ощущения перехватило дух: словно холодной водой окатило. Мир качнулся, потом замер, и…обрел былое равновесие. Состояние мага волшебным образом пришло в полный порядок, а недавняя вспышка отчаяния сменилась привычным трезвым расчетом. Лишь напоследок в ушах загремела чужеродная мысль: - Помни, что твои ошибки сейчас – наполовину мои. Не смей останавливаться на полпути! Иначе никто не спасет этот жестокий и заболевший ненавистью, но родной нам и поэтому любимый мир. Помни. Сколько не озирался после Ветерок, вглядываясь в ночную темноту, он видел среди бесплотных песков лишь каменную громаду нефилимов, замершую в древнем сне. Питомец чувствовал, что его хозяин вернулся из своего задумчивого состояния и старательно исполнял свою задачу. А Рею, который странным образом сумел взять себя в руки, тем временем становилось все веселее. Собственная глупость просто поражала. Давненько заклинатель не вел себя как капризный ребенок. Что послужило тому причиной? Явление Израфеля, который будто следил за каждым движением мага? Или встреча с этой целительницей, невольно вернувшая его на годы назад… Нет, Рей подспудно знал, что земли балауров слишком тесны и допускал, что знакомая незнакомка когда-нибудь окажется в непосредственной близости. Значит, все же свихнувшийся служитель. Недаром исчезновение падшего было связано с довольно неприятными для мага ощущениями. Если включить заветную паранойю, можно предположить, какая мерзкая магия доступна этому извращенцу Израфелю, годами практикующему зверские опыты над даэвами в обличье Ривара. Пусть теперь подавится, с поддержкой Асфеля заклинатель ему точно не по зубам. Усмехнувшись, он поднялся с холодного камня и отряхнул мантию от налипшего песка. Луна окутала мага бледным мерцанием, словно подсвечивая кожу изнутри. Жаль, что не было зрителя, который полюбовался бы этим зрелищем. Жаль, что сам он не замечал свое отражение в глубоких глазах Ветерка. Рей скользнул взглядом по округе, анализируя обстановку, но мысли его текли совершенно в другом направлении. Симпатия заклинателя к треклятому шедиму с его изощренным чувством юмора невольно крепла с каждой новой встречей. Явился в нужный момент, будто личный ангел-хранитель. Если бы маг не знал, какой могущественностью обладает Владыка Тьмы на самом деле, посчитал бы его знатным добряком. Но странное чувство их общности... С самого начала Рей подспудно считал, что связан с Асфелем только тем, что именно этот служитель посвятил его в даэвы. Потом, при недавней встрече, они оказались повязаны общим служением тьме. Сейчас же эта мысль казалась не совсем правильной. Что-то здесь было не то. Но сформулировать свое смутное сомнение маг не мог. Пока не мог. А еще его странно зацепила фраза Темного насчет прозрения. Здесь нечто скрывалось … Рей не слишком тяготился своей слепотой, чтобы придавать ей первоочередное значение. Но все же, зачем было Владыке Тьмы лишать его зрения? Раз уж тот ожидал от мага всяческой помощи. Симпатии к служителю это прибавить явно не могло. Ну и кого бы сейчас спросить? Не смешно ли возвращаться к этому сейчас, когда дорога каждая минута? Хорошо одно: что у Темного жива уверенность – Рей может больше, чем думает. Возможно, тот знает больше, чем говорит. Хотелось бы верить, конечно. Не в силах решить сложную задачку, заклинатель махнул на неё рукой. Нужна информация, а сейчас заниматься этим недосуг. У него ведь важное задание, о котором не стоит забывать. Если он хочет в ближайшее время посидеть с Клеоном и ребятами у жаркого камина, сначала придется побегать. Балауров Асфель, неужели не нашлось другого исполнителя божественной воли! Впрочем, вряд ли Рей отдавал себе отчет в том, что именно сейчас дышит полной грудью и находится на своем месте. Ему нравилось искать пути к реликвии, добывать информацию и находиться в гуще событий. Что досаждало, так это катастрофическая нехватка времени. И только что он украл сам у себя пару часов, предаваясь черной меланхолии. Кстати, про досаду… заклинателя просто «очаровывали» голоса в собственной голове! Да сколько можно! Юфитинея, Израфель, затем Асфель. От этого тошнотворного копошения чужаков в своем родном сознании хотелось злобно расхохотаться и проклясть все живое в радиусе ста метров. Вместо того Рей саркастически высказался в том духе, что сходить с ума в компании служителей весьма весело, на его непредвзятый взгляд. И за компанию тоже. Жажда действовать очень скоро вытеснила всё остальное. Потянувшись за свитком телепорта, Рей прикинул, на чем он остановился. Помимо нападения элийцев, которое само по себе является тревожным звоночком, что стоит принять ко вниманию. Ага, послание Юфитинеи, полученное с помощью алтаря и медальона нефилимов. Заклинатель воскресил в памяти тихий, шелестящий женский голос: «Ступай вглубь разлома, где царит безграничная пустота…», - спасибо даме за любезную подсказку, но там он уже был, направленный Каруном. «Силой, дарованной только одному, сними печати и призови меня…», - здесь головоломка не складывалась. Что за сила и где её взять? Поднять с пола? Рей припомнил полупустынный зал с алтарем. Эй, а эта Мира, кажется, нечто там нашла. Возможно, артефакт, который нужен ему? Будет слишком смело надеяться, что хранительница реликвии мудро не складывала все яйца в одну корзину. От этих мыслей в сознании отчетливо повеяло холодом. Ладно, пусть. Он подумает над этим позже. «Достойным дара будь, носитель трех сил», - так звучали последние, заключительные слова. Если включить воображение, эти силы должны представлять… кого же они должны представлять? Ну конечно! Магу захотелось воскликнуть: а вот и кано вам в глотку, неведомые соперники! (1) Вряд ли найдется второй, подобный Рею: в прошлом – элиец, сейчас асмодианин, и, кроме прочего, облеченный доверием юнов. Уравнение с тремя неизвестными вроде сложилось. Впрочем, узнать точно он сможет, только когда доберется до обители хранительницы. А что еще ему остается делать? Снять печати и призвать Юфитинею… Перспектива снова упереться лбом в куполообразную металлическую конструкцию мага сейчас почему-то не пугала. Возможно, Рей слишком уповал на медальон в кармане, излучающий ровное тепло после активации на алтаре. Он до сих пор не остыл - а значит! – разумеется, ни балаура это не значит, но магу слишком сильно нравился вариант действий, в котором он с помощью безделушки призовет Юфитинею в её чертоги. Тогда не придется разыскивать по всему белому свету эту Миру, вступать с ней в диалог… Бр-р-р, даже важность его миссии, наверное, не могла перевесить подобную жертву. Значит, стоит отдаться на волю интуиции. Не мешкая больше ни секунды, заклинатель активировал свиток. Он последует решению отправиться к разлому. Как там сказал тёмный? По крайней мере, половина ошибки будет принадлежать Асфелю. На лице мага расплылась довольная и слегка злорадная улыбка. С какого перепугу Рей медлил в пустыне, зависая на своих переживаниях, он не мог сейчас понять. Впрочем, ночь темна, а значит – время еще есть. * * * Мира отряхнула подол платья от приставучего песка, стараясь не вспоминать, сколько его застряло в волосах. Затем сверилась с напоминанием и отправилась в деревню Гальдар, где должен был пройти следующий этап её миссии. Вернувшись в пещеру после нападения элийцев, девушка не обнаружила там никого. Нефилимы, конечно же, в расчет не принимались. Именно этого она хотела, чтобы неизвестный асмодианин убрался до её прихода! Но целительница не совсем поняла, почему искренне пожалела, что не увидела его снова. Возможно, девушка посчитала привлекательным образ невольного помощника? Он был закутан в чёрное, стремителен и смел, сумел почти в одиночку раскидать толпу врагов… И как пить дать посчитал её ни к чему не пригодной и до отвращения слабой лекаркой. Кстати, когда белокрылые напали на неё, асмодианин находился где-то рядом, в каменном зале. К примеру, за большим камнем в углу, наполненном сумраком и тенями. Девушка мысленно воссоздала траекторию стремительного прыжка заклинателя и поняла, что её догадка верна. Значит, скрывался, не хотел показаться на глаза, пока она блуждала по пещере. Интересно, почему? Ой, да просто так. Что за чудачество искать всякие тайные смыслы в обыденных вещах? Занятая подобными раздумьями, плиты хранительницы она нашла довольно быстро. Исследователь нефилимов из лагеря рассказывал девушке об этих табличках с каким-то странным благоговением. Что он сказал? Величайшая тайна скрыта в них. Сейчас целительница отправлялась на поиски Мэниоса, командира патрульных Гальдара, которому должна была отдать найденные древности. И выпустить страшную юновскую тайну из рук. Ей оставалось выполнить всего два пожелания капризной Юфитинеи, чтобы исполнить свой долг в Сарфане и покончить с этим делом. Скорей бы! Деревня Гальдар находилась посреди зеленого, пышного и вконец дремучего леса. Нет, Мира заметила тщетные попытки местных крестьян окультурить это место. Дракоби и дионаи топтались по любовно вспаханным полям, а саму деревню окружала красивая живая изгородь. Слишком много монстров, вот в чем кроется основная проблема, заключила целительница, аккуратно ступая по новой мостовой, выложенной из округлых кирпичей. - Здравствуйте, вы Мэниос? – вежливо спросила Мира у высокого мужчины в крепких доспехах, строго отчитывающего какого-то солдата из юнов. Что ж, девушка помешала им не зря. На лице провинившегося воина появилось облегчение и он получил возможность откланяться, а внимание его грозного командира обратилось к целительнице. Мужчина окинул девушку заинтересованным взглядом, вежливо отсалютовал красным крылом и спросил: - Чем обязан удовольствию лицезреть столь очаровательное создание в нашей глуши? Вас интересует экскурсия в Атурам или нужна информация о племенах ауругу? Несмотря на позднее время, он выглядел весьма свежо и бодро. Интересно, получится ли взбодрить его еще более? - Совсем нет, - улыбнулась Мира, замечая, что её улыбка попала «в цель». Командир был явно очарован девушкой. Но его глаза загорелись куда ярче, когда целительница протянула юну закутанные в полотняный отрез плиты хранительницы. - Неужели они у вас? – воскликнул Мэниос, бережно принимая сверток, - Не ожидал, что столь красивая девушка может быть настолько смелой! Отправиться в логово нефилимов не всякий мужчина осмелится! - Ну, я же даэв, - скромно потупилась Мира и бросила на юна взгляд из-под длинных ресниц. Нужно же проверить, действуют её чары или нет? Но внимание краснокрылого воина оказалось безраздельно занято плитами хранительницы. Он бережно развернул их и уставился, словно на несметное сокровище или самый лучший посох с максимальной заточкой. Света фонаря явно не хватало, чтобы разглядеть все детали, но юну это, казалось, было нипочем: красные глаза очаровано сверкали. Мира огорчилась. Древние каменные плиточки в её соперницах еще никогда не значились. - Посмотрите, здесь начертаны слова, а некоторые из них постоянно повторяются! – воскликнул он и неожиданно принялся тыкать эти полустершиеся, пыльные таблички лекарке под нос. Она невольно отшатнулась, но исправила свою оплошность вежливой фразой: - Очень познавательная вещь. Необычайно интересно! Мэниос, казалось, не услышал: бормотал под нос нечто вроде: «Руны! Они действительно существуют! Древнейшая раса, даже нефилимы появились позже.» Бравый и мужественный воин, увидев плиты хранительницы, стал похож на фанатичного ученого, охваченного азартом исследования. Она подумала, что юны странные. И чем больше узнавала их, тем страньше те казались. Слегка вскинув брови, девушка мысленно отметила, что всякие древности с некоторого времени ей поперек горла стали. Зевнуть, что ли? Ножка помимо воли стала стучать по мостовой, выражая крайнее нетерпение. Но краснокрылый стражник так увлекся, осматривая, ощупывая и мало что на зуб не пробуя плиты, что совсем перестал замечать окружающее. У Миры же были определенные планы на часть ночи и следующее утро, так что немного погодя она решительно прервала юна, увлеченно бормочущего над непознанными артефактами: - Не хотелось бы вас отвлекать, дорогой союзник, - произнесла Мира, предусмотрительно отойдя от мужчины на шаг-другой, отчего фигура её оказалась за пределами света, - Но мне сообщили, что я смогу получить у вас следующее задание. Итак? - О, конечно, - произнес он и сконфуженно улыбнулся, - Я слишком долго служил в лагере нефилимов, от чего всерьез увлекся тайнами древних рас. Следующее испытание не покажется слишком трудным, очаровательная союзница. В округе появились жуткие твари, которых нужно истребить. Юфитинея желает убедиться в вашем воинском искусстве. Возьмите, здесь список и карта расположения. Он протянул лекарке пергамент, свернутый в свиток, и тотчас потерял к девушке всякий интерес. Даже не побеспокоился, как она будет ночью, в одиночку искать монстров! Несомненно, странный юн! Мира развернула листок в сторону фонаря и прочла все необходимое. Отмеченные на карте места находились поблизости, так что много времени их поиски не займут. Правда, за пределами Гальдара раскидывались глухие и непроходимые чащи, кишащие всевозможными тварями. Что ж, у неё есть байкрон, посох и огромное желание побыстрее рассчитаться с Гарнон. Справится к утру? Должна! Верхом на блестящей машинке целительница промчалась сквозь самые густые скопления монстров. Чтобы найти нужное место, пришлось немного поплутать, но кто знал, что марбаты и шураки будут скрываться в самых заброшенных уголках Сарфана? Деревня Мёнин, место бомбардировки Дерадикона… Хорошо, что лес там отступал, позволяя лучше ориентироваться. Выслеживая очередного марбата, девушка вдруг задумалась. Как ловко все же юны раскинули свою агентурную сеть. К разведывательной миссии самой Миры были причастны многие из краснокрылых. Старейшина, исследователь, стражник. Гарнон и Юфитинея, конечно, тоже, но эти были более важными персонами. Речь о другом. Любой самый простой и безобидный юн, мимо которого проходишь, может оказаться замешан в какое-то важное дело. Юнец, убеленный сединами старик, юная девушка, крепкий воин. Этот среднестатистический юн, совершая нечто на благо своего народа, никогда не увидит картины целиком. Но послужит винтиком большого механизма. За ниточки, как поняла Мира, дергает Гарнон. А на помощь в делах, выходящих за пределы сил и возможностей юнов, приходят крылатые союзники. Те даэвы, кто оказывается в нужное время в нужном месте. Красиво. Вряд ли командование крылатых, будь то асмодиане или элийцы, сумеет получить сведения о какой-то тайне юнов, ведь собирать информацию придется буквально по крупицам. Нет, разумеется даэвы не подчиняются напрямую Каруну! Но если важными звеньями любой цепочки выступают юны… Значит, Карун сам решает, что можно и нужно знать союзникам. Вот так. После подобной мысли странность юнов в глазах целительницы приобрела зловещие черты. Мира клятвенно пообещала себе рассказать Айме обо всем, что произошло с ней в Сарфане. Безобидные и добродушные краснокрылые… как бы не так. Девушке следует более пристально следить за интересами собственной расы. Которую она не предала когда-то и не могла предать никогда. В плавное течение мыслей тревожной ниточкой вплелись воспоминания. О том самом Рее (не забывается он, сколько бы ни старалась!). Каким он был до Катаклизма, каким стал после их нечаянной разлуки. Юный и увлеченный мальчишка превратился в крепкого воина, лидера собственного легиона. Решительный и властный командир с собственными убеждениями и белыми, слишком белыми крыльями за спиной. Если мальчишку Мира когда-то искренне и тепло любила, тот новый Рей – заворожил её. До дрожи в коленках, до подспудного страха раствориться, превратиться в обожающую тряпку у него под ногами. Под ногами у врага. Рука лекарки дрогнула и крепче сжала посох. Заклинания методично вливались в цель, уничтожая противника, но мысли были далёко. Он так и не смог понять, что только обретя бессмертие, только в Асмодее Мира стала собой. Научилась исцелять раны и снимать проклятия, обрела воинское умение и верных друзей. Она сражалась с ними бок о бок против элийцев, следуя долгу и судьбе. Умирала и возрождалась, терпела поражения и праздновала победы. Стала целительницей. Научилась быть собой. Уверенный в себе гладиатор, крепкий воин, притягательный темноволосый мужчина когда-то в Бездне предложил ей всё это перечеркнуть. Наверное, даже спустя годы он продолжал видеть в ней ту, прежнюю Линн. Скромную и тихую ученицу отшельницы. Жалкую и слабую сироту, нуждающуюся в опеке. В какой момент она стала другой? Когда очнулась от дивного сна в Исхальгене? Когда обрела крылья и бессмертие? Во время той первой встречи с былым возлюбленным? Мира не могла ответить на этот вопрос. Слишком много времени прошло, стирая грани между событиями прошлого. Да и от прощального свидания осталось не слишком много: горький вкус последнего поцелуя, незапятнанная честь чернокрылой и сердце, холодеющее от отчаяния. Он возненавидел её за это решение. Но спас однажды в Тиамаранте. Почему? Чуть не наступив на хвост шураку (и кто из них кого выслеживал?), целительница зашипела в досаде. Не слишком ли поздно задумываться об этом именно сейчас? Да сколько можно вспоминать об элийце! Между прочим, она решительно отказалась от его любви, от него самого и его дурацкого предложения. И отказалась бы снова, выпади ей такой шанс! Но в последнем девушка уже не была так уверена. В этом она вряд ли призналась бы… даже самой себе. 1 – Автор искренне пыталась перевести всем знакомое название овоща, упоминаемого в подобных случаях, чтобы не нарушать аутентичность мира Атреи. Кано показался самым похожим с виду (тоже корень).