Возлюби врага своего (Хроники Атреи)

Бесконечное мерцание звезд в вышине. Тонкие лучи, скользящие по иссиня-черному полотну, отразились в зеленых глазах, чтобы тут же погаснуть, испугавшись Тьмы, клубящейся в глубине зрачков. Опустив взгляд, Асфель подумал, что в миг сокрушительных перемен очень важно знать, что есть вещи незыблемые и неизменные – как ночное небо над головой. Плащ разлетался шорохом складок, пока бог размеренно вышагивал вокруг кресла с застывшим на нем даэвом. Расслабленная поза и опущенные полукружья ресниц позволяли догадаться, что тот просто уснул. Пока что уснул, а дальше... Владыке Тьмы несложно было произнести несколько слов и отправить мальчишку смотреть сны. Трудно было решить, что он сделает потом. Шаг за шагом кружил бог вокруг кресла, размышляя. Редкие взгляды, брошенные на спящего даэва, цеплялись за мелкие детали, не замеченные раньше. Шрам над бровью, который Рей получил, сражаясь против разбойников в те далекие времена, когда Атрея была единой. Непросто, наверное, остаться круглым сиротой в подростковом возрасте? Стать сильным, решительным и смелым – настоящим мужчиной... Непослушная прядь волос, упавшая на лоб. Сколько раз Асфель раздраженно поправлял свои волосы, постоянно норовившие залезть в глаза? Наверное, это семейное. Мальчик так и не бросил игру в благородство. Несмотря на разочарования, лишения и обиды, он сумел сохранить широту сердца и доброту души, честность помыслов и стойкие убеждения о справедливости. Тем хуже для него. Для Асфеля, разумеется, не для Рея. Догадливость твоя поражает, маленький негодник! Ты стал бы идеальным Тринадцатым богом, способным не только разрушить, но и создать... Очередной замкнутый круг шагов. Как жаль, что нельзя заставить мальчика одеть плащ Служителя. Свобода выбора, будь проклят Айон за эту насмешку над всеми сотворенными существами. Теперь неважно, чем готов был пожертвовать Владыка Тьмы ради воплощения древнего пророчества, истинный текст которого знали только Мунин и он... Спустя века в мир бессмертных должен был придти Высший даэв, и стать учителем для других. Прекрасный новый мир, в котором крылатые обретут новые способности, приближающие их к богам. Единственный из них, первый Высший, должен был воплотиться в Тринадцатого, сровнять с землей Пандемониум и Элизиум, и подарить даэвам мир. Ценой гибели нынешних всемогущих богов, одного за другим. Забирая их силу, души, жизни, Разрушитель мог объединить погрязшую в войне планету, раз и навсегда закончив Игру. Подарить даэвам мир! Владыка Тьмы готов был на многое. Стать первой жертвой, например. Пусть не сразу, а спустя время и годы, пока мальчик наберется ума... Тринадцатый и единственный. Неужели, опять не в этот раз? Асфель прекрасно понимал, на что обрек бы сына. Трудно быть всемогущим и не совершать ошибок. Любой выбор делаешь вопреки чему-то, переступаешь через все, во что еще верят люди и даэвы, уничтожаешь душу ради будущего, во благо последующим поколениям. Сам Владыка не колеблясь и не сожалея, охотно растворился бы в эфире: призрачное дыхание старухи с косой бога давно не страшило. Но мальчику было уготовано иное... Хуже смерти может быть только жизнь – с памятью о том, что совершил. Бог действительно слишком долго правил миром, чтобы сохранить какие-то иллюзии по поводу морали. Жаль, что он продолжал помнить, как болит сердце. Отказавшись от предложения Асфеля, Рей не перестал быть угрозой. Реальной и неотвратимой, как закат солнца на исходе дня. Никто не поручится, что завтра или спустя годы сила чернокрылого мага не вспыхнет снова яркой свечой, привлекая внимание всех мотыльков в округе. Хуже Разрушителя может быть только Разрушитель, которого заставили свернуть с начертанного пути. Спящий ли бог внутри даэва проснется, или властная сила извне посадит его на цепь... вдруг Асфеля не окажется рядом в нужный момент? По-хорошему, мальчишку не следовало выпускать из объятий вечного сна. Владыка остановился перед спящим и тяжело вздохнул. Зачем ему вечная проблема, эти все наблюдения свыше за тем, как живет и чем занимается на земле простой даэв в мантии заклинателя? Лишние тревоги на весах мира, пока что едва колеблющихся на линии хрупкого равновесия. Оставить заклинателя здесь, на ложе Тьмы, и дело с концом! Сила тугой чернотой обвилась вокруг запястья, готовая устремиться навстречу спящему. Перед взглядом, устремленным в вечность, вдруг предстал сияющий образ Сиэли. И столько укоризны читалось в горестном лике её... Асфель застыл неподвижным изваянием себя самого. Может быть, он давно потерял сердце. Может быть, умел предавать и обманывать, хитрить и изворачиваться, менять маски по мановению руки и быть настоящим божеством, не ведающим пощады. Но чувствовал кожей, что если поступит так – пропащая душа окончательно канет в глубины огненной бездны, а самому Владыке ничего не останется, чем гонять по обжигающей лаве балаурят, наперегонки с Фрегионом, да наблюдать, как поджариваются в объятиях пламени нераскаявшиеся грешники. Наверное, окажись на месте Рея любой другой, и тогда Владыка не смог бы поступить иначе. Будучи богом – не забывай, кто доверил тебе молитвы. Рей заслужил право жить. Своей храбростью и отчаянной верой в добро. Отверженным стараниям послужить миру, умением любить, ненавидеть, сражаться, падать и снова подниматься – просто жить!.. Пусть проходят годы и века, пусть легенды о Тринадцатом так и остаются глупыми сказками, ожидающими своего часа, мальчик должен жить! Это ведь твой сын! Тьма развеялась, шепнув на прощание, что исполнит любую волю, стоит только попросить. Тряхнув головой, Асфель принял решение. Ни малейшего воспоминания о том, что произошло под мрачными сводами обители! Ни одного лишнего знания! Слишком велик риск, мой мальчик, что ты начнешь копаться в этой истории и не дай Айон, размотаешь клубок до конца. Хвала Тьме, мой дар позволяет вычеркнуть ненужные воспоминания, стереть их навсегда. Как жаль, что ты никогда не вспомнишь, кто твой настоящий отец... даже если я никогда не имел шанса им стать. Сколько общего у нас, знает одна судьба. Жаль, что придется уничтожить воспоминания о твоей богатой событиями и встречами жизни. Ведь среди массы плохого были золотые крупицы счастья, искры безудержной радости и тепло искренней любви к этой девочке с длинными белыми волосами, так похожей на Лориэль. Но если ты начнешь вспоминать с самого начала – узришь конец, чего допустить нельзя. Жаль, бесконечно жаль, обрывать нити твоего бесценного таланта. Аккуратнее, легче! Невесомыми, словно перышки, касаниями силы. Чтобы мальчик мог вспомнить лишь умения заклинателя, без намека, без крохотной возможности использовать скрытую магию. Магию, которой придется уснуть навечно. А теперь лети, сын мой. Пусть мне не дано было стать тебе отцом – ни плохим, ни хорошим, - никаким, последний подарок уже ждет тебя. Искренне верю, что все случится именно так, как задумано. Пусть из нас двоих хотя бы ты получишь призрачный шанс на счастье. Прощай... * * * Он спал и видел сны, миллионы снов этого мира. Менялись очертания земель, целые материки уходили под воду, а бесконечные просторы дна морского поднимались наверх, чтобы стать сушей. Боги обретали людские черты, люди становились равными богам, овладевая новой силой, невообразимым могуществом стихий. Цвели цветы смерти, ограняя кровавыми лепестками зловещую суть. Менялось все, даже привычная история, будто невидимая рука судьбы вырывала из прошлого целые главы, чтобы заменить их новыми. Возрождались новые старые враги с клыкастыми мордами драконов, под сенью заледеневшего Ока Бездны мелькали черные и белые крылья, отчаянно сражаясь друг с другом, мир шагал вперед по бесконечности дней, и ни на миг не замедлял шагов. Что виделось в этом сне? Быть может, давно забытое будущее? Но дрогнули веки, образы сновидения истаяли, тут же забывшись навсегда. По глазам резанул непривычно яркий свет, тихий стон был похож на собственный. Занемевшее тело ощутило твердость земли, а грудь поднялась, чтобы вдохнуть воздух, напоенный ароматами невидимых цветов и свежей травы. - Очнитесь, прошу вас! Очнитесь! - Он совсем плох, несите в укрытие! - Зовите лекарей, срочно! Любого целителя из даэвов, в округе их должно быть много. Сознание возвращалось рывками, сначала он слышал встревоженный гомон голосов, будто из-под воды, затем они умолкали, чтобы зазвучать снова, с каждым разом все ближе и ближе. Куда-то несли, затем положили на ровную, не слишком мягкую поверхность. На лоб опустилась прохладная ладонь, даруя небывалое ощущение покоя . - Мы нашли бездыханного даэва возле башни Маркутана. Печать кибелиска почему-то не притянула его. Рядом валялись трупы драканов, вероятно, он подвергся нападению и чудом выжил, потеряв сознание. Осмотрите его, пожалуйста. - Хорошо, - раздался над ухом нежный женский голос, от которого что-то екнуло внутри, - Я присмотрю за ним, можете не беспокоиться. - Вы же понимаете, сколько у нас сейчас хлопот, каждый лекарь на счету, - с облегчением произнесли в некотором отдалении от места, где он лежал, - Наместник обязательно получит отчет о награждении вас за помощь... - Вы можете идти. С заклинателем все будет в порядке, он почти пришел в себя и скоро вернется в норму. Невольная улыбка тронула уста. Ему показалось, что невидимая девушка старательно пытается сплавить стражников до того, как пациент откроет глаза. Решив подыграть неизвестной спасительнице, мужчина не подавал признаков жизни до тех пор, пока чеканный шаг военных не стих вдали. * * * Мира с затаенным ужасом смотрела, как, дрогнув, распахнулись черные ресницы. Несколько минут назад, когда её позвали осмотреть бездыханного даэва в черной мантии заклинателя, девушка согласилась не слишком охотно. Вступление в карательную армию Каталамов едва оставляло время, чтобы забежать в крепость. Днями напролет они с Санаэль воевали на базах, спускались в подземелья, защищали стратегичесие точки и не имели ни одной возможности отвлечься – слишком важным было то, что делали девушки, наряду с другими асмодианами. Сложно было выделить минуту-две на поход к аукционисту, не то, что лечить кого-то по заданию скучного начальника стражи! Она же могла отказаться, не узнать до боли родные черты в потерявшем сознание незнакомце, пройти мимо и потерять этот шанс... Если бы лекарка хоть на миг задержалась на 65-й базе, если бы не поспешила вернуться в Святилище рунов, чтобы отчитаться о выполненном задании, если бы стражники позвали штатного лекаря... Спасибо Асфель всемогущий, что все произошло именно так! Неужели перед ней действительно Рей? Глаза любимого нельзя было спутать ни с какими другими... Они внимательно смотрели на неё, чистые и ясные, несмотря на недавнюю слабость, способную затуманить любой другой взор, только не его. Ощущая смятение, Мира застыла в хрупком ожидании. Жадно переживала это бесконечное мгновение неизвестности. Сейчас он узнает ее и все рухнет, рассыпавшись острыми осколками по грубому земляному полу палатки стражи. Отвернется, испытывая отвращение и презрение к ней, позволит этим чувствам отразиться на красивом, мужественном лице. Быть может, прогонит обидными словами. Сейчас... ...Открыв глаза, он возблагодарил богов за спокойный полумрак, растекающийся вокруг. Тканый купол армейского образца над головой и узкая лежанка, на которую поместили раненого, позволяли догадаться, что находится в палатке стражи. Помедлив, перевел глаза на целительницу, излечившую его. Длинные светлые волосы откинуты за спину, кольчужный набор – не из новых, но каждая вещь добротна и тщательно начищена, открывая взору ровно столько, чтобы выглядеть соблазнительно в одеянии, состоявшем из плотно пригнанных друг к другу металлических колец. Ясные серые глаза, аккуратный носик и губы, тронутые лёгкой улыбкой, на которые он посмотрел особенно пристально и заворожено. Девушка оказалась привлекательной. - Вы можете говорить? – обеспокоено спросила лекарка, наклоняясь к нему, - Я исцелила раны, но удар по голове должно быть причинил лёгкое сотрясение... - Все в порядке, - хриплым и каким-то чужим для себя голосом произнес мужчина, попытавшись встать, - Бесконечно благодарен за помощь. Удалось подняться и сесть. Головокружение схлынуло, оставив ноющую боль в висках, но в целом он чувствовал себя вполне здоровым. Так, руки, ноги на месте, можно попробовать подняться. - Аккуратнее, после подобных ранений требуется время, чтобы придти в себя, - заботливо произнесла целительница, которая тоже встала одним плавным движением. Красивая девочка, мельком подумал мужчина, пытаясь вспомнить, как его угораздило потерять сознание, с кем он сражался и вообще, кто такой? Память, будто чистый лист. Лишь уверенность, что книга заклинаний на поясе – не просто собрание сказок, да мягкое магическое излучение одежд придавали уверенность в себе. Он точно помнил, что был заклинателем духов, да не потерял воинских умений, в остальном – провал. - Скажите, дорогая моя спасительница, - повернулся мужчина к лекарке, - Стражники, которые принесли меня сюда, случаем не сказали, кто я? Возможно, они видели, как меня угораздило получить ранение или сообщили, куда направлялся? Стыдно признаться, ни балаура не помню... Мира, которая застыла испуганной птичкой, не понимая, как могут уживаться внутри ощущение всепоглощающего ужаса и яркой, солнечной радости, едва сдержалась, чтобы не вздохнуть с облегчением. Асфель всемогущий, это ведь Рей стоит рядом, такой красивый и уверенный в себе, несмотря на некую растерянность, затаившуюся в глубине глаз. Неужели он ничего не помнит? Ни любви, ни ненависти, ни сложной судьбы, связавшей их однажды и так жестоко разлучившей на целую вечность. Он ничего не помнит. Но почему? Может быть, причиной потери памяти было странное проклятие, которое она сняла с бездыханного тела неуловимым движением пальцев? Жаль, что Мира действовала машинально, не попытавшись вникнуть в суть враждебного заклинания. Но как удивительно достойно держится маг в поистине ужасной ситуации. Она любила его в этот момент еще больше. Пусть будет так! Спасибо, боги, что получилось именно так! Сердце билось испуганной птичкой. Бесконечно любимый взгляд зелёных глаз, хмурая морщинка беспокойства между бровями. Черная прядь волос шаловливо упала мужчине на лоб, и лекарка едва сдерживала пальцы, зудевшие потянуться и поправить её. Только сейчас девушка осознала, какой пустой была жизнь без него... Что же ей делать, как поступить? Спохватившись, что слишком долго молчит, Мира потратила еще несколько секунд, чтобы сообразить, как ответить и одновременно не выдать своего знания: - Мне кажется, стражники называли имя Рей. Думаю, вы достаточно известный воин, раз сам командир отряда принимал участие в спасении. Они принесли ваше бездыханное тело из-под башни Маркутана, по пути призвав на помощь меня. - Прекрасная новость, - иронично усмехнулся заклинатель, - Если придется копаться в списках рангов, я хотя бы знаю, какое имя там искать. Надеюсь, моя память нагуляется и вернется, чтобы все стало на свои места. Целительница посмотрела на него долгим взглядом и промолчала. Трагедия, произошедшая с магом, была ей только на руку, не так ли? По трезвому рассуждению, если бы Рей узнал в целительнице свою давнюю... знакомую, то не стал бы смотреть так ласково и пристально, позволяя себя заинтересовать, увлечь. Могло случиться все самое худшее, вплоть до позорной ссоры... Несмотря на доводы разума, невыносимо хотелось рассказать обо всем. Лишь бы растаяло отчаяние в зеленых глазах, пропала тщательно скрываемая мужчиной растерянность. Должно быть, непросто чувствовать полную беспомощность, вот и хмурится обреченно, почти с отчаянием. Пусть только такая дура, как Мира, могла бы в подобный момент сделать что-то, что поможет вернуть его утраченные воспоминания, она не поступит иначе. Не скроет такую важную для него правду. Это подло. Но все же... Позже, девушка решила, что расскажет ему все, без утайки, - только позже! Совсем немного времени, чтобы насладиться его присутствием, побыть рядом хоть недолго. Невыразимо трудно держать в узде переполнявшие сердце чувства, вести себя естественно и спокойно, но она просто не сможет жить дальше, если Рей уйдет прямо сейчас. Зелёные глаза обратились к ней, глядя с легким прищуром, будто очаровывая и очаровываясь сами. Рука невольно схватила её ладонь, сжала прохладные пальчики. Сумрак палатки подчеркнул эту невольную близость, так ярко захотелось броситься в его объятия, что у девушки перехватило дух. - Простите мою бесцеремонность, но раз уж мое имя выяснили, осталось узнать ваше. Как близко она стоит. Девушка с длинными светлыми волосами, неуловимо знакомая незнакомка. Будто он потерял уже когда-то - её или другую такую же, красивую, добрую... любимую. Серые глаза смотрели с затаенной печалью, губы... Губы разжались, чтобы произнести: - Мира, меня зовут Мира. - Очень приятно, - хрипло произнес он, не понимая, почему хочется поцеловать девушку. Обнимать, и не отпускать больше никогда. Наваждение какое-то! Рука медленно разжалась. Что за глупые мысли в его нынешнем плачевном положении? - Может, выйдем на свежий воздух? – предложил маг, чувствуя, что еще немного, и голова взорвется от напряжения, - В этой палатке слишком душно. - Разумеется, - улыбнулась Мира и добавила, - Погода сегодня на удивление прекрасна, день удался. Конечно же, не считая ужасного происшествия с вами. - Наверное, мне полагалось бы сокрушаться по этому поводу, но не испытываю ничего подобного, - усмехнулся заклинатель так знакомо, что у девушки екнуло сердце, - Я был исцелен, не остался в одиночестве в весьма трудный момент, к тому же... Приоткрыв полог, он галантно пропустил целительницу вперед и вышел вслед за ней под яркое синее небо с разлетающимися по нему перьями облаков. - ...к тому же, пробуждение стало поистине чудесным, – негромко закончил он фразу и поднял голову вверх. В месте, где они находились, было тихо, не сновали бесчисленные воины, тишину нарушали только птицы, скрывающиеся за зеленью широких крон. Лучи обеденного солнца, пробиваясь сквозь листву, раскрашивали мир пятнами света и тени, слышался щебет птиц, и стояла удивительная для севера погода. Хотя, кто сказал, что они находятся на севере? Рею был незнаком как ряд палаток, расположенный на огражденной лужайке, так и проходящая в небольшом отдалении мощеная гранитными плитами дорога. Единственное, о чем можно было догадаться по оживленному движению воинов и стражников – путь вел к центру укрепления, где обычно располагались лавки торговцев, аукционы и другие важные места общественного значения. Замерев на месте, мужчина с ужасом осознал, что ему некуда идти. Что за непонятная немощь, в самом деле! Вспышка паники ослепила, хотя внешне маг оставался невозмутим. Никто бы не поверил, что точка кипения внутри достигла пика. Дурацкая потеря памяти выглядела нелепостью, раздражала до потери пульса. Как такое возможно: знать, что он заклинатель, уметь дотянуться до любого элементаля, помнить про то, что асмодиане сражаются против элийцев, и он сам обладает черными крыльями, четко соображать, как следует драться против воина, а как – против мага, но совершенно ничего не знать о себе самом! Хаш-шак! Радует, что он не забыл грязных ругательств, но собственная голова сейчас изрядно подводила. Утешала только слабая надежда, что со временем все образуется, утраченные воспоминания вернуться, и он перестанет ощущать балаурову беспомощность! Быстрый взгляд на спутницу приглушил раздирающие душу эмоции. Присутствие лекарки, улыбка на её красивом лице, заставляли держать себя в руках. Полные внутреннего сияния серые глаза, глядящие на мага восторженно и немного грустно, не позволяли скатиться в позорную истерику, сорваться и наделать глупостей. Если бы не прелестное создание рядом, кто знает, что сотворил бы Рей сгоряча, небезосновательно подозревая, что характер у него еще тот. Лицом к лицу с прекрасной целительницей нельзя было потерять самообладание, и это помогало удерживать хрупкое спокойствие внутри. Держаться, будто за соломинку. С ней он мог разговаривать и даже пытался шутить. Нежное очарование девушки не просто привлекало – манило, словно бабочку пламя свечи. Хорошая девочка, добрая и заботливая. Как же славно, что она не спешит распрощаться, убедившись, что раненый в порядке. Рей поймал себя на мысли, что не в силах отпустить целительницу. Нет, у лекарки, вероятно, найдется тысяча дел поважнее, чем возиться с неизвестным магом, а он зашагает, куда глаза глядят, потолкается среди шумной толпы, послушает разговоры и кое-как сообразит, что делать дальше. Все, что угодно, только не сейчас. - А давайте... - Предлагаю... Заговорив одновременно, они осеклись на полуслове, затем рассмеялись. Боясь спугнуть неожиданную удачу, неосторожно разбить хрупкий миг счастья, тихо звеневшего внутри чистым звуком хрусталя, Мира кивнула, уступая слово магу. А он внезапно замолчал, с неприкрытым интересом разглядывая девушку, замершую на расстоянии вытянутой руки. Удивленный тем, что за несколько минут она запала в душу так, будто у них были годы и годы... Это было больше, чем неуместно. Рей не узнавал ни ровных укреплений, ни странных деревьев, скрывающих за кронами слишком синее для Асмодеи небо, ни возвышающейся вдали крепости. Не знал, кто он и откуда, не понимал даже, что за балаурщина происходит в собственной голове! Следовало немедленно разобраться со слабостью, найти ниточки и зацепки к собственному прошлому... Вместо этого маг покорился внезапной симпатии и наплевал на постигшую его неприятность. Он прикипел взглядом к незнакомой целительнице, с удивлением и восторгом признавая, что общение с длинноволосой лекаркой успокаивает мятущееся сознание и окутывает непередаваемым теплом. - Помнится, вы обещали присмотреть за мной? – произнес мужчина совсем не то, что собирался, - Разумеется, я не совсем беспомощен и прекрасно осознаю, с какой стороны открывать гримуар, но провал в памяти несколько тревожит... Готов изобразить любую немощь, только никуда не убегайте! Общение с вами действует на меня исцеляюще. Мира ощущала, как переполняет её радость. Еще немного, и вырвется наружу, окутает девушку сияющей аурой. Рей, который смотрел на нее без презрения и упрёка – любимый мужчина, чувства к которому она пронесла через годы страданий, наконец-то рядом. Он не желает расставаться и за это можно отдать все – любые награды меркнут перед искренним признанием, что она ему нужна. Какой же ты любимый, Рей... Несмотря на разлуку и все то, что сотворила с каждым из нас судьба, до этой случайной встречи было невыносимо холодно. Только сейчас она осознала это, купаясь в чарующей теплоте его взгляда. - Разумеется, не убегу, - игриво ответила девушка, склонив голову набок, - Следует убедиться, что заклинания исцеления подействовали успешно. А в целом - как можно бросить вас в подобном состоянии? Возможно, целитель из меня не очень, но оставить соратника один на один со слабостью, пусть и неподвластной обычным заклинаниям, не позволит долг лекаря! - Вы прекрасная лекарка, самая прекрасная из всех, - проворковал заклинатель и не удержался, чтобы не коснуться, провести пальцами по гладкой коже запястья, скользнуть выше, до места, где начинался рукав, укороченный по моде... - Спорное утверждение, - не согласилась Мира, пытаясь подавить охватившее её смятение. Простое прикосновение его руки сладко тревожило, заставляло путаться мысли. - Я собираюсь спорить до хрипоты, - вкрадчиво и интимно произнес Рей, - Никогда не чувствовал себя лучше, чем сейчас, - он склонил голову над доверчиво поднятым навстречу лицом девушки, - Никогда, поверь, - и наконец попробовал на вкус мягкие, нежные губы, ощущая столько радости, сколько не может доставить простой поцелуй. В этот миг вокруг засверкала радуга. Золотые брызги счастья вихрем закружили двоих, бесконечно очарованных друг другом. Они не смогут расстаться, хотя бы только в этот день. Будут гулять по крепости, невольно или умышленно касаясь друг друга, разговаривать обо всем и ни о чем. Возможно, поднимутся крылом к крылу в небо, чтобы насладиться великолепным видом, затем опустятся на вершину обелиска, восстановить силы, и Рей снова поцелует её, очень нежно. Если захотят, поучаствуют в захвате баз или осаде крепости – только вместе. Заклинатель, быть может, попросит очаровательную спутницу провести краткий экскурс по Подземному Каталаму. Там он будет долго удивляться фантазии древних рунов, соорудивших столь грандиозную сеть укреплений, и ловко отвадит от доверчивой девушки лукавых торговцев-шиго, пытающихся всучить ей лежалый товар. Посещение Южного Каталама с его потрясающими памятниками и очаровательными пейзажами, возможно, снова вдохновит их двоих на поцелуи, все более страстные. До первой звезды на окутанном ночью небосклоне. На закате дня Мира вспомнит слово, данное себе - обещание, которое нельзя не выполнить. Она поведает Рею обо всем, что происходило с ней и с ними, не сдержав слёз. Будь то в окрестностях крепости Парадес, где на небе изредка мелькают отражения летающих кораблей, или на заметенном снежными сугробами Плато мороза... Расскажет прежде, чем наступит ночь, чтобы он мог еще что-то изменить. Чтобы дать Рею возможность выбрать самому, чтобы отпустить его на свободу... Откроет истину, но прежде взмолится всем богам и всемогущему Асфелю: «Помогите мне, пожалуйста! Я так боюсь его потерять!» Боги не ответят громогласным гласом. Лишь промелькнет и исчезнет по бархату небес едва различимая тень. Окутанная призрачной дымкой, тень, которая чернее ночи, шепнет, будто издали: «Не бойся, все будет хорошо! Просто люби его...» - с чем исчезнет. А Рей, выслушав рассказ о прошлом, отстранится и умолкнет на долгое время, став чужим и холодным. Возможно, спрячет лицо в ладонях, не желая видеть её, не желая признаться, как устал бороться... особенно с собственным сердцем. Девушка с длинными светлыми волосами не покорится глупой гордости на этот раз. Она будет долго сидеть рядом, не замечая ночной прохлады стылого камня. Скажет, сквозь горькие слёзы, три самых важных слова. Скажет первой, не ожидая ни взаимности, ни понимания – как свершившийся факт, как устоявшую перед вечностью неизменность. И только, когда убедится, что ожидание бесполезно, обреченно поднимется, чтобы уйти. Шепнет: «прости...» - прежде, чем он поймет. Прежде, чем Рей рассмеется в ночное небо и поймет, как же он любит её, такую непредсказуемую, но милую, такую упрямую, гордую и бесконечно родную. Любил, кажется, всегда – а особенно сейчас. Ведь не стала скрывать неудобную для себя правду, честно и прямо рассказала о встречах и прощаниях, о том, что происходило за годы разлуки, скрыв лишь океаны боли в глубине ясно-серых глаз. Он ведь тоже ошибался, не желая лечить свои раны. До последнего мгновения ошибался. Невозможно устоять, когда перед тобой открывают душу... Едва ли часто встречается в жизни подобное чудо. - Как же я люблю тебя, - воскликнет мужчина с самыми зелеными на свете глазами, - Как же я люблю тебя, малышка! Прости, что так долго меня ждала. - Ради этого можно было ждать... - ответит девушка, принимая его признания вместе с объятьями. Почувствует, как за спиной раскрываются незримые крылья, чтобы окутать их двоих, спрятать от целого мира. Она коснется щеки любимого тонкими пальцами, затем доверчиво прильнет к его губам поцелуем. Ради этого действительно стоило ждать. И возлюбить врага своего. И выстрадать любовь, обжигая душу невыносимой мукой. Проститься навечно, умирая от боли, проклиная тот день, когда встретились, чтобы расстаться вновь. Терять последнюю надежду, омытую слезами. Прожить пустую, бессмысленную, одинокую жизнь, наконец! Чтобы только потом получить призрачный шанс. Еще один шанс на счастье.

* * * Я вернулась к тебе, Опоздав на полжизни По пути Перепутав маршрут. Растерявшей любовь И доверие – Нищей, Я вернулась На пару минут. Не суди же меня, Дай, сперва, отдышаться, Отогреться, И руки скрестив Дай послушать, Как будет О смертных Свершаться Колокольный Речитатив. Не суди же меня Мой пастух Или пастырь Не суди, Как когда-то учил. Ненадолго я здесь, Да, и ты здесь – Не частый По известному ряду Причин. Лучше вновь прикоснись, Как бывало когда-то К лбу холодному Тёплой рукой Я пока лишь в одном Пред тобой виновата В недостатке любви, Но какой?... Ты ведь знаешь и сам… Я всё та же девчонка Тот же взгляд, Голова в облаках. Мне пока предстоит лишь Нелёгкая гонка За тобой Через Вечность В веках. Не суди же меня, Слышишь: «Ныне и присно» Под церковные своды плывёт. Я вернулась к тебе, Опоздав на полжизни, На полвека Вернулась вперёд.

Моисеева Ольга.