«Не жалею, не зову, не плачу, Все пройдёт, как с белых яблонь дым. Увяданья золотом охваченный, Я не буду больше молодым…» С. Есенин
Его разбудили тихое журчание воды и доносящиеся издали слегка взрыкивающие, странные голоса. Поднялся рывком, ощущая, что до этого времени лежал на чем-то невыносимо твердом: земле, едва укрытой редкой травой. Затем открыл глаза, и… сознание вдруг дрогнуло, жалобно зазвенело, после чего раскололось, словно хрупкий стеклянный шар, неосторожно сжатый в руке. Что за балаурщина?! Темнота, привычная с закрытыми веками, осталась такой же непроницаемой и с открытыми. Рей снова крепко зажмурился, ощущая внезапный ужас, и медленно лег обратно. Почему-то пропало всякое желание повторять эксперимент. Что это значит?! Неужели... Память услужливо подсказала о недавней встрече с божеством, и мужчина, ясно осознав, что именно с ним произошло, крепко выругался сквозь стиснутые в ярости зубы: — Балауров Асфель! Теперь он отчетливо понял, что означали загадочные слова Темного бога, сказанные на прощание: «Прозреешь не раньше, чем увидишь», — по крайней мере, первая часть фразы стала кристально ясной. Его почти затопило леденящее отчаяние. Еще миг, и Рей принялся бы рвать, метать и крушить все, до чего дотянется тренированное тело, беснуясь от незавидной участи, насланной могущественным божеством. Участи, для истинного воина самой страшной, которая может быть: остаться слепцом, беспомощным и жалким. Но воин предпочел ускользнуть от ярости, погрузившись в себя. Вдох-выдох, вдох-выдох. Ритмично и спокойно. Не разрешать себе думать. Все хорошо. Все будет хорошо. Неизвестно, сколько он так лежал, свыкаясь с мыслью о собственной неполноценности. Лишь спустя вечность принялся перебирать воспоминания, ощущая, что уже может позволить себе это и не сорваться. Асфель сыграл свою балаурскую партию, как по нотам. Но зачем? Разве пристало божеству строить козни простому даэву?.. Вдруг, отвлекая Рея от мучительных раздумий, внутри зародился теплый комочек. Он рос и ширился, не давая разуму снова ускользнуть. Затем мягко спустился на ладонь, приятно согревая теплом замерзшие пальцы, вырвался на свободу, и… Рей отчетливо вздрогнул, когда перед крепко зажмуренными глазами появилась слегка кривоватая в перспективе картинка, которая, впрочем, весьма быстро выровнялась. Он внезапно увидел мир. Это оказалось настолько потрясающим открытием после кромешной тьмы, что мужчина не обратил внимания на некую странность «зрения», а только жадно разглядывал окружающую действительность. Земля, поросшая скудной растительностью, по которой бродили чудовищного вида медведи. В отдалении, за редким частоколом, бугрились куполообразные шатры, покрытые звериными шкурами. Вокруг них и возле обозначенного тотемными столбами входа в незнакомое поселение стояли вооруженные полуволки-полулюди. Видимо, именно их речь Рей услышал, когда очнулся. Повинуясь внутренней команде мужчины, глаза невольно распахнулись, и, действуя с небольшой задержкой, взгляд обратился кверху: над головой нависали голые скалы, закрывая непривычно пустое небо: на нем не было солнца, и даэв с ошеломлением узнал это место. Асмодея, скалистый юг Морхейма. Потрясение сменилось горькой усталостью. Сколько можно удивляться? Неужели эти странности — не сон, и все происходит именно с ним? За невыразимо краткий отрезок времени Рей пережил столько «чудес», что в душе уже, казалось, не осталось огня, дабы желать, действовать и чувствовать. Он вдруг нахмурился, ухватившись за проскользнувшее новое ощущение: что-то было не так. Что-то очень важное. В бок полулежащего даэва ткнулось что-то мягкое. Мужчина на мгновение увидел себя со стороны: испуганного, побледневшего, с широко раскрытыми невидящими глазами, неосознанно распахнутыми, жалкими черными крыльями за спиной. Видение казалось абсурдным, он содрогнулся, боясь, что последние события окончательно свели его с ума. В ответ раздалось тихое сопение кого-то большого и мягкого, кого Рей неосознанно приласкал, приглаживая торчащую гриву, бесплотно скользнувшую сквозь пальцы, словно упругий порыв ветра… Балаурские шаманы! В разум, прорывая плотину, хлынули новые знания, ощущения, магия, доселе словно укрытые за невидимыми щитами. Он внезапно понял. Понял невероятный, фантастический замысел безумного бога, гореть ему веками и тысячелетиями в черном пламени Бездны! — Асфель! Я ненавижу тебя! — взлетел в небо искренне отчаянный вопль, но ответа не последовало, лишь закаркало в отдалении потревоженное громкими звуками вороньё.***
Ветерок послушно обыскивал поверженного оборотня из вражеского лагеря, не забывая внимательно оглядываться по сторонам. Ведь он был не просто элементалем стихии, призванным хозяином-заклинателем, а его же, хозяина, глазами. Тот стоял немного в отдалении, опираясь на гладко отточенный посох, в черной мантии и с неизменно застывшим холодным выражением на лице. Яркие зеленые глаза были скрыты под не лишенной изящества повязкой — но Ветерок, самый ловкий из стихийных духов, первым познакомился с господином и видел их цвет, правда, всего однажды. Полы мантии заклинателя слегка расходились книзу, открывая взгляду тканые штаны, тоже черные. Слегка демонический образ мага смягчали потертые, но мягкие и удобные сапоги и дешевый пояс с металлическими заклепками, за который был заткнут тяжелый гримуар в кожаной оплетке. — Ну что там, дружок? — обратился заклинатель к элементалю. Ветерок, довольно жмурясь от ласкового тона, принес хозяину добычу: несколько монет и неизменный клык оборотня — стражники в близлежащей деревне Иральсига давали за них равное по весу количество монет. Маг ссыпал деньги в кошель, а доказательства истребления опасного врага положил в отдельный кармашек, коих в просторной мантии было великое множество. И тут же мысленно указал послушному питомцу новую цель, открывая гримуар на странице атакующих заклинаний. Рей был доволен сегодняшней охотой, хотя об этом мог посудить разве что тонко чувствующий его эмоции элементаль: лицо его сохраняло уже привычно непроницаемое выражение. За положенную награду можно будет приобрести новый гримуар на аукционе в крепости, или купить монет, чтобы на них выменять магическое оружие у жрецов. Пока он неспешно шагал к деревне, мысли лениво перебирали варианты, затем перекинулись на другую насущную проблему. Показавший свои успехи маг был замечен комендантом Морхейма Айгиром, после чего последний безуспешно пытался откомандировать заклинателя в Белуслан, где боевая ситуация была гораздо сложнее, а Рей неизменно отбрыкивался, не желая покидать тот уютный, сонный мирок, к которому успел привязаться. Ветерок трусил рядом, безукоризненно выполняя свою главную миссию: мужчина так привык к мысленной передаче образов от питомца к нему, что стал забывать, каково это — видеть по-настоящему. Он очень изменился с тех пор, как был выброшен на суровую асмодианскую землю спятившим от собственного величия божеством. Хотя, нужно было признать, на сей раз Темный Владыка не бросил его на произвол судьбы совершенно без помощи. Кроме невозможного по сути, но от этого не менее реального превращения Рея в чернокрылого асмодианина, Асфель сумел наделить мужчину неизвестной доселе магией и внушить необходимые для её применения знания. Они очень помогли магу, особенно вначале, когда его, совершенно ошалевшего от внезапных перемен, подобрали дружественные оборотни Анаты. Поселение оборотней Серебряной гривы, возле которого Рей очнулся после встречи с Асфелем, было той незыблемой точкой опоры в новом мире, от которой он не желал уходить далеко. Пока что не желал. Элементаль игриво взбрыкнул на очередном витке тропы и «случайно» показал заклинателю его самого со стороны. Рей криво ухмыльнулся, с трудом припоминая, каким он был и как выглядел раньше. Сейчас от энергичного, решительного мужчины, бесстрашного воина остались разве что глаза, да и те — скрытые повязкой. От негаданного увечья лицо накрыла незримая печать скорби, делая его старше и мудрее. Это лишь подчеркивалось глубокими складками, пролегшими между бровями. Радостная мальчишеская улыбка Рея осталась где-то там, в прежней жизни. Сейчас он мог разве что поднять в усмешке уголок губ, если пребывал в хорошем расположении духа, а это случалось весьма редко. Фигура воина, оставшись без привычных упражнений с мечом, стала тоньше, хотя и сохранила прежнюю силу и крепость благодаря частым вылазкам на охоту. Но мышцы постепенно утратили скульптурные формы, которыми Рей прежде так гордился, и ничто более в его облике не соответствовало прежнему бесстрашному гладиатору, одетому в мощные латы и с легкостью орудовавшему огромным копьем. Угрюмо цыкнув на излишне резвого питомца, отбежавшего слишком далеко в погоне за юрким спарки, мужчина вышел на широкую дорогу, ведущую к воротам деревни Иральсига. Здесь приходилось смотреть в оба: местность кишела разломами с Элиоса, и вероятность встретить белокрылых была выше, чем в другой местности. Но воины, бегущие навстречу или обгоняющие сзади, оказывались асмодианами. Рей давно стал без лишних раздумий, даже мысленно называть их «своими». Так было проще. Произошедшие перемены не свели мужчину с ума, как он с опаской ожидал сначала, но изменили не только внешне. Он стал более жесток и груб, утратил прежний щенячий восторг, вместо которого избрал холодность и отстраненность, сменил верность возвышенным идеалам на здоровый цинизм. В жизни, как подытожил для себя мужчина, каждый сам по себе. И ему весьма комфортно было в этой роли — загадочного, сурового и замкнутого заклинателя, о котором шептались за спиной, которого опасались, но, тем не менее, уважали. Переход из одного лагеря военных действий в другой воин — хотя теперь уже маг — воспринял гораздо легче, чем сам от себя ожидал. Почти ничего не поменялось: ненависть, нетерпимость к врагу у обеих рас были идентичными. А вероятность встретить знакомых здесь, в забытом богами Морхейме, практически равнялась нулю. Но он чувствовал, что даже если придется однажды повстречаться лицом к лицу с вчерашними соратниками — не дрогнет рука. Прежний Рей умер, а нынешний давно перестал изнурять себя излишней щепетильностью. Возможно, Асфель слишком щедро одарил его напоследок, передав вместе с черными крыльями частицу суровой асмодианской души. Маг не желал задумываться ни об этом, ни о чем другом. Ему с лихвой хватало тягот, связанных с выживанием на северной стороне планеты. Стражник внимательно, дважды пересчитал награду, шевеля губами, и только потом отдал её заклинателю, не забыв ободряюще хлопнуть того по плечу. Внутренне скривившись, Рей стерпел подобное обращение исключительно потому, что этот старый вояка был ему знаком. — Удивляюсь я вам, волшебникам, — тем временем добродушно пробасил тот, щелчком отбрасывая тяжелый латный шлем со лба на затылок. — Вот взять тебя, Грей: вроде тщедушный, как и все маги, а охотишься успешнее любого убийцы, не говоря уже о лучниках. Рей скептически усмехнулся, подумав, что пришибить неповоротливого, тупоумного оборотня несоизмеримо проще, чем умного и тренированного врага, какого бы цвета крылья у него не были. А подобного боевого опыта у мужчины хватало с лихвой. Но, разумеется, вслух он этого не произнес, сказав совершенно другое: — У меня, в отличие от других, есть помощники-элементали, — ответил он, свернул таким образом разговор и пошел прочь. Ветерок демонстративно подпрыгнул напоследок, словно показывая: да, вот он я, после чего последовал за хозяином. Пусть сказанное не совсем соответствовало истинной причине побед, мужчине не хотелось рассусоливать и вести ничего не значащие беседы. С некоторых пор он стал довольно нелюдим, предпочитая обществу себе подобных общение с собственными питомцами или бесхитростными друзьями-оборотнями из племени Серебряной гривы. Дружественные даэвам оборотни полюбились магу свои прямодушием и простотой. Они нисколько не удивились появлению в своем поселении грязного, взъерошенного даэва, одетого в какое-то рванье, в котором очень смутно угадывались прежние щегольские рубаха и штаны, одеваемые под латы. Полуволки оказались мудрее людей, хотя бы в том, что не задали ему ни одного вопроса, принимая как должное то, что Рею не известно ни единой подробности об окружающем их тихое поселение мире асмодиан. Мужчину приняли, словно дорогого гостя, и все время, пока он находился в поселении, проявляли искреннее радушие, доброжелательно оскаливаясь при встрече и помогая освоиться на чужой земле. Когда Рей собрался уходить, оборотни провожали его, словно лучшего друга, снабдив в дорогу провиантом, зельями и даже скромным количеством звонких кинар. Спустя несколько недель Рей притащил Анате, главе племени, такие нужные оборотням металлические доспехи. Камушек — земляной элементаль — еле дотащил десяток комплектов, то и дело пытаясь нырнуть в родственную почву с головой, но его господин был неумолим и отпустил питомца, лишь когда они вступили за частокол поселения. Оборотни, сбежавшиеся отовсюду, радовались, словно дети. Маг знал, что те единожды отправили Айгиру посланников с завуалированными намеками о необходимости подобной услуги, ибо сами не умели обрабатывать железо, а изделия городских мастеров были волкам не по карману. Но у коменданта Морхейма никогда не хватало общественных ресурсов на то, чтобы выделить оборотням вооружение, да и хлопот на подведомственной ему территории хватало с лихвой, чтобы напрочь забыть о союзниках. Рей так же ясно понимал, что гордость волколюдей не позволяла им унизиться до регулярных прошений, вынуждая перебиваться собственными силами в войне против враждебных сородичей и белокрылых. Поэтому подарок заклинателя пришелся очень кстати, как нельзя лучше соответствуя его истинной благодарности новым друзьям. И да, кстати, он в который раз в своей жизни сменил имя. Потерявший белые крылья, наделённый без права выбора черными… Серый, как пепел, вкус которого чувствовался на губах. «Называйте меня Грей (1)», — это было первым шагом в новую жизнь. — Ветер! — снова прикрикнул Рей. Элементаль увлекся погоней за кудахтающими коко, в результате чего взгляд заклинателя все время смещался с дороги на хлопающих крыльями домашних птиц. Сейчас они отправятся в крепость Морхейм, и маг наконец приобретет себе нормальное оружие. Пора вооружаться достойным образом и переносить места охоты вглубь поселения оборотней Туманной Гривы, сколько можно отираться по окраинам? У него появилось достаточно практических навыков, чтобы избежать многих опасностей, которыми кишели эти территории, да и на заданиях Айгира можно было неплохо заработать… Эти цели были понятны и близки заклинателю, а более отдаленных и сложных он перед собой не ставил. Хватит, повидали уже. Хочешь жить просто — просто живи. Рей тщательно соблюдал эту нехитрую истину, став совсем другим по сравнению с тем, кем был раньше.