Я улыбаться перестала, Морозный ветер губы студит, Одной надеждой меньше стало, Одною песней больше будет. И эту песню я невольно Отдам за смех и поруганье, Затем, что нестерпимо больно Душе любовное молчанье. А. Ахматова
— Грей, а Грей… — протянула Фрейя, листая донельзя скучную, но очень полезную книгу по теории чародейства. — Что за дамочку ты вчера кружил во всех вальсах? — Какой вальс, какая дамочка? — прорычал заклинатель, спешно одеваясь. — Я опаздываю! Девушка сегодня выглядела гораздо свежее своих товарищей. После вчерашнего празднования заклинатель еле проснулся, и то на час позже запланированного времени. Лучник так вообще зарылся носом в одеяло: затаился, надеясь, что о нём забудут. Фрейя, которая не только поднялась раньше всех, но и сварганила какой-никакой завтрак, улыбнулась, показывая жемчужные зубки. — Ну как же? С длинными чёрными волосами. Такая… красивая. — А мне почём знать, — холодно произнес Рей, завершая убранство и принимаясь рассовывать по карманам зелья, эликсиры и свитки. Ни словом, ни взглядом он не дал понять, что ни балаура не помнит о вчерашней ночи. Крепкое пойло с Афельбайна оказалось качественным. Красотка с длинными волосами? Он с удивлением принял уже то, что вообще влез в танцы. — В общем, до вечера, — произнес мужчина и добавил грозно: — Нечего кресло мять, отправляйся в Сарфан. Ферни, одеяло тебя не спасет. Просыпайся и пробегитесь с Фрейей по всем заданиям Теней Камара. Всем, даже самым «скучным», слышали? — Погоди! — взметнулась рыжая, подбегая к магу. Девушка поправила ему замявшийся воротник, получив от опаздывающего заклинателя рассерженное шипение вместо благодарности. Но у чародейки давно выработался иммунитет против подобного поведения Рея, так что она не повела и бровью, только сказала слегка ворчливо: — С дамочками танцуешь, а меня, верную ученицу, на завалящий тур не пригласил. — Ты всё сказала? — спросил маг, уже закипая. — Нет, — Фрейя изображала невинность, накручивая на палец локон волос. И продолжала молчать! Маг, ничуть не обманутый строптивицей, скорчил зверскую гримасу и тихим, очень тихим голосом — предвестником бури — произнёс: — У тебя есть пять секунд. — Ладно-ладно, — спохватилась чародейка. Меньше всего ей хотелось разгневать Рея по-настоящему: после подобного заклинатель несколько дней орал по любому поводу и ходил перманентно сердитый. — Вчерашнюю красавицу ты в список друзей добавил. Ну, приглашал еще в постоянный боевой отряд на Дерадиконы. А также обещал показать место в Сарфане, которое создано для поцелуев. Вроде всё. — Хаш-шак, — выругался Рей со вздохом. Прозвучало на удивление беззлобно. Впрочем, с какой стати ему придавать этому какое-то значение? Вряд ли та асмодианка рассчитывает, что он исполнит смутно припоминаемое обещание: маг словно сквозь дымку начал восстанавливать в памяти события вчерашнего вечера. Да, он вел себя как дурак, веселился и смеялся, показывал фокусы с помощью элементаля и перетанцевал всё, что играли музыканты. Но только не с Фрейей, надувшейся от такого вопиющего невнимания, а с самыми разными девушками. Последней была та самая длинноногая и красивая волшебница, о которой чародейка не преминула упомянуть. Рядом с ней маг провел гораздо больше времени, ведя глупые хмельные разговоры и безбожно флиртуя. Хорошо хоть не согласился на предложение снять маски с первым лучом рассвета — его случайная спутница тоже щеголяла в кружевном «нечто», скрывающем явно прелестное личико. Благо, толпа развела их с брюнеткой раньше, чем он совершил что-то явно лишнее. Мда. Хорошенько он расслабился. Впрочем, на фоне остальных даэвов, вытворяющих штуки и похлеще, заклинатель должен был выглядеть безнадежным пуританином. Вспомнив занятную дамочку, станцевавшую веселый канкан у пруда, вроде бы даже без платья — в одном купальнике — маг даже ухмыльнулся. Ладно, хватит. Сейчас он намеревался выбросить из головы всякие глупости и заняться делами: опаздывает! Коротко кивнув чародейке, Рей активировал свиток перемещения. Элементаль ветра, ёжась, прижался к ногам. Питомцу не слишком нравился процесс телепортации, когда будто выпадаешь из привычного пространства, чтобы спустя миг появиться в другой точке мира. Именно этот миг навевал самые жуткие ощущения пустоты, смерти и одиночества. Но даэвы были привычны к таким вещам, тем более, что подобного рода магия существенно облегчала жизнь и экономила время. Заклинатель успокоил нервничающего Ветерка мыслеобразом и стал раздумывать о предстоящей встрече. Ему нужно отчитаться перед Каруном и определить, получится ли стать для того полезным в будущем. Маг рассчитывал, что после успешного выполнения задания правитель Сарфана возьмет его на службу. Разумеется, негласно, ведь официально Рей всего лишь представитель расы асмодиан с непосредственным руководителем Аймой. Но эти формальности ничего не стоят, если двое умных мужчин желают договориться… Синий свет стал привычно застилать мир вокруг, постепенно скрывая уютную гостиную. Вернувшаяся к книге чародейка только помахала рукой, зная, что глубоко задумавшегося заклинателя лучше не тревожить пустыми возгласами. Спустя какую-то секунду свет рассеялся, открывая взгляду пустынный, залитый жарким южным солнцем район Рамина. Перед внутренним взором Рея Камар предстал сухими и горячими эфирными потоками. Ободряюще потрепав элементаля по холке, маг уверенно зашагал к площади Мира, в дальнем конце которой возвышалось здание Парламента Сарфана.***
Девушки узнали от Валлийца много нового. Впрочем, начало вечера, как оказалось, помнили все. Правда, ребята осознали, что уже с торжественной части они стали хихикать и дурачиться. Если бы только чародей не потащил их обратно в таверну со словами: «ещё по одному коктейлю, и всё»… — Так, это мы помним. Ты давай рассказывай, что дальше было, — заявила Чармин и придвинулась поближе к Мире: надо поддержать друг друга в трудную минуту. Всё же девушек хорошо знали в асмодианском обществе, и если они начудили… разговоры и смешки пойдут, как пить дать. — В общем, девчонки, погуляли мы знатно, — хохотнул Валлиец. — Не знаю, сколько раз я приревновал вас к ухажёрам, с которыми вы там плясали, но самым назойливым кавалерам я порывался начистить «лица» раз пять. А когда Мира под утро стала бросаться на шею каждому встречному магу, причитая: «Любимый! Ты — моя судьба!»… — Не может быть, — взвизгнула целительница, сразу же заливаясь густым румянцем. Волшебница посмотрела на неё с подозрением, но списала стыд на излишнюю скромность подруги. Ни Чарми, ни Валлиец не знали о странном и необычном сне Миры в канун Дня Всей Атреи. Впрочем, целительница даже самой себе не решалась признаться, что слишком ему поверила. Давно канули в небытие уроки матушки Верданди, с которыми начинающая лекарка могла видеть воистину пророческие сны. Но так хотелось верить… Нет, это было бы глупо. — Мужчины были удивлены, а некоторые — крайне изумлены, — Валлиец стал делиться подробностями, на взгляд заметно огорчившейся Миры, совсем неуместными. — Особенно те, у кого на руке висела спутница. Впрочем, отдельные красотки так отчихвостили нашу прелесть, что весьма удивили уже меня. Зато я пополнил словарный запас и благородно защищал Миру от всех поползновений так называемых «леди» вцепиться ей в волосы. — Я больше не пью, — мрачно резюмировала целительница. Подняв взгляд серых глаз на друзей, она заметила, как дрогнули уголки губ у чародея. Волшебница сдавленно захихикала. С одной стороны, она не хотела расстраивать подругу неуместным весельем, но с другой… — Шут с вами, смейтесь, — махнула на них рукой девушка, и сама не удержалась от улыбки, когда Чарми чуть по полу не покатилась, заливисто смеясь. — Ой, как представлю! — хохотала она. — Скромница Мира, известный целитель… Ха-ха-ха! А если придётся потом с этими воинами в поход отправляться? — Мне срочно нужны тёмные очки! Для маскировки, — воскликнула Мира и подхватилась с места. Но спустя мгновение девушка прищурилась и повернулась к чародею, произнося с вкрадчивым коварством: — Что же Чарми? Она вела себя примерно? — Что сразу «Чарми»?! — деланно надулась магиня. — Дорогая, я еще не отошла от твоих выходок! Чародей покивал головой и прекратил их спор одной простой фразой: — Тише, прелестницы. У меня припасён еще целый ворох мелких и крупных казусов, в которых замешаны вы обе и каждая по отдельности. Не без труда выдержав перекрёстный прицел двух пар прекрасных глаз, мужчина лукаво усмехнулся из-под полы шляпы и продолжил: — Чарми сначала вела себя очень прилично, даже вытащила Миру из фонтана. Прекрасная лекарка, разочарованная неудачей в поисках судьбы, собралась утопиться. Правда, ты не рассчитывала, что глубины там не более чем по колено! Впрочем, еще тогда мне следовало задуматься, почему Чарми с диким воплем: «Я тебя спасу!» бросается в воду, вздымая веер брызг. Опасности ведь не было. Но я, каюсь, расслабился и просто наблюдал за вами, получая море удовольствия! — Негодяй, — беззлобно фыркнула магиня и толкнула его острым локотком под бок. — Больше я ничего не вытворила? Судьбу свою не искала? — Сейчас нечто похлеще будет, — с нарочитой мстительностью сказала Мира, сузив глаза. Волшебница в ответ и её толкнула. Подруги захихикали, но затем обратили внимание на Валлийца. Чародей сидел такой довольный, так многозначительно смотрел на девушек, что они решили послушать. Мира — с неким внутренним удовольствием, что не одна она накосячила, а волшебница — чувствуя затаённый ужас от неизвестности. Вал молча поправил шляпу, смахнул несуществующую пылинку с лацкана пиджака, держа интригу... Но, наконец, сжалился над обеспокоенной магиней и с улыбкой сказал: — Не переживай, дорогая, ты не вешалась на шею незнакомым мужчинам. — И то хлеб, — вздохнула Чарми. — А чем я отличилась, кроме добродетели и скромности? — Любовью к танцам! — воскликнул Валлиец. Он наслаждался ситуацией и решил тянуть до последнего, не спеша открывать все карты сразу. Правда, со вспыльчивой Чарми такие штуки обычно не проходили. Или проходили весьма плачевно для автора. Глаза волшебницы стали наливаться красной яростью, сама она слегка приподнялась на месте, готовая вскочить в любой момент и вцепиться… нет, высказать этому… этому!.. Мира стала поглаживать подругу по руке, дабы разрядить обстановку, а мужчина, заметив крайнюю степень раздражения девушки, благородно прекратил издевательства: — Дорогая, ты просто станцевала весьма откровенный танец с частичным разоблачением. Прямо в центре площади. Используя в качестве антуража обелиск… — Твою темную душу! — Чарми выдохнула и обмякла. — Если я правильно истолковала деликатный слог нашего товарища… Ко всем балаурам! Мира, — решительно повернулась она к подруге, — я вступаю в твой клуб трезвенников. И мне тоже нужны тёмные очки. Широко улыбнувшись, целительница мечтательно произнесла: — Как жаль, что я этого не увидела! Хоть бы маленький магический кристаллик с проекцией… — Так должен был заваляться у кого-то, это многие снимали, — доверительно сообщил ей Валлиец. Чарми в ответ только застонала, растратив все свое веселье. Репутация серьезного и авторитетного бойца, которую она столько времени зарабатывала, трещала по всем швам. Благо, празднование было одно на всех, и оставалась надежда, что не только они с Мирой не вспомнят события вчерашней ночи. Махнув рукой на оживлённых и радостных друзей, волшебница быстро свернула захватившую их тему откровенных танцев: — Не знаю, как вы, а с меня хватит животрепещущих подробностей. Пошли мифрил зарабатывать, он нам вскоре очень пригодится. Ребята не стали перечить. Мира тоже чувствовала лёгкую панику от осознания всей чудовищности своего вчерашнего поведения. Валлиец же никак не мог отделаться от чувства вины за своё сегодняшнее выступление перед беззащитными девушками, идущее вразрез с принципами истинного джентльмена, которым он себя истово считал. Он ещё произнес напоследок, когда ребята привели себя в полную боевую готовность, облачившись в броню и вытащив на свет оружие: — А я вчера бессовестно надрался, так что и в любви вам признавался, и песни пел, и танцы танцевал — перещеголял каждую. Правда, не в приличном обществе, а перед элийцами. Мы же потом отправились охотиться на врага в Око Тиамаранты… Не очень удачно, хотя с кибелиском встретился я один. Раз «-надцать». — Так тебе и надо, — чарующе улыбаясь, заключила Чармин. Мира, подумав немного, целиком и полностью с ней согласилась.