Две личности, одна сущность

Взятая напрокат машина уверенно неслась по дороге в Алфею. Надолго в школе волшебства Блум задерживаться не собиралась: постоянно ловить на себе косые взгляды молодых фей и преподавателей ей не хотелось, а объяснять всем, что она лишь выполняла приказ мадам не хватило бы терпения. Да и, к тому же, снятая в спальном районе Магикса отдельная квартира-студия всяко лучше школьного общежития. Припарковавшись возле ограды, валькирия неторопливо направилась к воротам. Высыпавшие во двор на перемену феи, как и ожидалось, кидали ей косые взгляды, о чем-то перешептывались — но Блум делала вид, что не замечает ничего. В душе было обидно, было неприятно… но виновата всё же она сама. Виновата, что с самого начала несколько высокомерно относилась к этим девочкам, да и со своими подругами тоже. Да, с другой стороны, за Винкс было обидно вдвойне, что они оболванились в этом мире, в кукол превратились. До директорского кабинета так и дошла — молча и отрешенно. — Мадам, — позвала Хищница. — Я выполнила ваше задание. На столе Фарагонды оказалась флешка со скачанными на неё материалами исследования Нерумана. — Я изучила эти материалы, и, могу вас заверить, Неруман ни разу не нарушал этических норм. Директор Алфеи одарила свою шпионку несколько хитрым взглядом, не менее хитро подняв бровь. — Что же, возможно, оно так и было. Решать будет Совет Магов, — спокойно ответила мадам. — И, как я поняла, он всё ещё жив. — У Совета Магов будет кого вызывать на слушания. И, если они пройдут до ночи солнцеворота, я бы хотела выступить там в защиту Нерумана. Если это, конечно, возможно. Фарагонда сдержанно улыбнулась. Надо же, этот старик вызвал у вставшей на путь убийцы девушки сочувствие и симпатии. С другой стороны, валькирия испытывает слишком много сочувствия к своим врагам. Неруман всё же другом ей не был, а догадайся он, почему Блум на самом деле на него работала, убил бы в тот же момент. — Не советую, Блум — ради вашей собственной же безопасности. Неруман может отомстить вам за обман. — Он неглупый человек, мадам. Даже когда он поймет, что я помогала ему по вашему же приказу, не думаю, что он захочет мне навредить. Мадам ничего не ответила — говорить ей было больше нечего. Ни советов, ни предостережений она дать не могла. Да, Винкс ей всё рассказали, и директор поняла, что ведьмаки раскрыли Блум — и спрятали Нерумана где-то. Но теперь вся история закончена, и что-то подсказывало Фарагонде: больше с Черным Кругом феи Магикса не столкнутся. — Мадам, а девочки… — Разговаривать с ними, или нет, это ваше право. Но наш с вами маленький секрет они уже узнали, не так ли? — Тогда прощайте, мадам. Ваша Блум скоро вернется к вам, ждите её. — Вы не останетесь в Алфее… до ночи солнцеворота? В голосе директора звучало, скорее, любопытство. Она чувствовала, что для этой Блум школа волшебства уже никогда не будет домом, более того — пребывание здесь будет тяготить её как раз из-за этого задания. В Алфее валькирия ничему не сможет научиться, а хоть сколько-то хороших отношений с ученицами — даже двойниками своих подруг — у неё не сложилось. — Алфея — не то место, где мне будут рады. Хищница покинула директорский кабинет и так же молча направилась к учебным помещениям. Винкс расположились в общем зале, каждый занимался своими делами. — Что же, по крайней мере, в Магиксе тихо, — заключила Текна, выключая негромко работающий телевизор. Раздавшийся стук в дверь заставил фей отвлечься, Айша громко разрешила войти, и в следующее мгновение все пятеро замерли. Блум они ожидали увидеть в последнюю очередь! Первую минуту девушки молча смотрели друг на друга, будто бы не находили, что сказать. — Проходи, раз ты здесь, — вздохнула Стелла. Валькирия прошла в комнату. — Как поживает Моргана? — Выздоравливает, — бросила Айша. Вновь поднялось неловкое молчание. Все хотели знать, зачем Хищница пришла к ним. Жить здесь до своего возвращения она явно не собиралась. А Блум просто стояла и молчала, словно чего-то выжидая. — Девочки, я… я хотела извиниться за всё, что натворила здесь. Я должна была сказать вам про наше с Фарагондой соглашение с самого начала. — Ты думаешь, что сейчас извинишься перед нами и всё будет, как прежде? — холодно поинтересовалась Текна. — Нет. Я не рассчитываю, что вы просто так меня за всё простите. Но с чего-то начинать надо. Пять пар глаз с явным осуждением смотрели на валькирию — и подобное она никогда не испытывала. В земной школе один на один с учителем из-за плохого поведения или совсем уж отвратительной успеваемости оставаться не приходилось (да, отличницей Блум никогда не была, но и совсем двоечницей и прогульщицей — тоже). В Алфее Фарагонда была для всей шестерки не судьей, а, скорее, наставником, и наказывала именно как наставник, а не судья. Хищники не медлили с наказанием, и за провинность или явную оплошность и глупость молодые охотники расплачивались на месте крепким подзатыльником. Перед Дафной (и всей страной) валькирия оплошностей не совершала, а вызвать у её сестры-королевы гнев, казалось, было невозможным. — Разлад между нами далеко не с твоего так называемого предательства начался, — не менее холодно продолжила компьютерная волшебница. — Ты с самого начала относилась к нам с высокомерием. Потом твоё высокомерие переросло в презрение, а общество ведьмаков было тебе приятнее нашего изначально. — Да. Это было так, — вздохнула Хищница. — И за это я тоже хочу извиниться. — Извиняешься, извиняешься, — пробормотала Айша. — Твои извинения уже ничего не изменят и не исправят. — Она права, — поддержала Стелла, — Твои извинения не исправят ничего. Жизнь нашей Блум ты и так испортила всем тем, что творила. Тебе не придется терпеть на себе взгляды учениц, не придется никому ничего объяснять. Поток обвинений Блум выслушивала молча, не пытаясь возражать. Феи были правы. Извинения ничего не исправят. А здешней своей версии ещё долго придется оправдываться перед другими ученицами — не знавших правды и довольствовавшихся лишь школьными слухами. И не менее долго терпеть косые взгляды. Ещё и новое место подработки искать. — Но, по крайней мере, свои ошибки ты признала, — неожиданно дружелюбно зазвучавший голос Флоры обнадежил и успокоил. — И если вдруг ты попадешь в ещё какую-нибудь… параллельную вселенную, постарайся их не повторять. В воздухе вновь повисло неловкое молчание: что ещё можно сказать друг другу, девушки не знали. Разговаривать, как прежде, они уже никогда не смогут, да и ощущали они себя сейчас чужими друг другу людьми. — Спасибо, что не прогнали меня сразу, — произнесла валькирия. — И, девочки, может, я сейчас снова покажусь вам… высокомерной, но не совершайте тех же ошибок. Охотница направилась в сторону выхода, чуть задержавшись у двери и бросив волшебницам мимолетный взгляд. Чего-то большего от этого разговора она не ждала, но даже после него покидать это измерение ей уже было намного легче. Теперь оставалось лишь поговорить со Скаем и дождаться ночи солнцеворота.

***

На повторную вылазку в горы было решено взять напрокат нечто более солидное, чем мотоцикл и даже обычный городской седан. Дорогу подсказывал навигатор, но Скай, на удивление, дорогу запомнил хорошо. — Блум, — позвал принц Эраклиона, заглушив мотор. — Прежде чем ты уйдешь и вернешься в свой мир… Валькирия вопросительно посмотрела на парня. — Я с самого начала подозревал, что в твоем предательстве было что-то неладное. Но Винкс настолько сильно на тебя злились, что я готов был поверить во всё. И я тобой восхищаюсь. Просто восхищаюсь, безо всяких намеков. Хочу, чтобы ты знала. — Спасибо, — скоромно ответила Хищница. — Теперь помнишь, что делать? — Да. Ждать до пяти минут первого, затем возвращаться в пещеру и забрать нашу Блум, — Скай опустил пустой взгляд вниз, кивнул головой и издал невнятное мычание. — Тогда… всё? Прощай? — Прощай. Не было ни объятий, ни рукопожатия, ни улыбок. Девушка отстегнула ремень безопасности, вышла из машины и быстрым шагом направилась вглубь пещер, освещая дорогу встроенным в телефон фонариком, а принц Эраклионский молча провожал её взглядом. Да, кто бы мог подумать, что его Блум при определенных условиях могла стать такой: пронырливой шпионкой, хитрой и изворотливой, но в то же время настоящим Драконом. Но пусть всё же завтра он поговорит с его Блум. Да, его огненная фея была несдержана, много чего не умела, порой вела себя преотвратнейшим образом (настолько, что хотелось придушить её), но… Скай любил её такую. И другой не желал. Валькирия же бежала к той центральной камере с кристаллами, словно торопилась покинуть это неправильное и сошедшее с ума измерение. Хотелось, чтобы все злоключения остались дурным сном, просто бредом, хотелось быстрее очнутся в своих покоях и быть уверенной, что она на самом деле очень сильно ударилась головой, что долгое время провалялась без сознания… Вот, наконец, она достигла пещеры, освещенной отражавшихся от кристаллов лунным светом, самый крупный уже, казалось, начинал светится голубым… В отражении вновь показалась её копия, всё так же наряженная в этот ворох цветного тряпья, только вот теперь две абсолютно разные личности с одной сущностью смотрели друг на друга не как в первый раз. Валькирия дружелюбно улыбнулась огненной волшебнице, протягивала ей руку, вторая тянула руку в ответ. Вновь яркий свет, вновь калейдоскоп поганейших ощущений и пустота. — В следующий раз, когда захочешь обследовать какую-нибудь пещерку по подозрительной карте, возьми с собой хорошую компанию. Блум, преодолевая слабость, радостно подскочила и повисла у Хищника на шее. Да, никого другого возле своей постели она не ожидала увидеть, и ничего другого она не ожидала услышать, но как же она была рада шутливым упрекам своего учителя! — Волк, — ласково позвала валькирия. — Как же я рада тебя видеть. — А как я рад, — ответил яут, прижимая хрупкое тело подруги к себе. — Надеюсь, ты там форму не потеряла? Охотница рассмеялась. — Я скучал по тебе, Маленький Дракон, — ласково произнес Волк. — Никогда больше так нас не пугай, хорошо? В сердце Блум вспыхнула надежда: неужели пребывание в этом безумном измерении и впрямь было лишь коматозным дурным сном? — Неужели я все эти месяцы валялась без сознания? — Размечталась. Знаешь, а твой двойник под конец вполне себе рассудок обрел — во всяком случае, не стыдно было выпускать её в общество! А твоя сестра всё это время была просто великолепна — зря мы с Харальдом за неё переживали, в её-то положении. Даже сейчас едва отдыхать отправили! Валькирия с недоумением посмотрела на друга. О чем сейчас говорит яут, девушка даже догадаться не могла. — Кое-кто станет тётей, — опережая любой вопрос, пояснил Волк. Губы Охотницы расплылись в счастливой улыбке. И всё же, возможно ли, что попадание в параллельное измерение было для неё каким-то уроком? Возможно. Только уроком чего, и выучила ли она его? Хотелось бы верить, что да. По крайней мере, её сестра и друг были живы, а столь радостное известие казалось валькирии каким-то вторым шансом. Чего? К примеру, шансом и возможностью провести остаток своей земной жизни хоть сколько-то хорошим человеком.