Будущее не остановить

      Утром Гарри оделся и впился зубами в кусочек подогретой Кричером пиццы, надеясь продолжить изучение бытовых чар. Дом на Гриммо, несмотря на свою необжитость, приносил какое-то ощущение покоя. Становилось легче от того, что он в своём собственном доме, пусть и таком неприглядном. Но здесь жил Сириус, здесь собирался Орден, здесь Регулус пошёл против своего хозяина. А обстановку он сменит, не велика проблема.       Его размышления прервал стук в окно. На подоконнике сидела взъерошенная сова, держащая в лапах письмо. Некая организация «Воины Света» просила его о помощи пострадавшим в ходе второй магической войны. В частности упоминалась финансовая поддержка или прием на постой некоего количества пострадавших, так как госпиталь переполнен. Также в письме было указано, что теперь на частотах, на которых раньше передавали вести с войны, распространяют информацию о найденных, выживших, оторванных от семьи и побывавших в плену у Пожирателей. «Вы можете подать запрос о конкретных людях, и мы предоставим всю имеющуюся у нас информацию по ним. Вместе мы закончим Войну за Свет». Сразу под этой пафосной последней строчкой Гарри, недолго думая, написал на пергаменте «Северус Снейп» и прикинув свои силы, указал, что готов предоставить помещение, если ему помогут с уборкой и наложением защиты на дом.       Ответ пришёл незамедлительно, буквально через сорок минут — пострадавших предполагалось перевезти к вечеру (магическая транспортировка была нежелательна), а волшебников, готовых помочь герою войны, уже начали искать.       Про Северуса ничего.       Гарри был поражён, где-то функционировала целая сеть людей, поддерживающих контакты даже в тумане войны, и теперь они могут работать в открытую. А пафосную церемонию награждения устраивают в честь Золотого Трио. Герой магической Британии, Мерлин его раздери. И он даже толком помочь не может.       — Ты и так сделал достаточно, Гарри. Ты пошёл на смерть, выступил против величайшего тёмного волшебника, почему бы тебе не перестать тешить свой комплекс героя? — прошипел внутренний голос.       — Быть человеком, способным любить и пожертвовать собой, не так сложно, как ежедневно разгребать реальные военные действия, трупы, проклятия и чужое горе. Тот же Северус душевно сделал намного больше меня. Я просто оказался под софитами.       — Где же были те люди, которые верили тебе, пока ты семь лет рисковал своей шкурой и каждой весной встречался со смертью?       — Я был под покровительством Дабмлдора. Я и ещё десятки людей. И мы делали всё, что могли. Я прекратил эту войну. Взрослый бы никогда не поверил, что можно выйти против Тёмного Лорда, не зная практически ничего, и победить. Дамблдор — гений, раз понял это. И воспитание героя — единственный выход, который можно было придумать.       — Это не значит, что можно жертвовать пешками в таких количествах. Думаешь, он не понимал, что предстоит пережить Хогвартсу и студентам? И Северусу, как шпиону, как убийце, как директору, как провинившемуся слуге?       — Я не могу отвечать за все действия Дамблдора. Он мёртв, и я уже никогда не узнаю, что у этого сумасшедшего было на уме. Я хочу перестать себя винить! Прекрати, пожалуйста!       Стыд, страх и злость волнами поднимались в его душе. Жаль, что от выматывающих внутренних дискуссий зелья не изобрели.       В незакрытое окно влетела ещё одна сова и присоединилась к своей товарке. Кричер принёс птицам корм и воды. Гарри развернул небрежно сложенный пополам лист пергамента и обомлел. Этот почерк он знал по исправлениям в своих эссе.       «Здравствуйте, мистер Поттер.       Удивлён, что Вы поинтересовались моим самочувствием. Я практически пришёл в себя после отравления. Слава Мерлину, антидот к яду Нагайны я и мои коллеги получили несколькими неделями ранее. Хотя несомненно если бы не Ваша первая помощь, я бы не смог дождаться товарищей. Но я не был уверен, что выживу, поэтому отдал Вам воспоминания. Да и Вы должны понимать, что мне необходимо было увести вас из хижины, поскольку анонимность для моих коллег превыше жизни кого-либо из нас», — на этой строчке сердце Гарри предательски сжалось.       «Я могу быть среди пациентов, которых отправят Вам сегодня. Прошу Вас прислать ответ с Патронусом, поскольку совы медлительны. Через несколько дней я смогу оказать помощь с пациентами. И если Вы желаете, с восстановлением поместья».       Гарри махнул палочкой, отправляя Сохатого со своим лаконичным согласием. Несмотря на тягучую завесу, которая мешала ему полноценно испытывать эмоции, им овладевало подобие счастья. Снейп жив. Он в сознании. Он может писать письма. Воображение правда услужливо дорисовало профессора с почерневшими руками, как у Дамблдора, надиктовывающего прытко пишущему перу текст, но Гарри усилием воли отогнал этот образ. Скорее всего, всё обошлось.       Гарри погладил сов и выпустил их к хозяевам. Теперь появилось множество дел, которые необходимо решить прямо сейчас. Он выяснил у Кричера, как пополнять запасы его кладовой, и узнал, что необходимо обновлять договора с поставщиками снеди. Спросил, не нужен ли ему помощник. Кричер поворчал о неразумности юного господина и сказал, что когда родовой особняк достаточно подпитается магией хозяина, с этим проблем не будет. Гарри с удовольствием изучил карту магического Лондона, отметив местонахождение поля для квиддича, и где именно находится нужная лавка с провиантом. Попросил верного эльфа впустить сов, если они появятся, и угостить их кормом. И воодушевленный покинул особняк.       Он плохо ориентировался в Лондоне, за исключением некоторых мест: окрестности своей школы, поликлиника, где миссис Холлоуэйт выговаривала Петунье за его худобу, зоопарк, ресторан, где отмечали очередной день рождения Дадли… У него было не лучшее детство, его могли оставить без ужина, могли выпороть ремнём, его не защищали от насмешек одноклассников, у него не было друзей, но и в вакууме он не пребывал. Гарри даже хотел посмотреть ещё раз на места, которые помнил ребёнком. Ведь теперь он был свободен. Но сейчас у него есть цель, есть задача и есть собственная независимая ни от кого жизнь. Больше никакой душащей опёки Молли и интриг Дамблдора! Свобода безумно вдохновляла его.       Он несколько раз сверялся с картой, пока не нашёл нужный проход между домами. Гарри огляделся и прошёл сквозь стену — принцип тот же, что и на вокзале Кингс-Кросс. Он оказался на магической улочке, именующейся переулок Шерри. Она была не такой яркой, как Косой переулок, больше постоялых дворов и небольших кафе, меньше магазинов со школьной утварью. Здесь располагалась бакалея Престоров, с которой и был когда-то заключен контракт у дома Блэков.       Сухое приветствие от продавщицы, подпирающей стойку из душистой липы, без пиетета, без лишнего внимания, от которого он сильно устал. В помещение лавки дурманяще пахло специями. Сочетание запахов крайне запоминающееся, видимо, на то и расчёт. «Первый договор от имени Блэков, интересно, каково будет заниматься делами ещё и рода Поттеров?» — мелькнуло у парня в голове. Гарри поставил подпись в контракте и аппарировав к дому, занялся подготовкой к встрече пострадавших.       Начав с кухни, он занял Кричера подготовкой к ужину, попросив его связаться с «Воинами», чтобы уточнить меню для пациентов. Через несколько часов он отмыл пол, стены, окна и потолок от въевшейся пыли, перетряхнул шторы и портьеры. Левитировать мебель по мере очищения пола было не слишком просто — приходилось перетаскивать вещи по одной, но и здесь не обошлось без казусов: при неосторожной левитации из тумбочки, сделавшей сальто, посыпались какие-то письма и разлетелись едва ли не по всей комнате, а кольца на занавесях слетели от слишком сильного рывка. Кричер помогал ему по мере возможностей, но и магия домовиков имеет пределы, и за ужином надо было приглядывать. Впрочем, самую ценную помощь эльф оказал, переместив, все портреты и гобелены со стен, пока Гарри работал.       Портрет Вальбурги молчал, но занавеси разошлись. Хозяйка Блэк-хауса благодушно смотрела на царящую суету, а особняк удовлетворённо урчал, как большой кот. Волшебство, творившееся в его стенах, насыщало его силой, давало надежду на новую жизнь и будущее. Гарри чувствовал это, хотя допускал, что занимается самовнушением. Вымотавшись с непривычки после очистки одной единственной комнаты, он присел отдохнуть, когда серая сипуха принесла ему письмо от некоего мистера Брауна («Родственник Лаванды?» — недоверчиво ухмыльнулся Гарри), где он указал время своего прибытия для оказания помощи в обустройстве комнат.       Мужчина, оказавшийся отцом однокурсницы, появился к ланчу и принял приглашение на чашку чая.       — Я рад познакомиться с Вами лично, мистер Поттер, — он учтиво пожал юноше руку. Ему было около сорока лет, он был смуглым брюнетом, опрятным, в удобной рубашке и брюках. Короткие усы ему очень шли, а глаза будто искрились от предвкушения.       Дело с уборкой пошло значительно быстрее, волшебник был расторопным, оптимистичным, и не скажешь, что буквально неделю назад его дочь подверглась нападению оборотня. Мистер Браун с разрешения Гарри трансфигурировал не использовавшуюся мебель в кушетки, навесил диагностические чары, расположил оборудование, зелья и медикаменты.       По ходу работы волшебники общались. Гарри поинтересовался состоянием Лаванды (мистер Браун посерьёзнел и сказал, что всё обошлось, девушка чувствует себя лучше), спросил, где учился сам мистер Браун (Когтевран), обсудили квиддич (Пушки Педдл воюют за предпоследнее место в рейтинге), и когда до прибытия пациентов и персонала оставалось около двадцати минут, они практически по-дружески вновь сидели за чаем. Кричер подал вишнёвый пирог и вёл себя удивительно вежливо, обошлось даже без тихого ворчания. В этот идиллический момент Гарри всё же решился задать вопрос о том, что под собой подразумевает управление делами рода, и с чем конкретно ему придется столкнуться.       — Мистер Поттер, я отвечу на Ваш вопрос. Но с моей стороны было бы преступно не сказать Вам, что вы излишне доверяете малознакомому человеку. Ваша неосведомлённость и Ваш статус могут привести к тому, что кто-то не столь порядочный сообщит Вам неверные сведения, либо вмешается в процесс принятия наследия, умыкнув семейные артефакты или создав угрозу для вашего здоровья или жизни. Пожалуйста, впредь будьте осмотрительнее, — мягко закончил волшебник.       — Вам необходимо совершить магический обряд, который свяжет Вас с Вашими предками, откроет доступ к их завещаниям и фолиантам. Некоторые вещи должны оставаться в семье, поэтому они не даны Вам лишь по праву рождения. Вас либо должны ввести в род старшие члены семьи, либо по достижении совершеннолетия Вы сами сможете получить к ним доступ. Общий ритуал описан в практически любой книге по этому поводу, никто не делает из этого секрета, но после выполнения общеизвестной части обряда обычно вам сообщают о процедуре, характерной только для Вашего рода. Появится что-то вроде пергамента с инструкцией, впрочем у кого как, — маг улыбнулся в усы. — Но вы непременно поймёте, что именно от вам требуется, — он отхлебнул чай из чашки.       — Ритуал проводят в любом помещении, в котором вы чувствуете себя комфортно, но если оно связано с Вашим родом, то потребуется меньше магической силы. Если кто-то пожелает сбить Вас с цели, способов множество, поскольку волшебство, соединяющее Вас с родом, требует сосредоточенности, самоотдачи, сильного желания взять на себя ответственность за благополучие семьи. После полного ритуала Вы почувствуете небывалую связь даже с набором чайных ложек Вашей прабабушки. Поэтому некоторые чистокровные годами не могут расстаться с фамильными вещами, даже если они полностью пришли в негодность и превращают свой дом в хламовник или в склеп, у кого на что хватает фантазии, — он снова принялся пить чай, покачивая головой в такт своим мыслям.       — И между нами, я бы очень советовал обратиться в управление, занимающееся делами родов. Вы ведь Поттер, и ваш крёстный порядочно усложнил Вам жизнь, заставив ввязаться в дела рода Блэк, когда у вас и своих проблем не перечесть. Здание управления расположено в Косом переулке, в паре кварталов от Гринготтса, между лавкой травника и фотостудией. Совершенно неприметное двухэтажное строение. Будьте готовы к анализу крови на зелья, это стандартная процедура.       — Огромное спасибо, мистер Браун.       — Пойдёмте к выходу, наши друзья уже должны подъезжать.       К дому действительно двигалась небольшая процессия машин. «Возможно, окрестные магглы думают, что у меня новоселье», — улыбнулся своим мыслям Гарри. Под маскирующими чарами Браун и его коллега провозили каталки с пациентами, помогали тем кто может передвигаться дойти до двери. Гарри подключился к процессу, провожая людей до кушеток в наскоро сооруженных ранее палатах. Магглы так и не видели дом за номером двенадцать, и им должно быть со стороны казалось, что люди движутся в неприметный проход между домами. Настолько неприметный, что они забывали о нём через мгновение. Маггловские машины аккуратно зависли над газоном, не касаясь травы. Сами магглы машин не видели, а куда они делись с дороги не особо осознавали.       Раньше, когда необходимо было транспортировать маггловскими методами большое количество пострадавших, получалось сделать это, не покидая магических частей городов, да и Министерство функционировало стабильно и планомерно. Ввязываться в сотрудничество с охранными заклинаниями чужих поместий точно никому бы в голову не пришло. Но теперь, когда сила магического сообщества состоит исключительно в желании друг друга прикрывать, приходилось выкручиваться.       Снейп шёл сам, вежливо отказавшись от рук сопровождающих. Его силуэт юный хозяин поместья узнал сразу же. Было невероятным облегчением увидеть его живым. Ледяной ужас, охвативший Гарри, когда он смотрел в глаза профессора в последний раз, будет преследовать его ещё долго, но теперь новые воспоминания залатают хотя бы одну прореху в его душе. Но как вести себя с человеком, которого он не выносил большую часть сознательной жизни, Гарри не знал.       Снейп легко прервал его метания: он улыбнулся Гарри в дверях и протянул ему клочок пергамента. Тот удивлённо развернул его: «Здравствуйте, мистер Поттер. Я временно нем, поскольку восстановление связок в моём горле всё ещё не окончено». Гарри кивнул и молча провёл Снейпа к его временному пристанищу. Тот был одет по-маггловски, в свободные штаны и длинную футболку. Это так сильно контрастировало с тем профессором, которого Гарри привык видеть в наглухо застёгнутой мантии, что он набрался смелости и на ходу сказал:       — Я безумно рад Вас видеть, профессор. Я был бы рад позже поговорить с Вами, если Вам не будет слишком трудно писать мне. Я пойду к остальным. И совершенно не по-гриффиндорски сбежал, не дав тому возможности ответить. Гарри понимал, что возможно его отношения с профессором изменятся. Теперь, когда всё кончено, и когда они столько знают друг о друге, учитывая уроки окклюменции и отданные при смерти воспоминания, им просто необходимо разговаривать, чтобы не сойти с ума. Судя по открытости Снейпа, по тону его письма, по тому, что он подготовил для Гарри записку — он тоже хочет разговаривать. И жить дальше. И может быть… Подружиться? Сейчас обвинения профессора зельеварения на первом курсе казались произошедшими в другой мире, а сознательная жгучая ненависть после убийства Дамблдора вызывала только сочувствие к самому себе. Он не мог знать, что происходит.       Закончив размещение восьмерых пациентов, не считая Снейпа, мистера Брауна и его коллегу, Гарри пригласил всех к ужину. Впервые за последнее время он чувствовал себя полезным, нужным и значимым, делающим что-то простое и правильное. Ему не надо было разгадывать загадки и идти по следу, можно было просто помочь другим. Снейп в общем разговоре не участвовал, темп был для него слишком быстрый. Люди оказавшиеся на попечении Гарри, были хоть и подавлены в той или иной степени, живо вливались в беседу, тихо радуясь тому, что им посчастливилось выжить. Трое авроров, мужчина, потерявший семью в налёте Пожирателей неделю назад, незнакомый ему старшекурсник Хогвартса и семья — муж, жена и взрослая дочь, все служащие министерства, пострадали уже после битвы при поимке особо опасного пожирателя. После трапезы мистер Браун вежливо откланялся прибывшим и распрощался с Гарри, а его коллега остался на ночное дежурство, утром его должен был сменить другой колдомедик. Защитные чары в некотором количестве они уже наложили, но предупредили, что налёта даже небольшой группы противников они не выдержат.       Пожелав всем спокойной ночи, Гарри отправился в свою комнату. Всего за день работы его спальня стала гораздо уютнее. Гарри с удовольствием развалился на белоснежных простынях и посвятил оставшееся до сна время книге о семейных традициях чистокровных. Книга более подробно рассказала ему про общеизвестную часть ритуала — начертить круг с правильными рунами, прочитать верную магическую формулу и влить в круг несложное зелье, приготовленное на собственной крови в качестве проводника магии. Типичное устройство простого ритуала, о котором рассказывала МакГоннагал на пятом курсе — контур для вызова, проводник магии и вербальное волеизъявление, задающее направление силе. Тогда контур для вызова они сами не делали, но Гарри знал, что он справится. Вскоре он уснул, снова не воспользовавшись зельем, наслаждаясь тем, что в доме кроме него и Кричера кто-то теперь есть.       Северус уснул совершенно умиротворённый. Не важно, что будет дальше. Он выжил, он свободен от своих оков. Поттер мог бы понять его, как никто другой. Годы жизни, когда кроме его роли, казалось, в душе Северуса не было совершенно ничего, закончились. Оба его хозяина умерли, полностью освободив от каких-либо обязанностей. Теперь он сможет жить так, как всегда мечтал. Будет вести расширенный курс зелий и откажется от младшекурсников вовсе, будет работать над новыми статьями, займется исследованиями, и может даже заведёт семью. Годы затишья после развоплощения Волан-де-Морта позволили ему встать на ноги, хотя нищему сироте из маггловского района было сложно стать Мастером зелий и получить право преподавать. Но на семью сил и времени не хватило. Да и круг общения, созданный еще в Хогвартсе и состоящий в основном из чистокровных магов, не давал особых надежд на брак. В среде аристократов, где договорённости о браках заключались быстро, полукровок из малоизвестного рода Принц вообще не брали в расчёт. Обижаться на это было глупо, он хорошо знал их обычаи и понимал, что его сокурсницы и сокурсники связаны по рукам и ногам долгом перед семьёй и ответственностью за благополучие рода.       У него все ещё оставались преданные, добрые друзья, он был завсегдатаем стихийно образовывавшихся компаний холостяков, и поэтому не был слишком одинок до возрождения Лорда. Хотя еще в год, когда Поттер поступил на первый курс Хогвартса, он прервал все дружеские связи, понимая, что эта демонстрация юному герою врага получит продолжение. Для него воздух накалился задолго до четвёртого курса надежды магической Британии.       Лишних вопросов его друзья не задавали. Северус был очень рад, что в его кругах легко было затеряться и так же легко было вернуться на прежнее место. Он предвкушал встречу со старыми друзьями, мечтал распить бутылку вина у камина с тем же Рупертом — прекрасным зельеваром, работавшим на госпиталь в Бирмингеме. На момент прощания с Северусом у него был двухлетний сын и молодой супруг.       Ихотелось наладить отношения с Поттером. Из шкодливого гриффиндорца он превратился в молодого мужчину, потрёпанного жизнью, присмиревшего, спокойного, попрощавшегося с детством, умеющего прощать врагов и переоценивать прошлое. Северус был уверен в своей интуиции, всё же он посмотрел не на одно поколение школьников, и чувствовал, что их краткий уже состоявшийся диалог не будет последним. А также зельевар был очень рад, что ему не придётся мучительно убеждать себя первому идти на контакт. Похоже Поттер тоже думал о нём, именно его имя он указал в листе поиска, причём видимо из чистой слепой надежды. Мало кому было известно, что Северус выжил, и пока что он официально считался без вести пропавшим. Обелить себя после убийства Альбуса будет невероятно сложно, но он надеялся на то, что шпионское прошлое кануло на дно безвозвратно, и внимание общественности не прикипит к нему надолго.