Отступник

Девушку, как мне становится понятно из разговора за столом, зовут Наен — странное имечко для иркмаана, но я видывал и не такое. Если Кааде Ригису захотелось именовать свое дитя так — что ж, это было его право. Мне жаль погибшего радикала, при всех его странностях, Каада Ригис был неплохим драком, фанатично стремящимся к своей цели, веселым, неунывающим… И для Наен, несомненно, это — огромное горе. Я вздыхаю про себя и подливаю еще чая — неизвестно, когда в следующий раз удастся утолить голод. Наконец, мой желудок протестующе урчит и требует остановиться. Откидываюсь на лавке и изучаю всех присутствующих. Кита, Брандт и Дэвидж переговариваются между собой, Гоциг и Итах тоже о чем-то неслышно разговаривают, Язи Ро, так же как и я — сосредоточился на еде, Томас… Томас сидит, молча уставившись в покрытие стола, иногда глаза его встречаются с моими, но партнер, или вернее бывший партнер, не осмеливается что-то сказать. — А теперь, можно и поговорить. Но сначала скажите мне — как вы все здесь оказались? Выслушав объяснение Киты, я киваю головой. Все становится еще понятнее. Я складываю руки на столе, на несколько мгновений в комнате повисает молчание. — Эта история началась почти два года назад. В тот момент, когда Керша Джуас полетел на Тиман. Вы все знаете, кого нынешний овьетах навещал там. Это был Эстоне Фална, его Родитель. Побывав на Тимане, Джуас принялся действовать. Он организует в Джетах Диеа фракцию «Дети Бога», но одновременно через подставных лиц создает на основе «Чистого Талмана» группу людей, которую посвящает в свои планы. Джуас… — Какие именно планы? — перебивает Брандт. — Естественно, по захвату власти. Ну и попутно — по освобождению из плена Эстоне Фалны. Джуас был хорош. По возвращению с Тимана потомок Фалны за очень короткое время смог разработать Талму, которая вела к двум главным результатам — она позволяла захватить власть и освободить Родителя. Для захвата власти Джуасу был необходим повод. И он был найден — для усиления радикальных течений в обществе ему понадобился я. Но не только я — а так же и мой потомок. Все было продумано идеально. Ийди Леда соблазнил и вытащил моего потомка на Драко. Деньги, которые я перевел на карту, видимо, оказались в руках Джуаса — тот перевел эти средства с моей карты на счета «Детей Бога», подставив меня и одновременно поддерживая рост радикального движения. Убийство Ру Хави, его предупреждение о Кефте — все это заставило меня прилететь прямо Джуасу в руки. Думаю, идею с крестом и распятием Джуас почерпнул у «Роберта», своего потомка. Этот псих-фанатик как раз прочел Новый Завет и живо интересовался Иисусом и его жертвой. Может быть, это и заставило Отца Джонсона заподозрить «Роберта» в обмане, что в итоге стоило жизни бедному старику. Джуас знал, что Кефт не сможет меня убить — его Талма четко указывала на это. Кефт был нужен ему для другого. — Ты хочешь сказать, что Джуас специально убил Кефта и оставил тебя в живых? — удивляется Язи Ро. Я киваю. — Кефт изначально планировался Джуасом в качестве донора органов для меня. Сейчас Джуас оставил меня в живых только для того, чтобы иметь под рукой анатомическое пособие, если что-то пойдет не так. — Ничего не понимаю! Зачем?! — Потому что это была генеральная репетиция, — мрачно поясняю я. — О Боги, он хочет сделать такую же операцию Фалне, чтобы использовать эффект омоложения?! — шепчет Ро. — По видимому, да. — А донор?!.. Я грустно смотрю на Язи Ро. — Неужели до сих пор не догадался? Ро проводит руками по лицу, словно пытается смыть с себя ужас — Он убьет своего потомка?! — Скорее, наоборот. Эстоне Нев принесет себя в жертву Талме. Ведь это так почетно и правильно, с какой стороны не погляди, верно, Ро?! — голос мой полон сарказма и горечи. — В разговорах со мной Нев часто задавал странные вопросы, которые касались моих с Родителем отношений. Теперь понятно, почему. Ему страшно, несмотря на весь его фанатизм. Видимо, от того и интерес к Иисусу. Ведь если знаешь, что ты — избранный, то не будешь бояться, а Нев — боится. Но это не изменит его решимости, думаю. — Но зачем Джуасу Фална такой ценой?! Неужели он допустит жертву Нева?! Неужели не остановит его?! — восклицает Итах. Я по очереди оглядываю всех, кто сидит за столом, задерживаю взгляд на Томасе. — А разве вы не были готовы принести в жертву меня? Никто не осмеливается что-либо сказать. Я киваю, ведь сказать действительно нечего. Но у меня в багаже есть еще пара слов. — А теперь я скажу вам, что нужно сделать. Единственный шанс что-либо изменить во всей этой истории такой: надо избавиться от Эстоне Джуаса. Тут зашумели все сидящие за столом, одновременно. — Мы не можем убить овъетаха, законно избранного Джетах Диеа! — возражает Итах. — Убийство кого-либо вообще неприемлемо! — это, кажется, голос Гоцига, — мы должны найти другое решение проблемы. — Нет другого решения, — качаю я головой, — неужели ты не понимаешь, что все мы вне закона? Путем переговоров и объяснений УЖЕ ничего не решить. Слишком поздно. — Я согласна с Веем. Этого урода нужно замочить, и как можно быстрее, — голос Наен полон ненависти, — только как это осуществить?! — Эстоне Фална. Рано или поздно Джуас придет в больницу. Думаю, это случится в ближайшее время. И если повезет, то можно будет подкараулить его там, — поясняю я. — И кто же пойдет на это преступление?! Тот, кто совершит его — будет отдан под суд, и никто не сможет оправдать его поступка, — замечает Гоциг. Я согласно киваю. — Именно так. Потому это сделаю я. Мэри. Я догадываюсь, что планирует Радак, и зачем ему понадобилась моя помощь. Все это связано с Веем и его чудесным излечением. Видимо, Джуас хочет вылечить таким образом своего Родителя. Идея не лишена логики, если только не брать в расчет тот факт, что я пока не вижу донора для Фалны. Мой пациент все так же плох. И уже не чувство страха или самосохранения заставляет меня следить за показаниями приборов, переживать, думать о том, что предпринять во время очередного приступа, а чувство врачебного долга, и снова — жалость. В глазах Фалны застыло мучение. И дело вовсе не в боли — ее нет, она купирована огромными дозами обезболивающих. Мучение — от осознания гниения заживо, и еще от чего-то, о чем смертельно больной драк не говорит. Впрочем, говорить ему в любом случае очень трудно. Так же как и двигаться. — Мэри, приподними немного спинку. Сейчас кое-кто должен придти сюда, — Радак, в своем стиле, бесшумно подкрадывается со спины. Драк невозмутим и спокоен, только на губах, как всегда — дежурная ухмылка. Скорее всего, сейчас я увижу потомка Фалны — Джуаса. Молча выполняю приказание, а когда распрямляюсь, в комнату входит высокий драк в мантии овъетаха. Глаза его искрятся торжеством, Джуас снисходительно оглядывает меня с головы до ног. — Впечатлен вашими успехами, Мэри Тилбрет. Я много слышал о вас от Радака. Ничего не отвечаю, чего говорить, если тобой просто попользовались и нагло обманули, а потом выкинули на помойку. Но, Джуас, похоже, и не нуждается в моих ответах. Драк подходит к кровати, садится на край и берет за руку Фалну. Во всем его поведении чувствуется почтение и забота. — Родитель… Я рад, что смог вытащить тебя из кошмара, в котором ты находился эти пятнадцать лет… Не стоило ему озвучивать цифру, сомневаюсь, что Фална знал, СКОЛЬКО лет провел во сне, но уже поздно. Фална снова плачет — это все, что бедный драк может сейчас делать. — Не стоит перегружать разум больного информацией, — вмешиваюсь я в разговор. Джуас поворачивается, лицо его искажено гримасой ненависти, кулаки сжимаются будто бы на горле невидимой жертвы. — Замолчи. Слова эти звучат настолько угрожающе, что я невольно отступаю на шаг назад, словно собираюсь сбежать. Радак слегка подталкивает меня в спину, недвусмысленно намекая, что мне вряд ли удастся это сделать. Джуас снова смотрит на Фалну. — Не переживай, Родитель мой. Скоро ты поправишься и снова будешь полон сил. Ты — не умрешь! И после выздоровления мы сможем вместе продолжить начатое тобой дело. Но уже сейчас могу с гордостью сказать — Кода Нусинда исключена из Талмана, то, к чему ты так стремился — осуществилось! Но это лишь начало, Родитель! Впереди — создание прочного и сильного государства, лишенного влияния иноземцев, развращающих наше естество и культуру. И начало этому положил ты! Ты нужен своему миру, Фална, ты нужен мне. Показатели приборов зашкаливает. Пульс Фалны поднимается до опасных величин, грудь больного вздымается в тяжелом дыхании. — Вы нервируете его, — не выдерживаю я, — что бы там ни говорилось об излечении, сейчас вы доставляете больному сильный дискомфорт своими…тирадами. Не представляю, насколько я рискую, и что последует за моей наглой репликой. Возможную бурю прерывает появление нового персонажа, вошедшего в комнату. Это совсем молодой драк в гражданской земной одежде. Гость учтиво кланяется Джуасу и Радаку, лишь скользнув по мне взглядом. Видимо, в ближайшее время отношение к иноземцам на Драко в корне поменяется, откатившись к тем временам, когда предки землян и драков истребляли друг друга в глубинах космоса. — Родитель, я пришел по твоей просьбе. Джуас кивает. — Горжусь тобой, Нев. Догадка пронзает мой разум. Не может быть… Неужели?! Я с ужасом смотрю на Джуаса. — Вы — чудовище. — Нет, Мэри Тилбрет. Я — драк. Но вам этого никогда не понять. Вы лишь сделаете то, что вам будет приказано. Затем — покинете Драко, навсегда. И это будет часть нашей с вами сделки. Думаю, не самый плохой выбор, не так ли? Джуас улыбается, но улыбка его насквозь фальшива. Прозрачный намек на то, что ценой моей жизни сейчас является операция. А материал для трансплантации — потомок Джуаса, что стоит сейчас рядом, фанатично сжимая висящий на груди Талман. Томас. После произнесенных Веем слов воцаряется молчание. Сердце пронзает ледяными иглами страха и отчаяния. Нет, я не допущу, чтобы Вей лез во всю эту заваруху! Протест рождает в моей душе боль — я не могу ничего требовать. Только просить, но и просьба моя вряд ли будет услышана… — Мы не должны никого убивать, Гоциг прав, — голос Киты звенит в наступившей тишине, — Думаю, мы найдем другой выход. Джуас — официально избранный овъетах, нужно создать оппозицию в Джетах Диеа… — Кита, — голос Вея полон горести, — ну как же ты не поймешь… Не будет больше никакой оппозиции. Не будет честных выборов, не будет возможности высказать то, о чем думаешь. Кода Нусинда исключена из Талмана! Осознаешь ли ты, что происходит сейчас вокруг нас?! Мы все заочно приговорены к смерти. Джуас не намерен терять власть и рисковать своим положением. Наен согласно качает головой, вступая в разговор. — Лидеры радикалов, задержанные Джуасом… Никто не знает, где они и что с ними — с момента ареста ни один из них не выходил на связь. Я думаю, что наших друзей давно уже нет в живых, и это только начало репрессий. — В любом случае, нельзя действовать без четко составленного плана, — резонно замечает Брандт, — если даже мы решимся на столь радикальный шаг, как проникнуть в госпиталь?! Вы думаете, Джуас так наивен, что не предвидит этого варианта? Кроме того, Вей, я так понимаю, никогда не участвовал в подобных операциях. Логичнее будет это сделать тем, кто имеет опыт боевых действий. Из всех присутствующих это я и Язи Ро. Я не в силах что-либо сказать. Каждый из здесь собравшихся дорог мне, не могу согласиться с тем, что они будут рисковать своими жизнями. Вей отрицательно качает головой — Брандт, твое участие исключено в любом случае. Если ты будешь причастен к убийству овьетаха, это может спровоцировать новый виток войны между Землей и Драко. Землянин, лишивший жизни драка-овъетаха… — Вей абсолютно прав, — печально говорит Кита, — любое инопланетное вмешательство сейчас будет провокацией. — Но как нам узнать, когда Джуас будет в госпитале? — задает Итах вопрос, интересующих всех. — Единственный шанс — это Мэри Тилбрет, врач, что лечила меня. Нужно будет как-то связаться с ней, — отвечает Вей, — и сделать это надо как можно быстрее. — Хорошо, завтра с утра я попробую найти ее — тогда и решим, что нам делать потом, идет? — предлагает Брандт. Вей молчит несколько секунд, обдумывая сказанное. Язи Ро не произносит ни слова с тех пор, как начался этот тяжелый разговор. Наконец, Вей согласно кивает головой. — Думаю, это наиболее приемлемый в данной ситуации вариант. Значит, дождемся утра и сведений от Эрнста. Все облегченно вздыхают, прекрасно понимая, что просто откладывают решение своей судьбы на несколько часов, пряча, по земному выражению, «голову в песок». Я не задаю вопросов, почему именно себя Вей выбрал оружием возмездия. Мой партнер потерял ребенка по прямому приказу Джуаса, и Вей так же потерял и меня — по моей вине. Теперь его ничто и никто не удерживает в этом мире. Глупо верить в то, что Вей пытается спасти цивилизацию драков от деспотии, но то, что он делает для себя — оказывается жертвой во имя блага нашего народа. Тем не менее, я все же надеюсь, что завтрашнее утро явит нам какой-либо знак, благодаря которому ситуация в корне изменится, и убийство не станет необходимостью. Солнце склоняется к закату, длинные тени ложатся от моста на поселок. Я выхожу из ангара, ожидая, что вечер принесет прохладу и, быть может, покой в мое сердце. Сейчас не хочется никого видеть, слишком о многом нужно подумать. Если нам удастся остановить Джуаса, Вей окажется за решеткой до конца своих дней, даже если все смягчающие обстоятельства будут приняты во внимание. Как мне жить без него дальше?! Сможет ли Вей убить живое существо? Да, ему приходилось убивать в случае самозащиты, но сейчас речь идет о хладнокровном лишении жизни, о мести. Не могу представить Вея в роли мстящего кому-то. Видимо, мы на самом деле не так хорошо знаем друг друга, как нам казалось. В полном смятении опускаюсь на нагретую за день землю, прислонившись спиной к ангару и закрываю глаза. Неизвестно, сколько проходит времени до того, как я чувствую, что кто-то садится рядом со мной.И еще не открыв глаз, ощущаю тепло родного тела, его запах, от которого слегка кружится голова. — Вей… — я наконец позволяю себе повернуть голову и посмотреть. Вей не отвечает, он сидит, сложив руки на согнутых коленях, совсем по-человечески. Безумно хочется обнять его, прижаться к груди и прошептать бессвязные и глупые признания в любви, но я снова сдерживаю свой порыв, не зная, чего ожидать. — Не нужно ничего говорить, — голос Вея едва слышен мне, — Мы столько лет вместе, странно, что нам еще нужны слова, чтобы понять друг друга. Встречаюсь взглядом с самым дорогим для меня драком во всей Вселенной. В его глазах нет ненависти — лишь только легкая грусть, смешанная с сожалением. Этого я не могу вынести, слезы сами текут по щекам, капая на грудь. Вей протягивает руку и вытирает мои щеки, от его прикосновения все внутри вспыхивает, живот сжимается в сладкой истоме, я так соскучился по его рукам… Не думая больше ни о чем и не сомневаясь, я бросаюсь в его объятья, чувствуя, как он крепко прижимает меня к своей груди. Я ищу его губы и впиваюсь в них, словно путник в пустыне, приникший к источнику влаги после долгого пути. Дрожь, пробежавшая по моему телу, передается Вею. Но мгновением позже что-то происходит, словно ветер задувает горящую свечу, Вей отстраняется. — Извини, я не могу так сразу… Я чувствую возбуждение… Но мое ли оно?! Прости, мне нужно время, — Вей замолкает. Время?! Я готов ждать вечность! Мой родной, мой любимый Вей… Я молча киваю и кладу голову ему на плечо. Слова действительно больше не нужны. Мэри. Я сижу в кабинете, устало откинувшись на спинку дивана. Время за полночь, но я не могу заставить себя лечь отдохнуть, особенно если учесть, что рядом Радак, верный пес Джуаса. Операция назначена на утро и все, что мне сейчас надо — это немного поспать. Невыполнимое желание… Впереди серьезная работа, от которой мурашки бегут по телу. Как Эстоне Джуас собирается умертвить своего ребенка?! Это не укладывается в голове. Надеюсь, смерть Эстоне Нева не будет поручена мне? — Не волнуйся, Нев сам выполнит эту часть работы, — словно читает мои мысли Радак. Он выпьет пронид. Ты получишь в свои нежные ручки еще теплые, практически живые органы. Идеальные условия, не так ли? Я содрогаюсь от того, с каким спокойствием и цинизмом это сказано. — Не смотри на меня как на монстра, Мэри. Я всего лишь делаю свою работу. И если ты сделаешь свою, то тихо и мирно вернешься на Землю, устроишься фельдшером в какую-нибудь занюханную больничку и напишешь мемуары о несчастной любви. В голосе Радака неприкрытая издевка.  — Если я откажусь участвовать в этом кошмаре? Радак уже не ухмыляется, а хохочет, глядя на меня.  — Мэри, ты не откажешься. От твоего согласия зависит сейчас с десяток жизней. Ты же не хочешь увидеть мертвые тела Вея и его друзей? Джуас гений — его Талма идеальна. Сейчас все эти дураки думают, что владеют ситуацией, что они смогут что-то изменить. Но все, что бы они не задумали, уже известно и просчитано. Так что не уверен, что у тебя есть какой-то выбор. Ты сделаешь операцию, и это не подвергается сомнению. Тебе нужно поспать. Эстоне Джуас сам будет присутствовать на завтрашней операции.