IV. Крылья дракона

Через несколько часов пути вместо мирных нарнийских пейзажей перед глазами короля и королевы встают никто иные, как тархистанское войско. Тристан и Люси притормаживают лошадей, то же самое делает и владыка южных земель на другом конце дороги. — Разве это тисрок? Во главе? — Люси оглядывается на Тристана, а затем на Тумуса, что остановился у неё за спиной. Король пожимает плечами: — Наверное… А кто же ещё? Фавн неотрывно смотрит на фигуру в ярких одеяниях, наблюдая, как та тоже вступает в переговоры с, судя по сияющим доспехам, генералами. — Подайте мне зелёное знамя! — громко приказывает Люси. Тристан наблюдает за тем, как рядом с королевой становится сатир, держащий в руках то самое знамя: — Люси? — Мы идём на переговоры. — королева кивает ещё нескольким нарнийцам и те немедленно становятся с ней в один ряд. — Нет, Тумнус, только не ты, — орландец жестом приказывает фавну оставаться на месте. Тумнус и Люси смотрят на него непонимающе. — В чем проблема? — хмурится королева. — Если они схитрят и что-то сделают с нами, я хочу, чтобы Тумнус был за главного, — честно отвечает Тристан. Наконец король с королевой и еще пятеро нарнийцев покидают остальных рыцарей, чтобы встретиться с тисроком (как они полагали) посреди дороги. Сам же тархистанский предводитель тоже не пренебрегает безопасностью и берет с собой несколько своих воинов. Когда лошади владык двух земель останавливаются в шаге друг от друга, Люси узнает в тархистанском всаднике шамана, с которым ей уже доводилось бывать по разные стороны баррикад несколько лет назад. — Разве тисрок не здесь? — удивляется королева. — Ты его лицезреешь прямо сейчас, — надменно отвечает шаман. Люси кривится: — Я знаю, как выглядит Кашшаф. — Тогда, — шаман криво усмехается, — тебе должно быть известно и то, что солнцеподобный тисрок Кашшаф пал… От руки нарнийца. Тархистанец с садистским удовольствием наблюдает за сменой эмоций на лице королевы, за тем, как она бледнеет и беспомощно поглядывает на мужчину рядом. — Ты лжешь, — встреет Тристан. Лицо шамана искажает злоба: — Кто ты такой, чтобы встревать в мой разговор с нарнийкой?! Орландец гордо вздергивает подбородок, крепче сжимая поводья: — Король Нарнии Тристан. Тархистанец кривится: — У Нарнии нет такого короля. — Уже несколько часов, как есть, — щурится Тристан. — Тебе следует сменить информаторов — они не справляются со своей работой. Шаман демонстративно сплевывает в сторону: — Мне плевать, кто ты, но знай: Нарния ответит за смерти невинных тархистанцев и самого тисрока. Он, умирая, назначил меня наследником и Нарния будет провинцией Тархистана, либо же останется одной сплошной руиной и даже Пересечение трёх земель покажется роскошной землёй в сравнении с ней! Орландский принц со звоном достаёт меч из ножен. Тархистанцы, защищающие Кашшафа, молниеносно реагируют, вытягивая вперёд ятаганы. — Я вижу, — спокойным голосом продолжает Тристан, — ты остр на язык. Но так ли остр твой меч? В глазах шамана проблескивает ненависть: — Сейчас узнаешь. Несколько мгновений оба смотрят в упор друг другу в глаза, не моргая. Затем Тристан одним движением руки разворачивает лошадь и мчится навстречу своему войску. Люси следует за ним: — Что ты задумал? — королеве приходится перекрикивать холодный ветер. — Я не верю ни в одну смерть, о которой кудахчет этот петух. Но они не оставляют нам выбора — будем оттеснять их аж до границ. — Но их так много, — Люси наспех оглядывается через плечо, — разве нам хватит сил? Тристан хмурится: — Не сомневаюсь. *** Каспиан с унылым видом потирает затылок — он снова не выспался на жёстком полу, скудно притрушенном соломой. Воспоминания о горячей ванной и комфорте Кэр-Параваля все чаще кажутся ему выдумкой. А как вкусно готовит Клотильда… Король-Мореход с досадой осознает, что не ценил, насколько счастливо ему жилось раньше. Рубашка снова не успела высохнуть. Влажная ткань мерзко липнет к телу и кожа покрывается мурашками. Каспиан с отрешенным видом застегивает одну за другой пуговицы. Он уже устал успокаивать себя мыслями, что все не так уж плохо. Их не бьют, не пытают, не морят голодом… Лишь заставляют работать настолько тяжело, насколько только может быть тяжёлой работа. Он не спал столько, сколько нужно его организму ни разу со дня прибытия на Дикие земли севера. Здесь нет выходных и каникул. И ночи становятся длиннее с каждым днём. Тяжёлая штора, служившая Каспиану дверью, одергивается в сторону резким движением. Король устало смотрит на коренастого светловолосого мужчину с тяжёлым взглядом. — Владыка Алинг желает тебя видеть, — басом выдаёт тот. — А если я не хочу его видеть? — едко отвечает пятый король. — Никогда больше? — Немедленно. У Каспиана чешутся руки вмазать кулаком по носу северянину. Со всей дури. Останавливает лишь измотанность и габариты противника, что явно ему не на пользу. Король выходит на улицу. Там его уже ждут Питер и Эдмунд. Вид у обоих приунывший. — Чего он хочет? — шипит Каспиан Эдмунду, когда все трое следуют за северянином. — А гоблин его знает. Питер также пожимает плечами в поддержку брата. Наконец они заходят внутрь, в ту самую комнату, где уже бывали несколько раз. Алинг снова сидит на своём троне. В этот раз владыка удостаивает королей Нарнии ничего не выражающим взглядом. Алинг выглядит так, будто ему скучно. Вокруг него стоят несколько северян. Вид у них не сулящий ничего доброго. Один из них выступает вперёд: — Сегодня ночью сбежало два десятка нарнийцев. Вам об этом известно? Каспиан с удивлением смотрит сначала на говорящего, затем на остальных королей. Те выглядят не менее удивленными. — Нет, — наконец отзывается Верховный Король. — Плох тот король, что над собственными подданными власти не имеет, — холодно замечает северянин. Брови Питера немедленно взлетают вверх. Так в открытую легендарного повелителя Нарнии оскорбляли не часто, поэтому тот вначале даже не находит слов для достойного ответа. Зато Каспиан находит. Король-мореход делает несколько резких шагов вперёд, со злостью глядя в сторону северян: — А я их не осуждаю! И даже поддерживаю, всем сердцем! Говоривший до этого северянин хмурится. Рука Эдмунда ложится на плечо Каспиана: — Кас, не нужно… Пятый король моментально сбрасывает руку другого монарха со своего плеча, закипая ещё больше: — Здесь просто невозможно ничего строить! Тем более зимой! Земля мерзлая, с ней нельзя работать! Нужно быть отупевшим вконец бараном, чтобы заставлять кого-то заниматься строительством в такое время года! Северянин с заплетенной в косу бородой выхватывает боевой топор: — Если ты смеешь произносить такие слова в адрес владыки Алинга… — Кас, пожалуйста, — где-то за спиной просит Питер, но Каспиан его не слышит. — Смею! — горячо восклицает король. — И хватит говорить за него! Владыка?! Так пусть и ответ держит! Алинг бесстрастно наблюдает за происходящим, продолжая сидеть на своём троне. Каспиан бросается в его сторону, но сразу несколько северян преграждают ему путь. Каспиан пытается прорваться к трону, но его лишь грубо отталкивают назад и он едва не падает на каменный пол. Пятый король оглядывается по сторонам, ища поддержки хотя-бы со стороны нарнийцев. — Скажи мне, Алинг, почему мы? Северяне сурово молчат в ответ. Каспиан продолжает: — Давайте, мы откупимся? Дадим вам столько золота, что вы кого угодно сможете нанять! Просто назовите цену! — Нам не нужны деньги, — хмуро отвечает северянин с топором в руках. — Только вы. И вы завершите работу. — Да я скорее повешусь! — огрызается Каспиан. — Тогда нарнийские дети не вернутся домой. Пятый король смотрит на северян неверящим взглядом, зарывается пятерней в волосы. Эдмунд снова пытается приобнять его за плечи: — Кас, остынь. Мы справимся и с этим будет покончено. Питер лишь наблюдает за происходящим исподлобья. Ему стыдно признаться даже самому себе, но он всего лишь на волоске от того психологического состояния, в котором сейчас Каспиан, и Питер просто умоляет себя сдерживаться и не натворить глупостей. — Я. Хочу. Домой. — чеканит каждое слово Каспиан. Северянин с заплетенной в косу бородой качает головой: — Вернёмся к побегу. Во избежание повтора, ворота всегда будут закрыты. А ваше племя — на сотни поделят. Каждое утро присутствие каждого будет проверено и отмечено в списках. Подъём на две четверти часа раньше. На этом все. Владыка Алинг отворачивается, принимаясь разглядывать неровные стены башни. Каспиан, сцепив зубы, смотрит сначала на него, затем на остальных северян. Ему хочется громко зарычать, обругать слабоумного предводителя и его вышибал всеми словами, что ему только известны, но Питер с Эдмундом под руки выводят его на улицу.