IV. Крылья дракона

Этерно открывает деревянную дверь, делает один шаг за порог и с удовольствием втягивает морозный воздух. Горные вершины кажутся особенно прекрасными. Мужчина бредет в сторону конюшни и встречает своего любимца с рыжей гривой. Тот приветственно трясёт головой и фыркает. — Какой хороший мальчик! — орландец зарывается ладонью в слегка спутанную гриву. Вот и сказалось отсутствие матери с отцом. — Собирайся, нас ждет великое путешествие! Этерно разворачивается и идет за сеном для коня. Перед дорогой стоит его хорошо покормить. Сегодня последний день перед Рождеством, вот только праздновать ему не с кем. Любимая сестра сейчас далеко, да и родители уехали. А Зафира так просила приехать, что… Будь что будет. Мужчина возвращается в дом, снова перебирает в голове все, что ему понадобится для столь долгого путешествия. Убедившись, что собранного на первое время будет достаточно, Этерно забрасывает на плечо средних размеров мешок, намереваясь закрепить его в седле. Когда они вместе с конем приближаются к воротам, что-то цепляет боковое зрение ордандца. Тот останавливается и всматривается в ворота соседей. — Странно, они же тоже уехали еще вчера, — бормочет он коню, похлопывая того по спине. Скакун не реагирует. Открытие калитки сопровождается резковатым скрипом. Этерно видит плачущую девушку у соседских ворот. Она явно пугается шума, а при виде него сразу же начинает вытирать щеки ладонью. — Я могу чем-то помочь? — спрашивает Этерно, делая несколько несмелых шагов вперед. — Нет, все в порядке, спасибо, — охрипшим голосом отвечают ему. — Точно? — Этерно продолжает двигаться навстречу. Черты девушки кажутся ему очень знакомыми. — Постой, ты…? Ты дочь фермера Оливана, Франческа? Служанка королевского двора с горечью кивает. Он помнит ее с детства, Эстель часто играла с соседской девочкой, когда была маленькой. Этерно уже смелее сокращает дистанцию между ними, на лбу вырисовываются морщинки обеспокоенности: — Что с тобой? Я могу помочь? — В-все в порядке, — заикаясь, отвечает Франческа, в то время как глаза снова предательски наполняют слезы. Она несколько раз хлопает ресницами, а затем закрывает лицо ладонями и начинает горько, надрывно плакать. — Ну что ты… — Этерно накрывает ее плечо своей ладонью, пытаясь успокоить. — Рождество совсем скоро… Франческа отнимает ладони от лица и заглядывает в глаза сыну орландца. Во взгляде прислужницы королевского двора искреннее несчастье: — В-в-в этом т-то и дело. Это должно б-было быть самое л-лучшее Рождество в моей ж-жизни, но теперь все потеряно! Франческа принимается рыдать пуще прежнего. Этерно ее искренне жаль. Он хочет помочь, но для этого нужно понять, в чем дело. — Значит так, — твердым голосом начинает он, — мы сейчас идем ко мне домой, я сделаю тебе чашку крепкого чая, а ты, в обмен на это, мне все расскажешь. Девушка сначала невнятно отнекивается, но Этерно берет верх и они входят внутрь. Так куда лучше, — думает Этерно, принимаясь греметь посудой, — не дело стоять на морозе. Нужно бы еще дров в камин подкинуть. Когда вода в чайнике закипает — Этерно заливает кипятком пахучие травы в заварнике и ставит на стол две чашки из обожженной глины. — Итак? — вопросительно вскидывает бровь орландец. Франческа шмыгает носом, исподлобья глядя на Этерно, словно обиженный ребенок: — Не вижу смысла рассказывать — ты надо мной посмеешься. Этерно едва сдерживается, чтобы не закатить глаза, но затем мысленно дает себе оплетуху — у человека что-то произошло, очень плохое. Ему следует быть помягче. — Франческа, — деликатно начинает он, — я тебе клянусь, что не буду смеяться, что бы ты не рассказала. Этерно наполняет чашки пахучим дымящимся напитком. Франческа медлит еще несколько мгновений, а затем выпаливает на одном дыхании, борясь с новым наплывом слёз: — Я люблю принца! Этерно несколько ошеломлен, чего старается не показать. Взвешивать. Каждое. Слово. — Принца Тристана? — неуверенно предполагает он. Франческа смотрит на него обескуражено: — Нет конечно, он же уже старый! Принца Раймундо! И тут Этерно едва сдерживается, чтобы не рассмеяться. С принцем Тристаном они приблизительно одного возраста. Может Этерно даже на пару лет старше — он не знает наверняка. Но нельзя смеяться, он пообещал. — Это…ведь не плохо. Любовь — прекрасное чувство. Франческа осекается: — Т-ты не будешь смеяться надо мной? Даже не попрекнешь тем, что я ему не ровня? Да уж, Этерно именно тот человек, которому следует попрекать бедную девушку любовью к благородному. Мужчина прокашливается, прогоняя из головы столь недавнее воспоминание — раскованный образ тархистанской царевны на том самом месте, где сейчас сидит Франческа: — Нет. Говорят, за любовь бороться нужно, — орландец бросает короткий взгляд на сумку из мешковины, приготовленную для далекого пути. Взгляд служанки теплеет. В нем становится немного больше доверия: — Я собиралась, честно. Вот т-только… Не получилось. Франческа рассказывает Этерно об играх при дворе, невиданной любезности принца, о том, как они смеялись и как сир Раймундо благородно уступил ей главную награду. Как она собрала все свое мужество и попросила короля о приглашении на Рождественский маскарад, как уже выбрала ткань для платья… — Вот только деньги… Я их потеряла, — Франческа опускает глаза. — Ни платья теперь, ни бала, ни Рождества… — Постой…- Этерно не верит собственным ушам. — После всего, что произошло, ты просто так сдаешься? Франческа поднимает голову. Она на удивление спокойна, плакать больше не хочется: — А что я могу сделать? В моем штопаном платье меня и на порог большого зала не пустят. Этерно быстрым движением отодвигает от себя свою чашку, поднимаясь на ноги: — Пойдем со мной. — Куда? — не понимает Франческа. — Пойдем, говорю, — орландец нетерпеливо дергает ее за локоть, заставляя подняться и следовать за ним. Едва поспевая за скорым шагом мужчины, Франческа вскоре оказывается в комнате, что напоминает ей кукольный домик: голубые стены, расписанные серебристыми узорами, мебель на тоненьких ножках, огромное зеркало, невероятно яркие картины над кроватью… Этерно же распахивает двери не менее сказочного шкафа, принимаясь перебирать вешалки. Наконец он находит то, что искал: — Вот оно! Поспорить готов, оно тебе подойдет! У Франчески уже некоторое время было ощущение, будто ей не место в этой комнате. А теперь ещё и Этерно… пытается всучить ей вешалку с просто невероятным платьем. Белое, как снег. Пышная юбка расшита лебедиными перьями, что сверкают серебристыми блестками на кончиках. Такое в пору носить разве что самой принцессе. Испугавшись, служанка Анвардского замка делает шаг назад: — Что это?! — Платье, конечно, — Этерно слегка настораживается, — тебе не нравится? Франческа принимается неуверенно теребить рукой прядь волос: — Такое не может не нравится… Но откуда? Чье оно? Этерно облегченно вздыхает: — Это моей сестры. Орландка едва не бьет себя ладонью по лбу. Она почти что забыла, с кем разговаривает. С некоторых пор ее соседи обзавелись титулом и земельными владениями, что, впрочем, никак не повлияло на их отношение к другим: — Леди Эстель? Это ее? Этерно кивает: — Такого не носят в Ташбаане. Она много чего оставила. Бери же! Франческа мотает головой: — Я не могу. Ей бы не понравилось… Взгляд орландца теплеет: — Я знаю ее, как никто. Эстель пришла бы в восторг, если бы узнала, что таким простым способом может тебе помочь. — Но мне неудобно… — По-моему, в твоем штопаном платье на Рождественское празднество неудобно, — щурится Этерно. — Так что бери и поторапливайся. Он буквально заставляет Франческу взять платье, после чего выскальзывает из комнаты сестры. Некоторое время прислужница смотрит на себя в зеркало, пытаясь осознать, что происходит. Как? Как ей могло так повезти? Нервно оглянувшись по сторонам и убедившись в том, что Этерно не собирается вернуться в спальню сестры, Франческа как можно скорее срывает с себя старое платье, после чего бережно надевает светлое, мысленно успев окрестить его «лебединым». Еще один взгляд в зеркало. Служанка едва узнает себя: надо же, как одежда меняет облик. Будто она и вправду превратилась в благородную даму. Стук в двери отвлекает ее от раздумий: — Да? — неуверенно отзывается Франческа. — Ты готова? — спрашивает голос из-за двери. — Вроде. Этерно снова появляется в спальне сестры. Оказывается, он тоже успел сменить наряд: теперь на орландце торжественный голубой бархат. Он оценивающе смотрит на свою гостью и тепло улыбается: — Тебе очень идет. — Спасибо. Взаимно. В смысле… Тебе тоже идет очень. Ну, твой наряд. — Франческа мысленно клянет себя в словесной неловкости. Этерно подходит к зеркалу сестры и берет с аккуратного столика гребень, протягивая его соседской девушке: — У нас не так много времени, если мы хотим успеть в Анвард к началу. Даю тебе несколько минут. Буду ждать снаружи. — Хотим успеть в Анвард? — она не верит своим ушам. — Ты хочешь сказать…? Этерно пожимает плечами: — Мне тоже прислали приглашение на праздник. Зачем же мне было давать тебе платье, если не смогу отвезти в замок? Действительно. Франческа и не подумала, что в вечер перед Рождеством повозки до Анварда ходить не будут. Все, кому было нужно, уже приехали. Этерно выходит на улицу, запахиваясь в теплый плащ. У самой двери он останавливается, обратив внимание на сумку, приготовленную в дорогу в Ташбаан. Выходит, не в этот раз? Ладно, он успеет вернуться завтра и завтра же и отправится. Разве один день что-то сможет изменить? Не для него и Зафиры — точно. А вот соседской девочке он, возможно, изменит жизнь. Если не жизнь — то хотя бы одно Рождество. Ведь в Рождество все должны быть счастливы. Вот и Франческа появляется во дворе. Этерно встречает ее на лошади: — Извини, карету родители забрали… Придется ехать верхом со мной, если у тебя нет других предложений. Франческа застегивает пряжку на плаще поверх лебединого платья: — Понятия не имею, как я смогу тебя отблагодарить за то, что ты для меня делаешь. Этерно помогает ей взобраться на лошадь: — По дороге. Нам предстоит длинный путь и все же, я надеюсь, мы успеем к началу. Служанка королевского замка обхватывает Этерно руками, чтобы удержаться верхом. Лошадь с шага переходит в галоп. Острые снежинки почти что царапают щеки, приходится прищурить глаза и хорошо натянуть капюшон. Люди в горных деревнях готовятся к празднику: на заборах появляются гирлянды из хвои, дети лепят снеговиков во дворах и развешивают чулки на каминах. Они ожидают чуда от этой ночи. И хоть Франческа и не вывесила свой чулок на этот раз, она тоже очень надеется на кое-что невероятное в канун Рождества.