IV. Крылья дракона

Kodaline - the one

Время близится к полудню. Каспиан идет по знакомому каменному коридору, только в этот раз — вверх, а не вниз, к темницам. Король замирает в открытой двери. Острый нрав холодных северян даже правителя приучил к осторожности. Каспиан медлит еще несколько мгновений. В тронном зале — Сигурд, сын Алинга, и еще несколько плечистых северян, что ранее всегда сопровождали восшедшего ныне к звездам владыку. Они склонились над грубым столом, усыпанном пергаментами и картами. Наконец Каспиана замечают, и один из мужчин машет ему рукой, жестом приглашая войти. Король расправляет плечи и входит внутрь. — Нарниец, ты свободен, — объявляют ему, — весь твой народ. Мы уходим на далекие земли, этот город нам больше не нужен. Каспиан кивает. Его все еще гложет один вопрос и он заставляет себя его задать: — А как же с… Склонившийся было обратно к картам северянин предугадывает его сомнение и снова поднимает голову, перебивая: — Твой долг уплачен. Каспиан снова кивает и спешит покинуть каменную башню. Слишком уж плохие воспоминания она ему навевает. *** Эдмунд выходит из небольшой комнатушки, на него вопросительно смотрят Питер и Сьюзен. Король Справедливый качает головой, а из приоткрытой двери доносится детский плач. — Они никак не успокаиваются. Ни Роберт, ни Сильви. Плачут за своим драконом, — разводит руками Эдмунд. Питер глубоко вздыхает, а Сьюзен смотрит с сочувствием: — А Лира и Дженни? — Они там, — отвечает Эд. — Мы уже все перепробовали, чтобы их успокоить. — Может, взамен им купить… — предполагает Сьюзен. — Скажи мне, на каком из базаров можно купить дракона, а лучше — двух, — вклинивается Питер, — и я с радостью туда отправлюсь и приобрету их для наших чад. Сью поджимает губы: — Я помочь хотела. Пит вздыхает. Он до сих пор уверен, что воздух в этом месте пропитан чем-то ядовитым, что забирает из тебя всю нежность, а взамен наполняет колкостью и раздражением: — Я знаю, Сью. Думаю, самым лучшим решением будет собираться и уйти домой как можно скорее. Уже почти январь. Я хочу оказаться в замке как можно скорее. И детям, уверен, это тоже пойдет на пользу. Эдмунд кивает: — Когда ты хочешь отправиться? — Я бы отправился уже сейчас, но будем реалистами — нужно подготовить еду и все возможное теплое — до Нарнии еще несколько дней пути и спать придется на снегу. Поэтому, предлагаю усиленно готовится весь сегодняшний день, чтобы уйти завтра рано утром. — А вдруг Сигурд передумает и решит достроить город? — ухмыляется Эдмунд. — Просто так, чтоб он стоял? — Иди ты к гоблинам! — с усмешкой ругается Питер, прежде чем отправиться раздавать указания. Эдмунд быстро показывает сестре язык и отправляется вслед за братом. Сьюзен лишь закатывает глаза и решает еще раз заглянуть к детям. Ей искренне жаль малышей и она очень хочет помочь их успокоить. *** Вечереет. Уставший, но довольный, Верховный король возвращается в сторону лагеря нарнийцев, но вдруг вспоминает, что ему еще следовало бы заглянуть на склад. Развернувшись, Питер замечает шагах в двадцати впереди Эсмеральду. Девочка спешит вперед, едва ли не подпрыгивая. «Ну, хоть кто-то не плачет» — подмечает про себя король, улыбаясь. Тем временем Эсмеральда исчезает в довольно узком проходе между двумя длинными бревенчатыми домами. Питер намеревается догнать племянницу, чтобы перекинуться парой слов. Подойдя к проходу, король осекается. Он слышит голоса. — … в Нарнию обратно! — доносится до Питера обрывок фразы, бодро сказанной Эсмеральдой. — Я слышал. Рад за тебя, — доносится в ответ голос, навскидку мальчика-подростка. Питер останавливается. Делает шаг в сторону и прижимается спиной к стене дома у самого прохода, чтобы не быть замеченным. Он чувствует, что не вовремя. Надо бы уйти, но вот любопытство… С Эсми тот же мальчик, с которым она пришла вчера из-за стены? Девочка об этом и словом не обмолвилась вчера: слишком много всего произошло, что родители даже не расспросили, где пропадала их дочь. Питер помнил, но для себя решил, что спросит, когда они с племянницей останутся наедине. Король прислушивается, обещая себе через минуту незаметно уйти и не подслушивать. — Я тебя искала, — звонко отвечает Эсмеральда. — Правда? — отвечает мальчик. — Да! — голос принцессы сбивчивый. Она всегда так говорит, когда взбудоражена или волнуется. — Я приглашаю тебя с нами, в Кэр-Параваль! Поедешь? Питер усмехается и едва заметно качает головой. Он был неправ, принцесса ничуточку не поменялась и продолжает тащить в дом женихов со всех концов света. Но ради того, чтобы полюбоваться выражением лица Каспиана, Питер готов лично, под собственным плащом, доставить мальца в Кэр-Параваль. — Нет, мне там не место, — слышится голос мальчика. — Мы уходим на новые далекие земли. Это приключение, ради которого я был рожден. Я пойду за Сигурдом. — Жаль, — отвечает Эсми, но тон по-прежнему бодрый, — но я почему-то так и думала. Я тебя понимаю и поддерживаю. И я поеду с тобой на новые земли! Дальше слышится шум распахиваемого плаща и немного возни. — Вот! — продолжает Эсми. — Я собралась и договорилась с младшими — они меня прикроют. А когда для родителей мой уход раскроется — будет слишком поздно! Питер настораживается. Его девятилетняя племянница готовит побег. Вмешаться? Будь на месте Эсмеральды Люси — мальчик бы уже давно был оттаскан за уши, а сама сестра отправлена в свою комнату после воспитательной беседы. Но вот опять, снова что-то подсказывает Питеру, что это не его дело. Не должен он вмешиваться, что бы ни решила любимая племянница. Абсурд. Верховный король делает маленький шажок в сторону прохода, чтобы лучше слышать. — Нет, — коротко отвечает мальчик. — это предназначение моего народа. Твое же место во дворце. Улыбка на лице принцессы гаснет. Она искренне не понимает: — Но ведь… — голосок Эсми невольно становится выше. — Ты же сам говорил, что хотел бы посмотреть со мной целый мир! Исследовать темные уголки Кэр-Параваля, ездить верхом, отправиться в плаванье и сражаться с бурей, плечо к плечу! Голос мальчика остается на удивление спокойным: — Это мечты. Мы все предаемся мечтам, которым не дано сбыться. — Не понимаю, — растерянно шепчет Эсми, — ведь твоя судьба только в твоих руках! Мечты нужно воплощать в реальность, неужели ты боишься?! — Успокойся, Эсмеральда, ты просто еще очень маленькая, чтобы понимать. — Я? — не верит принцесса. — Это ты еще не дорос! — Пусть будет так, — спокойно отвечает мальчик. Судя по скрипу снега, принцесса отходит в сторону. Питер напрягается. С одной стороны — нужно радоваться: племянница вроде как никуда не сбежит. Но вот все равно королю как-то тревожно. — Постой, — трясет головой Эсмеральда. — Мы уходим завтра утром. Когда Вы отправляетесь в путь? — Через три дня. — Так скоро? — восклицает девочка. — Но тогда… Когда же мы встретимся снова? И где? Голос мальчика становится немного мягче: — Я не думаю, что мы еще когда-нибудь встретимся. Эсмеральда не сразу отвечает — она словно задыхается. Что значит — не думаю? Вот просто так? Принцесса внимательно всматривается в каждую черту Ристоффера: немного всклоченные светлые волосы, бледная кожа, льдисто-голубые глаза. Высокий, плечи гордо расправлены, снежинки на одежде… Она несколько раз с шумом хватает ртом воздух: — Нет… Даже если сейчас нужно разойтись, мы ведь вырастем, и я тебя найду! Правда! Просто подскажи, где тебя искать? Ристоффер склоняет голову на бок: — Я благодарен богам за нашу встречу, Эсмеральда. Мне было с тобой очень тепло. И ты такая смешная и веселая. Но нужно уметь вовремя переступать через прошлое, чтобы отыскать будущее. Твое будущее — за снежными холмами и искать меня не нужно. Эсми не знает, как поступить. Она думала, что Ристоффер обрадуется, когда она скажет, что идет за ним. А теперь? Разжалобить? Умолять? В горле становится ком, а в груди — будто колдунья сжимает сердце своим ледяным кулаком. — Ристоффер… — Прощай, Эсмеральда. Пусть у тебя будет все хорошо. Принцесса смотрит с непониманием. Уже? Она ведь столько еще хотела сказать. Хочется раскрыть все карты хоть на прощание: — Прощай, Ристоффер, я тебя… — заглядывает ему в глаза, ища подсказки. Непоколебимость в них подсказывает ей, что вывернутая наизнанку душа не поможет — он не изменит решения. Так зачем унижаться, падать в его глазах? Принцесса опускает глаза. — Я тебя не забуду. Северянин кивает и уходит. В каком-то порыве Эсми подаётся вперед, хватается рукой за деревянную стену и смотрит вслед мальчику, пока тот не скрывается из виду за остальными постройками. Питера пугает молчание. И что ему делать? Уйти? Остаться? Верховный король выступает из своего укрытия и натыкается на выбежавшую из прохода между двумя домами Эсмеральду. Девочка поднимает полные слез глаза на дядю, в которого врезалась, а затем утыкается в него, обхватывая руками пояс. — Эй, — Питер притягивает к себе племянницу, принимаясь поглаживать ее по волосам и спине. — П-почему он т-так со мн-ной? — всхлипывает девочка. — Я слиш-шком м-маленькая? Верховный король опускается на колени в снег, чтобы быть на одном уровне с девочкой, крепко ее обнимает. Он мысленно гадает, догадалась ли она, что он подслушивал: — Любовь — очень странная штука. И вся ее сложность в том, что никогда не знаешь, будет ли она взаимной. Если с взаимностью не повезло — лучше забыть. Эсми склоняет голову на плечо Питера, обхватывая его шею руками: — Я не хочу забывать. Это ведь было так прекрасно. Питер вздрагивает, слишком уж бурные ассоциации вызывает у него последняя фраза племянницы. Но затем он себя успокаивает, что первая любовь намного нежнее того, к чему так быстро привыкают взрослые. И одна улыбка или невольное касание руки может вызвать внутри столько радости и тепла, сколько не смогут дать ночи бурной любви для взрослых. — Тогда тебе придется нелегко. — отвечает Питер. — Но если это твоя судьба — вы все равно встретитесь. Эсми молчит, лишь крепче прижимается к дяде. Мысли невольно возвращаются к дням, прожитым под крышей северного мальчика, к ночным разговорам и снежной буре. Она снова и снова проигрывает их у себя в голове, словно листает книгу с яркими картинками. Боится, что как и сны, они когда-нибудь сотрутся из ее памяти и тогда у нее совсем ничего не останется. Хорошо, что почти стемнело. Хорошо, что Питер продолжает молча ее обнимать. Хорошо, что она сюда пришла из самой Нарнии, не смотря ни на что.