Призрак

      Больница уже закрывалась, поэтому нам (то есть мне), пришлось пробираться туда тайком. Благодаря призраку, который вёл меня по коридорам и не позволял сталкиваться с людьми, я ещё быстрее нашёл палату и бесшумно проник туда, закрывая за собой дверь. Тело Шики сидело всё в том же состоянии с открытыми глазами. Я подошёл к нему и опустился возле кровати. Потом обернулся и посмотрел на призрака — тот застыл позади меня. На его лице ясно читалось отвращение.       — И это… я? — прошелестел он одними губами, не в силах сказать что-то большее. Вид собственного тела привёл его в ужас. Я вздохнул, пересаживаясь на кровать.       — Я же сказал приготовиться, — тихо ответил я.       Шики так и продолжал висеть, ничего не говоря. Кажется, он был невероятно ошеломлён. Ещё никогда я не видел столько эмоций на этом лице: отвращение, ужас, неприязнь, ненависть. Около минуты стояла гробовая тишина, а потом, он усмехнулся и вылетел из палаты.       — Ты что? — выскочив следом, я помчался за ним. Тот спокойно плыл по коридору, даже не обращая на меня внимания.       — Ничего. Я отказываюсь находиться в таком теле. Уж лучше останусь призраком, чем превращусь в это, — его губы снова скривило презрение.       — Но ведь… — я хотел его переубедить, но капризный призрак уже исчез.       — Да что ж ты всё время с плеча рубишь! — разозлился я на него и вернулся в палату.       Шики снова решил устроить забастовку и пропал на несколько дней. А я, даже сам не замечая того, начал каждый день приходить в больницу после уроков. Пару раз заходил к Юкихито — того уже выписывали. Я был рад, что с ним всё в порядке, однако все мои мысли теперь были устремлены только к неподвижному Шики. Вечерами я просто сидел и смотрел на него. Потом начал говорить с ним. Рассказал, что знаю, где его душа, что обязательно уговорю соединиться с телом. Но, как и предполагалось, ответа не было. Улучшений тоже. Да и какие могут быть улучшения, когда он пуст? Но я всё равно ходил к нему, понимая, что это превращается в какую-то зависимость. Я и дня не мог прожить, чтобы не увидеть его. Чтобы не заглянуть в потухшие глаза, не поправить растрёпанные волосы, не коснуться впалой щеки…       А однажды я увидел, как медсестра принесла обед и собиралась начать кормить его.       — Можно… мне попробовать? — осторожно попросил я. Она улыбнулась и вышла, оставив еду. Повязав салфетку на шею больного, я сел на кровати и поставил поднос на колени. На нём была тарелка с жидким супом и ложка. Зачерпнув суп, я преподнес ложку к его рту и влил жидкость туда. Он послушно проглотил. Я улыбнулся и снова сделал это.       Тарелка медленно опустошалась. Несколько раз получились неудачными — суп выливался изо рта. Я спешно вытирал его подбородок, но совсем не злился. Наоборот, лишь ласково попросил проглотить.       — Ты так и будешь нянчиться с ним? — недовольный голос вновь прозвучал у меня за спиной. Я тяжело вздохнул, отправив последнюю ложку больному в рот.       — А ты так и будешь подкрадываться сзади? — поставив поднос с тарелкой на тумбочку, я метнул на призрака грозный взгляд. Тот скривился, не отрывая глаз от своего тела.       — Как тебе не противно делать это, — продолжил Шики в том же духе.       — Это ведь ты! — с чувством воскликнул я. — Как ты можешь так с собой обращаться? — я вытер больному рот и снял салфетку с груди. — Вот так, — улыбнулся я, обращаясь к телу. — Теперь ты сытый.       — Ты… никогда так не смотрел на меня, как на него, — послышался растерянный голос. Шики оторопело глядел на нас, не веря своим глазам. — Никогда в твоём взгляде, обращённом ко мне, не было столько нежности и заботы.       — Да, — мне пришлось согласиться с его словами. — Потому что ты в ней не нуждался. Ни в нежности, ни в заботе. А он нуждается, — я поднялся с кровати и поправил подушки, к которым прислонялся больной.       — Что, этот овощ тебе больше нравится, чем я? — снова раздраженно спросил призрак.       — Как я могу сравнивать? Ведь ты — одно целое с ним! Это твоё тело, это ты! А то, что витает — твоя душа. Вы не можете существовать по отдельности. Тебе нужно соединиться с телом, — настойчиво произнёс я, горящими глазами смотря на призрака.       — Соединиться с этим? И что это даст? — Шики тоже повысил голос. — Хочешь, чтобы я заковал себя этим телом? Чтобы не видел и не слышал ничего? Не мог даже пошевелиться?!       — Почему? Может, как раз всё будет наоборот! — я уже практически кричал. — Может, когда ты наполнишь его, ты очнёшься! И будешь жить нормально, как человек.       — А если нет, Акира? — его голос резко утих. Я часто дышал, как после пробежки.       — Можно хотя бы попытаться. А не делая ничего, ты так и продолжишь оставаться призраком. Неужели хочешь всю вечность скитаться по миру? А когда я умру, что с тобой будет?       Шики дёрнулся и вновь брезгливо стал смотреть на тело. Я тоже, только с состраданием. Потом он наблюдал за мной, моим взглядом, наполненным теплом. Наверняка он хотел, чтобы и на него я смотрел так же. А испытать это он мог лишь в одном случае. Через несколько минут он тяжело вздохнул, будто приняв решение.       — Если я не приду в себя, ты останешься со мной? — спросил он. Я перевёл взгляд на призрака и обдумал его вопрос. Остаться с ним… значит, посвятить свою жизнь ему. Ему одному и больше никому. Привязать себя к нему и разорвать другие нити. Мне придётся забыть о Юкихито, окончательно забыть. Но Юки… сам справится со своей жизнью. А вот Шики — нет. Я снова посмотрел на беспомощное тело и понял, что он не справится без меня.       — Да, я останусь с тобой, Шики, — коротко ответил я, тоже принимая решение, которое должно изменить всю мою жизнь.       — Будешь кормить, ухаживать, проводить всё свободное время около меня? — переспросил он. Я кивнул.       — Потратишь всю молодость, — усмехнулся призрак. Я снова кивнул. Не потрачу. Я был уверен, что поставлю его на ноги. Тогда и тратить будет нечего.       — Что ж, тогда… — Шики ещё раз вздохнул, подплывая к телу. — Увидимся, я надеюсь.       Я с замиранием сердца смотрел, как душа проникает в опустошенное тело, и напряженно ожидал последствий. Неподвижное тело слегка шевельнулась. Шики поднял голову и посмотрел на меня. Помутневшие глаза на мгновенно ярко вспыхнули. Такого алого цвета я не видел ни у тела, ни у призрака. Схватив его за руку я приник к мужчине, смотря на него во все глаза.       — Акира… — шелест моего имени сорвался с его губ, и глаза снова потухли, а тело расслабилось и обмякло. Жизнь, что наполняла его всего секунду, снова куда-то исчезла.       — Нет… — я сжал его плечи, поняв, что призрак оказался прав. — Шики, ты же очнулся! — я осторожно тряс его за плечи и взывал, как мог, но все оказалось тщетно. Посреди горла вновь встал ком, а из глаза хлынули слёзы. Не вышло…       — Прости… — я крепко обнял его, пряча голову на плече и чувствуя, как слёзы начали заливать его одежду. — Прости меня, Шики…       Не помню, как прошли те первые минуты, когда душа с телом соединились. Я был рад, что Шики послушал меня и горевал от того, что ничего не получилось. Что теперь его некогда свободная душа скована этим неподвижным ослабленным телом. Если его сознание ещё теплится, то, наверное, он проклинает меня, из-за выбора, к которому я его подтолкнул. Теперь он не поговорит со мной, не пошутит и не оскорбит, а я не буду на него злиться и обзывать его. Теперь всё будет по-другому. Теперь я буду жить с ним не из-за нужды, а потому что хочу сам.       — Доктор…       Когда я пришёл в себя, то первым делом отправился к врачу. Было уже поздно, но врач, как ни странно, оказался в кабинете. Вероятно он очень любил своё дело, раз до сих пор был тут.       — Мм? — мужчина внимательно посмотрел на меня, ничуть не удивившись, что я вообще здесь. — Кажется, время для посещений давно закончилось, не находите? — мягко спросил он.       — Пожалуйста, осмотрите Шики! — выпалил я, стоя на пороге. — И извините за такой поздний визит!       — Что-то случилось? — он тут же поднялся со стула.       — Это я и хочу узнать, — пробормотал я, сопровождая врача в палату больного. Несколько минут доктор осматривал его: проверял пульс, мерил давление и температуру, изучал реакцию зрачка на свет, и ответ на болевые раздражители, а я, нервно теребя край рубашки, стоял рядом.       — Ну что? — когда он закончил и отложил фонендоскоп, я буквально перекрыл ему путь.       — Да, кажется, что-то действительно случилось, — пробормотал он. — Зрачки лучше реагируют на свет, давление и температура повысились. А в остальном без изменений. Надо бы ещё взять анализы, чтобы лучше понять причины.       — То есть, никаких серьёзных улучшений? — наверное, мой голос прозвучал настолько разочарованно, что доктор невольно попытался подбодрить меня.       — То, что начали происходить изменения — уже хорошо. Думаю, что это вы на него так влияете, — улыбнулся врач. — Может быть, он наконец-то услышал, что кто-то очень хочет с ним поговорить.       — Значит можно мне… продолжать приходить к нему? — тихо спросил я.       — Даже нужно, — подтвердил доктор. — Я предупрежу персонал — приходите в любое время, — когда мы уложили Шики, он вывел меня из палаты. — Только не забывайте о себе — вам тоже нужен хороший сон, - похлопав меня по плечу, он удалился, а я, ещё раз поклонившись, поспешил домой, чтобы завтра с утра с новыми силами прийти к нему.       С тех пор я каждый день навещал его в надежде, что Шики придёт в себя. Забросив все свои увлечения и секции, после школы я, наспех пообедав, срывался с места и мчался к нему. В палате иногда заставал медсестру, но всё чаще Шики был один. На моём лице каждый раз появлялась улыбка, когда я видел его. И каждый раз она затухала, когда я понимал, что ничего не менялось. Он так же сидел, не узнавая и не видя ничего вокруг себя.       — Но почему? Ты же теперь не бездушен… — в отчаянии каждый раз спрашивал я и винил себя в том, что заставил его залезть в это тело.       Спустя несколько месяцев моих постоянных походов в больницу, доктор предложил по наступлению моего совершеннолетия оформить опекунство. Тогда я бы мог гулять с ним и забирать на выходные домой. Пациент не нуждался в аппаратуре, а с нынешним состоянием врачи уже ничего не могли поделать.       — Тем более… — задумчиво протянул доктор, — он всё это время был один. Быть может, живя вместе с кем-то, он быстрее придёт в себя?       Я согласился на эти условия. До совершеннолетия оставалось не так много времени, а мысль о том, что мы будем ещё больше времени проводить вместе, радовала и согревала меня. Я верил в то, что чем больше заботы ему отдам, тем быстрее он придёт в себя. И с этой мыслью начал новую жизнь.