Я не дам тебе умереть

      Очнулась она от того, что кто-то тряс её за плечи и звал по имени. Хриплый низкий голос определённо был ей знаком. Приоткрыв глаза, МакГарден увидела перед собой красные глаза, пирсинг и чёрные лохмы. С трудом собрав в кучу мысли, разбежавшиеся по гудящей голове, как тараканы после включения света на кухне, Леви вспомнила, кто она, с кем она и где они находятся.       — Гаа...жиил… Перестаань меняаа тряястии…       Железный убийца драконов выполнил просьбу и с неподдельным беспокойством поинтересовался всё ли в порядке.       — Ну жить буду, — улыбнулась Леви, и вдруг спохватилась: — Сколько осталось времени?! Мы же останемся тут навсегда!       — Не беспокойся, мы уже выбрались, — подошёл к девушке Лилейный. — Гажил, конечно, перепугался (И ничего я не перепугался! — возмутился ученик Металликаны), когда ты упала, схлопотав мешком в лоб, сперва бросился к тебе, но потом вспомнил про время, сумел-таки швырнуть мешок так, что он перелетел через раму, а затем вылез с тобой под мышкой. Чуть не забыл мне руку подать, я-то в этом обличье без крыльев с рамы до люка не доставал…       Иксид состроил обиженную физиономию, однако в глазах так и прыгали смешинки, особенно когда Гажил начал возмущённо кричать, что это всё брехня и он не мог забыть про своего обожаемого котика.       Однако все прекрасно понимали, что им не стоит долго оставаться на одном месте, если они хотят пройти этот жуткий лабиринт, найти компас, выйти обратно в пещеру и наконец поспать. Второй этаж лабиринта был более светлым, помимо факелов, источником света служили окна, расположенные под самым потолком. А ещё здесь обитала всякая странная живность. Вот вышли из одного бокового коридора и ушли в другой четверо чертей, одетых в женские бальные платья, точнее, не вышли, а пропрыгали гуськом в ритме летки-еньки, держась за талии друг друга. Вот проскакал здоровенный чёрный кот верхом на рыжей собаке. Вот сидят в стенной нише трое доходяг с бритыми головами, одетых лишь в оранжевые тряпочки, скрывающие причинные места, и кормят друг друга печеньем. Вот переругиваются близнецы, едущие верхом на кентавре, который бормочет что-то весьма похожее на стихи. Один — весь в чёрном и с небольшими рожками на лбу, второй в белом и с сияющим нимбом. А вот коридор закончился небольшой комнатой, в которой на массажном столе извивался и похрюкивал от удовольствия абсолютно голый жирный мужик лет сорока. Массаж ему делали двое загорелых, подкачанных мачо, одетых лишь в набедренные повязки и бусы. На звук падающих на пол челюстей все трое почти синхронно обернулись, после чего массажисты вооружились опахалами и заняли позиции по обе стороны от мужика, повернувшегося на бок, опершись щекой на кулак и бесцеремонно разглядывающего вошедших.       — Ах, какая прелесть! — восторженно вздохнул нудист. Изображающие собой статуи с опахалами мачо поддержали его громким «а-ах!» Потянувшись так, что все обрели сомнительное счастье лицезреть его возбуждённое мужское достоинство, мужчина томно произнёс:       — Вы знаете, я должен вас убить за то, что вы прервали наши мягкие игры, но… я сражён наповал, я не могу убить такое чудо! Пожалуй, я даже готов вывести вас из лабиринта…       — Ну так выведи, и мы тебе скажем спасибо, — буркнул Гажил.       — Но я не могу сделать это безвозмездно! Пожалуй, один поцелуй… Да, всего лишь один поцелуй ангела во плоти — и я провожу вас к выходу, минуя все ловушки!       — Ги-хи, Мелкая, ты же не переломишься чмокнуть его в щёчку?       Леви покраснела и открыла было рот, чтобы ответить, но тут вмешался страдающий ожирением нудист:       — При чём здесь это низшее создание? Я хочу поцелуй потрясающего мужчины! — сальный взгляд, раздевающий Гажила, развеивал последние сомнения, что здесь какое-то недопонимание. Убийца драконов аж потерял дар речи и отступил на несколько шагов. Когда же он наконец открыл рот, чтобы высказать всё о несовместимости своей ориентации с запросами голозадого представителя сексуальных меньшинств, для пущей выразительности дополнив речь ёмкими нелицеприятными характеристиками этих самых меньшинств, хихикающая в кулак Леви забросила ему туда спёртую позаимствованную у бритоголовых печенюху (которой планировала перекусить сама) и, глядя честными глазами на собеседника, заверила, что, разумеется, ангел во плоти подарит свой поцелуй столь любезному ценителю массажа и красивых мужчин, но только после того, как последний проводит их всех к выходу из лабиринта. Тем временем Лилейный взобрался на плечо напарника и что-то шёпотом ему втолковывал.       — Красавчик, ты подтверждаешь слова низшего создания? — подозрительно вперился взглядом в Железного потенциальный клиент диетолога. Гажил отступил ещё на пару шагов, закашлялся, и наконец кое-как выдавил из себя «Да», взглядом пообещав и Леви, и Лилейному мучительную смерть.       — Тогда пойдём! — решил мужчина и нацепил набедренную повязку, такую же, как у массажистов. Он уверенно сворачивал из одного коридора в другой, по его словам, обходя все ловушки, и то и дело норовил то ущипнуть Редфокса за попу, то прижаться к нему плечом… Гажил скрипел зубами, сжимал кулаки, но мужественно терпел домогательства, рисуя в воображении сладостную картину, как он вмажет этому извращенцу, как только он выведет их из лабиринта. МакГарден же тем временем пыталась выяснить, почему она низшее создание и читала лекции о равноправии полов, но во-первых, тот, к кому она обращалась, был слишком занят приставаниями к потрясающему мужчине и не обращал на неё ни малейшего внимания, а во-вторых, Лилейный периодически на неё шикал, опасаясь, что проводник может обидеться и передумать.       Сторонник мужской любви сдержал слово. Не более чем через пятнадцать минут он привёл всю компанию к металлической двери. Леви толкнула тяжёлую створку — и в коридор ворвался свежий воздух, а колосящаяся у самого входа фиолетовая трава окончательно убеждала в том, что это действительно выход из лабиринта.       — Ну спасибо тебе, мил человек, помог! Пойдём мы, пожалуй… — подал голос так и сидящий на плече Гажила иксид.       — А поцелуй?! — возмутился проводник в набедренной повязке.       — Угу, щазз будет тебе поцелуй, гомосятина поганая, — мрачно процедил Гажил, замахиваясь, но внезапно понял, что не может пошевелиться. Одна пухлая рука с маникюром, которому позавидовала бы любая женщина, обхватила его за шею, вторая скользнула в штаны, массируя задницу, и сластолюбец с избыточным весом впился ему в губы долгим слюнявым поцелуем.       — Обещания всегда нужно выполнять! — погрозил пальцем наконец отлипший мужчина и растворился в воздухе, оставив слабый запах духов и какую-то круглую коробочку на полу.       Несколько секунд все стояли в глубоком ступоре, потом Гажил осознал, что способность двигаться вернулась и начал лихорадочно отплёвываться и тереть губы ладонью.       — А что это за коробка? — наклонилась Леви. Стоило ей поднять вещь, как ударил гром и декорации сменились — лабиринт пропал, да и фиолетовая трава, и исполинские тени неведомых зверей — всё, что их окружало, исчезло, все трое теперь стояли в той самой пещере, из которой прошли в странный мир, обеспечивший их таким количеством приключений. Таинственная коробка слабо светилась, однако этого света оказалось достаточно, чтобы увидеть валяющиеся под ногами казалось потерянные сумки.       — Магия вернулась, — отметила Леви, наколдовав дополнительное освещение. Гажил продолжал плеваться, загибая такие нецензурные пассажи, что просто уши вяли, а Лилейный заинтересовался подобранной ей коробочкой. Открыв крышку из мутного стекла, девушка и иксид обнаружили внутри изящный золотой компас, стрелка которого лениво крутилась, не желая останавливаться в направлении севера.       — Похоже, это то, за чем мы сюда пришли… Гажил, хватит плеваться, посмотри, мы выполнили это задание!       В ответ маг слова услышала несколько десятков незнакомых ранее идиоматических и фольклорных выражений, недопустимых в печатных изданиях и деловом общении по причине излишней фривольности, перемежающихся красочными описаниями того, что произойдёт с любым, кто скажет хоть слово о постигшем Железного убийцу драконов позоре, в особенности если это самое слово будет сказано в присутствии постороннего.       Спустя некоторое время Гажил наконец более-менее успокоился, позволил обработать свои синяки и ссадины и даже помог Леви с перевязкой её травм, после чего вся компания наконец перекусила и завалилась спать, не забыв магией перегородить вход в пещеру, чтобы туда не забрёл мимо проходящий балкан.       Устали все, но вот Леви никак не могла заснуть, с лёгкой завистью глядя на сопящих в две дырочки мужчин. Словесница раз за разом прокручивала в памяти сегодняшний день. Ужас, испытанный в лапах озабоченных балканов, уже отступил, но зато всплывали другие эпизоды, заставляя краснеть от смущения. Мало того, что отнюдь не безразличный ей мужчина видел её практически в чём мать родила, так ведь она ещё и на шее у него каталась, и он её лапал (хоть и без всякой задней мысли, а жаль!) за пятую точку. Леви вспомнила ощущения от прикосновений к бёдрам шершавых пальцев и спутанных волос. Далее в игру включилось воображение, услужливо подкинув куда более пикантную ситуацию с аналогичными прикосновениями, и по телу девушки прокатилась жаркая волна. Радуясь, что никто не видит её пылающих щёк, она повернулась на бок, уткнувшись лбом в плечо Гажила, и наконец задремала. Знала бы она, что в этот самый момент железному убийце драконов снятся её трусики в клубничку!