Chains

В моей жизни было много всякого дерьма. Я жалею примерно о половине тех вещей, что я когда либо делал. Даже меньше. Я перестал жалеть о тех вещах, что когда-то давно происходили. Помнится, мне двадцать, и я впервые попадаю туда, откуда уже больше не вернусь. Через тринадцать лет я впервые встречу стрелка, мы станем теми, кто есть сейчас еще через год. Время утекает сквозь пальцы, поэтому я всё же хочу поведать вам эту историю. Мы вполне можем допустить, что меня зовут Сэм. А фамилия... Пусть будет Ланкастер. Можно так же допустить, что моих родителей звали Гарриет и Патрик. И нет, они не были жестокими или раздражительными. Они принадлежали к тому классу Гарриет и Патриков, которые милые и тихие люди. Только вот Патрик, надо всё же сказать, был немного аморален. Черт, когда он еще в мои пять лет ласково погладил меня по спине, я сразу смекнул своим детским (но необычайно острым) умом, что тут что-то не чисто. Выслушивая его "тебе нравится когда я делаю так?", я порядком устал, но да, да чёрт побери мне это нравилось. Почему-то, он никогда не пытался отодрать меня как дорожную шлюху, но я был бы не я, если бы не догадался что много позже, когда я подрасту, он всё-таки решиться сделать что-то. Его отношение ко мне всегда бесило, но тогда, я еще не осознавал того, кем я могу стать благодаря старику. Патрик вот уже двадцать лет в могиле и я не жалею о том, что этот ублюдок разбился на своем старом додже вместе с выпивохами-приятелями. Да, маму было жалко, но Гарриет тоже не долго прожила. Отправилась за мужем педофилом буквально через пару лет, совершенно случайно спрыгнув с крыши. Тогда я тоже помышлял об самоубийстве, но вредный голос в моей голове отговорил меня от этого. Вместо того чтобы лежать в холодной могиле, я собрался с духом и окончив школу, поступил в университет. Я уже не помню в какой именно. Меня не интересовала учёба, по окончании первого курса меня сразу же выперли. Помню, что занимался черчением, даже подготовил макет какого-то здания (неважно, что тот отвергли). В общем, я наверное был архитектором, ну, по-крайней мере я продолжаю так думать до сих пор. А потом... Да, как я уже говорил - в моей жизни было много всего. Поэтому после я попал под машину. Очнувшись в больнице с амнезией, несколькими сложными переломами и сотрясением, я осознал очень важную вещь. Все чувства что я раньше испытывал к жизни, к своей семье, к университету... Всё исчезло, оставив после себя лишь какое-то послевкусие. Да, конечно, я научился жить с этим и даже научился выдавать эти остатки за настоящие эмоции. Еще ни один человек не мог пробудить во мне какое-то тепло. До Сокола конечно же. Но об этом позже. В общем моя жизнь превратилась в обыкновенную рутину. У меня была работа, были друзья. Не было чувств. Вот ведь незадача. Но зато у меня было увлечение. О, как же я любил химию, уже в школе я работал над очень сложными веществами. Свой первый яд я проверил на моем соседе. Приличный такой человек: сидел, занимался рэкетом, жена, трое детей. Я думаю что я всё же сделал правильно лишив жизни морального урода что избивал несчастную женщину и своих чад. Это было легко. На глаза Щ.И.Т.у я попался когда мои познания развились настолько, что я смог самостоятельно изготовить чуть ли не атомную бомбу. Записав состав, я испробовал её на одной группировке, что так же держала в страхе весь город. Отрубите змее голову и она подохнет. Примерно такое же провернул и я. Собирали этих людей по кусочкам, складывая в контейнер со стенами толщиной в один метр. Этот случай вызвал у меня настоящую улыбку. Правда улыбался я не долго. Щитовцы нашли меня слишком быстро. Всё изменилось. Я - Сэмюэль Ланкастер, мне тридцать четыре года и мой позывной - Мордекай. В Щ.И.Т. я попал когда мне было двадцать. Пять долгих лет ушло на физическую подготовку, еще пять - на изучение химических свойств и мин, бомб, взрывчаток разных классов. Было тяжело, было как в университете, но я старался, старался для директора Фьюрри, что подарил мне... Как-бы выразиться?... Билет в жизнь. Вот. Учась, выполняя миссии, я прямо таки нутром чуял что вот оно, дело коим я должен заниматься до самого конца. Не то чтобы я планировал рано или поздно умирать, просто чувствовал, что меня убьют, как бы не банально это не звучало. Причем достаточно близкий для меня человек. Отношения с сослуживцами у меня не складывались, меня недолюбливали. Называли "лже-алхимиком", пытались всячески подставить. Но когда я приготовил парочке ребят кофеёк с самым элементарным слабительным, ко мне... стали относиться еще хуже. Теперь всё перерастало в драку на первых попавшихся предметах. Я был чемпионом в битве на ножах, стрельба из огнестрельного оружия у меня хромала, но я старался избежать этого. Офисные папки ломались и рвались только так, когда мы с Бэком Перкинсом сталкивались в коридорах. На полигоне так же страдали мечи, ножи, несколько пистолетов тоже канули в лету. Об этом я не жалею, хороший был парень, он всегда мог развеять одолевавшую меня скуку. Жалко что погиб Бэк так внезапно: напоролся на мину на одном из заданий. И нет, я его не убивал. Эта штука была не моя. Честно. Так было до того, как директор познакомил меня с Соколиным Глазом. Об этом я в общем-то тоже не сильно жалею. Скорее всего какие-то противоречивые чувства. Я еще не догадывался, что он станет чем-то большим для меня.