"Дом Снов"

Гарри с наслаждением вытянулся во весь рост на удобной кровати и счастливо вздохнул. Вот уже три дня, как он отдыхал в частной палате в Мунго, приходил в себя и набирался сил после «величайшего сражения последних десятилетий» — так витиевато окрестили журналисты бойню, что происходила у стен Хогвартса. Когда Гарри очнулся, то сразу же отыскал среди руин замка своих друзей. Гермиона и Рон были в относительном порядке, тяжелые, калечащие проклятия обошли их стороной. Волдеморт — мертв, друзья, разделявшие с ним тяготы и смертельные опасности, живы — прекрасный момент, чтобы поставить точку в истории, начавшейся с письма-приглашения в «Сказку». Посчитав свой долг перед обществом выполненным с честью, Гарри решил, что пришло и его время расслабиться. Он устал и хотел покоя. Поговорив с колдомедиком, ответственным за его лечение, он настоятельно попросил того не пускать к нему в палату ни единой души. Колдомедик оказался вменяемым и понимающим старцем, и вот уже два дня никого, кроме персонала, Гарри не видел. Его вкусно кормили, приносили свежие газеты, загружали ненавязчивую музыку на кристаллы памяти и, конечно же, поили полезными зельями. К концу третьего дня, глянув в зеркало, Гарри отметил благоприятный эффект от такого отдыха — кожа приобрела нормальный цвет, исчезли круги под глазами, появились щеки, да и ребра теперь не казались такими острыми. И все было бы прекрасно, если бы не одно «но». Ребенок. Младенец. Второе пришествие Тома Риддла. За каким драклом Гарри с того света прихватил это жалкое существо, он даже сейчас, в спокойной обстановке, не сумел бы ответить. Вероятно, сыграло роль чертово желание противостоять директору. Уж слишком он был зол на Дамблдора. И вот теперь ему нужно было что-то решать с младенцем, куда-то его приткнуть. О том, чтобы взять на себя обязанность по выращиванию новых Лордов, не могло быть и речи. У него начиналась новая жизнь, и Гарри честно признавал, что на такие жертвы он не пойдет. Теперь, скинув со своих плеч груз ответственности за долбанную магическую Англию, что ему так умело всучили в сопливые годы, он хотел жить только для себя! Путешествовать, знакомиться с новыми людьми, веселиться и кутить! В общем, заниматься тем, чем должны заниматься нормальные семнадцатилетние парни! «Секс, наркотики и рок-н-ролл!» Да-да, и о маггловском кинопрокате Гарри был наслышан. * * * — Ты такой наивный, — знакомый холодный голос заставил замереть. Гарри огляделся и понял, что он снова находился на чертовом вокзале, но сейчас прекрасно осознавал, что это сон. — А что не так? — нагло потребовал он ответа. — Думаешь, раздал все долги и ничем больше никому не обязан? — Да! «Пикси тебя дери! Ну что еще?!» Гарри захотелось побиться головой обо что-нибудь твердое. — Ты сам захотел принести изуродованную душу в свой мир, и сам же за нее просил! Хотел? Получи! А теперь, будь добр, неси ответственность за свой выбор! * * * — Да Мерлиновы подштанники! — с таким криком Гарри проснулся на четвертый день своего отдыха в Мунго. То, что последняя фраза, сказанная холодным голосом, не была просьбой, Гарри отлично понял. И теперь он начал постепенно осознавать, что с ребенком все же необходимо попытаться что-то сделать. «Если я не смогу воспитать его сам, то, может, это получится у других?» — столь оптимистичная идея пришла невыспавшемуся герою уже под утро, и он, воспрянув духом, взялся за ее воплощение в жизнь. Для начала Гарри потребовал отпустить его из больницы, а точнее — выписать. Старец-колдомедик пытался что-то возразить, но когда это препятствия останавливали Гарри Поттера? Правильно — никогда! В голове уже сформировался список действий, и такие мелочи, как врачи, которые хотели его задержать, настаивая на поправке чего-то там мифического в его здоровье, были настолько несущественны, что Гарри со своим напором их даже и не заметил. К обеду он был волен идти куда глаза глядят и уже почти спустился с лестницы в холл на первом этаже, когда заметил Гермиону с Роном и Джинни, озирающихся по сторонам. Гарри даже мимолетно подумал, что у них были свои «глаза и уши» в больнице, которые и сообщили им, что Поттер пожелал выписаться. — Гарри! — Гарри! — Гарри! Его имя в исполнении всех троих прозвучало почти хором. Первое «Гарри» — Гермионы — требовательно и почти властно, что сразу наводило на мысль — придется выкручиваться и как-то объяснять, почему он заперся в палате и не хотел никого видеть. Второе — Рона — было радостным, простым. После всех событий именно Рон стал отдушиной для вымотанного и усталого Гарри. Он оказался единственным, кто больше никогда бы не потребовал от него «подвигов», во всяком случае, Гарри хотел надеяться на это. А вот третье «Гарри» поначалу удивило, а потом еще и заставило поморщиться. Джинни. «За что-о-о?!» Гарри состроил самую невинную улыбку, на которую был способен, обнял сразу всех друзей и быстро-быстро заговорил — главное, никому и рта не дать раскрыть, тогда у него имелся шанс отбиться. — Я в полном порядке, в больнице было лучше, чем на курорте! Ребят, вы простите, мне нужно спешить, я тут вспомнил о старых долгах! — Какие долги, Гарри? Что ты задумал? — строго посмотрела на него Гермиона, всем своим видом давая понять, что не сдвинется с места, пока не получит ответы на свои вопросы. — Я потом все объясню, вот честное слово! Я пришлю сову или сам появлюсь в Норе! Пока! Гарри видел, что подруга осталась недовольна его словами, но Рон тут же приобнял Гермиону и что-то зашептал ей на ухо, тем самым отвлекая ее внимание на себя. — Будь осторожен, еще не все Пожиратели пойманы! — довольно быстро сдалась она и снова стала той милой и понимающей Герми, которую очень любил и ценил Поттер. Гарри подмигнул Рону и чуть слышно поблагодарил его, поспешив к выходу из больницы, возле которого его и настиг вопрос Джинни: — Гарри, милый, а как же я? — Э-э-э, отлично выглядишь? — что еще он должен сказать, Гарри не знал. В данную минуту он оказался совершенно не готов разбираться с Джинни и выслушивать претензии от нее. За прошедший год Джинни похорошела и расцвела, разительно отличаясь от решительной девочки-подростка, которая, не задумываясь, вступала в схватку с обидчиками, а не пряталась за спинами братьев. Сейчас же, видя, как она скривила милый носик, Гарри осознал, что не угадал с ответом. Но тратить время на препирательства с ней он не желал, поэтому лишь помахал всем, одновременно делая шаг за дверь-спасительницу. И уже на улице, увидев, какой аншлаг был перед зданием, понял: «добрые» люди не только его друзьям сообщили, что он желает выписаться, но и всевозможным печатным изданиям магической Англии. — Черт! — Гарри быстро попятился назад, утаскивая выскочивших друзей вслед за собой. — Только писак мне сейчас и не хватало! — Но, Гарри, люди хотят услышать и увидеть, что с тобой все хорошо! «Гермиона, наивная ты душа! Им нужны сплетни, слухи и возможность об этом посудачить! Им всю жизнь было на меня плевать, пока обо мне не начинали писать очередную чушь!» Гарри тяжело вздохнул и сам себе пообещал что-нибудь хорошее за ангельское терпение. — Герми, люди обойдутся. Я думаю, что главный целитель Святого Мунго сможет их успокоить тем, что мое здоровье в полном порядке, а мне нужно отсюда срочно уходить! — Ладно, но ты мне будешь должен! — фыркнула Грейнджер и, схватив Рона за руку, смело потащила того в самую гущу людского болота, гвалта и вспышек колдокамер. Джинни, обиженно поджав губы, тут же устремилась за ними, и Гарри был ей очень благодарен. Если хорошо подумать, то друзья у него действительно замечательные. Пока вся журналистская братия пыталась сожрать две трети «золотого трио», Гарри снял очки и бочком-бочком, незаметной мышкой пробрался сквозь толпу, пересек антиаппарационный барьер и наконец-то быстро переместился туда, куда собирался с самого утра. Осуществлять свой План. Да, именно так, с большой буквы!