Джин

Wasted face that swallowed time With Armageddon crawling Sheʼs insane, this friend of mine And sheʼs always bawling Hear her calling Hear her calling you*

Всполохи красного цвета трещинами рассекают сумрачное небо, озаряя землю хаотичными слепящими вспышками света. Все пространство насквозь пронизывает необъяснимой природы звук, зарождающий в сердцах всего живого дикий первобытный страх. Звук сминающейся в кулаке офисной бумаги, приравненный к мощности звучания отбойного молотка. Будто сама Вселенная пытается избавиться от нашего мира, как от неудавшегося оригами, сжимая каждую мельчайшую молекулу в пространстве до ее полного уничтожения. Поверхность Земли сейчас лишь тихонько подрагивает, предвещая еще больший ужас всему человечеству. Людские крики не доносятся до ушей Джин. Их поглощают вгоняющие в панику звуки разрушения. Но она чувствует страх несчастных, их трепет перед лицом неотвратимой, как им казалось, катастрофы. Джин не бесчувственна. Ей в самом деле их жаль, но иного пути нет. Телепатические способности, достигшие невозможных для иных мутантов высот, позволяют девушке слиться с разумом каждого человека, быть одновременно во всех уголках мира и видеть их глазами одну и ту же картину. Единение сознания могущественного телепата и всего человечества прерывает повисшее звенящей тишиной безмолвие, давящее на психику не менее оглушающего хруста сминающегося пространства. «Ты не знаешь, что творишь, Джин Грей, ты не знаешь, что творишь, не знаешь…» — слова болью раздаются в голове девушки голосом, напоминающим собственный. «Ты не знаешь, что творишь!» — кричит другая, настоящая Джин, чье тело конвульсивно подрагивает на измятой постели. Но сон не уходит так просто. Часть девушки и не хочет с ним расставаться, чувствуя кульминацию затеянного ею же самой подобия конца света. Последним, что Джин видит в своей голове перед пробуждением, оказывается озарившееся пониманием лицо мутанта Апокалипсиса, чьи губы что-то бесшумно произносят. Ей не надо слышать его слов, они и так преследуют ее каждый день наяву. «Я все понял», — как завороженная повторяет за ним Джин в своем видении. Ее губы движутся синхронно с губами самопровозглашенного бога. В это мгновение Джин чувствует, как темная сущность внутри нее постепенно заполняет ее разум. Это длится всего несколько секунд, но этого достаточно, чтобы и она наконец начала понимать. «Нет никакого Темного Феникса, Джин. Есть только ты и твое собственное решение. Ты знаешь, что поступаешь правильно». Джин просыпается. В объятиях продолжающую судорожно вздрагивать девушку крепко сжимает Питер, спасая ее, мутанта-телекинетика, от неминуемого падения с кровати. С пробуждением подруги он отпускает ее и чуть отодвигается в сторону. — Джин, все хорошо, я рядом, — ее глаза встречаются с напряженным взглядом Ртути, уже успевшего привыкнуть к ее постоянным ночным кошмарам. — Сегодня не так плохо, как иногда бывает, верно? — рыжеволосая вымученно улыбается, и сердце спидстера сжимается от этой нелепой попытки его успокоить. Во многом, Джин пытается успокоить себя саму. — Расскажешь, что видела? — спрашивает Питер, уверенный, что если поделиться с кем-то близким своими страхами, жить станет намного легче, но в ответ получает лишь отрицательное покачивание головой. Джин невыразимо сильно хочется сбросить на плечи своего преданного друга хотя бы часть беспокоящих ее проблем, вызванных неконтролируемым проявлением мутаций, обладающей которыми ей было суждено родиться. Но она не может этого сделать, и вовсе не из-за своего скептического отношения к моральной помощи, благо она сама была человеком, готовым каждого одарить поддержкой и теплыми словами. На самом деле, Джин просто боится оттолкнуть Питера своей излишней откровенностью о потенциале своих способностей, раскрытие которых она так часто наблюдает по ночам. Никого не привлекают девушки, излучающие смертельную опасность. Не нужно быть телепатом, чтобы это понять. Но Питеру, кажется, абсолютно все равно на чертовщину, что с ней творится, и в этом он так естественен, что не приходится сомневаться в его искренности. Джин действительно чувствует себя чуть нормальнее, находясь рядом с Ртутью, в чьих глазах всегда виднеется беспокойство за нее, но никогда — за себя, даже когда нежно-сиреневые обои на стенах ее комнаты начинают пузыриться от жара и словно покрываются отвратительными черными язвами. Вот уже в течение нескольких месяцев, когда Джин становится виной особенно сильных ночных разрушений в школе Ксавье, Максимофф на неведомых ранее, как ему кажется, скоростях влетает в комнату к своей подруге и будит ее, сводя волнение постепенно просыпающихся учеников на нет. Затем он остается с Джин до тех пор, пока она снова не провалится в сон, и так же незаметно для чужих глаз возвращается к себе, уверенный, что остаток ночи пройдет без повторных происшествий. После его прихода кошмары больше не мучают девушку. Поначалу, когда ночные визиты спидстера еще не были столь привычными, Джин боялась реакции на них Профессора. Было очевидно, что Ксавье был в курсе с самого начала, но телепат всегда был тактичен и ни разу за все время не намекнул на свою осведомленность. Ничего против Чарльз не имел, понимая, что в присутствии сереброволосого мутанта Джин быстро приходила в себя и успокаивалась. К тому же, благодаря способности Питера, об этих нарушениях дисциплины не знал никто, кроме них двоих и Профессора. Ксавье приходилось признать, что, несмотря на свой телепатический дар, он не мог оказывать такое же положительное влияние на Джин Грей, как Максимофф. При всем желании. — Спасибо, Питер, — девушка неотрывно смотрит в глаза парня, надеясь, что ее взгляд хоть отчасти выражает ту благодарность, что она испытывает. — Спасибо, что готов сорваться посреди ночи, чтобы остановить этот кошмар. Джин приподнимается на локтях так, что ее лицо оказывается в непосредственной близости от лица Питера. Длинные рыжие волосы в беспорядке рассыпаны по плечам, широкий ворот футболки открывает изящно выпирающие ключицы. — Я рад тебе помочь, Джин, ты же знаешь, — отозвался Максимофф хриплым голосом, не отводя пристального взгляда от ее лица. — И это меньшее, что я могу сделать. Джин покрывается легким румянцем, смущенная не столько словами друга, сколько своей реакцией на близость его сильного тела и этот прожигающий насквозь взгляд карих глаз, в темноте кажущихся почти черными. — А теперь постарайся заснуть, — Ртуть улыбается в попытке снять повисшее напряжение. — Поверь, я не хочу спать, — Джин отвечает легкой улыбкой, надеясь, что парень не видит ее волнения о том, как же показать ему, чего ей хочется на самом деле. Питер замирает в некотором замешательстве, и рыжеволосая опускает взгляд на его крепкие руки, напряженно сжатые в замок. Не в правилах Джин влезать в чью-либо голову без веских на то причин, но сейчас ей это было необходимо, чтобы Максимофф понял, что именно она хочет его сделать этими руками. Питер на секунду оторопевает от представшей в его голове картинки, но времени даром не теряет и прижимает к себе стройное тело девушки. Он целует ее так страстно и быстро, что она едва успевает делать короткие судорожные вдохи и выдохи. Руки Джин оказываются на затылке парня, и она чувствует пальцами мягкие пряди его серебристых волос. Они целуются так, словно это последний раз их близости, и Джин как никто другой понимает, что у них определенно есть на то причины. Максимофф упирается руками в плечи Джин, вынуждая ее полностью опуститься на кровать. Она слегка выгибает спину и запрокидывает голову, позволяя Ртути прижаться губами к ее шее, а затем спускаться все ниже и ниже, оставляя на ней нетерпеливые поцелуи. Впервые за все время используя свои способности, он неуловимым для глаз Джин движением стягивает футболку сначала с себя, а затем и с нее. Рыжеволосая обхватывает ногами бедра Питера, прижимаясь к нему еще сильнее. Достаточно сильно для того, чтобы почувствовать, как сильно он возбужден. Эта ночь обещает быть насыщеннее всех кошмаров Джин вместе взятых. Угнетающий звук сминающегося, словно сухой пергамент, пространства, не будет преследовать ее ещё несколько ночей.