Лекарство от любви

Миссис Миранда Аддамс, полная темнокожая женщина лет пятидесяти, встала со своего крутящегося кресла и потянулась. Видавший виды серый твидовый костюмчик угрожающе пополз вверх, но она вовремя опомнилась и отдернула его. Женщинам ее возраста и комплекции не пристало выпускать на свет божий архитектурные излишества своей фигуры, даже если в комнате при этом никого нет. Рабочий день подошел к концу, и она только что дописала последний отчет о Роберте Дженкинсе, заикающемся десятилетнем мальчике из Кливленда. Бобби делал большие успехи с тех пор, как мать перестала угрожать ему спецшколой. В некоторых случаях лечить нужно родителей, а не их детей, но, с другой стороны, детская психика более восприимчива, а многие взрослые просто не желают меняться. На улице что-то глухо громыхнуло, затем еще и еще раз, ближе. Миранда подошла к окну и, нахмурившись, выглянула на улицу. Из окон дома соседнего квартала валил дым, несколько машин на проезжей части были покорежены, люди в панике спешили покинуть квартал. Очередные мутантские разборки, в последнее время их стало слишком много. Женщина глубоко вздохнула и понадеялась, что эти беспорядки не предвещают появления очередного клиента со сверхспособностями. Мистер Рочестер в первый свой визит напугал ее так, что она некоторое время раздумывала о том, чтобы сменить работу. Этот мужчина в порванной кожаной куртке и дымящихся ботинках появился на пороге ее кабинета неделю назад. То, что это мутант, понятно было сразу, но отказать ему в приеме она побоялась – слишком уж грозным парень был на вид. Не помогали ни отговорки о конце рабочего дня, ни уверения в том, что она работает исключительно с детьми – Эд стоял на своем и в конце концов, предупредив о ведении аудио-записи, она пригласила его сесть в кресло. Терапевт достала аудио-плеер. Рочестер не уточнил время своего следующего визита, но обычно клиенты приходили раз в неделю, и сегодня этот отрезок времени подошел к концу, так что она должна прослушать запись, чтобы освежить воспоминания. Откровенно говоря, она надеялась, что парень больше не придет. Слишком уж запутанным было дело, и слишком опасными люди, замешанные в нем. — Итак, вы участвовали в военных действиях. Нажав на кнопку воспроизведения и услышав первую фразу, женщина сжала губы. Любому, кто услышит это, сразу же станет понятно, насколько она перепугана. Так дело не пойдет. Если Рочестер придет еще раз, придется держать себя в руках. — Я участвовал во всех войнах на этой паршивой планетке за последние двести лет. Я помню Норфолк, Брест, Кандагар, Кабул, но не помню собственного имени. И, да, поверьте мне, дамочка, я не пропустил ни одной хоть сколько-нибудь стоящей заварушки здесь, в Америке. — Так чего же вы хотите? Последовала долгая пауза. Очевидно, клиент не понял вопроса. — Хотите, чтобы я вернула вам память? Это не в моих силах. — Ха-ха. Нет, дамочка! Судя по тем отрывкам, что я все-таки помню, воспоминания не принесут мне особенного удовольствия. Я просто хочу нормально жить в настоящем, понимаешь? — И в чем же проблема? — Моя проблема – Джин. Миссис Аддамс взяла долгую паузу, поскольку боялась ошибиться, а переспрашивать ей было страшно. Этот парень выглядел как тот, у кого могут быть проблемы как с женщинами, так и со спиртными напитками, а то и с теми, и с другими вместе. Собравшись с духом, она сделала ставку на первое: — Женщина. — Замужняя женщина. Миссис Аддамс сочувственно кивнула. — Замужняя женщина-телепат, которая без памяти любит своего говнюка-мужа, который является моим прямым начальником… Она кивнула еще раз. — …который спит и видит, как спит с другой… Она кивнула с видимым усилием. — …которая тоже телепат. — Есть еще какие-то отягчающие обстоятельства, о которых я должна знать прежде, чем мы начнем? — Этого недостаточно? — Более чем достаточно, но, может быть, вы все-таки забыли упомянуть о чем-то, мистер… Простите, я не запомнила, как вас зовут. — Я не говорил. — Мистер Рочестер? — Пойдет. — Итак, Эд. Что еще мне нужно знать о Джин? — Ну, она красива, умна и… время от времени бессмертна. — Как это… время от времени? — Ну, время от времени мы всей командой собираемся и убиваем ее, чтобы она случайно не сожгла дотла весь этот город и еще пару штатов в придачу. Но через полгода-год она стабильно воскресает. На этот раз пауза, которую позволила себе Миранда, была еще длиннее. — Говорят, вы, мозгоправы, существуете для того, чтобы слушать и брать за это деньги. Так вот, - раздался громкий удар ладони о дерево, клиент положил на стол сотню, - Я задолбался, Миранда! Задрался ходить по кругу, понимаешь?! Она воскресает, и я надеюсь, что в этот раз она выберет меня, но она остается с мужем. Она умирает, и я не могу забыть ее, потому что надеюсь, что она снова воскреснет. Она воскресает, и снова все по-старому. Я так устал от этой херни, но не знаю, как выбраться… — Звучит действительно ужасно, даже если не принимать во внимание смерть и воскрешение. Мне жаль, Эд. И тебя, и Джин, и ее мужа, и его новую любовь. — Мне не нужна жалость! — Это называется сочувствие. В том, чтобы принимать его, нет ничего постыдного. У тебя есть предположение, почему вы все ходите по этому порочному кругу? — Я думал, это твоя работа – строить предположения, почему с людьми происходит такая херня. — Херня под названием любовь? — Она самая. — А почему ты полюбил Джин? — Она… потрясающая. Лучшая из всех женщин, которых я когда-либо встречал. Ну, то есть… из всех, кого я помню. — И что же с ними всеми случилось? — Мне больше двухсот лет, дамочка. Очевидно, что они все или состарились, или умерли. — Или когда-нибудь умрут. — Да. — Но Джин – бессмертна. — Я не понимаю, к чему ты клонишь? — Очевидно, что на свете миллиарды других женщин. Тысячи из них достаточно умны и красивы, чтобы привлечь твое внимание. Но ты зациклен именно на Джин, у которой совершенно особенные отношения со смертью. — Как у меня. — Как у тебя. Долгая пауза. — Я думаю, что Джин имеет для тебя такую ценность потому, что ты считаешь, что если она останется с тобой, смерть никогда не заберет ее у тебя, как это случилось с другими. — Черта с два! Смерть забирает ее регулярно! — Но это не мешает тебе надеяться на ее возвращение. Неразборчивое ворчание. — Чтобы слезть с этого крючка, придется смириться со смертью, Эд. А для того, кто бессмертен, это непросто. — Ее чертов муж трахается с новой бабой уже через месяц после ее ухода! С хрена ли я должен поступать также? Я люблю ее, в отличие от этого мудака! — Может, потому она и выбирает каждый раз его, а не тебя? — Что?! — Я так понимаю, что она умирает уже не в первый раз. Она понимает, что будет, если она еще раз умрет и воскреснет. Она знает, что он изменяет ей. — Конечно, знает! Она же чертов телепат! — И она каждый раз выбирает его потому, что… — Потому что он чертов везучий сукин сын! — Нет. — Потому что она любит его. — И это тоже, но в целом – нет. Рычание. — Потому что он способен смириться с ее смертью, Эд. Она не должна беспокоиться о том, что с ним станет, если она умрет. Он переживет это и снова будет счастлив. — В отличие от меня. — В отличие от тебя. Представь, какую огромную ответственность и вину ей придется взвалить на себя, если она выберет тебя? Она знает, что когда-нибудь снова умрет и оставит на этой земле человека, который будет оплакивать ее бесконечно. Действительно бесконечно, ведь срок твоей жизни неограничен. Это ужасно. Я бы никогда не обрекла живое существо на такие страдания, думаю, и она этого не хочет. Долгая пауза. — Я не могу разлюбить ее только потому, что ты сказала это. — Ты для этого постучал в мою дверь? Чтобы излечиться от любви? — Что, не выйдет? — Нет. — Ну, бл***! Миранда нажала на паузу. Дальше слушать было нечего, спустя несколько ничего не значащих фраз Рочестер ушел. Что у мутантов, что у людей одни и те же заблуждения насчет психотерапии. Все они думают, что она совершит чудо – избавит от боли, откроет новый мир, наставит на истинный путь, но нет… Все усилия терапевта будут бесполезны, если человек сам не захочет что-то изменить. Рочестер не хотел. Он хотел драться до последнего за свою мечту о вечной любви, в которой не будет места смерти и разлуке.