Лед и Пламя.

POV Владислав.       Долгие годы я успешно скрывал свою истинную натуру, но сегодня поставил на кон все, чем дорожил — семью и репутацию. И вот теперь нахожусь в зале, вход в который для меня должен быть заколочен огромными гвоздями, сознательно нарушив обещание, данное когда-то Вике, и только лишь потому, что именно здесь и сегодня у меня есть возможность увидеть того, о ком не могу не думать вот уже несколько месяцев подряд.       Я познакомился с Олегом Меркуловым на одном из приемов, куда нам пришлось наведаться с Викой. Он с первого взгляда поразил меня своей необычайной харизмой, потрясающей сексуальностью, невероятной мужской красотой, дерзким взглядом и зашкаливающей самоуверенностью. Впервые в жизни я испытал столь сильное влечение к кому-то и очень длительное время пытался бороться со вспыхнувшей страстью и неуемной тягой, желанием хотя бы еще один раз увидеть его в живую — фото, вырезанное из модного журнала и запрятанное в глубине моего рабочего стола, не отражало всей полноты его притягательности и очарования.       Я и вправду старался не думать о нем, не желать его. Но стоило мне ослабить бдительность, и я уже жадно вчитывался в статью о новых достижениях талантливого дизайнера или пробегал глазами заметку в желтой газете об очередном скандале, связанном с ним же. Благодаря тому, что Олег Меркулов был довольно публичной личностью и почти не сходил со страниц газет и журналов, мне было известно о его жизни все, что могли раскопать журналисты и, конечно же, я был в курсе того, что он гей; это обстоятельство не давало мне покоя. Если бы он был обыкновенным натуралом, скорее всего я смог бы смириться и научиться смотреть на него как на икону, но, увы, возможность, пусть и призрачная, прикоснуться к обнаженному телу прекрасного дизайнера сводила меня с ума.       Я понимал, что мне не стоило появляться на торжественном открытии «Сохо Хаус» — клуба для лиц нетрадиционной сексуальной ориентации. Тем более, что это очень закрытый клуб, для очень узкого круга людей, здесь могут присутствовать лишь те мужчины и женщины, что имеют прямое отношение к той части человечества, которую называют сексуальным меньшинством. В принципе, я пока не встретил ни одного человека с которым был бы знаком лично, здесь не было представителей прессы, и это вселяло в меня надежду на то, что слухи о моем присутствии на данном банкете не распространятся, и я смогу сохранить свой опрометчивый поступок в секрете от Вики.       «Только посмотрю на него, и все, а потом тихонько уйду», — твердил я себе, искренне веря в свои намерения.       Олег стоял на сцене, рассказывая о новом заведении «Сохо Хаус», я пялился на прекрасного дизайнера, чувствуя себя полным извращенцем, но ничего не мог с собой поделать, слишком сильно я увяз в своем желании обладать этим потрясающим мужчиной.       После того, как Олег закончил свою речь, слово взял Роман Тихонов, местный пивной барон и владелец этого клуба. Я с интересом рассматривал человека, за которым вот уже около пяти лет безуспешно гоняется Меркулов. Естественно, об этом не писали в прессе, но нужные связи позволяют найти даже самую интимную информацию о частной жизни любого жителя нашей планеты. Я переводил взгляд с Романа на Олега, с прискорбием отмечая то, что они могли бы быть прекрасной парой, однако по какой-то причине Тихонов не отвечал ему взаимностью, что вселяло в мою душу робкую надежду. Хотя, о чем речь? Мне надеяться не на что, я просто зритель, переступить порог дозволенного я никогда не смогу себе позволить, так и буду до конца жизни вырезать фото Меркулова из журналов и прятать в тонкой папочке, лежащей в глубине моего рабочего стола, как глупая малолетняя фанатка.       Торжественная часть закончилась, кое-кто из гостей устремился в бар или на танцпол, часть осталась в зале для того, чтобы перекинуться дежурными фразами со знакомыми, вступить в деловые или праздные разговоры; в общем, народ проводил время с удовольствием или пользой, и лишь я, как белая ворона, подперев спиной стену, не сводил взгляд с объекта своей страсти. Олег перемещался между гостями, останавливаясь на пару минут, заводил разговор, грациозно склонялся перед дамами, целуя ручку, весело улыбался, сверкая белозубой улыбкой, и чувствовал себя как рыба в воде. Вдруг он остановился и замер, я проследил за его взглядом: Тихонов стоял перед белокурым красавцем в жемчужной тройке, страстно сжимая его ладони в своих руках.       Я вглядывался в лицо Олега, пытаясь прочитать его эмоции и мысли: вот промелькнуло удивление, следом появилось выражение обреченности, затем набежала тень неподдельной грусти, а потом чего-то еще, не поддающегося объяснению. Меня захлестнуло чувство сопереживания, мне безумно захотелось отвлечь его, помочь справиться с разочарованием. Я сам не понял, как оказался рядом и тихо произнес ему на ухо:       — И долго ты собираешься на них пялиться? Тебе не надоело бегать за ним?       Он вздрогнул, обернулся, посмотрел на меня в недоумении. Я не смог сдержать желания прикоснуться к нему и положил ладонь на его плечо, он снова вздрогнул. Сам не знаю, какой черт меня дернул за язык, но еще до того, как успел подумать, выпалил:       — Почему бы тебе не отвлечься? Например, на меня?       — Спасибо за предложение, но тебя жена с детками не заждались? — с ехидной усмешкой ответил Меркулов.       Я не смог не принять вызов и вступил в откровенный флирт, не задумываясь о последствиях:       — О, твой интерес к моей личной жизни обнадеживает. Ты уже ревнуешь меня к жене и детям? — парировал я, не обращая внимания на то, что мы сейчас говорим о моей семье, я вообще утратил разум и чувство самосохранения.       — Ты совсем идиот? Сдались мне твои дети с тобой вместе, — ощетинился Олег.       Я глубоко вдохнул, прекрасно понимая, что теперь не смогу просто уйти, что безумно хочу побыть рядом с ним еще совсем чуть-чуть:       — Ну, зачем же грубить? А если серьезно, пойдем, выпьем по паре стаканчиков, расскажешь мне про клуб подробнее. Я плачу, — примирительно предложил я в ответ.       Я не ожидал, что он согласится, но Олег тут же направился на выход из зала, увлекая меня за собой.       Мы удобно разместились в баре. Мне очень хотелось выпить коньяку, но опасаясь, что крепкий напиток ударит мне в голову, и я натворю глупостей, ограничился Маргаритой. Олег, заказав виски, совершенно неверно истолковал мое сожаление по поводу того, что я не могу позволить себе насладиться любимым напитком:       — И что это за взгляд? Да, я хочу хорошенько выпить, тем более, если это за твой счет, — с вызовом сказал он мне.       — Да я и не против, вдруг ты напьешься, я затащу тебя в укромный уголок и изнасилую, — я не сделал еще ни одного глотка спиртного, но вел себя, как идиот, совершенно опьянев от его близости.       — Ты так шутишь? — Изумленно спросил он меня.       — В каждой шутке есть доля правды, — рядом с ним я глупел на глазах и нес полную ахинею.       — Ну, ну, насильник. Смотрю на тебя и думаю, как же ты детишек завести умудрился? ты же холодная ледышка, — съязвил Олег.       — Хочешь проверить мои возможности? — с усмешкой парировал я в ответ.       — Боже упаси, ты меня заморозишь, — ответил Меркулов, принимая заказ, принесенный официантом. Посмотрев на мой купит с Маргаритой, желая в очередной раз поддеть меня, спросил, — Ты что, девчонка, коктейльчики пить?       Сделав маленький глоток, я с удовольствием отметил, что коктейль отличный, о чем и сообщил своему компаньону по выпивке, затем красноречиво взглянув на его бокал с виски, добавил:       — А если ты напьешься, кто о тебе позаботится?       — Заботливый, значит?       — А что, не похоже? — Наша словесная пикировка доставляла мне невыразимое удовольствие, я знал, что он неординарная личность, но острый язык и способность иронизировать прибавляли ему баллов в моих глазах.       Олег довольно быстро расправился со своей порцией виски и подозвал официанта.       — Просто закажи уже бутылку и не гоняй парня, — предложил я, мне очень не нравилось, как этот смазливый коротышка алчно пожирал глазами моего визави.       — А по карману тебя не ударит? — выдал Меркулов, не скрывая язвительных ноток.       — У меня глубокий карман, не переживай, — с улыбкой ответил я.       Олег заказал бутылку виски и сырную тарелку на закуску. Получив желаемое, плеснул щедрую порцию в бокал и выпил в один присест, вторую же порцию пил мелкими глотками, растягивая удовольствие и при этом без стеснения рассматривая меня. Мы играли в гляделки, молча потягивая спиртное.       Я смотрел на изящно изогнутые брови, темные блестящие глаза, сканирующие меня дерзким взглядом, любовался гладкой белоснежной кожей, четко очерченными пухлыми губами, искорками света, запутавшимися в его черных волосах, как он гордо вскидывал голову, пытаясь откинуть длинную челку назад, впитывал каждой клеточкой своего тела испускаемые им флюиды сексуальности и таял, словно барышня, от его близости.       Вдруг Олег протянул руку и прикоснулся к моим пальцам, от неожиданности я задержал дыхание — это внезапное прикосновение вызвало у меня волну сладостного озноба, пробежавшую по позвоночнику сверху вниз до самого копчика. Стараясь справиться со спонтанным приступом легкого возбуждения, я напрягся всем телом и лишь через пару минут смог снова свободно вдохнуть.       Молчание затягивалось, наконец, глаза Олега сверкнули яростным огнем, губы исказила презрительная усмешка, он тряхнул головой и спросил, отдернув руку:       — Ну, что ты там хотел узнать о клубе?       Я не мог понять, что вызвало у него вспышку недовольства, поэтому примирительно ответил:       — Да ничего, мне и так все ясно.       — Тогда какого ты подошел ко мне с таким вопросом? — продолжая смотреть на меня с неприязнью спросил он.       Я попытался перевести все в шутку и снять возникшее напряжение:       — Предлог?       — Тебе виднее, и что ты тогда от меня хочешь? — с кривой ухмылкой, ответил Олег вопросом на вопрос.       — Тебя? — попытался снова пошутить я.       Наш разговор зашел в тупик. Меркулов уже набрался виски под завязку и был прилично пьян, я предложил отвезти его домой или вызвать ему такси, на что он вполне осознанно ответил:       — Ну уж нет, я буду ночевать здесь, я имею на это право.       Я не мог оставить его без присмотра, мне необходимо было убедиться в том, что он благополучно добрался до кровати, поэтому, не сомневаясь ни на секунду предложил:       — Тогда я провожу тебя, показывай, куда идти.       Он не стал сопротивляться, поднялся из-за стола, прихватив недопитую бутылку виски, взял меня под руку и увлек в сторону лифтов. Мы поднялись на третий этаж, прошли по коридору, остановившись у одной из комнат. Олег осторожно заглянул во внутрь и, убедившись в том, что она пустует, зашел в нее, включив свет, осмотрелся по сторонам и завалился, раскинув руки, на огромную кровать, покрытую шелковым покрывалом, расшитым великолепным узором из роз в пастельных тонах.       Я забрал из его рук бутылку, поставил ее на прикроватную тумбочку, затем попытался снять с него пиджак, на что Олег рьяно воспротивился и лишь после того, как я заверил его в своих добрых намерениях он позволил освободить себя от костюма. Когда же я стянул с него галстук и принялся расстегивать пуговицы на сорочке, Олег резко поднялся и, обхватив меня за шею, приблизил свое лицо к моему настолько близко, что я мог ощутить запах выдержанного виски и легкий аромат его лосьона после бритья, прошептал мне на ухо:       — Хочешь, чтобы я тебя трахнул?       Когда я стягивал с него одежду, непроизвольно касаясь сильных, мускулистых ног, когда расстегивал рубашку, любуясь совершенным прессом и великолепными грудными мышцами, то не думал ни о чем постыдном, я был совершенно уверен в том, что уложу его спать и уйду, но его мягких губ, в опасной близости от моих, прикосновения нервных пальцев к моей коже и упругого тела, прижимающегося к моей груди, всего этого было слишком, слишком предостаточно, чтобы я смог забыть обо всем на свете и впиться в его губы жадным поцелуем. Олег с готовностью ответил, и наше дыхание, наши языки сплелись в диком танце, сердца забились в унисон. Боже, я целовался в первый и последний раз еще будучи студентом, и уже забыл какими сладкими кажутся губы любимого человека.       Не разрывая поцелуя, я срывал с себя одежду в нестерпимом желании соприкоснуться обнаженными телами. Мой мозг полностью отключился, глаза заволокла пелена возбуждения, я видел перед собой лишь единственную цель, цель, о которой мечтал долгие месяцы — распластанного подо мной прекрасного дизайнера, чувственно вздрагивающего, остро реагирующего на прикосновения моих губ и рук. Я не думал о том, чтобы доставить ему наслаждение, я стремился удовлетворить лишь свою страсть, лишь свое вожделение. Я находился в крайне возбужденном состоянии, брал его яростно и сходил с ума от осознания того, что пусть только раз и только сейчас, но наконец-то он мой, наконец-то я могу прикоснуться к его обнаженной коже, вдохнуть ее аромат, услышать сладостные стоны, срывающиеся с его губ. В скором времени Олег забился в оргазме, я тут же последовал за ним.       Обессиленный, привалился рядом, стянул презерватив, откинул его в сторону. Нет, мне этого мало, я хочу еще, причем немедленно, без передышки. Неловко приподнявшись толкнулся своим членом в его губы. С язвительной усмешкой Олег втянул мой орган в горячий, скользкий рот. Боже, каким же прекрасным и возбуждающе порочным он выглядел в этот момент; я вновь ощутил прилив сильнейшего возбуждения и, не пытаясь быть нежным, ворвался в его тело одним сильным толчком. В этот раз я уже не торопился, входил и выходил размеренно, стараясь каждым движением доставлять ему сладостную муку, прохаживаясь по простате всей длиной своего члена. Я стремился подвести его к анальному оргазму, а чтобы он не мог прикоснуться к себе, сдерживал его руки, вдавливая в матрас, вынуждая стонать и извиваться подо мной, болезненно закусывая губы до крови. Я сознательно мучил его, я знал, что причиняю ему боль, замешанную на остром наслаждении, и вид страдающего от невыносимого удовольствия Олега кружил мне голову. Вот он судорожно подался мне навстречу и излился себе на живот, сильно сжимая мой член стенками сфинктера. Я не видел смысла сдерживать себя и в пару фрикций догнал его. Оргазм был такой силы, что я утратил способность двигаться и говорить, беспомощно навалился на своего нечаянного любовника, пытаясь перевести дух и прийти в себя. Я вдыхал полынный аромат его пота, чувствовал мощные удары его сердца, ловил его дыхание. Я был на седьмом небе от счастья. И раз уж пошла такая пьянка, то сегодня я возьму от него все, все, что только смогу:       — Сейчас, чуть переведу дух, и на третий заход, — прошептал я ему на ухо, скатился и улегся рядом.       Я любовался своим сокровищем — Олег лежал на спине, обессиленный, измученный, с выступившей испариной на прекрасном лице, с затуманенным от пережитого наслаждения взглядом, заляпанным спермой животом и искусанными в кровь губами.       Я смотрел на него и осознавал, что сегодня совершил фатальную ошибку. Пока он был для меня лишь фотографией в журнале, я сходил с ума от желания прикоснуться к нему; теперь же я понял, что все намного серьезней — я влюблен, и, похоже, впервые в жизни влюблен глубоко и безвозвратно.       — Зачем же ты делаешь себе больно, — прошептал я ему на ухо; мне захотелось вновь ощутить вкус его губ, и я втянул его в сладкий поцелуй.       Я испытывал чувство всепоглощающей нежности, лаская языком его искусанные губы, выцеловывая его шею, грудь, живот, осторожно поглаживая, изучал его тело, вылизывал гладко выбритый пах, упиваясь ароматом нежной мошонки.       Нащупав пальцем простату, принялся нежно поглаживать ее в надежде на то, что смогу возбудить его снова, и не ошибся, через некоторое время его достоинство дрогнуло и проявило признаки жизни; не раздумывая я прикоснулся языком к его головке. Не имея активного опыта в оральных ласках, я старался делать так, как обычно приятно было мне, но Олег, ухватив меня за волосы, с силой прижал мою голову к паху, почти до основания проникая в глубину моего горла. Я расслабился и позволил ему наслаждаться минетом до тех пор, пока его мошонка не сжалась и яички не подкатились к основанию члена, тут же выпустил его подрагивающий орган изо рта, перевернул Олега на живот, приподнял его бедра и ввинтил свой язык в мягкий расслабленный анус. Я трахал его языком, упиваясь нежностью кожицы, обрамляющей сфинктер, он постанывал от удовольствия, подаваясь мне навстречу. В конечном итоге, не выдержав накатившего мощной волной возбуждения, я приставил головку своего члена к влажно поблескивающему анусу. Я входил в него осторожно, стараясь не причинять ему боли и дискомфорта, подводил к финалу размеренно, ощущая каждой клеточкой своего члена гладкие стенки и чувствительный бугорок. Кончали мы вместе, он изливался в мою ладонь, я же наполнял его своей спермой. Зачем я это сделал? Не знаю, наверное, мне хотелось заклеймить его, оставить в нем частичку себя.       Изможденные и удовлетворенные развалились на гигантской кровати. Подложив свою руку ему под голову, я любовался его прекрасным лицом, ласково очерчивая пальцами линии лба, скул, подбородка, время от времени прикасаясь к нему нежными поцелуями. От этой неприхотливой ласки Олег расслабился и незаметно для меня уснул глубоким, спокойным сном.       Я осторожно встал с кровати, стараясь не потревожить свое сокровище. Тихо оделся, пошарив в карманах пиджака, нашел листок бумаги и ручку, быстро нацарапал записку, положил ее на кровать и вышел за дверь.       Первым делом спустился в полупустой бар, заказал сонному бармену двойную порцию коньяка и вызвал такси. Минут через десять телефон завибрировал, сообщая о том, что машина прибыла, я одним глотком выпил остатки спиртного и вышел на улицу.       По дороге до дома, я изводил себя муками совести. Меня терзала осознанность непоправимой ошибки, которую я совершил этой ночью. Мне ни в коем случае нельзя было идти на поводу у своих чувств и эмоций. Я обязан был держать себя в руках, ради Вики и ради дочурок. Я не слишком волновался об Олеге, вряд ли эта ночь оставит след в его жизни, а вот моя теперь изменится в корне, и что прикажите делать со своими чувствами, как дальше жить? Боже, какой же я дурак! Я преступил дозволенные границы, вкусил запретный плод, и жизнь моя отныне будет насыщена сожалениями, страданиями и муками неудовлетворенного желания, короче говоря, похожа на Ад.       Переступив порог квартиры, я тут же наткнулся на Вику:       — Где ты был? — истерично вскрикнула она, прищурив злобно глаза.       — Вик, потише, девчонок разбудишь, — прошептал я, разуваясь.       — Ты не отвечал на звонки, я волновалась! — чуть сбавив тон, заявила жена.       — Я же написал тебе сообщение, что все в порядке.       — Слава, где ты был? — продолжала она свой допрос.       — Вик, я встретил одноклассника, мы решили пропустить по стаканчику, ну, я не рассчитал и напился. Как только мне стало лучше, сразу поехал домой.       Я врал ей впервые в жизни, и мне не было стыдно, мне было противно, но это была святая ложь, я не хотел ее расстраивать, я не хотел доставлять ей пустых переживаний, я точно знал, что с Меркуловым больше никогда не встречусь, мне даже не нужно будет избегать его, так как вращались мы в разных кругах, и точек соприкосновения у нас не было.       Подозрительно сжав губы, Вика несколько секунд сканировала меня на предмет лжи, затем ее лицо приняло благодушное выражение:       — Ладно, не напивайся больше, пойдем спать.       — Ты иди, а я приму душ. Спокойной ночи.       Упругие струи воды смывали с моего тела запах Олега, как жаль, что они не могут смыть в сливное отверстие мои чувства, мои запретные мысли, моего желания обрести настоящую взаимную любовь.