Шестое чувство и глубины сознания.

***

      Ровно в 7 часов утра по всем СМИ Сан-Франсокио поступило срочное сообщение. Голос диктора дрожал, на экране телеведущая едва не плакала. Прервали все показы фильмов и телепрограмм по всем каналам. Срочная и наводящая ужас новость:       «Внимание! В городе объявлена экстренная ситуация! Вчера, в 8:00 РМ по местному времени, на улице Тэ было найдено тело шестилетней Сабрины Смит. Девочка была задушена грубой веревкой, орудия преступления не нашли. На теле девочки многочисленные следы избиения, колото-резанные неглубокие раны, однако сильной кровопотери не выявлено.       Полиция сообщает: с точно такими же следами в течение этой недели было найдено еще 6 трупов детей возрастом от пяти до тринадцати лет. Сотрудники правоохранительных органов не сомневаются: в Сан-Франсокио появился серийный убийца, и он работает в совершенно разных районах города.       Также полиция призывает всех родителей и сотрудников детских домов никуда не отпускать своих детей без сопровождения, тем более, в темное время суток.       На поимку преступника брошены все силы, но пока ни одной улики следствию не было предоставлено. Мало того, по сведениям розыскных спец-подразделений, в этот же промежуток времени — со среды по воскресенье на этой неделе — поступило не менее 30-ти заявлений о пропаже детей, ни одного из них (детей) до сих пор не нашли…»       С искусственно-металлическим звуком экран телевизора по велению кнопки пульта погас. Сам пульт в следующую секунду был положен на свернувшегося клубочком пушистого кота черепахового окраса. Животное недовольно заворчало, спихнув с себя лапой непонятный предмет и не просыпаясь.       Кэсс встала с дивана, на котором она сидела вот уже десять минут, не двигаясь и не отводя взгляда от телевизора, и принялась мерять шагами гостиную. За окном давно темнел вечер, горели тусклые, нечищеные фонари, и в комнате пришлось включить торшер с персикового цвета абажуром. Обстановка была нагнетающей, а после сообщения мозг женщины как будто прочистили, добавив вместо привычных забот об ужине и уборке в кафе ощущение нарастающей паники.       Кэсс всегда любила смотреть ужасы. Нет, она была не из тех людей, которые спокойно глядели на расчленение, ходячие трупы с выколотыми глазами и зажатыми в руках отрубленными конечностями. Просто страх она воспринимала не так серьезно и даже считала его отчасти полезным. В самом деле, почему бы не позволить себе темным летним вечером побояться и встряхнуться? Конечно, перед сном это не очень хорошо, но днем она работала.       Однако все это было придумано сценаристами, что уже малость сбавляло процент нервотрепки. А то, что показали сейчас, было отнюдь не выдумкой. Правда, отвратительная, невероятная, но правда. И от этого было в сто раз хуже.       Жертвами были дети. Беззащитные, беспомощные и абсолютно невинные. У кого могла подняться на них рука? Что за чудовище сейчас ходит по их родному, доброму, светлому, красивому городу?       Женщина искренне сочувствовала родителям тех детей, которые потеряли своих малышей по вине этого… У нее не находилось слов. Ругательства, которые даже в лексиконе этой интеллигентной хозяйки кафе были в большом количестве, не стоили ни одного из жутких деяний маньяка.       Больше всего Кэсс пугало то, что она может оказаться одной из тех, кто до сумасшествия хочет лично убить преступника. У неё было двое племянников, сыновей родной сестры Салины, завещавшей ей присмотреть за ребятами. Сали погибла совсем молодой, их с мужем завалило во время землетрясения. Домик семьи Хамада стоял в сейсмоопасной зоне, им не раз советовали переехать, но супруги не слушались. И вот, когда старшему мальчику было уже одиннадцать лет, а младший еще и до четырех не дожил, счастливая чета оказалась в эпицентре катастрофы. Детей рядом не было, они еще сидели в школе и детском садике за много километров от частного сектора и даже не успели вернуться домой — представители органов опеки забрали обоих прямо с занятий. В результате судебных процессов мальчиков отдали на воспитание тете, которая, хоть и не старалась заменить им мать, всё же любила детишек и делала всё, чтобы они были счастливы.       Прошло несколько лет. Ребята подросли, старший уже заканчивал среднюю школу, а младший — начальную, что немало удивляло тетушку, ведь он практически экстерном сдал экзамены за четыре класса, и это в свои-то семь лет!..       И именно за маленького гения Кэсс сейчас волновалась больше всего. Мальчик всецело стремился к самостоятельности, в школу ходил один, стараясь не сталкиваться с братом, хотя тот был против таких вольностей, и часто по вечерам тетя слышала, как парни ссорились по этому поводу на верхнем этаже кафе, после чего не разговаривали до самого утра. А уж проскользнуть мимо нее для младшего было легче, чем дважды два, за что он потом получал двойную порцию подзатыльников и дулся на весь мир, сидя в своей комнате и ковыряясь в разных винтиках. …       Дверь на первом этаже хлопнула, на лестнице послышались шаги и шорохи повешенной на крючок куртки. Когда женщина подняла глаза на дверной проем гостиной, там стоял высокий юноша в черной кепке, из-под которой выбивалась пышная челка, едва не закрывавшая глаза.       Парень поправил на плече любимую джинсовую сумку и устало вздохнул.  — Здравствуй, Тадаши, — проговорила хозяйка, беря на руки кота, — Ты сегодня поздно. Ужин уже остыл.  — Привет, тетя Кэсс, — отозвался племянник, проведя пальцами по лбу. По его голосу тетя сразу поняла: юноша тоже знает о кошмаре, творившемся в городе. Да и неудивительно — в конце концов, тайны из этого никто не делал.       Они молчали несколько минут, хотя осознавали, что оба боятся одного и того же. Того, чего просто невозможно не бояться.  — Хиро дома? — тихо спросил Тадаши, сжав в руке брелок от застежки на сумке. Тетя кивнула, зная, что сейчас племянник начнет возмущаться по поводу безответственности и полного непослушания брата, со злостью одернет козырек кепки — подарка Хиро, которым парень дорожил больше всех своих вещей и за которым ухаживал с поразительной аккуратностью, — поднимется по ступенькам недлинной лестницы и уже в комнате устроит разнос брату.       Все произошло почти так же. Тадаши по привычке схватился за козырек, который и так уже не опускался ниже, но тетушке не сказал ничего. Молча и почти бесшумно он взбежал на верхний этаж, закрыв дверь, и Кэсс приготовилась идти на кухню за чашкой чая, которую она обычно пила, чтобы не слышать мальчишек.       Но ничего не случилось. Ни возмущенных реплик Тадаши, ни оправданий Хиро сверху не донеслось. Только тишина и скрип редких не укрепленных половиц.       Кэсс выдохнула с облегчением. Наверное, Хиро уже лег спать, и старший брат просто не стал его будить. Значит, сегодня семейных разборок не будет. …       Однако она ошибалась. Хиро не спал, а играл в новую компьютерную игру, купленную тетей ему на окончание учебного года. Когда старший брат зашел в комнату, мальчик даже не обернулся, заранее собравшись с силами и приготовившись к скандалу.       Прошла минута. Минута полнейшей тишины, какой в их доме не было со времен переезда. Хиро от удивления выключил игру и медленно обернулся, ища глазами брата.       Тот стоял возле своего стола, опершись руками о спинку стула и не двигаясь. Младшему стало страшно. Что случилось с Тадаши? Почему он сегодня такой тихий? Наругала тетя? Но ведь тетя Кэсс никогда не повышала на него голос. По крайней мере, так, чтобы довести до ступора.       Перепуганный Хиро вскочил с пола и подбежал к парню, взял его за руку и негромко проговорил:  — Тадаши… Что с тобой?       Старший посмотрел на него и вдруг чуть ли не упал на колени, схватив братишку за плечи и каким-то не своим голосом процедив:  — Ты в порядке? Пока домой шел, ничего не произошло? Никто не обижал?  — Н… нет, — ошеломленно ответил Хиро, не понимая, что так взволновало его смелого и сильного брата, который даже Дзяо из их класса оттаскал за шкирку, когда тот обозвал младшего Хамада малявкой.  — Хорошо, — выдохнул Тадаши, поднимаясь с колен и садясь на край кровати. Малыш не отходил от него, а юноша тем временем, зарывшись руками в волосы, тяжело и напряженно дышал. Это продолжалось еще минуту, после чего он снова притянул к себе Хиро, глядя прямо ему в глаза, и неожиданно мягко произнес:  — Послушай меня. Сейчас в городе очень опасно. Я очень прошу тебя, не выходи на улицу. Ни днем, ни ночью. И дверь никому не открывай. Сиди в комнате, пожалуйста. Это очень важно.       В этот момент у парня задрожали руки, участилось дыхание и расширились глаза. Хиро впервые за много лет увидел, что Тадаши боится. Он точно чего-то боялся, да так, что и у младшего сердце ушло в пятки. Уж если даже брат испугался, то дело и впрямь серьезное.       Мальчишка не смог ничего ответить. Он только едва заметно кивнул, поежившись под тяжелым взглядом Тадаши. Последний вдруг крепко обнял Хиро, прижав к себе, как что-то невероятно ценное. Младший не мог ничего понять, но и не сопротивлялся, не смея встретиться глазами с братом.  — Прости, — вдруг прошептал парень, встав с кровати, держа мальчика на руках, — Так надо. Я не хочу тебя потерять.  — Что это значит? — переспросил Хиро, когда старший брат, против обыкновения, сам укладывал его в постель и укрывал одеялом, — Как это — потерять?  — Ты уже большой, — пояснил Тадаши, заботливо подтыкая одеяло, как обычно делала тетя, — Если ты выйдешь на улицу, то погибнешь. Это не шутки.       Страх, накапливавшийся в ребенке, вдруг разом увеличился. Погибнет… Но он же переходит улицу осторожно, и сосулек сейчас нет. Как можно еще умереть снаружи? О ворах и убийцах мальчик еще ничего не знал, поэтому в объяснении брата для него оставалось много непонятного.       Но Тадаши не стал больше ничего говорить. Он сам выключил свет в комнате, пообещал Хиро спокойной ночи и вышел, оставив того с неприятными впечатлениями и кучей вопросов. Впрочем, заснуть они, вопреки жизненным законам, ничуть не помешали. А вот сны пареньку снились очень нехорошие, и в них обязательно что-то происходило на улице. То машина кого-то сбивала, то люк вдруг появлялся посреди тротуара, и еще один человек в него падал. И только с самим Хиро ничего не происходило… …       Тадаши спустился в кухню тихо, вытирая сонные глаза и зевая. Он устал за день, было поздно, а ложиться спать он пока не мог.  — Тетя, можешь сделать мне кофе? — попросил юноша, плюхаясь на стул перед стойкой. Женщина вздохнула и покачала головой.  — Ты себе здоровье посадишь со своим докладом, — проворчала она, проводя махинации с кофемолкой и кипятя воду. Уж что-что, а знаменитый крепкий кофе она варила по старинке.  — Ты же знаешь, если я его не сдам вовремя, не видать мне аттестата, как своих ушей, — вяло возразил парень, почесав макушку под кепкой, — А мне через месяц уже на выставку готовиться.  — Сдался тебе этот СФИТ, — печально произнесла хозяйка, ставя перед племянником чашку с ароматным горячим напитком и расписными котами. Юноша отхлебнул и поморщился, шумно выдохнув:  — Да-а, тетушка, всё-таки в кофе ты — мастер!  — Крепкий? — улыбнулась женщина, включая «Вечернее радио» и делая его потише. Минуты три из динамика лилась чарующая мелодия, исполняемая на саксофоне под аккомпанемент рояля.       Внезапно красивую композицию сменил дрожащий баритон диктора, которого все знали как Чарли Хокку:  — Внимание! Новое экстренное сообщение! Найдена еще одна жертва маньяка-душителя. Как выяснилось, это пропавшая неделю назад Техиро Нанаки. Как и в предыдущих случаях, на теле жертвы присутствуют следы избиения и ножевые ранения. Причина смерти — асфиксия, на шее девочки есть странгуляционная борозда. Труп опознали родители…       Не успел Чарли договорить, как за спиной повернувшейся к радио Кэсс послышалось шипение. Обернувшись, женщина увидела, как племянник сердито смотрит на свои брюки, на которых темнело пятно. В следующую секунду парень со звоном поставил чашку на блюдце и, резко встав, вышел из помещения. Видимо, направился в свою комнату.  — Так и не допил, — констатировала женщина, с тоской глядя на порцию кофе, а затем с негромким выдохом опустилась в кресло и выключила приёмник. Вот теперь она по-настоящему устала…