Шестое чувство и глубины сознания.

***

      «Утро в июне — странный предмет. Вроде бы, лето… А настроения нет.»       С такими вот мыслями поднялся с постели в первый день лета Хиро после очередной ночи под тридцатью тремя одеялами и каплями для носа на тумбочке у изголовья, на всякий случай. Заболеть в начале каникул, когда единственное, что портит картину лета, это жутко противные комары — так может только гений и только в семилетнем возрасте. По крайней мере, так этому гению показалось.       Тадаши дома не было. Он умчался еще утром на какое-то собеседование с криками: «Проклятый будильник! Опаздываю!», хлопнув дверью так, что проснулся даже всегда спавший, как сурок, Хиро. Минут через двадцать.       Первые же секунды долгожданного июня мальчик возненавидел лютой ненавистью. Для него в этом жарком месяце было только два достойных плюса: то, что можно пойти с братом на площадку в соседнем дворе и там покататься на карусели с добрым дядей-сторожем, который всегда пропускал их с Тадаши бесплатно, включал аттракцион, и братья, старший из которых придерживал младшего, всегда норовившего, как джигит в цирке, пролезть под животом деревянной лошади, пока та «скачет», весело проводили время вот уже четыре года подряд. И, конечно, любимое всеми детьми в городе мороженое мисс Анни, которое Тадаши каким-то ему одному известным способом доставал еще до начала толкотни возле киоска, приносил домой и давал братишке самому выбрать, какое они будут пробовать первым.       И вот, после года томительных ожиданий, Хиро подхватывает какой-то насморк, из-за которого и тетя Кэсс, и Тадаши строго-настрого запрещают ему есть холодную пищу, пичкают лекарствами и то запаковывают, как стеклянную вазу, то кладут мешочек со льдом на лоб. Ни тебе мороженого, ни карусели. Можно считать, первый день лета уже прошел насмарку.       От обиды на такую несправедливость мальчику захотелось зарыться носом в одеяло и разреветься, и он уже готов был это сделать, как вдруг дверь комнаты открылась, и на пороге появилась тетя с чашкой горячего чая в руках. Запах жасмина мгновенно наполнил комнату, а когда женщина подошла к племяннику и поставила чашку на стол справа от тумбочки, ребенок увидел, что там плавает ягодка черники.  — Доброе утро, Хиро, — ласково произнесла женщина, попытавшись поцеловать того в щеку, но мальчишка неожиданно отстранился. В больших карих глазах блеснули слезы.  — Тетя Кэсс, — дрожащим голосом проговорил Хиро, прижимая к себе самодельного робота, которого он сделал под руководством брата в пять лет, — А… Тадаши сегодня придет домой?       Хозяйка удивленно вскинула брови. Что за странный вопрос? Мальчику, что, кошмар приснился?  — Придет, конечно, — закивала головой женщина, убирая вчерашние тарелки из-под ужина, который Тадаши съел прямо в комнате, пока писал доклад, — Он просто пошел сдавать работу в институт. Если он ее не сдаст, то не поступит туда. Ты ведь знаешь, как он этого хотел…  — А он точно вернется? — продолжал спрашивать парень, не отпуская женщину, — А то он боялся за меня… А вдруг с Тадаши что-то случится? -глаза мальчика расширились от ужаса, и тетя поняла — еще немного, и ребенка уже невозможно будет успокоить.  — Нет-нет, что ты! — обняв племянника, ответила Кэсс, вспоминая «Курс молодого воспитателя», прочитанный ей недавно на досуге, — С ним ничего не случится.  — Тетя, нам надо к нему пойти, — настаивал уже на грани истерики мальчик, отчаянно барахтая ногами в воздухе, давая понять, что на руках его держать не надо.  — Но я же работаю…  — Тогда я пойду сам, — умоляюще поднял взгляд парнишка, шмыгая носом. Женщина отвела глаза — известный детский фокус младший Хамада освоил с пеленок, и не раз таким образом либо отлынивал от каких-нибудь домашних дел, либо выпрашивал себе что-то, что ему, вообще-то, было нельзя.       Но в эту минуту перед глазами Кэсс встал сегодняшний выпуск новостей. Еще одна жертва. Мальчик лет восьми, всё те же следы, та же причина смерти… Личность не установлена. Родителей всех пропавших детей уже вызвали в морг…       В голове колом встала мысль: выпускать Хиро на улицу нельзя. Никто не знает, где сейчас преступник. Тадаши под описание жертв не подходил — рослый парень, на несколько лет старше всех жертв. За него можно было не волноваться, но Хиро ни в коем случае не должен был выходить на улицу.  — Нет, — твердо отрезала хозяйка, и мальчик, не смея возразить, промолчал в ответ. Кэсс негромко охнула, осознав, что теперь племянник и говорить с ней не захочет, и лишь на выходе из комнаты притормозила и тихо произнесла, надеясь на старый психологический прием, — Тадаши не разрешил, и я не разрешаю. Это опасно.       Ручка двери неслышно щелкнула. Тетя обычно поворачивала её, по привычке, ведь раньше замок все время соскакивал, и только недавно его удалось сменить. А хозяйка до сих пор по привычке возилась с ручкой.       Едва оказавшись на лестнице, она тяжело вздохнула. Ей было неприятно ограничивать маленького ребенка в передвижениях, но безопасность, как говорится, превыше всего. Кэсс слабо надеялась, что маньяка поймают раньше, чем она превратится в строгую и — вот ведь парадокс! — правильную тетушку. …       Как только дверь за тетей закрылась, Хиро, сдерживавшийся слишком долго, не желая слушать ее примитивных утешений, поджал коленки и, уткнувшись носом в руки, тихо захныкал. Плевать, что после этого нос будет либо неприятно щипать, либо забит. Он сейчас ненавидел всех: тетю, которая вдруг стала так категорична в запретах, свой насморк, которого в начале лета быть вообще не должно, и даже брата, оставившего его в одиночестве, хотя накануне просидевшего весь вечер возле мальчика, рискуя заразиться, о чем ему не преминула напомнить Кэсс. Во время выставок и вступительных экзаменов ему болеть было совсем нельзя: малыш помнил, с каким трепетом Тадаши учил от корки до корки многочисленные библиотечные пособия по робототехнике. Если у Хиро талант к этому делу был врожденный, то старший брат достиг своего уровня годами обучения и старания. Было бы просто нечестно, если бы он провалился на экзамене и не исполнил свою мечту.       И вот за эти трудности Хиро злился еще и на СФИТ. Почему его умный, ответственный, целеустремленный брат не может попасть туда без всех этих многомесячных заморочек? Ведь Тадаши столько всего умеет и знает, так много работает… Зачем нужно бегать туда-сюда, оставляя Хиро дома, когда можно просто встретиться с директором и подать документы, как это сделали с младшим Хамада при поступлении в школу? Конечно, мальчик не знал, что его школа очень сильно отличается от престижного робототехнического института, что это заведения разного уровня, и, к тому же, в отличие от его класса, количество студентов в СФИТе было ограничено, поэтому важную роль играло еще и время…       А пока Хиро сидел, размазывая слезы по щекам и сердито шепча, что, будь он директором, взял бы Тадаши на обучение, не задумываясь (понятия «блат» в его кругозоре тоже не было). И даже не заметил, как снова хлопнула дверь комнаты.  — Эй, что случилось? — раздался над головой знакомый голос, и малыш быстро поднял голову, сквозь пелену разглядев стоявшего рядом с ним Тадаши, лицо которого было очень обеспокоенным.       Увидев брата, Хиро бросился ему на шею, мгновенно перестав плакать и только хлюпая раскрасневшимся носиком. Юноша от неожиданности не сразу сообразил, что сейчас мальчик может не удержаться и свалиться с высоты немалого роста изобретателя, и подхватил братишку, когда тот уже начал соскакивать.  — Ты чего плакал? — усадив младшего обратно, на кровать, серьезно осведомился Тадаши, доставая платок и вытирая им мокрые щеки и глаза малыша.  — Я… Тебя долго не было, — буркнул в ответ парнишка, с сожалением понимая, что теперь высмаркиваться уже бесполезно, — Я думал, ты вышел на улицу… А там что-то нехорошее…  — Понятно, — прервал сбивчивый и, кстати, не такой уж понятный ответ Тадаши, усаживаясь рядом с братом, — Ты думал, что я погиб вместо тебя, и испугался. Ну, беспокоился ты зря — мне ничего не угрожает.  — А как же…- недоуменно начал Хиро, но запнулся и не нашелся, что сказать. И тогда юноша понял — спасти положение можно только старинным методом, который ему посоветовал один знакомый, у которого младших сестер и братьев дома было больше, чем детей в школьном хоре.  — Хиро, — изобретатель сделал загадочно-страшное лицо, склонившись над братом, — По городу сейчас бродят… ведьмы. Ты их даже от людей не отличишь — они обратились в самых разных жителей и теперь не похожи на тех, которых ты видел в книжке.  — Ведьмы?! — глаза младшего Хамада расширились, ибо нечистой силы он боялся, как кот пылесоса.  — Да, — голос парня звучал завораживающе, актерских способностей ему было не занимать, — И они забирают к себе в логово маленьких детей, которые ходят по улицам одни. Они и днем, и ночью не спят, ходят по городу. Меня ни одна схватить не сможет — я слишком большой, а вот ты еще маленький. А ну как одна такая ведьма тебя средь бела дня утащит, в котле сварит и съест?  — Ой, мама! — испуганно пискнул малыш, даже задрожав от ужаса. Видать, общение с одноклассниками-любителями ужасов Тадаши пригодилось — Хиро мысленно зарекся выходить на улицу. Еще ведьме в котел попасть не хватало!       Поняв, что наполовину реальная история возымела нужное действие, старший, наконец, сжалился над братом и приобнял того, успокаивающе потрепав лохматую шевелюру:  — Ну, не бойся. Сейчас я с тобой, мы дома, все в порядке. Кстати, — он взял принесенный с собой пакет и развернул, отчего по комнате разнесся упоительный аромат лесных ягод, — Раз уж мороженое в этом году отменяется, я тут тебе достал неплохую замену. Мисс Анни специально для тебя испекла. Бери, пока горячие!       В пакете были румяные свежие пирожки с причудливыми узорами из теста. Как будто их пекли не вручную, а на фабрике, со специальными формочками и приборами.       При виде маленьких произведений кулинарного искусства Хиро пришел в восторг. Плохое настроение улетучилось, как дым, и парень с улыбкой взял один пирожок, по запаху — с вишней, но кусать не торопился, выжидающе глядя на брата:  — Ты тоже возьми! Я без тебя есть не буду!       Старший Хамада засмеялся этой детской простоте, но покорно достал другой пирожок, с клубникой, и попробовал первым, возвестив брата удовлетворенным мычанием, что это и в самом деле очень вкусно. Только после этого мальчик откусил сам, отозвавшись таким же звуком.       Пакет был опустошен за одну минуту, но приятное послевкусие оставалось еще очень долго. Точнее, не совсем опустошен — пару пирожков ребята решили оставить тете, и Тадаши вызвался сам отнести их в кафе.  — А насчет карусели, — произнес он уже на пороге, обернувшись, — Я через несколько минут вернусь и покатаю тебя сам. Как в позапрошлом году в парке.       В ответ Хиро весело засмеялся и помахал брату рукой, сидя на кровати в ожидании возвращения юноши. …  — Тетя Кэсс! — позвал женщину Тадаши, спустившись в кафе, где хозяйка разносила заказы. Тетя стояла рядом с одним из столиков с пустым подносом и объясняла какому-то мужчине в очках, что такое «Панакота».       Парень подбежал к ней и протянул пакет, в котором лежали еще теплые пирожки:  — На, перекуси, а я пока разберусь с этой панакотой.  — Спасибо, родной, — улыбнулась тетя, под умиленным взглядом посетителя поцеловав племянника в щеку, что ей до этого не удалось с Хиро, и уже было надкусила ароматный шедевр выпечки, как вдруг на экране телевизора, по которому только что показывали какой-то старый фильм, появился логотип новостей, а затем взволнованная блондинка в офисном костюме — ведущая:  — Нам только что сообщили: в районе Речной улицы была найдена еще одна жертва маньяка, убившего уже больше десяти детей, и это только те, которых уже нашли сотрудники полиции. Подробнее об этом расскажет наш корреспондент.       Далее крупным планом была показана молоденькая девушка с высоким хвостом, в бегущей строке высветилось ее имя, а затем и все, что она говорила. Текст был уже заучен всеми наизусть, периодически с девушки переключались на прикрытое простыней тело мальчика, который пропал еще в прошлом месяце. Лицо ребенка тоже показали крупным планом, и пол-кафе содрогнулось: ребенок был, практически, неузнаваем из-за синяков и царапин, буквально, на каждом сантиметре кожи.       После репортажа на экране вновь появилась ведущая. Если до этого она лишь нервничала, то сейчас на девушке просто лица не было. Голос срывался, она цеплялась за стол, едва держась на ногах, но, наконец, не выдержала и, закатив глаза, упала под стол. К ней подбежал какой-то парень в костюме, и на этом трансляцию прервали, снова вернувшись к фильму.  — Это был ее сын, — негромко раздалось в наступившей тишине со стороны женщины за дальним столиком. Люди, все еще находившиеся под впечатлением от только что увиденного, даже не обернулись.       Лишь спустя минуту Тадаши разжал непроизвольно сжатые пальцы, которыми он держал поднос, пока тетя в оцепенении стояла и лишь инстинктивно доедала пирожок. Крепкий пластик под пальцами согнулся, и только тогда Хамада, забыв о заказах, поставил поднос на стол и помчался наверх.       Хиро всё так же сидел на кровати, ковыряя робота, и Тадаши с глубоким вздохом облегчения натянул улыбку. Нельзя было показывать своих эмоций, когда обещал устроить брату праздник.       Следующие несколько часов старший брат бегал по комнате, раскинув руки в стороны и изображая звук турбин, а на его плечах звонко смеялся маленький «пилот», цепляясь за футболку юноши и так и не узнав о том, что еще одного мальчика «утащили ведьмы»…