Шестое чувство и глубины сознания.

… Об исходе операции профессора и Эби уведомили через два часа. Всё обошлось, мало того, недуг Тадаши удалось устранить, и теперь с его сердцем всё должно быть лучше. По крайней мере, так сказал врач-хирург, когда юношу поместили в отдельную палату. Ни девушку, ни Роберта не пускали туда, требуя подождать, пока пациент очнется. Каллаган еле уговорил дочь успокоиться. Конечно, при такой истерике, в которой была она, это было трудно, к тому же, предстояло еще и дождаться тетю Хамада и потом успокаивать ее… Впрочем, психолог из профессора и в самом деле вышел неплохой, так как вскоре Абигейл уже молча сидела, вперившись взглядом в глубину коридора, и высматривала знакомых врачей. И отец, и дочь сильно переволновались после такого происшествия, и сейчас надеялись хоть на какие-то хорошие новости. Собственно, долго ждать себя эти новости не заставили. Вскоре в приемном покое появился высокий молодой медбрат со стетоскопом и обратился к Эби и профессору с любезной улыбкой: -К счастью, с мистером Хамада всё хорошо. Он только что пришел в себя, показатели положительные, никаких отклонений от нормы нет, и вы можете войти к нему в палату прямо сейчас. Абигейл тут же поднялась со скамейки. Она не сомневалась, что должна первой увидеть теперь уже совершенно здорового юношу и первой сообщить ему, что всё хорошо. Каллаган не стал останавливать дочь, и та вслед за медбратом направилась по тому самому коридору, нетерпеливо расстегивая и застегивая карман джинсовой куртки. Не прошло и двух минут с того момента, когда девушка скрылась за поворотом, как в помещение ворвалась женщина, взволнованная до предела и, несмотря на небольшой рост, выглядевшая достаточно грозно. Так как в приемном покое, кроме Роберта, больше никого не было, она сразу подошла к нему, а точнее, яростно накинулась, схватив за ворот жилета. -Где мой племянник?! -завопила незнакомка, прожигая мужчину взглядом, -Где Тадаши? Что с ним?! Конечно, в любой другой ситуации это сработало бы, как любая чисто женская логика, однако в этот раз женщина как в воду глядела. Каллаган сразу понял, что она и есть та тетя Кэсс, хозяйка кафе «Везучий кот» и опекун братьев Хамада. Осторожно отстранив ее, профессор, дождавшись паузы в пламенном потоке вопросов, негромко ответил: -Все в порядке. Тадаши сделали операцию, теперь его сердце совершенно здорово. Сейчас в его палате сидит моя дочь, Абигейл, и я бы посоветовал вам не входить туда и дать им побыть наедине… Услышав имя девушки, Кэсс заметно покраснела и, смущенно опустив глаза, уже тише произнесла: -Так вы — Роберт Каллаган? Надо же, не думала, что встречу вас здесь. Вы меня простите, я за Тадаши волнуюсь… -Я вас понимаю, -перебил ее мужчина, -Мы все на нервах, не только вы и он. Я стараюсь контролировать процесс ведения дела, возможно, мы успеем найти Хиро. Женщина печально вздохнула и кивнула в знак понимания. Ей была приятна заинтересованность профессора в том, что приключилось с ее семьей, однако тревога и жуткие мысли занимали гораздо больше места и вытесняли все позитивные эмоции, в том числе радость за выжившего старшего племянника и облегчение от того, что его удалось отыскать… Красивые каштановые волосы Кэсс были слегка растрепаны, а туфли сильно испачкались. Хозяйка шла пешком от кафе до самой больницы, дважды едва не сломав ногу и не упав в открытый люк. Хотя заведение она, по привычке, заперла… … Абигейл вошла в чистое и идеально белое помещение. Вдоль стен стояли кровати, аккуратно заправленные и пустые. Все, кроме одной почти посередине левого ряда. На ней девушка увидела Тадаши, переодетого в больничный комплект одежды. Капельница еще была подключена, на тумбочке с другой стороны стояла чашка с горячим молоком. Парень лежал неподвижно, закрыв глаза. О том, что он в сознании, говорила лишь напряженность во всем его теле и нервно сжатый кулак руки, в которую не была воткнута игла с лекарством. Хамада дышал прерывисто, шумно. После такого приступа ему было тяжело восстановить хотя бы часть сил, и врачи были изумлены уже тем, что юноша пришел в себя настолько быстро. Как только за Эби тихо закрылась дверь, Тадаши открыл глаза и повернул голову в ее сторону. Странно, но боли в его взгляде уже не было, равно как и страха. Только сильная, нечеловеческая усталость, то ли после операции, то ли после вообще всего произошедшего. Не отводя глаз от него, Абигейл аккуратно присела на край кровати парня и взяла его руку в свои. На тыльной стороне холодная, а ладонь просто пылает… Контраст был настолько сильным, что девушке казалось, будто она держит две абсолютно разных кисти, даже не принадлежащих одному человеку. -Как ты себя чувствуешь? -мягко спросила Эби, убрав с его лба непослушную челку, которую ни один гребень не мог нормально уложить. -Порядок, -отозвался чуть хрипло Тадаши, сделав не очень удачную попытку улыбнуться, -Врачи сказали, жить буду. -Ну, вот и отлично, -ответила Абигейл, с большим трудом подбирая слова. За два часа сидения в приемном покое она успела много чего обдумать, вот только сказать об этом юноше было не так легко, как представлялось полчаса назад. Однако девушка смогла взять себя в руки, более-менее обдуманно сформулировать свою мысль и на выдохе проговорить: -Тадаши, я знаю, как найти Хиро. При этих словах парень чуть не подскочил на мягком матрасе, выжидающе воззрившись на девушку и уже одним взглядом прося продолжить. -Я помню, ты на выставке изобретение показывал, -сказала Абигейл, машинально разминая пальцы гения, как не раз делала самой себе, -ДНК-розыск. Тогда эксперимент прошел на ура, и я думаю, сейчас этот прибор точно поможет нам отыскать твоего брата. Он ведь предназначен для работы на любых расстояниях? Хамада нахмурился, обдумывая ее слова. Изобретение он оставил в кафе, можно было попросить Эби сходить и принести прямо в палату, а там уже настроить, дать сотрудникам службы, проинструктировать о применении, самому с ними отправиться… Собственно, сложностей почти нет, а в приборе юноша был уверен на все сто. Но дать «Добро» на эту идею он не успел. В палату вошла медсестра с мобильным телефоном, уже давно заменившим в их больнице городской, и сообщила, что звонят из СРСФ и просят дать Тадаши Хамада. Изобретатель почти выхватил у нее из рук телефон и возбужденно выпалил в динамик: -Да, я слушаю! Того, что говорил сотрудник на том конце, было не разобрать, но после этого Хамада так побледнел, что старательно выстиранная подушка на его фоне показалась серой. Выслушав абонента, парень только угукнул в ответ и отдал трубку медсестре, не глядя. -Эби, -отрешенным голосом выдавил он, еле переведя глаза на любимую, -Меня вызывают на опознание. Нашли тело мальчика, по описанию и по фотографии очень похожего на Хиро… Я должен ехать. -Но…-растерянно протянула Абигейл, однако возразить не смогла. Медсестра позвала дежурного врача, объяснила ситуацию. Капельницу отключили, Тадаши выдали его одежду, поставили ширму, дав переодеться здесь, и вывели Эби, которая было попыталась отговаривать студента. Каждый врач в клинике знал: если дело касается Службы Розыска, отпускать пациента надо сразу, не слушая никого больше. Абигейл, в буквальном смысле, под руку привели к отцу. Тетя Кэсс собиралась отправиться в палату к племяннику, успев поговорить с профессором и немного отвлечься, однако девушка объяснила ей, что Тадаши сейчас уезжает в полицию. Правда, зачем уезжает, Эби не сказала, понимая, что это опознание еще нужно провести, а волновать женщину раньше времени вовсе незачем. Не факт, что очередной найденный ребенок — Хиро… Старший Хамада вышел через другой вход, сопровождаемый кардиологом. Получив справку о хорошем состоянии своего организма, парень уже в одиночку зашагал в сторону высившегося за несколько улиц отсюда здания розыскной конторы. С губ уже сами собой слетали молитвы, неприятное чувство в животе раздражало. Только слезы уже закончились… … В совершенно незнакомом помещении было очень темно и холодно. Так холодно, что даже толстовка не спасала, а ведь на дворе середина лета… Голова очень сильно болела, как после удара обо что-то твердое. Во рту совсем пересохло, язык уже прилипал к нёбу. Пару раз мальчик пытался попросить хоть кого-нибудь принести воды, так как у самого встать не получалось. Ответа не было, только скрежет и чье-то всхлипывание, причем, на два, а то и на три голоса. Ребенку было очень страшно. В карманах всё было на месте: баночка с солью, пара монеток по десять центов — незамысловатый детский капитал, и даже вишневые косточки, пытаясь разгрызть одну из которых, мальчик сломал себе зуб. Но эти вещицы никак не могли подбодрить парнишку. Окончательно перепугавшись, мальчик, собрав все свои силы, громко закричал: -Тётя Кэсс! Тадаши! Вытащите меня отсюда! Наивная детская надежда, что родные откликнутся, исчезла в воздухе вместе с этими словами. Тишина, теперь уже не нарушаемая ничем, еще более пугающая, чем до этого… Когда внезапно раздался скрип поворачиваемого в замке ключа, ребенок чуть не взвизгнув от радости. Наконец-то, его услышали, его спасут! Однако вся радость исчезла, как только на пороге появилась совсем незнакомая громоздкая фигура, черная на фоне чуть более светлого дверного проема. Незнакомец нашарил рукой выключатель. В сплошной темноте вспыхнула одна-единственная лампа, висевшая над детьми у самой стены. Помимо взъерошенного черноволосого мальчишки, тут сидели еще две девочки и один подросток лет этак тринадцати. В отличие от первого, они все были привязаны к нескольким водосточным трубам, выходившим из пола до самого потолка. Вошедший человек, лица которого не было видно, вытащил что-то из-за пазухи. Схватив за руки кричавшего только что мальчика, он скрутил их за спину ребенка, сзади которого также был водосток, и крепко связал грязной шершавой веревкой. Также он поступил и с ногами. -Что вы делаете? -оцепенев от настоящего ужаса, прошептал парень прежде, чем незнакомец вытащил моток скотча и заклеил ему рот. Мальчишка не мог ничего сделать: сила у этого человека была просто титаническая, он бы и с быком справился, не то что с восьмилетним ребенком. -Кричать вздумал, значит? -усмехнулся неизвестный, с секунду сидя напротив испуганно уставившегося на него мальчика. В следующее мгновение он совершил резкое и точное движение рукой, которого парнишка бы и не заметил, если бы не последовавшая за этим невероятная боль от удара крепким мужским кулаком прямо в челюсть. По инерции мальчик упал в направлении удара на пол, судорожно кашляя. Не успел он опомниться, как незнакомец замахнулся во второй раз. Парня никогда в жизни не избивали, даже подзатыльники, и то были слабые и от заботливого брата, боявшегося переборщить. Но сейчас странный человек бил нещадно, куда только доходила рука. Когда она, наконец, устала, в ход пошли ноги в тяжелых ботинках. Теперь жестокая боль стала еще сильнее и просто сводила с ума, удары приходились и на живот, и на грудь, и даже на худые ноги, не такие чувствительные, но лишь до тех пор, пока не стали проявляться синяки. Мальчишка вскрикивал от каждого пинка, но из-за скотча выходило только громкое мычание, постепенно становившееся всё слабее. На пол капали слезы, кровь из разбитого носа и капли пота, текшего по лбу ребенка. Пытка продолжалась несколько минут. Неизвестно, как негодяй решил, что с этого мальчика хватит, однако вскоре он тихо выдохнул и, схватив ребенка за волосы, тем самым немного приподняв над землей, прошипел ему на ухо: -Лежи тихо, не то умрешь следующим! Когда он опустил мальчишку обратно, тот уже приглушенно плакал, зажмурившись и сжавшись пополам: всё тело нестерпимо ныло и теперь еле двигалось. Стоны вырвались сами собой, и преступник, будто только этого и ожидавший, удовлетворенно хмыкнул, развернулся, чуть глянул в сторону других детей, отчего те чуть ли не вросли в стену, и, довольный своим «подвигом», вышел, заперев за собой дверь. Прошло уже минут десять, но у мальчика никак не получалось успокоиться. Больно и страшно, страшно и больно — от этого уже не выходило ни одной адекватной мысли. Ребенок не понимал, за что его так били. Что он такого сделал, чтобы заслужить вот это? Со всеми взрослыми он всегда ладил, даже заслужил своими знаниями уважение… И почему никто не пришел на помощь, хотя он звал своих родных?.. Мальчик вспомнил брата, который всегда защищал и от хулиганов в школе, и от злой собаки соседа, так и норовившей накинуться на малыша каждый раз, когда он проходил мимо. Старший всегда был таким смелым и сильным, словно был не юношей, а настоящим взрослым мужчиной. Не таким, как этот… Он никогда не бил младшего братишку, ни к чему не привязывал. «Вот… Погоди, »-думал ребенок, с ненавистью и обидой глядя на дверь, -«Вот скажу я Тадаши — он тебе покажет!» При мысли о молодом защитнике мальчишке стало чуточку легче. Он закрыл глаза, чтобы лучше представить себе Тадаши, героически врывающегося сюда и побеждающего этого негодяя, как воин — огнедышащее чудище… И сам не заметил, как забылся беспокойным сном. Несмотря на солоноватый привкус крови во рту и холодный пол, долгим…