However long it takes

Вкус крови призрачным вкусом отдавал на языке, и Кэролайн невольно облизнула губы, вспоминая, какой насыщенной и сладкой была кровь первородного гибрида. От воспоминаний, отчего-то очень живых, заныли десна, и ей пришлось глубоко вздохнуть и начать считать про себя, пытаясь снова обрести спокойствие. Это было нелегко. С того самого дня, как Клаус появился в Мистик Фоллс, спокойствие исчезло и остались только проблемы, которых день ото дня становилось только больше, и Кэролайн всеми силами цеплялась за крупицы обыденных вещей, пытаясь держаться на плаву, прямо как сейчас, когда старалась сосредоточиться на учебе. Только вот даты и буквы прыгали перед глазами, плавали, не давали ей сконцентрироваться и хоть что-то прочитать. Вместо этого негромкий, хрипловатый голос нарастающим гулом звучал в ее ушах, и она, застонав, отбросила ручку и спрятала лицо в ладонях. Сны или даже видения наяву преследовали ее с того самого вечера, когда Клаус пришел в ее дом и напоил ее своей кровью, негромко произнося свое поздравление и запутываясь пальцами в ее волосах. Она заснула тогда, убаюканная его кровью, которая теперь текла в ее жилах, и проснувшись, долго вспоминала смутные образы, почудившиеся ей ночью. Они приходили тихим шепотом, едва уловимыми, но такими точными прикосновениями, и накатывающееся из-за них и повышенных вампирских чувств возбуждение ее не оставляло, что только эмоционально и физически ее изматывало. Это нервное напряжение чуть отпускало ее днем, но возвращалось ночами, потому она просыпалась запутавшаяся в простынях, с бешено стучащимся сердечком и не совсем понимая, приснился ли ей сон ужасный или прекрасный, после чего ее ждал душ, где ее собственные пальцы помогали прийти к разрядке, в то время как в ушах звучал насмешливый британский акцент. Но ночью, когда она фурией покинула особняк Майклсонов, ее сны стали куда более… живыми. Кэролайн несколько минут простояла над рисунком, провела пальцами по острым буквам и убрала рисунок на прикроватный столик, решив подумать обо всем этом позже. Она бросила последний взгляд на себя в зеркале, и ее щеки чуть заалели при мысли о том, как Клаус выбирал это платье? Голубой шелк туго облегал ее грудь, размер был подобран идеально, как и другие вещи, очутившиеся в коробке вместе с платьем… Встряхнув головой, вампирша поспешила избавиться и от платья, и от ненужных мыслей, поводя плечами от внезапного сквозняка, и набрала себе ванну, решив, что после такого вечера ей точно нужно успокоиться. Горячая вода приятно расслабляла напряженные мышцы, а запах лавандовой пены ее умиротворял, и Кэролайн счастливо вздохнула, прикрывая глаза. Она всего несколько минуточек хотела побыть в тишине и спокойствии… …В следующую секунду Кэролайн обнаружила себя в объятиях несносного гибрида, у которого ладони — слишком горячие, и от этого у нее россыпь мурашек по коже, вдоль позвоночника. Она прерывисто задышала, не совсем понимая, где она находится, но с мыслями собраться так и не получилось, потому что Клаус приподнял ее лицо за подбородок и вгляделся в ее глаза с извечной ухмылкой. Кэролайн, отчего-то завороженная этим, сама чуть запрокинула голову, различая золотистые крапинки в зеленых глазах, но не успела сформулировать мысль, как гибрид тут же поцеловал ее, прижимая плотнее к своему телу, одной рукой обнимая за талию, а другой — массируя затылок, отчего она лишь беспомощно и сладостно застонала, цепляясь за его плечи. Клаус, словно читая ее мысли, чуть отстранился от нее, погладил припухшие розовые губы и усмехнулся собственным мыслям. Она оказалась чувствительной и страстной, ровно так, как он и предполагал. Огонь, танцующий в ее глазах обычно вызовом ему, сейчас лишь стал ярче, и Клаус был рад раздуть его сильнее. Связь с создателем не была односторонней, и он с приятным удивлением обнаружил, что малышка-вампир, так жадно пьющая его кровь, была привязана к нему. Ему не нужно было внушать ей сны, ее фантазия и горячий темперамент сделали все за него, но это ночью… Вероятно, ему хотелось наказать ее за вызывающее поведение, за ее острый язычок или за то, как сильно она пыталась его уколоть — но неожиданно для самого себя Клаус увлекся сном, созданным для нее. — Расслабься, Кэролайн. — Его губы задели мочку ее уха, в то время как ладони сильно сжали ее талию, а затем двинулись вверх, накрывая ее обнаженную грудь. — Позволь себе забыться, — велел он, а затем ее обнаженная спина коснулась гладких простыней и первородный навис сверху, хищным взглядом изучая красивое тело, распластанное под ним. Отзывчивая и чувственная, она легко распалялась под его поцелуями, и его собственнические метки заалели на молочно-белой коже шеи и плеч. Впрочем, она сама оказалась такой же, как и он, — ее ноготки глубоко вонзались в его кожу, а она то и дело пыталась отобрать у него контроль над ситуацией, что заставило его улыбнуться, но Клаус ловко пресек все ее попытки, впиваясь очередным поцелуем в ее губы, чуть покусывая их и слизывая капельки крови, словно рубины, застывшие на ее нижней губе. Она чуть всхлипнула, когда его руки очутились на ее груди, лаская тут же затвердевшие соски, а ритм ее сердца приятно ускорился под его ладонью. В каком-то смысле даже наивная, внезапно понял Клаус, привыкшая лишь к неловким ласкам мальчишки, только-только открывающая себе свои новые возможности и чувства. Его губы заменили пальцы на ее груди, он прикусил затвердевший сосок, и Кэролайн выгнулась, не думая подавлять свои стоны, практически готовая умолять его не останавливаться. Он и не думал, раздвигая шелковистые бедра и пальцами касаясь уже влажного лона, начиная искусно ласкать ее, раздвигая складки. — Скажи мне, чего ты хочешь, sweetheart, — поддразнил он ее, в ответ получая лишь проклятья и стоны, превращающиеся во всхлипы. Она умудрилась дернуть его за многочисленные ожерелья на шее, пытаясь притянуть его к себе ближе и заставить ускориться, но Клаус лишь рассмеялся в ответ, проникая в нее пальцами, держа на грани, и каждый раз, когда она была слишком близка, останавливаясь, заставляя ее метаться под ним и терять контроль. И стоило незабудковым глазам покраснеть и проявиться острым клыкам, стоило монстру, которого она прятала в себе, проявиться во всем великолепии, Клаус вошел в нее одним резким движением. Он потянул ее на себя, заставляя Кэролайн вцепиться в его плечи, и она скрестила ноги за его спиной, пытаясь прижаться к нему ближе. А затем последовал безжалостный, дикий темп, и от его пальцев на ее бедрах оставались темные, быстро заживающие пятна, но мимолетная боль лишь сделала удовольствие еще ярче, и следом за ней пришел оргазм сокрушительной силы, отчего глаза Клауса превратились в завораживающую смесь зелени и золота. Кэролайн обмякла в его руках, прижимаясь лбом к его плечу, и довольно вздохнула, когда он бережно уложил ее в постель, сухими губами касаясь виска. — Спокойной ночи, Кэролайн, — пожелал гибрид, срывая с припухших губ еще один поцелуй, а внезапный порыв ветра громко хлопнул раскрытым окном… …Кэролайн внезапно проснулась — ее разбудил громкий стук оконной рамы, и она внезапно поняла, что задремала в уже остывшей ванне. Чертыхнувшись про себя и стараясь не думать про то, что ей привиделось, она потянулась к полотенцу, чувствуя, как ленивая нега разливается по телу — сил хватало только на то, чтобы дойти до постели, у которой она растерянно замерла, увидев еще один тубус для картины. Отчего-то у нее было недоброе предчувствие.