However long it takes

Кэролайн раздраженно закатывает глаза, когда Клаус начинает ей рассказывать об истории площади Джексона. Нет, серьезно? Она приехала в Новый Орлеан, а он решил устроить ей экскурсию по историческим местам? Это все, конечно, чрезвычайно интересно, и она бы послушала про то, как он здесь на пару с Колом ведьм расчленял, но она, откровенно говоря, совершенно не такой прием ожидала, когда решила появиться на его пороге. Она чуть поджимает губы, бросает взгляд на древнего из-под пушистых ресниц, а он, как ни в чем не бывало, проникновенным голосом продолжает ей что-то рассказывать, только вот его пальцы, которые то перебирают ее пальчики, то скользят по запястью, совершенно мешают ей сосредоточиться на том, что он ей говорит — ей и в принципе-то не хочется слушать, — а хрипловатые нотки и акцент так и вовсе пускают мурашки россыпью по ее позвоночнику. Кэролайн нарочито громко вздыхает, продолжая наблюдать за реакцией первородного чурбана, который рассказывает ей о какой-то баронессе Микаэле, и, наконец, не выдерживая, становится перед ним, заставляя его остановиться, и прижимает пальчик к его губам. — Это все, конечно, невероятно интересно, — издевательски тянет она. — Но я… — Она чуть теряется, не зная, как и что сказать, чуть опускает глаза вниз, прикусывает в смущении губу, совершенно не замечая дьявольских искорок в глазах Клауса, уголки губ которого дергаются в довольной улыбке. — Что такое, love? — тут же заботливо интересуется Клаус, искренне наслаждаясь ее смущенным видом. Кэролайн Форбс, наивная, нетерпеливая девчонка, которую ему больше всего сейчас хочется схватить в охапку и целовать, прикусывая пухлую нижнюю губку, но он терпеливо выжидает, как хищник ждет свою добычу. — Ты… И все это… — Она всплескивает руками, а потом, внезапно чертыхаясь, становится ближе и опускает взгляд на его губы. Чуть мнется, переступая с ноги на ногу, а потом быстро, словно боясь передумать, прижимается своими нежными губами к его сухим и обветренным, пальцами хватаясь за плечи. И этого ему достаточно, чтобы в собственническом жесте впиться пальцами в тонкую талию, заставить ее выдохнуть ему в рот и, ответив довольной усмешкой, углубить поцелуй.