Часть 1
5 июня 2016 г. в 20:02
Ганнибал не мог поверить, что это случилось с ним.
Bentley Flying Spur, на который он выложил добрых 50000 долларов, не заводился. Двигатель W12 в очередной раз жалко чихнул, будто и его коснулась аллергия на весеннее цветение, и замолк. Мимо проехала соседская развалюшка. Это было почти издевательство.
Ганнибал всосал под зубы нижнюю губу, выпятив подбородок, с цоканьем ее высвободил, пригладил волосы и вышел из машины. Дверь он закрыл с несколько большим хлопком, чем делал это обычно.
До автобусной остановки было десять минут ходьбы. И не то чтобы это было непосильно… Скорее, непривычно. И — да, — не по статусу.
На протяжении своего недолгого пути Ганнибал размышлял о несправедливости жизни, которая преподнесла ему неудобство в виде поломки хоть и красивой, но бездушной железяки. Ее даже не отчитаешь за грубость. Ее не обезвредишь хлороформом в темном переулке. Из нее не сделаешь инсталляцию Мадонны Бенуа, вырезав свечи зажигания и приготовив их под соусом бурбон-барбекю. Ситуация была поистине безнадежна — отыгрываться было не на ком.
Под навесом автобусной остановки стояли несколько человек: невысокая блондинка с двумя хвостиками, с чавканьем жующая очевидно целых пять подушечек жвачки; неопрятная седая старуха, неизвестно куда намылившаяся в такую рань, с ворохом шуршащих пакетов в руках; и мальчик лет восьми, у которого подкашивались ноги от тяжести объемного рюкзака. Ганнибал подумал, что в такой компании он смотрится, как балерина в угольной шахте. Но на него никто даже не обратил внимания.
Cо скрипом подъехал автобус.
Пропустив вперед девушку, мальчика и старуху (последней Ганнибал вежливо предложил помочь с пакетами, на что она посмотрела на него как на маньяка), он расплатился за проезд и прошел вглубь салона. Мест, разумеется, не было, потому он мстительно встал около усевшейся бабули, одну руку убрав в карман брюк, а другой — схватившись за поручень.
Пахло в салоне автобуса омерзительно: смесь пота, старости и портящихся продуктов. Однако, как свет в конце туннеля, пробивался едва уловимый древесный аромат Hermes Terre d Hermes Eau Tres Fraiche с апельсиновыми нотками. Такой терпкий, обволакивающий, влекущий…
Ганнибал безошибочно определил источник — молодой кудрявый шатен, расположившийся у окна как раз рядом с той самой злополучной старухой. У него была светлая нежная кожа, которую Ганнибал автоматически сравнил с воздушным персиковым йогуртом, которым он иногда себя баловал на выходных; кипенная хлопковая футболка во всей красе открывала практически безволосые руки — и сильные, и хрупкие одновременно; на светло-голубых джинсах лежала синяя папка формата А4, поверх которой располагался беленький плеер, провода которого тянулись к голове и терялись в непослушных кудрях. Лица видно не было, так как парень безотрывно смотрел в окно, но Ганнибал и так знал, что оно прекраснее всех картин эпохи Возрождения вместе взятых.
Простояв так пару остановок, беззастенчиво разглядывая благоухающего паренька, Ганнибал неожиданно ощутил толчок в районе солнечного сплетения — старуха с недовольным бурчанием встала с места и как неваляшка похромала к выходу, задевая тюками всех и вся. Мельком оглядев салон и, на свое счастье, не обнаружив стоящих пожилых людей, пассажиров с детьми или беременных женщин, Ганнибал без присущей ему грации приземлился на сиденье под воздействием дернувшегося автобуса.
Аромат мужских духов облаком заплыл в ноздри.
Ганнибал не решался повернуть головы, повторяя про себя, что это просто-напросто неприлично, потому довольствовался лишь боковым зрением и обонянием. Но через еще пару остановок этого стало чертовски мало.
Удивившись, что парень не шевелится, Ганнибал скосил глаза сильнее и понял, что тот спит. Губы сами собой расползлись в умильной улыбке, которая была так чужда для его образа. И — да, — для его статуса.
Ладони соседа расслабленно обхватывали папку и плеер. Ногти были аккуратно пострижены, но то там, то тут торчали заусенцы, что говорило о самостоятельном уходе за опрятностью рук — никаких маникюрных салонов.
«Очевидно, студент», — подумал Ганнибал и с содроганием услышал, как объявили его остановку.
Он напрягся, уже положил руку на спинку сидения напротив и выждал, пока очередь на выход не начнет уменьшаться.
«Если он через пять секунд так и не пошевелится, я встану».
Педантично отсчитав время, Ганнибал разочарованно выдохнул. Но тут сосед вздрогнул во сне — как бывает, когда снится, что спускаешься по лестнице, а мозг, что-то попутав, дает команду мышцам ног.
Плеер парня соскользнул с пластиковой папки и с глухим стуком упал на пол, потянув за собой провод и вырвав из ушей наушники. Ганнибал среагировал мгновенно: наклонился, едва не уткнувшись носом в коленку, обтянутую джинсой, с брезгливой миной пошарил по грязному автобусному дну и выудил плеер.
На экране светились Гольдберг-вариации Баха.
У Ганнибала перехватило дыхание. Не то чтобы он специально —из любопытства — посмотрел, что слушал его очаровательный сосед… Ведь для него это было бы по меньшей мере недостойно.
— Спасибо, — голос был слегка хриплым после дремы, но с многообещающими мягкими интонациями.
Парень протянул руку и взялся за плеер, до сих пор крепко удерживаемый Ганнибалом, и поднял взгляд.
«Нет», — мысленно отрекся от своих предыдущих предположений Ганнибал. — «Все Возрождение меркнет рядом с этим розовощеким лицом, которое венчают сияющие серо-голубые глаза, обрамленные густыми темными ресницами…»
Он бы мог бесконечно воспевать красоту юного незнакомца, если бы тот не потянул свою вещь на себя. Ганнибал недоуменно посмотрел на их ладони, находящиеся всего в нескольких сантиметрах друг от друга, и нежно провел указательным пальцем по костяшкам парня.
— Не за что.
Руки парень не отдернул, а лишь заинтересованно склонил голову к плечу:
— Будьте добры, отдайте плеер, — и, когда Ганнибал послушно разомкнул пальцы, добавил: — И ручку.
— Простите?..
— Ручку. Руч-ку! Шариковую, гелевую, черную, серо-буро-малиновую… Да хоть гусиное перо!
Это ввело Ганнибала в ступор. Но, когда автобус очередной раз со скрипом затормозил (уехав уже, вероятно, к черту на рога), он очнулся и достал из внутреннего кармана пиджака шариковую Parker. Парень небрежно повертел ее в руках, с щелчком выдвинул стержень и, стрельнув нечитаемым взглядом, резко задрал полы пиджака Ганнибала и вытянул рубашку из его штанов. Оголившегося загорелого торса коснулся металл ручки и с нажимом начал выводить какие-то узоры.
— Что вы..?
— Уи-и-илл… Грэ-э-эм… — протянул парень, не прерывая своего занятия. — Имя и номер телефона.
Улыбнулся он просто обворожительно. И, когда Ганнибал уже подумал, что магия перенесет их на лазурный берег, где они — затраханные и счастливые — проведут остаток своих дней, Уилл Грэм охнул «моя остановка!», швырнул ручку Ганнибалу и, совершенно невероятным образом перепрыгнув через него, выскочил из автобуса.
Сидеть Ганнибал остался в совершенно недостойном виде. Не по статусу.