Сойка-пересмешница

Все подростки 18 лет дожидаются каждый своей очереди. Тест. Элис не думала, что это будет так волнительно. Всю свою жизнь она думала, что останется в дружелюбии. Всю, до того, что случилось с родителями. Сейчас решается её судьба. "А вдруг тест покажет дружелюбие? Заставят ли меня остаться в родной фракции? Всем всегда говорили, что выбор остаётся за нами, что бы не показал тест. Но вдруг..." — Элис Кортни. "Знаю, никто не заставит меня принять какой-то выбор, но, несмотря на это, момент очень волнующий." — Элис, тебя позвали. Девушка поворачивает голову в сторону подруги, которая выглядит очень уверенной. "Почему я не могу с такой же уверенностью ступать в будущее?" — Что, уже? — Да, удачи. "Она мне не поможет." Элис медленно идёт к кабинету, не переставая мысленно нервничать по поводу своей жизни, боясь услышать результат теста. Так долго ждала этого момента, а сейчас готова тянуть его до бесконечности. "Давай, Элис, ты сможешь!" Девушка протягивает руку, чтобы открыть дверь и замечает лёгкий тремор в руках. Ещё немного постояв, собирается с силами, пытаясь выглядеть непринуждённо, стараясь закрыть все эмоции в себе, жалея, что никогда у неё этого не получалось. Всегда как открытая книга. Для всех. Казалось, даже ребёнок мог прочитать всё её эмоции, лишь взглянув ей в лицо. Собравшись с мыслями, она нервно дёргает ручку двери и входит в помещение. Оглядывается и видит комнату, которая напоминает кабинет стоматолога, только одна из стен полностью сделана из зеркал. "Отречённым бы это не понравилось" — проносится рассеянная мысль в голове. Проводит взглядом дальше, видит компьютер и какую-то технику. Дружелюбные не очень дружат с нововведениями, они все словно срослись с природой. Компьютер Элис видела лишь раз в своей жизни, когда издевательства ровесников над ней достигли особенного уровня, и она не выдержала - ответила на провокацию, после чего завязалась драка. Тогда её вызвала к себе Джоанна (лидер дружелюбия) для разговора, который прошёл мимо ушей девушки, считавшей себя ни в чём не виноватой, это "проклятые мальчишки" вечно её доставали. Тогда то она и увидела на рабочем столе лидера компьютер. Воспоминания прошли быстро, и Элис снова очутилась в комнате для теста. Взгляд остановился на девушке азиатской внешности. По одежде было понятно, что перед ней стоит представитель самой неугомонной фракции в городе. "Красивая" — промелькнуло в мыслях. Девушка, наконец, закончила со своими делами и подняла глаза на дружелюбную. — Я Тори, — без приветствия достаточно громко сказала та. "Наверное, у них так принято" — думает Эл, — Садись в кресло. — Э…Элис, — ответила с заиканием. Чёрная форма внушала в девушку небольшой страх после произошедшего с отцом. — Ты очень волнуешься. Не переживай, в 90% случаев тест показывает родную фракцию. Элис не старалась как-то объясниться с Тори по поводу своих эмоций. По большей части из-за того, что сама их не понимала. "Я боюсь, что тест не покажет дружелюбие, и мне придётся уйти. Но ещё больше я боюсь, что тест покажет родную фракцию, и мне велят остаться." Тори не обращает внимания на нервное состояние девушки, много таких перевидала. Она лишь заставляет её сесть на кресло, прикрепляет к голове Элис провода от компьютера и протягивает колбу с синеватой жидкостью. — Выпей. — Что после этого будет? — Нам запрещено говорить, а вам спрашивать, — терпеливо объясняет Тори. Во время теста ей нелегко сдерживать недоумение по поводу некоторых особо любопытных. Она всю жизнь провела в бесстрашии, где привычка задавать лишние вопросы может выйти тебе боком. Приказ озвучен - приказ исполнен, такой была вся её жизнь. Без каких-либо вопросов. Командир сказал - солдат сделал. Одним глодком Элис выпивает жидкость. На вкус точно так же, как и на запах. "Отвратительно" — думает дружелюбная, после чего на секунду закрывает глаза, а когда открывает, в комнате уже никого нет. Осмотревшись получше, видит в другом конце комнаты девушку. И не простую девушку, а как две капли похожую на неё. В одной её руке лежит тарелка с мясом, в другой - с ножом. — Выбирай, — подаёт та голос. — Зачем? — "Как можно делать выбор, если я не знаю для чего это делаю. Мне нужны все условия" —добавила она мысленно. — Выбирай, — повторила "копия". — И что мне с этим делать? — Выбирай. Только Элис хотела возмутиться беспардонностью "двойника", как та исчезла. Из-за непонятного состояния, в голове даже не возникло никакого удивления. На месте девушки появилась собака. Очень злая собака. Дружелюбная раздумывает над тем, чтобы бежать, но собака, скорее всего, быстрее. Но и стоять на месте просто так нельзя. "Чёрт,как же я протупила. Сейчас пригодились бы и нож, и мясо" — ругает себя Элис. Разум загнан в тупик. Нужно принять решение. Собака рычит, и Элис почти чувствует своим затуманенным рассудком, как этот звук вибрирует в голове. "В учебнике по биологии говорилось, что собаки могут учуять страх из-за особого секрета, выделяемого железами человека в состоянии принуждения, схожего с тем, что появляется у их добычи. Запах страха заставляет их нападать" — вспоминает Элис. Собака уже близко, когтями царапает пол. Бежать нельзя. Сражаться нельзя. Вместо этого можно лишь вдыхать неприятный запах из собачьей пасти и стараться не думать, что она только что съела. В ее глазах ни капли света, лишь черный блеск. "Что еще я знаю о собаках? Не стоит смотреть им в глаза. Это признак агрессии" — продолжает рассуждать девушка. Все еще рыча, зверь приближается. Если пялиться в глаза — это признак агрессии, то что же является признаком подчинения? Вздохи Элис громкие, но ровные. Она начинает опускаться на колени. Стоять перед собакой на коленях, шеей на уровне ее зубов — последняя вещь, которую дружелюбная хотела бы сейчас делать, но это лучшая идея, которая пришла в голову. Собака приближается все ближе и ближе, до тех пор, пока Элис не чувствует ее теплое дыхание на своем лице. Руки трясутся. Она лает в ухо, и девушка сжимает зубы, чтобы не закричать. Что-то грубое и влажное касается щеки. "Монстр" прекращает рычать, и Элис поднимает голову. Хмурится и садится на корточки. Собака опирается лапами на колени и облизывает подбородок. Эл передергивает, она стираю слюни со своей кожи и смеётся. — Ты не такой уж и страшный зверь, правда? — обращается к собаке, заранее зная, что ответа не стоит ждать даже в такой странной ситуации. Спустя время медленно поднимается, чтобы не пугать зверину, но кажется, что перед дружелюбной уже другое животное, нежели несколько секунд назад, будто она заразила его своей добротой. Затем осторожно протягивает свою руку так, чтобы можно было отдернуть ее в нужный момент, если понадобится. Собака подталкивает руку головой. Растворившись в своих ощущениях, Элис радуется, что не выбрала нож. Внезапно со стороны кресла раздаётся пронзительный детский восклик: — Щеночек! Когда совсем ещё маленькая девчонка в одеянии искренней бежит к собаке, Элис открываю рот, чтобы предупредить, но уже слишком поздно. Собака оборачивается. Вместо того чтобы ворчать, она лает и рычит, ее мышцы становятся напряженными, как проволока. Подготовка к нападению. Эл даже не успевает подумать, она просто прыгает на разъяренного зверя сверху, обхватив руками его толстую шею, после чего внезапно оказывается в автобусе. Свободных мест нет, и дружелюбной приходится держаться за поручень, чтобы сохранить равновесие. Прямо перед ей сидит искренний, у него в руках газета с заголовком "Серийный маньяк". Это лицо Элис кажется знакомым, но она никак не может вспомнить, где же видела его. Вдруг искренний встаёт. — Ты знаешь его? — в ответ лишь напряжённое молчание — Ну? Эл хочется сказать, но вдруг в голове зародилась одна единственная мысль: нельзя говорить этому мужчине ничего. Это кончится ОЧЕНЬ плохо! — Если ты знаешь его, то можешь меня спасти! — Нет. Я не знают этого человека. — Ты уверяна? Искренний одним своим видом пугает больше, чем маньяк с газеты, но девушка решается сказать правду. "Может быть, я и правда его спасу." — Я знаю этого мужчину, но не помню о нём совершенно ничего. — Ты лжёшь! Лжёшь! Я вижу это по твоим глазам! Элис будто со стороны видит, как мужчина замахивается для удара. Жмурится, как маленький щенок, которого сильно напугали. Удара всё нет и нет. Когда же всё-таки решается открыть глаза, мужчины уже нет, зато есть обеспокоенная Тори. От той самоуверенной бесстрашной совсем ничего не осталось. — Я скажу, что тебе стало плохо. Выйдешь через заднюю дверь, — прерывает она молчание, хватает Элис за руку, заставляя ту встать, затем всё так же за руку поволокла к задней двери, которую дружелюбная до этого не замечала. В голове у неё полная неразбериха. Она ещё не отошла от симуляции, а тут Тори со своим странным поведением. — Что случилось? Что показал мой тест? — всё-таки решается задать вопрос. — Уходи немедленно! — было видно, что бесстрашная , как бы глупо не звучало, в ужасе. — Стойте! — начинает злиться Элис. Она очень рассчитывала на этот день, думала, что найдёт ответы на все свои вопросы. А вместо этого ей говорят проваливать. Тори уже выдворила девушку, затем попыталась закрыть дверь перед лицом дружелюбной, но та неожиданно ставит ногу в проём, а потом совершенно чётко произносит, — ЧТО ПОКАЗАЛ МОЙ ТЕСТ? — Тест на тебя не действует! — слишком нервно, а потому громко воскликнула Тори. — Что это значит? — Результат неопределённый, — отвечает бесстрашная, затем о чём-то задумывается и продолжает уже спокойнее, — Никому и никогда не говори об этом! Никому нельзя доверять! Для всех твой результат - дружелюбие. Именно это я ввела вручную. — Я не понимаю! Тест должен был показать, какая фракция мне подходит, я рассчитывала на него! Вы не можете не сказать мне мой результат! Что.Показал.Тест? — с расстановкой задала вопрос Элис, надеясь, что её наконец услышат и дадут ответ, от которого зависит вся её жизнь. Не могут не дать! — Дружелюбие... Искренность, эрудиция, отречение и бесстрашие. Ты дивергент! — с этими словами она всё-таки закрыла дверь. "Дивергент. Все фракции. Что это значит? Ничего не понимаю..." Элис пыталась вспомнить хоть что-то об этом, но быстро поняла, что никогда не слышала о дивергентах. В голове творилась полная неразбериха, мысли перебивали одна другую: "Почему я должна скрываться? Разве дивергенты опасны? Разве я опасна?" Нагруженный размышлениями мозг довольно быстро начал болеть. Элис закрыла глаза и принялась тереть переносицу в надежде на скорое расслабление. Так продолжалось несколько секунд, и в какой-то момент девушка чувствует, что врезалась во впереди идущего человека. Неловко поднимает глаза и видео перед собой бесстрашного, что смотрит на неё, как на мелкую блошку. — Смотреть надо по сторонам, а не идти, разинув рот, — с раздражением смотрит тот на "надоедливую муху". Впрочем, он довольно быстро потерял интерес, снова вглядываясь в свой гаджет. — Простите, — виновато опускает глаза дружелюбная. Их учили этому с детства, они не могут конфликтовать. Плюс она чувствовала себя виноватой, ведь сама врезалась в "злыдня", как уже окрестила его у себя в голове. — Ты ещё здесь, мелочь? — нет, эта девчонка уже порядком ему надоела, — Брысь отсюда, пока не получила по одному крайне щепетильному и довольно мягкому месту, — явно насмехался бесстрашный. — Знаешь что! — в порыве эмоций не сдержала "щенячьего писка", как это всегда называла Лидия. В ответ на это злыдень поморщился, что вывело Элис из себя окончательно. Мало того, что у неё ужасно болела голова, так ещё какой-то придурок смеет над ней насмехаться! — Ну, что? — с усмешкой на губах спросил тот. — Командовать будешь у себя во фракции, вот что! Я тебе не подчинённая! — весь свой гнев Элис выместила в одной фразе. Она не стала дожидаться от придурка какой-либо реакции, а быстро развернулась и практически бегом ушла в другом направлении, боясь, как бы не отхватить от старшего бесстрашного люлей за свой язык без костей. "Мда... Кажется, Тори ошиблась, дружелюбия во мне маловато, да и бесстрашия не больше, вон как ускакала от злыдня" — размышляя таким образом, Элис подходила к дому. Так как тест она проходила одной из последних, то, когда пришла в свою фракцию, уже стемнело. " Хотя, — подумала, увидев Лидию, что шла ей навстречу, — Сестрёнка пошла на тест позже меня, но оказалась во фракции раньше. Вот ещё один аргумент против бесстрашия во мне - я всегда была медлительной." — Почему так долго, Эл? Мы уже начали переживать! — с недовольством в лицо быстро протороторила рыжик. — Мне нужно было подумать, не обижайся. И, к тому же, посмотри вниз, там ты увидишь мои короткие ноги и поймёшь, что быстро ходить я не способна. Не всем так повезло с ногами, Ди, — попыталась отшутиться и усластить подругу Элис, ведь знала, если начнёт переживать - бегите все. Это бомба, и, если объект переживания вскоре не будет рядом с ней, мало никому не покажется. В том числе "объекту". — Что показал твой тест? — задала Лидия вопрос, что сейчас волновал больше всего, ведь Эл до сих пор не определилась, надеясь понять всё сегодня. Сама же девушка довольно быстро со всем справилась, и уже через пару минут инструктор озвучил результат - искренность. — Тест не должен влиять на наше решение, помнишь? — попыталась уйти от ответа Элис, не желая поднимать эту тему, желательно, никогда. — И всё же? — не отступала Лидия. "И как я могла подумать, что она уймётся? Будто это в её характере" — Перестань, Ди, ты же знаешь, нам нельзя о таком спрашивать, - сделала ещё одну попытку Элис. — Ладно, об этом мы поговорим потом, а сейчас тебя хотела увидеть мама. — Зачем? — Не знаю, но ты должна поторопиться, по её виду можно было понять, что дело срочное. Она в доме. — Хорошо. "Мама" делала ужин, как и всегда в это время. — Миссис Котангенс, вы меня звали? — Элис зашла на кухню и увидела слегка полноватую женщину, что была практически копией своей дочери. Те же рыжие волосы, тот же разрез голубых глаз, губы и манера речи. Казалось, от отца Лидия унаследовала лишь нос и свою нетерпимость. — Ох, милая, сколько раз нужно просить, чтобы ты наконец называла меня Элизабет? Ну, да ладно, садись, деточка, у меня к тебе разговор. - О чём? - Не торопись, сядь, — Элизабет дождалась, пока Элис села возле неё за массивный стол, на котором всегда стояли свежие цветы. Они были по всему дому, создавая тепло и уют в маленьком семейном гнёздышке. Миссис Котангенс взяла Эл за руку, глубоко вздохнула и продолжила говорить, — Разговор пойдёт о твоих родителях. В тот же день, как власть объявила их преступниками, а твой отец умер, Эбигейл оказалась у нашего порога. Она молила никому не говорить о своём приходе и просила передать тебе письмо сразу после теста. Мы долго сомневались, но всё же решили тебе его отдать. Она ведь твоя мать, не смотря на то, что успела натворить, — Элизабет полезла в карман халата и достала маленький клочок бумаги, — Вот оно. Держи. Мы не читали, решили, что это слишком личное, — увидев, что информация повергла сводную дочь в шок, миссис Котангенс по-матерински потрепала Элис по плечу и заключила в объятия, — Ну, милая, это ничего. Всякое в жизни бывает, бывает и такое. — Спасибо вам. Я пойду, хочу прочесть его наедине, если вы не против, — сначала Элис была в шоке от только что узнанной информации, вдруг пришли воспоминания о том времени, когда отец был ещё с ней, но после в ней появилась решительность - она узнает, что мать написала в письме. И, если там очередное обвинение в том, что дочь помешала ей строить жизнь, то забудет раз и навсегда и про письмо, и про маму. - Конечно, и, — Элизабет на мгновение задержала Эл, — Мы любим тебя. Очень приятно Элис стало на душе от таких слов, и она, не удержавшись, порывисто обняла "маму". - Я тоже. Думая о месте, где её точно никто не потревожит, девушка пришла к пруду. Пейзаж у дерева всё так же красив. Это место всегда заставляло задуматься. "Зачем же мама, рискуя своей жизнью, пыталась передать послание?" Не долго думая, Элис развернула листок. Бумага была жёлтая от старости. Жалких клочок и беглые буквы говорили о том, что письмо писалось в спешке. На мгновение зажмурившись, Эл принялась за чтение. "Здравствуй, Элис. Сегодня у тебя был тест, результат оказался неопределённым, ведь так? Не удивляйся тому, что я знаю это. Когда-то, в своё время, у меня была похожая ситуация. Мне, так же, как и тебе, угрожала опасность, но я всех обманула. Прошла инициацию так, что никто и подумать не мог о моей сущности. Спустя время, обо мне всё равно узнали. Скорее всего, меня предали, ведь этот секрет знали только два самых близких мне человека. Поэтому, тебе нельзя никому доверять, предать могут все. Теперь о выборе фракции, ты уже определилась? Если нет,то даже не думай об искренности. Они рассекретят тебя в первый же день. Не могу объяснить тебе всю ситуацию, со временем ты сама обо всём узнаешь. Прощай. Эбигейл." "Сухо и по факту, как всегда" — подумала Элис, пытаясь переварить всё, что узнала. А точнее то, что из письма не узнала ничего полезного, лишь больше рассердилась на мать за официальное общение, будто и не с дочерью вовсе. "Хотя, про искренность я как-то и не подумала. Прости, Лидия, но не суждено нам дальше идти по жизни. Видимо, с этого момента наши пути расходятся..." — последняя мысль перед тем, как уставшая и набитая голова опустилась вниз, веки закрылись, а сама Элис провалилась в глубокий сон.