Возвращение Владычицы

— О, как же прекрасно ты пел… У меня нет слов… Поздравляю! Ты — золотой голос Валимара! Это — дар Илуватара! — восхищалась Нэрвен, обращаясь к Кано. — Ну что ты, Артанис… — смутился, как обычно, кузен, — Ведь ты — его солнце… Тут к ней подошли Тьелпе и Мирионэль. — За мудрую Владычицу Галадриэль! — с поклоном обратился к ней сын Курво. — За мою прекрасную госпожу! — вторила кузену Мирионэль. И вслед за ними все окружавшие их потянулись своими кубками к ней, произнося славившие Нэрвен тосты и слова восхищения. Она стояла в центре ярко освещенной палубы лебединого корабля, поворачиваясь то вправо, то влево, крутя головой, лучезарно улыбаясь, благодаря, кивая, в попытке уделить внимание как можно большему числу родичей, друзей и знакомых. Артанис узнавала некоторых из них в лицо, но не помнила имени. Других же, наоборот, помнила отчетливо, будто они расстались лишь вчера. Родичи деда Ольвэ из синдар подошли к ней вместе с их свитой. Среди сопровождавших Владыку Орофера Нэрвен заметила бледное строгое лицо какого-то синда, одетого почему-то в скромную по меркам нолдор, ваниар и тэлери, праздничную одежду лаиквенди. Он смотрел пристально, пытливо, словно силясь разглядеть что-то в ее чертах или на одежде. Когда их взгляды встретились, воин медленно склонил голову в поклоне. Как раз в то мгновение до слуха Артанис донесся разговор дочери Морьо с Орофером. — Владыка Орофер! — воскликнула Мирионэль, заметив свекра. — О, я вижу, Леди Галадриэль не единственная мужняя жена, которая позволяет себе веселиться здесь в отсутствие супруга, — усмехнулся Орофер, — Жаль, что сейчас с нами нет Лиса, — сказал он, погрустнев. — Да, вы правы! — согласилась его собеседница, — А еще здесь не хватает нашего с ним сына! Ведь у нас с Лисом взрослый сын! Я всегда знала, что он выживет! — У вас с ним сын?! Мой внук… Наследник… — округлил выразительные светло-голубые глаза Владыка Нового Ласгалена. Дальше Нэрвен недослушала, отвернувшись, отвлеченная разговором других родичей. — А где Нолдаран? — громко спросил Турко, крутя головой. — Ты лучше спросил бы, где Ириссэ! — съязвил Курво. Нельо при всех заключил в объятия кузена Финьо. Тоже проделал кузен Турьо с их старшим. Все вокруг обнимали друг друга, чокались лившимся рекой вином и мируворэ, оживленно беседовали и веселились. — Мама! Как же я счастлива! — воскликнула оказавшаяся рядом с ней Келебриан, — Я и не знала, что на свете возможно подобное счастье! Леди Лориэна крепко обняла свою жемчужину. — А я, признаюсь, догадывался, что на родине вас будет ждать подобный праздник, — заговорил улыбавшийся Элронд, — И могу ручаться, что вы его заслуживаете. За мудрейшую Галадриэль! — За маму! — вторила супругу Леди Келебриан. Тем временем, возвестили о начале танцев. Кто-то крикнул «Славься Артанис!» и почти сразу же вокруг недвижно стоявшей Нэрвен, не успевшей мгновенно сориентироваться, чтобы протестовать, образовался круг из державшихся за руки танцующих, двигавшихся то в одну, то в другую сторону, отбивая коваными каблуками сапог быстрый ритм, сопровождаемый возгласом «Хэй!». Вскоре первый круг танцующих был окружен вторым, более широким, двигавшимся в направлении, противоположенном движению внутреннего круга. Второй круг ожидала судьба первого — он также был окружен другим, еще более широким, который также, в свою очередь, избирал всякий раз направление движения, противоположенное движению танцующих перед ними во втором круге квенди. Глядя на этот непрестанно двигавшийся хоровод, стиравший всяческие сословные и расовые границы между танцевавшими, делая их равными, Артанис поворачивалась вокруг себя, оставаясь на одном месте. Она чувствовала легкое головокружение от выпитого мируворэ, быстрого, отчаянного ритма музыки, ощущения трепетавшего в роа и феа счастья и мельтешивших перед ее взором танцоров в ярких, блистающих снопами искр от самоцветов и бриллиантов, кафтанах и платьях. Взглядом она искала Карнистиро. Выделить его получилось не сразу, хоть он и был одним из самых резвых и отчаянных, привлекающих внимание отточенностью движений. Дело было в том, что четвертый сын Феанаро улыбался. Открытая улыбка, обнажавшая белые зубы — она никогда не видела такой улыбки у Морьо. Улыбался он крайне редко и никогда открыто. Лишь ее взгляд встретился с взглядом его блиставших красным огнем темных глаз, она услышала в осанве: «Эй, Нэрвен!» — словно эхо громогласно разносившегося над палубой корабля клича, сопровождаемого гулким треском досок деревянного настила под каблуками и подошвами танцевавших. «Морьо!» «Ты сама-то танцевать не разучилась?» «Я могу!» «Сейчас закончится и проверим!» «Ты меня приглашаешь?!» «Я тебя забираю!» Сделав большой глоток из бывшей у нее в руках чаши с мируворэ, Нэрвен таким образом осушила ее. Она весело и звонко рассмеялась, кружась на месте и позволяя вырваться на волю длинным волнистым локонам своей прически. По окончании танца, отдававшего очередную дань ее величию, все долго смеялись и затем снова принялись произносить тосты в честь Валар, Владычицы Лориэна и процветания Амана и его народов. Слуги сновали между гостями с подносами, уставленными чашами и бокалами. Следующим традиционно следовал парный танец. Слегка запыхавшийся Морьо сражу же, как завершился танец-величание, подбежал к Артанис. Несколько особенно смелых и нетерпеливых пар уже хаотично кружились в центре импровизированной площадки. Вокруг них бурлил вовсю шумный праздник. Отовсюду слышались возгласы захмелевших от мируворэ и вина гостей, веселый смех звенел, сливаясь с музыкой. Не принимавшие участия в танцах развлекали друг друга светской беседой, шутили, радовались встрече, братались, хлопали друг друга по плечам, улыбались. Не без досады и беспокойства Артанис заметила, что несколько миловидных дев, увидев улыбавшегося Карнистиро, тоже принялись улыбаться ему, задерживая взгляды подернутых поволокой глаз на его лице и фигуре. — Ну же, пойдем! — Морьо, все также улыбаясь, обхватил Нэрвен за плечи и кивнул в сторону центра палубы на уже танцевавших там квенди. Она согласно кивнула, осторожно обхватила талию феанариона и улыбнулась, заглядывая ему в глаза. Счастливые кузены уже собирались пуститься вприпрыжку, чтобы присоединиться к другим парам, когда Артанис услышала над самым ухом голос неожиданно, словно из-под земли, появившегося истара: — Звезды да осият час нашей встречи, Галадриэль, — приветствовал так некстати появившийся майа Олорин. — Здравствуй, Митрандир, — повернулась к нему Нэрвен. — Я не мог пропустить такое событие, как праздник в твою честь, — продолжал Олорин, — И вижу, что пришел на самое грандиозное чествование, какие знали эти земли. — Спасибо. Я рада, что ты здесь. Отца и Ольвэ ты найдешь рядом с помостом, — стараясь отделаться от него, проговорила Нэрвен. Морьо с ненавистью сверлил майа горящим взором исподлобья. — Я пришел к тебе, Артанис, — поклонился ей Митрандир, — и не только, чтобы поздравить, но и чтобы говорить с тобой об одном важном деле… — Мы поговорим позже, Митрандир, — нервно отозвалась Леди Лориэна, — Сейчас я хочу танцевать. — Боюсь, дело не терпит отлагательств, — отрицательно качал головой майа Олорин, — Эту новость я хочу сообщить тебе первой. Уверен, она тебя обрадует… Артанис, привычная к средиземским важным новостям и секретным заседаниям Совета Мудрых, на которых ей приходилось вещать, как истинная прорицательница, и мудрствовать, как настоящая волшебница, умоляюще посмотрела на Морьо. — Я скоро вернусь, и мы будем танцевать, — сказала она извиняющимся тоном. Карнистиро кивнул, не произнеся ни слова. Было заметно, как сразу же помрачнел его взгляд. От улыбки не осталось и следа. Румянец ярче зажегся на щеках, а в зрачках замерцал красноватый свет. Он склонил голову, отпуская ее из объятий. — Я скоро, — повторила Нэрвен и, схватив блистающий шлейф платья, чтобы не мешался во время быстрой ходьбы, последовала за Олорином. Они спустились в обставленный с изяществом салон-приемную, где горели теплым мягким светом несколько светильников, вокруг которых кружили ночные мотыльки. Здесь шум праздника слышался очень отдаленно. Множество ковров на стенах, широкие кресла и диван, устланные тяжелыми атласными и шерстяными покрывалами, создавали с этом желто-оранжевом освещении атмосферу уюта и покоя, убаюкивая внимание гостя иллюзией уединения. — Хочешь выпить? — спросил маг, поднося ей очередной бокал с вином. — Нет, — раздраженно ответила Нэрвен, — Говори! Вызывая ее на срочный разговор, истар обмолвился, что новость, которую он желал сообщить, должна ее обрадовать. Только по этой причине Нэрвен согласилась говорить с ним. — Я прибыл сюда из чертогов Ильмарина, Галадриэль, — отвечал Олорин, — Владыка Арды шлет тебе свой привет и разделяет ваше ликование… — Благодари его! Это все? — Нет, — снова покачал головой майа, — Манвэ Сулимо намерен в ближайшие дни собрать в Круге Судеб владык Валмара, Тириона и Альквалонде, чтобы объявить им свою волю… — Кстати о владыках, — перебила его Артанис, — Тебе известно что-нибудь о Нолдаране? Его сыновья не знают, где он. Они встревожены. Дядя Ноломэ мудр и рассудителен, однако, всем также известно, что он способен и на сумасбродство… — Этой ночью он говорил с Владыкой Арды в Ильмарине, — был ответ, — Результатом той беседы и явилось решение созвать Круг Судеб. — Ты говоришь загадками, — нервничала Леди Лориэна, — Где Нолдаран? Все еще у Манвэ? — Он уже далеко… — закатив глаза, произнес Олорин. — Что?! — воскликнула его собеседница. — Галадриэль, наш Владыка, после разговора с Нолофинвэ, принял решение дозволить разводы среди эльдар! — майа приблизился к ней, пытаясь поймать взгляд Нэрвен, — Отныне любой желающий расторгнуть брак сможет обратиться к Сулимо через кого-либо из его свиты с этой просьбой. Владыка будет рассматривать прошения о разводах и лично выносить вердикт.  — Не понимаю… — мотала головой ошеломленная Артанис, — Разводы? — Да, Галадриэль, — заговорил, вплотную подойдя, Митрандир, — Это значит — ты сможешь расторгнуть твой брак с Лордом Келеборном, рядом с которым тебя многие столетия удерживала лишь невозможность расторжения брачных уз! — Эру Единый! Что ты говоришь?! — в испуге Нэрвен попятилась к дивану. Увидев это ее движение, Олорин, не помня себя, подался за ней, молниеносно повалив Артанис на мягкие подушки и покрывала, и вдруг обхватил Владычицу руками и крепко сжал, пытаясь дотянуться ртом до ее губ. — Нет! — изо всех сил отчаянно крикнула Нэрвен, выгибаясь и запрокинув голову. Сила, с которой Митрандир стискивал её, была магической и в разы превышала природную силу, которой обладала Артанис. — Ты — моя, Нэрвен… — задыхаясь, прошептал Олорин, — Не противься, прошу… Я не хочу причинять тебе боли… Ты рождена, чтобы быть супругой майа! Разве ты не прочла это в твоем зеркале?! — пытаясь стянуть с нее платье, вопрошал истар. Драгоценная ткань затрещала. — Нет! Нет! Отпусти! — вне себя от ужаса надрывала горло его жертва, не в силах поверить в то, что все это происходит на самом деле. Перед глазами у Нэрвен все плыло. Воздуха не хватало. Еще немного и она могла потерять сознание от страха и невозможности полноценно дышать. В этот миг чья-то рука крепко схватила ее обидчика за горло и сжалась, словно капкан. Олорин глухо захрипел и ослабил магические тиски, в которых удерживал свою добычу.

***

Набравшись решимости, Элронд пригласил танцевать Леди Келебриан. Он, приехав сюда, переживал чувства, похожие на те, что обуревали его всякий раз, когда он приезжал в Лотлориэн, чтобы держать совет с его владыками, а юная Келебриан, казавшаяся ему тогда легкомысленной и несмышленой, просила его читать ей вслух на квенья, который плохо знала, целые главы из «Айнулиндале» Румиля. Он обожал ее до дрожи и безумно боялся быть отвергнутым этим совершенным созданием Эру. Сейчас он смотрел на нее с прежним трепетом, видя в супруге то же невинное, беспечальное дитя, каким она предстала Лорду Имладриса в день их первой встречи. — Откуда ты знаешь этот танец? — спросила она, улыбаясь. Келебриан была из первых в том, что касалось танцевального искусства, пока жила под родительским кровом. Галадриэль обучила ее всем танцам, которые исполнялись во время танцевальных вечеров и праздников в Тирионе, Альквалонде и Валмаре. — Меня учил танцевать Лорд Маглор, — отвечал Элронд, остановившись и обвив руки вокруг тонкой талии Келебриан. С тех пор, как случилось горе, и жемчужина Лориэна была похищена орками, их жизнь изменилась, казалось, навсегда. По возвращении из плена, едва живая от ран и побоев, его девочка выжила лишь благодаря тому, что он отдал ей почти все свои силы. Тело ее со временем выздоровело окончательно, а феа была нанесена очень глубокая, незаживающая рана. Элронд понимал это и не винил ее ни в чем. Разумеется, о близких отношениях более не могло быть и речи. Его девочка не выносила, когда к ней мимолетно прикасались руками, даже если это делал он или Арвен. Отдав всю жизненную энергию на восстановление сил обожаемой супруги, Элронд постарел, словно выдавая окружающим ту часть своей природы, что принадлежала к Второрожденным. Сейчас оба они были молоды, стояли на палубе огромного лебединого корабля, пришвартованного в порту Альквалонде, в Валиноре, и нежно обнимали друг друга.  — Надеюсь, малышка Ундомиэль тоже счастлива сейчас, — произнесла Келебриан, склонив голову на плечо мужа, — Ради таких мгновений можно пожертвовать Вечностью… — Она счастлива, жизнь моя, — тихо ответил Элронд, поглаживая ее пышные волнистые волосы цвета перламутра, — Я в этом уверен… Мирионэль пригласил танцевать ее кузен Тьелпе. Он танцевал немного скованно, что объяснялось его природной застенчивостью. Его кузина старалась поощрить особенно удававшиеся ему фигуры танца, улыбаясь и кивая головой в такт их движениям. — Ты отлично танцуешь, — наконец произнесла Мирионэль, исполняя завершающие шаги и обходя вокруг державшего ее за руку Тьелперинквара. Они были на редкость гармоничной парой. Оба высокие, стройные, темноволосые, похожие внешне, кузены привлекли к себе много завистливых и осуждающих взглядов. — А ты как всегда безупречна, — вымолвил в ответ на ее комплимент Тьелпе. — Совсем нет, — улыбнулась кузина. — Не спорь, ты лучше всех, — сказал сын Курво, склонив голову, словно в легком поклоне, — Все ждешь его? — внезапный вопрос кузена заставил Мирионэль вздрогнуть. — Да, жду, Тьелпе. И я дождусь его, даже если… — она осеклась. — Даже если он прибудет сюда с новой королевой… — продолжил за нее кузен. — Ты не знаешь Лиса! — с обидой в голосе воскликнула Мирионэль, — Он никогда бы себе не позволил… — А ты не знаешь меня, — спокойно сказал Тьелпе, — Пока ты бегаешь на башни, чтобы с высоты смотреть на морской горизонт на востоке, я провожу все время в мастерской отца, думая о тебе. Ты — моя Вечность, Мирионэль… — Ох, Тьепле, — сокрушалась кузина, — Прошу тебя, поезжай в сады Ирмо! Там ты излечишься… — Но ты же не болезнь. Ты — совсем другое… — произнес он тихо. Владычица Зеленолесья собиралась что-то сказать, как за ее спиной послышался оглушительный шум выбиваемой двери. Слетев с петель, на доски палубы рухнула массивная дверь, закрывавшая вход во внутренние помещения «Маранвэ». Тут же из нее вылетел, оказавшись также на дощатом полу, майа Олорин. Гости дружно ахнули, окружив пытающегося подняться на ноги слугу Сулимо. Пригожее лицо Олорина было в крови. Из разбитого носа и левого угла рта текли темно-алые струйки. Он был всклокочен, глаза лихорадочно блестели, готовые, казалось, вылететь из глазниц, а праздничное одеяние было измято и порвано в нескольких местах. Так левый рукав дорогого тканого золотом бархатного кафтана был почти оторван, болтаясь на нескольких нитях. Вслед за майа в дверях показался тяжело дышавший Карнистиро Феанарион. Тоже всклокоченный, в изорванном кафтане, от которого вместе с кусками атласа оторвали самоцветы и нашивки из белого золота, Морифинвэ лишь на миг задержался в дверном проеме, а затем, молниеносным движением вытащив из голенищ сапог по короткому кинжалу, бросился на майа. Кто-то из присутствовавших дам завизжал, сразу со всех сторон раздались женские крики ужаса. Вовремя подоспевшие Нельо о Кано кое-как, навалившись всем весом, смогли сдержать разъяренного брата. К ним присоединились Турко, Курво, близнецы, Тьяро и другие, чтобы разоружить и оттащить взбесившегося сына Феанора подальше от истара. — Ах ты, проклятый изгнанник-убийца! — прошипел Олорин, размазывая по лицу кровь. К нему подбежал Элронд, схватив, на всякий случай, мага за рукав. За ним к майа решились приблизиться еще несколько квенди. — Что все это значит?! — прогремел над палубой голос Кириарана. — Он напал на меня! — указывая в сторону Олорина, из последних сил выкрикнула Нэрвен, появившаяся на пороге лишившегося входной двери салона корабля. Не обращая ни малейшего внимания на ее слова, майа поднялся на ноги, ища взглядом мерцающих ненавистью глаз Морьо, которого намертво держали Нельо, Курво и Кано. — Я сотру тебя в пепел! — прорычал он, — За нападение на слугу Владыки Арды ты будешь наказан самой строгой из казней! Кириаран, — обратился майа к Ольвэ, — сын Феанора пришел с оружием на твой праздник! Все видели у него в руках нож! Прикажи обыскать его братьев! В толпе снова громко охнули. — Что за провокации?! Мы пришли чествовать Артанис, и я не позволю никому приблизиться к нам для обыска! — возмущенно вскричал на это Нельо, встав впереди остальных и широко расставив ноги, готовясь отразить возможную атаку. — Отец! — Мирионэль бросилась к Морьо. — Пустите же! — извивался тот в крепких объятиях братьев. — Нет! Ты не посмеешь, Митрандир! Иначе я расскажу Сулимо, как ты пытался насильно сделать меня своей! — Нэрвен выбежала в образовавшийся круг и встала между Олорином и Нельо. И снова по толпе пронесся вздох ошеломления и ужаса. — Теперь, когда я понял, почему ты продолжала отвергать меня все это время, будь уверена — я сделаю это! — злобно сверкнул на нее глазами Олорин, — Счастливо повеселиться! Прощайте! С этими словами он растворился в воздухе, словно его и не было. Нэрвен тяжело вздохнула и упала в объятия во время подоспевшего деда Ольвэ. — Морьо, приди же в себя наконец! — Нельо встряхнул брата за плечи, — Что ты наделал?! — Оставь его, Нельо! Он защищал Артанис, разве не видишь?! — ответил старшему Кано, осматривавший младшего брата на предмет ранений. — Тебе надо скрыться, — с досадой произнес глава Первого Дома, хмуря лоб, — Это на время… Пока все не уляжется… Понимаешь? Услышав это, Мирионэль зарыдала, накрепко обвив руками шею Карнистиро. Тот кивнул и тоже стиснул дочь в объятиях. — М-да, — промычал Курво, — Наша малышка Нэрвен вскружила вам с майа голову посильней, чем в свое время папаше его сильмарилы, — и он ухмыльнулся. — Мы возвращаемся домой! — скомандовал Нельо, — Мама, дома, как придем, соберешь ему в дорогу. — Я еду с вами! — сказал Кано. Мудрая Нэрданель лишь кивнула в ответ, помогая Морьо подняться на ноги. Фириэль плакала, прижавшись к мужественной груди своего любимца Курво. — Мы его в обиду не дадим, не плачь, — тут же растаял тот. Напуганные и угнетенные произошедшим скандалом гости быстро разбежались. Никому не хотелось оставаться на палубе, где только несколькими мгновениями ранее разыгралась безобразная сцена. Нэрвен сидела в одиночестве на полу, обняв себя за плечи и подперев подбородком колени. Слезы от обиды, унижения и несправедливости всего случившегося этой ночью лились по щекам. Она сказала всем родичам, чтобы отправлялись по домам, чтобы не беспокоились ни о чем, что с ней все в порядке. Провожая их, она даже нашла в себе силы, чтобы выдавить жалкую улыбку. Но теперь, наедине с собой, дева Артанис не могла притворяться сильной. Никаких сил не оставалось. Голова раскалывалась. Все тело болело, будто избили ее, а не Олорина. Она потеряла Морьо по собственной вине. Теперь он снова стал изгнанником. Если он предстанет перед Манвэ, тот осудит его за нападение на Митрандира и покарает, отправив навсегда в Чертоги Намо. А если сбежит и будет скитаться в лесах острова, то лишь усугубит неминуемо ожидающую его кару. Ей необходимо найти его! Толком Артанис даже самой себе не могла внятно объяснить, зачем ей нужно было искать Морьо. Чтобы благодарить за спасение из лап оказавшегося безумным Митрандира? Чтобы убедить сдаться на милость Манвэ? Чтобы просто провести рядом еще несколько мгновений, даже если ничего кроме душевной боли они им обоим не доставят? Ответа Нэрвен не знала. — Я найду его, иначе я не Артанис! — с горечью крикнула она в темноту ночи. Небо тут же осветилось ярко-красной вспышкой. Это был первый залп так ожидаемого гостями праздника фейерверка.