Lovely Moments

      Он был странным на вид. Он был необычным на слух. Он говорил на непонятном языке и был слишком мал и хрупок, чтобы относиться к нему серьезно. Тем не менее, было в нем что-то завораживающее.       Немигающим взором глядя на изучаемый объект, находящийся на данный момент в перезарядке, Брейнсторм делал пометки в своем датападе, отмечая те или иные умозаключения, посетившие его в процессе наблюдения. Объект следовало изучить со всей тщательностью, прежде чем предугадать, какими могут стать его следующие действия и шаги, которые он может предпринять. Именно по той причине, что он не всегда следил за ним, Брейнсторм не всегда мог понять, чего объект от него хочет.       Исследованием занимались он и Кварк. Объект был достаточно важным и интересным, и его изучение отнимало много времени и сил. Брейнсторму даже пришлось украсть и спрятать очки партнера, чтобы отправить его на заслуженный отдых. Кварк опасался, что конкуренты или кто-нибудь еще попытаются выкрасть столь ценный объект, а потому бело-голубой джет пообещал, что будет сторожить его весь ночной цикл, если придется. Он установил охранную систему вокруг огражденного жилого пространства, которое они выделили для объекта, чтобы изучать его более полно, и добавил несколько сигнальных датчиков, которые должны были послать команду прямо ему в процессор, на случай, если джет все же незаметно уйдет оффлайн.       Объект появился у них совсем недавно. Сколько сил они с Кварком приложили, чтобы заполучить его! Сколько всего пришлось потратить сначала на то, чтобы он наконец появился у них, потом на обустройство наблюдательного центра, и сейчас тоже приходилось тратиться!       Он не питался тем же, чем питались они. Ему требовался особый состав для чистки. Даже частота слива отработки и ее консистенция сильно отличалась. Больше всего они с Кварком опасались, что объект может подхватить какую-нибудь инфекцию, ведь его придется лечить, а лечить его тем же самым, чем лечатся они, не получится.       Это было сложным и интересным экспериментом. Брейнсторму даже нравился объект – несмотря на всю непохожесть, он казался дружелюбным и общительным. Он старался что-то им сказать, хотя у него плохо получалось объясниться, и старательно улыбался. Как не проникнуться к такому странному существу? Брейнсторм как-то поймал себя на том, что пытается сконструировать вместо очередной пушки интерактивную игрушку для объекта, и не для того, чтобы изучить его реакции, а просто для развлечения. Кварк, впрочем, одобрил его стремления, и джет создал три штуки разных игрушек, которые шумели, пищали, ерзали, двигались и выделывали прочие непонятные кульбиты. Объект оценил.       Брейнсторм придумал сотни тысяч возможных путей, по которым может пойти объект, как только немного адаптируется. И каждый цикл их число возрастало еще на десяток-другой вариаций.       Джет наблюдал за тем, как ведет себя объект, находясь в стадии перезарядки, и не заметил, как большая часть ночного цикла прошла. Он сосредоточенно возил стилусом по экрану, черкая все новые и новые записи, и даже состряпав чертеж новой клетки. От работы его отвлек только Кварк, принесший ему куб энергона. Усевшись рядом, микроскоп тихо спросил:       - Есть какие-то изменения?       - Нет, - с готовностью отрапортовал Брейнсторм. – Я вижу, ты успел найти свои очки? Как тебе это удалось?       - Может, потому, что я гений, а ты – посредственность, притворяющаяся гением? – фыркнул Кварк. – На очках стоит маячок, я всегда его ставлю на случай, если их умыкнут или я их потеряю.       - А я знал, я просто поддался тебе, но в следующий раз так просто тебе не удастся одержать победу! – заявил бело-голубой мех. – Гарантирую.       - Это что? – Кварк кивнул на чертеж, высвеченный на экране датапада.       - Это? Это новая клетка. Смотри, вот тут…       - Брейнсторм!       - Что?       - Сколько еще раз мне следует повторить, чтобы ты усвоил? Это называется не клеткой, а манежем. Спаркским манежем. Понял? Или еще раз повторить?       - Ладно-ладно, манеж так манеж, как скажешь, - нетерпеливо замахав манипулятором, продолжил Брейнсторм. – Сути предмета это не меняет. Так вот, ставим вот тут…       Микроскоп глубоко провентилировал, снял очки, вынул из сабспейса специальную салфетку и принялся раздраженно протирать линзы:       - С меня хватит!       Джет осекся на половине объяснения, для чего нужна каждая новинка в сделанном им чертеже, и заволновался:       - Кварк? Что-то случилось?       - Ты случился, - отозвался тот, водрузил очки на место и грозно посмотрел на него. – Ты и твое отношение. Мне надоело то, что ты все время пытаешься отстраниться от своих обязанностей альфы, прикидываясь, что все это – эксперимент. Ты то и дело порываешься назвать нашего спарка объектом, не говоря уже о том, как ты пытался оформить его, как патент!       Отложив датапад в сторону и подняв манипуляторы в жесте капитуляции, Брейнсторм виновато пробормотал:       - Прости меня. Прости, Кварк, я знаю, что делаю неправильно.       - Хорошо, что ты об этом тоже догадывался, - ядовито отозвался тот, гневно фыркая и хмурясь.       - Мне все еще трудно привыкнуть к тому факту, что я каким-то образом участвовал в создании живого существа. Я не конструировал и не собирал его по запчастям. Не тестировал его и не правил ошибки. Все, что я сделал – поделился энергией своей искры, и все. Я просто… просто не привык к такому.       - В таком случае, носить следовало тебе, - ворчливо заявил Кварк, поправляя очки. – Живо ощутил бы себя причастным к конструированию корпуса, тестированию и всем прочим прелестям сборки. Если ты не в состоянии относиться к Бариону, как к своей бете, а не как к одной из своих пушек, то мы запишем тебя на прием к Рангу, чтобы он вылечил тебя от идиотизма. Почему ты улыбаешься?       Джет покосился в сторону спарка, мирно пребывающего оффлайн под защитой крепкого манежа, лазерных лучей и прочих ловушек, и сообщил:       - Иногда, когда он недоволен, он делает такое же выражение лицевой, какое сейчас у тебя на фейсплейте. Если бы он умел говорить, то наверняка повторял бы за тобой.       Микроскоп растерял желание продолжать разбор полетов и тоже уставился на бету. Мехлинг, не обращая внимания на шепотом переговаривающихся между собой альф, перезаряжался, растопырив крылышки и сбив весь изолетик под серво. Унаследовав гамму цветов своих создателей, он имел довольно светлую броню. Корпус казался слишком легким и тонким, и даже зачатки крыльев казались непропорционально большими, вдобавок имело место подозрение, что спарк перенял ту же проблему с оптикой, что была и у Кварка. Зато Барион был весьма улыбчивым – улыбался он так харизматично, что немедленно покорял каждого, кто имел счастье видеть его. Несмотря на невозможность изъясняться, как взрослый, он развивался довольно быстро, к первому ворну научившись взламывать замок манежа и выбираться. Он умудрялся незаметно обойти систему защиту Брейнсторма и добраться до отсека, где на данный момент находился кто-нибудь из альф, после чего ненавязчиво привлекал к себе внимание. Кварк всякий раз испытывал мини-искровый приступ, завидев, что бета находится не на своем месте. Бариону, судя по тому, что он с завидным упорством повторял это, несмотря на все обновления и новшества в сфере защитной системы, очень нравилось видеть, какую панику испытывает его дани каждый раз, как он сбегает. А еще это походило на своеобразную битву разумов между бетой и создателем, потому что джет теперь то и дело создавал все новые и новые ловушки, не позволяющие не только взять бету без доступа к системе, но и не дающие бете выбраться из своей зоны. Последнее Барион все время опровергал. Это занимало у него какое-то время, но спарк непостижимым образом умудрялся обойти систему. Брейнсторм был заинтригован, Кварк боялся того, что бета в конце концов навредит себе, а сам Барион… о чем он думал, было неизвестно.       Да и кто знает, что творится в процессоре спарклинга, который даже говорить не умеет?