Lovely Moments

I wish I had power, I wish I could lead, I wish I could change the world For you and me. 'Cause I feel so mad, I feel so angry, I feel so callous, So lost, confused, again I feel so cheap, So used, unfaithful. Box Car Racer - I Feel So.

      Тошно.       Тошно от всего – начиная от политики кастового строя на Кибертроне и заканчивая только употребленной порцией низкокачественного энергона. Тошно оттого, что Клапперкло каждый цикл сражается на арене за свой – и их - актив. Тошно видеть, как угасают спарклинги. Тошно, что нет возможности убраться отсюда.       Иниквити ненавидит происходящее, и ничего не может с этим сделать. Им не уйти, не изменить настоящее, не улучшить свое положение. Они в западне, и оттуда нет выхода.       Когда приходится драться не только за свое место в активе, но и за ресурсы для функционирования, нет места для сантиментов или сомнений. Тот, кто сомневается, недолго остается актив.       Как недолго остаются актив те, кто недостаточно проворен. Уже трижды их пытались зачищать, и все же они остались здесь, бельмом на оптике Сената. Они и рады свалить отсюда, но идти некуда. Сенату только и остается, что периодически делать зачистки и ждать, пока они погибают от ржи и недостатка топлива.       И, тем не менее, функционалистская пропаганда доходит даже сюда. «Все в порядке». Ха. Пусть скажут это тем, кто вынужден продавать сам себя ради куба энергона.       Как славно было бы вцепиться в глотки всем этим снобам, сидящих на верхушке мира, и сверзить их во тьму, пахнущую ржой, токсичным энергоном и дезактивом!       Клапперкло с каждым разом все тяжелее выигрывать бои. Теперь, когда он примелькался, против него выпускают куда более сильных противников. Никаких правил. Никакой помощи. Никакого оружия, кроме когтей. Повезет, если допустят к медику. Повезет, если выдадут немного больше энергона, чем есть в стандартной порции.       Иниквити ненавидит, когда бондмейт возвращается и почти сразу проваливается в недолгий стазис от энергетического истощения. Всякий раз он опасается, что Клапперкло не очнется. Что оставит их в этом непрекращающемся кошмаре навсегда.       Бет, диковатых и слабых, приходится учить выживанию. Но и это не может спасти от всех опасностей, таящихся вокруг. Никогда не знаешь, в какой момент обезумевший от голода бот выберется из тени, чтобы схватить зазевавшуюся бету. За каким поворотом находится шарктиконье логово, в каком месте могут поджидать силки работорговцев? Он делал все, чтобы обучить спарков определять это. Как обойти, как убежать, как обмануть… Не все спаслись.       Иниквити ненавидит свою слабость. Последнее заискрение особенно неудачно – беты активировались совсем беспомощными. Спустя два орна остались актив только трое, чьи корпуса, как это ни странно, оставались в достаточной степени развитым, чтобы выжить. У одного весьма крепкие челюсти – спарк едва не отхватил ему палец, когда он пытался заправить его. Без всяких сомнений Иниквити нарекает его Стилджо и, спустя время, пока не окрепнет, передает его под опеку старшим бетам.       Он ждет вне логова, пока не вернется Клапперкло. Может, он и порядком изнурен после носительства и последующей активации, но нет таких отчаянных, кто рискнул бы сунуться к нему в такой момент. Иниквити легко лжет, не испытывает жалости, не думает дважды перед тем, как схватить добычу. Он достаточно опасен, чтобы с ним считались.       - Ты особенно зол сегодня, - говорит ему бондмейт по возвращению.       - Я устал, - отвечает Иниквити. Клапперкло согласно кивает и рычит – хриплый тяжелый звук вырывается из мощного корпуса, оповещая всех, кто поблизости, что он вернулся и дезактив не заставит ждать того, кто вздумает пробраться к ним в логово. – Сколько мы еще протянем?       - Сколько сможем, - незамысловато и коротко. Он тоже устал. На броне – длинный запаянный шов.       Иниквити ненавидит. Но ему от этого не легче.