Lovely Moments

      По неизвестной причине партнерство считалось эквивалентом сплоченности, взаимопонимания и всесторонней близости искр, хотя в подавляющем большинстве случаев взаимопонимания можно было не ждать, как и близости искр в том понимании, которое не касалось искровых контактов. Сплоченность же была скорее аспектом выживания.       Тем не менее, Нитрострайк считал, что в его конкретном случае может выйти и по-другому. Безусловно, начало их союза с Лэйаутом было не очень воодушевляющим – в конце концов, это был подготовленный союз, - однако монохромный мех мог поручиться за то, что в его отношениях с бондмейтом искренности будет побольше, чем у многих его знакомых.       И маленькие знаки внимания от бондмейта, ждущие его на рабочем месте, всегда принимались благосклонно, даже если бывали дурные циклы.       Без сомнений, они были кардинально разными личностями. В Лэйауте была та самая примесь мечтательности, которую Нитрострайк не мог себе позволить. Она же и приводила порой к неприятным казусам, которые, стараниями Нитрострайка, все же удавалось разрулить.       Лэйаут любил принимать вызовы самому себе, всякий раз прикладывая все свои усилия на то, чтобы победить оппонента. От ввязывания в различного рода авантюры его спасал лишь неустанный надзор со стороны Нитрострайка. Разумеется, монохромный мех не вмешивался в работу бондмейта, но был вынужден всегда следить за тем, чтобы Лэйаут, в очередном приступе самодурства, не выкинул что-либо такое, за что им обоим придется расплачиваться. С учетом его собственной занятости делами полиции и бетой, Нитрострайк, тем не менее, не мог наблюдать за Лэйаутом вечно.       Чего он точно не ожидал, так это того, что Лэйаут отправится искать амурных приключений посреди важного расследования. Хотя, как видно, было не просто сдержать себя, каждый свой цикл проводя среди интерботов!       В чем-в чем, а в том, что их союз был далек от идеального, Нитрострайк вполне отдавал себе отчет. Тем не менее, Лэйаут ни разу не показал недовольства или неудовлетворенности от близости с ним. Напротив, уверял в своей безграничной привязанности и нежной заботе. В чем же тогда могла быть причина столь вероломного предательства?       Раз партнер прежде не проявлял никаких симптомов, которые могли бы привести к подобному результату, следовало присмотреться к тому, чью близость Лэйаут счел достаточным резоном для того, чтобы предать доверие законного партнера.       Ардент имел гораздо меньший общественный статус, не говоря о занимаемой должности и ранге в полиции. Зато при нем был гораздо более открытый характер, недостойные манеры и гордыня, шедшая впереди него. Нитрострайк с неудовольствием отметил отнюдь не прискорбный уровень интеллекта, и впечатляющий уровень желчности. Говорил Ардент прямо и не смягчая свой тон, не давая ни малейшего повода усомниться в том, что ему неприятно общество Нитрострайка.       Что ж, в этом они были солидарны.       По крайней мере, становилось ясно, отчего конкретно этот полисбот, работающий в отделе нравов, приглянулся его бондмейту. Лэйаут не раз упоминал о том, что ему хотелось бы больше искренности и меньше соблюдений норм принятого этикета. Нитрострайк постарался обеспечить ему эту искренность в их личное совместное времяпровождение, но попрать все нормы поведения и в обычное время он не мог себе позволить. У Ардента же не было подобных проблем.       И, несмотря на приученную с бетства смиренность, Нитрострайк так и не принял извинений со стороны бондмейта. В конечном итоге, не у одного Ардента имелось чувство собственного достоинства. Но, что было отличным, если Ардент высказывал свое мнение без обиняков и на месте, не тратя времени и попросту не умея ответить по-другому, то Нитрострайк давно научился приберегать свою месть на потом. Пусть он помог избежать скандала и позора, умудрившись выставить все с наилучшей стороны и даже добиться для бондмейта поощрения со стороны высших кругов общества, это не значило, что он сам стерпит подобное предательство и ничем не ответит.       Разыграть счастливый союз оказалось таким простым делом, что даже не верилось. Но истинное положение вещей же все обстояло иначе. Он ограничил до минимума общение с партнером, вернул обратно каждый знак внимания, прежде принимаемый с благодарностью, и в ультимативном тоне объявил, что обращаться к нему теперь следует исключительно по имени и только по делу. Лэйаут не терял уверенности в том, что со временем бондмейт все же сменит гнев на милость, но пока Нитрострайк был слишком занят тем, чтобы лишить его всякой надежды на это.       Конечно, долго длиться это не могло. Пусть Лэйаут и заслужил недоверие к себе, все же он не мог оставаться без поддержки долго, отчего он вернулся все к той же опасной для них обоих деятельности, а именно, начал устанавливать стабильное общение с Ардентом. Отчаявшись вернуться к прежнему функционалу, поскольку Нитрострайк провел немалую работу, безжалостно уничтожив любой проблеск надежды на это, Лэйаут отправился искать хоть какую-то отдушину, как обычно, не сознавая масштабов своих действий. Лэйаут был подвержен сентиментальности, с него сталось бы предложить Арденту постоянное партнерство, если не вторичную бонд-связь, а между тем, подобный ме зальянс лишил бы их имеющегося уважения. Это вело к потере авторитета, потеря авторитета значила возможность становления чужой целью, а становление чужой целью означало невозможность защититься в случае, если их решат, в известном смысле, «подвинуть» или вовсе убрать со сцены! Следовало немедленно что-то предпринять, а потому, скрепя искру, Нитрострайку все же пришлось свернуть военные действия и объявить перемирие.       К предложению о перемирии Лэйаут отнесся с восторгом и энтузиазмом. Возобновлять отношения требовалось срочно, так что, бодро перескочив предложенный было Лэйаутом период ухаживаний на декацикл-два за рекордные сроки в три джоора, Нитрострайк перешел непосредственно к более активной деятельности.       Таким образом, сбитый с толку и активно водворенный в полупривычный образ актива, но с дополнительными функциями, Лэйаут имел крайне мало времени на общение со всякими посторонними лицами. На некоторое время Нитрострайк мог не беспокоиться об опасности остаться беззащитными.       Стоило отдать Лэйауту должное – он тоже умел быть коварным, когда ему это требовалось. Так, подождав до тех пор, как партнер, заискрив во второй раз, чуть-чуть потеряет привычную бдительность, он привел в кварту своего побочного спарклинга и убедил его в том, что тот факт, что он не помогает в заботе о бете нуждающегося в помощи Ардента, может выставить его в весьма невыгодном свете. Нитрострайк оценил красиво разыгранный ход бондмейта, но мысленно отметил себе, что стоит припасти для этого ответный шаг.       Баррикейд, как был представлен ему спарклинг, оказался понятливым мехлингом. Он сразу же сошелся с Икс-Броуном, и моментально просек, чье мнение является определяющим в этом доме. Манеры поведения у него были немногим лучше, чем у Ардента, и в разговорном стиле спарка проскальзывало немало неприличных слов из лексикона, как Нитрострайк догадывался, «коллег» Ардента. Несмотря на явное внешнее сходство Баррикейда не только с Ардентом, но и с Лэйаутом, Нитрострайк гораздо более охотно принял присутствие чужой беты в своем доме, нежели он предполагал.       Черно-серебристый мехлинг был в меру проказливым, как и все беты, и проявлял немалое любопытство ко всему, что могло вызвать его интерес. Нитрострайк с некоторым удивлением отметил, что особых проблем с появлением Баррикейда не появилось. Мехлинг редко отказывался выполнять что-либо, если этого требовал Нитрострайк, но довольно часто отвергал попытки Лэйаута призвать его к порядку. К вящему удовольствию Нитрострайка, Баррикейд прислушивался скорее к его мнению, нежели к мнению Лэйаута, и даже начал ставить под вопрос уместность некоторых манер, принятых в обществе более низких каст.       Но, с присутствием Баррикейда, общества Ардента тоже было не избежать. Нитрострайк, впрочем, сделал все возможное, чтобы подобное общение выражалось исключительно в дружеских либо приятельских отношениях. Он с легкостью пресек зарождающиеся слухи, при помощи Ардента (как выяснилось, ему такое внимание тоже было нужно меньше всего), который пустил слухи со своей стороны, в красках расписав свое мнение о главе отдела по наркоконтролю. Нитрострайк был категорически не согласен с некоторыми формулировками, но не стал утруждать себя ответной мерой – его отношение к Арденту и без того было достаточно ясным. Лэйаут предпринял несколько попыток примирить их друг с другом, но они были встречены двойным яростным отпором. Ардент выразил свое мнение в потоке безобразной ругани, а Нитрострайк не удержался от колкости, назвав его интерботом со значком полисбота. В результате недостойной, но яростной драки у Нитрострайка была сильно повреждена и почти вывернута из креплений дверца, а Ардент обзавелся внушительной вмятиной в районе честплейта и порванной проводкой в районе правого бедра. Иными словами, каждый успел ясно высказать свою позицию, пока Лэйаут растаскивал их обоих в разные стороны.       Беты, к счастью, свидетелями этой сцене не были – и Баррикейд, и Икс-Броун находились в тот момент на игровой площадке. Предоставленной им версии о проникновении грабителя посреди цикла в кварту, в которой находились одновременно три полисбота, они с легкостью спарков поверили, тем более, что ложь была коллективной и ни один не выказал ни единого намека на опровержение, придержав истину при себе.       Лэйаут, впрочем, не мог оставить дела так, как они были, и пошел на рискованный ход – перевел Ардента в свой отдел. Матово-черный мех некоторое время упирался чисто из упрямства, но все же перешел, и одновременно с его переводом об этом узнал Нитрострайк. И в этот момент припасенная ответная пакость пошла в ход – вторую бету Нитрострайк назвал Проулом, в честь давно почившего гранд-альфы Лэйаута, к которому тот испытывал весьма стойкую неприязнь. Лэйаут не был доволен такому повороту событий, но, вопреки ожиданиям полностью подготовленного к конфронтации Нитрострайка, не стал устраивать сцены, просто смирившись с положением вещей.       Икс-Броун не проявил большого интереса к младшему брату, но и не был недоволен его обществу. Гораздо сильнее им заинтересовался Баррикейд, без проблем составляя компанию беспомощному новоактивированному спарклингу. Впрочем, Проул развивался достаточно быстро, и вскоре за ним едва удавалось поспеть – четырехворновый спарк проявлял недюжинную сноровку в осуществлении проказ. Почувствовав новый интерес к младшему мехлингу, Икс-Броун и Баррикейд вплотную подошли к своей новой обязанности – присмотром за Проулом. Итогом стал втрое увеличившийся деструктивный эффект от учиняемых спарками шалостей.       Однажды Нитрострайк застал всех троих за подслушиванием разговоров в соседней кварте с помощью перевернутого пустого куба из-под энергона. Воспитательной беседе, впрочем, внял только Икс-Броун. Баррикейд принял к сведению, но не прекратил подобную деятельность, а Проул с невинным видом поинтересовался, как же иначе ему тогда распознавать шпионов, если не действовать их методами. Нитрострайк не удержался от смеха.       Функционалистское движение тем временем набирало обороты. Правительство присматривалось ко всему, что выходило за рамки дозволенного, и если в остальных городах мезальянс не вызывал бы большого внимание, то в Праксусе, чьи моральные устои считались самыми строгими, любое волнение между кастами не оставалось незамеченным. Нитрострайк получил довольно отчетливый намек от своих альф о том, что не мешало бы еще одно напоминание о принадлежности интересов Лэйаута лишь к законному партнеру. Иными словами, требовалось третье заискрение.       Лэйаут выразил свои опасения по этому поводу. Для колесной альтформы, пусть и праксианца, третье искрение могло завершиться непоправимыми поломками в корпусе. Нитрострайк, впрочем, понимал необходимость подобного хода. Меньше всего ему хотелось, чтобы к ним присматривались функционалисты.       Однако третье искрение давалось с определенными трудностями. Нитрострайк с раздражением отметил, что некоторые его слабости начинают влиять на его характер, делая его менее сдержанным. Он мог потерять самообладание, его действия становились более порывистыми, а логические цепи иной раз выводили совершенно непредсказуемый ход мыслей.       Несмотря на старания Лэйаута хотя бы немного сгладить отношения между ним и Ардентом, особого результата он не добился. Ардент продолжал называть его в лицо «напыщенным бампером», а Нитрострайк заявлял, что и все Тринадцать Праймов, даже прибегнув к шантажу, не смогли бы заставить его хоть немного потеплеть к столь невежественной и грубой особе. В присутствии Лэйаута их стычки редко переходили в физический контакт, ограничиваясь спорами.       В один из моментов, когда Лэйаут был занят тем, что водил бет на прогулку в кристальные сады неподалеку, Ардент явился за Баррикейдом. С недавнего времени он стал приходить раньше обычного, но редко он оставался один на один с Нитрострайком.       В этот же момент Нитрострайк заливал свои баки теплым, почти горячим, энергоном с медицинскими присадками. Неимоверная слабость накатила на него незадолго до появления Ардента, и монохромный мех старался справиться с ней, как мог. Раздражение его только усилилось, как только он увидел пришедшего так не вовремя визитера. Впрочем, Ардент сам его спровоцировал, заявив:       - Насколько же вы, снобы, нежного строения, раз даже искрение вызывает такие проблемы, - с ехидством заявил он. – С учетом имеющегося рядом заискрителя и всякими разными присадками. Я выносил свою бету без всего этого, и у меня ни разу не дрожали манипуляторы так, как у тебя.       - Это третье искрение, идиот неотесанный, - вспылил Нитрострайк. – Я полагал, что ты умеешь считать.       Ардент перестал скалиться и скрипнул дентами:       - Шлака искришь так часто? Боишься, что я уведу у тебя Лэйаута? Помнится, я еще при первой встрече говорил тебе о том, что мне не нужен твой бондмейт. Так что не ссы кипятком без причины.       - Много ты понимаешь о причинах моих поступков, - огрызнулся тот. – Ты вообще соображаешь, в каком мире мы ведем свой актив? Лишнее внимание может привести к дезактиву, и я не хочу рисовать мишень на своей спине и на спине моего партнера.       - Мишень на твоей спине могут нарисовать и без слухов, - фыркнул Ардент. – Смысл трястись, если твою судьбу решаешь вовсе не ты? Я не боюсь дезактива, и мне нет дела до того, что обо мне думают. Если только мне не приписывают дружеские отношения с тобой. Вот уж чему точно не бывать!       Нитрострайк поморщился:       - Как будто подобное возможно.       - И что ты собрался делать после активации этого спарка? Четвертого заискришь, только бы никто не решил, что твой драгоценный бондмейт вовсе не тот герой, каким ты его описал? Не сочти это беспокойством с моей стороны, но ты так уйдешь в дезактив даже раньше, чем думаешь.       - А тебя, судя по всему, ничей актив не волнует, - ответно атаковал тот, не в состоянии стерпеть нравоучения от бота, ниже его по всем статусам. – Включая Баррикейда. Ты подумал о том, кто будет заботиться о нем, если ты, о неустрашимый, уйдешь в дезактив сам с такой философией?       - За Баррикейдом есть кому приглядеть, если со мной что-то случится, - сузил алую оптику Ардент. – И они будут куда надежнее, чем любой из вас.       - Продажные боты? – Нитрострайк презрительно хмыкнул. – Каким образом? Может, они устроят его положение в обществе? Найдут ему достойную работу? Помогут с поступлением в престижное учебное заведение? Или просто сделают из него еще одного интербота?       - Лучше быть интерботом, чем таким отъявленным куском шлака, как ты, - стравил пар Ардент.       - А ты уже сообщил Баррикейду о его перспективах в будущем?       К этому моменту к нему вернулось достаточно сил, чтобы успеть перехватить черный кулак, нацеленный ему в лицевую.       - Я способен позаботиться о своей бете безо всяких подачек!       - Может, ты еще и в Академию Праксуса его сам устроишь? И подготовишь для него место при участке, чтобы его не отсылали куда-нибудь в Каон, разбираться с мятежниками? Не оттого ли ты сам оказался в отделе нравов, что не умел позаботиться сперва о своем будущем? – Нитрострайк отпустил чужой манипулятор, наклонившись ближе. Алая оптика напротив горела не менее яростным светом, чем его собственная. – Ты не умеешь играть по правилам этой игры, Ардент, сколько бы ты ни старался. Но я давно уже эксперт в ней, и я точно знаю, что следует делать.       - Что ты предлагаешь? – процедил Ардент сквозь денты.       - Прежде всего, я помогу устроить Баррикейда на учебу. Обеспечить ему престижное место в участке тоже не будет проблемой. На тебе висят несколько старых предупреждений, я могу разрешить их. Лэйаут обеспечит тебе продвижение по службе. Но тебе нужно перестать так выделяться и вести себя, подобно профессионалу. Хотя бы немного, - уточнил Нитрострайк, услышав насмешливое фырканье. – И нам придется ограничить встречи до минимума. Если мы продолжим видеться все вместе, в дезактив уйдем не только ты или я, или Лэйаут, но и бет может постичь та же участь. Или хуже – нас перестроят. Согласись, что этот вариант не подходит ни одному из нас.       - С этим проблем не возникнет, - матово-черный мех нехорошо, криво оскалился. – Могу решить ее хоть сейчас. Минимум встреч, да? Ограничим их до нуля. И никаких заморочек с лишним вниманием.       - А Баррикейд?       - Выполни хотя бы одно из своих обещаний прежде, чем я позволю ему вернуться в этот дом, - отрезал Ардент и промаршировал на выход, громко захлопнув входную дверь.       Неактивировавшийся спарклинг разогнул серво, с силой ударив изнутри по внешней защите. Нитрострайк скривился от неприятных ощущений и снова опустился на сидение, приложив ладонь к честплейту.       - Ты-то чего недоволен, - пробормотал он. – Это и ради тебя тоже.       Лэйаут был расстроен и долго пытался выпытать у бондмейта, что у них пошло не так, но Нитрострайк ничего не сказал ему, вместо этого занявшись чисткой досье Ардента. Чем скорее Ардент убедится в действительности этого соглашения, тем скорее Баррикейд сможет видеться с Лэйаутом и его бетами.       Тем эффективнее будет работать продуманная и выстроенная им защита.