The Neighbourhood.

Пришло еще одно утро, но это заметно отличалось от других. Сегодня мне не нужно идти на ненавистную работу. Я потянулся, мышцы приятно заныли. Я уже забыл, каково это — высыпаться и встречать утро с улыбкой на лице. Впервые за долгое время меня не раздражал солнечный свет, а наоборот — мне хотелось лениво нежиться в теплых лучах все утро. Вчера день прошел относительно неплохо, если не считать новость о свадьбе Фрэнка. Для меня это стало своего рода потрясением. Старое и хорошо знакомое чувство опять дает о себе знать, и это не очень хорошо. Мне… впрочем, неважно. Не буду зацикливаться. Сейчас я поднимусь со своей теплой постельки, пойду на кухню, заварю кофе и пойду с Бэндит на прогулку. Нечего ей сегодня в детсаду делать. По пути на кухню, я заглянул в комнату девочки. Она мирно спала, иногда громко посапывала. Я тихо прикрыл дверь, и пошел на кухню. Часы показывали ровно восемь утра. Вчера в это время я уже выполнял какие-то дебильные поручения моего прибитого начальника. От мысли, что наши с Бойдом пути разошлись, на моем лице расцвела широкая улыбка. Выпив кофе, я решил принять душ и сделать завтрак для девочки. На завтрак у нас сегодня картофельное пюре и вареная курица. Знаю, банально, но ничего другого я готовить не умею. Девочка проснулась ближе к десяти, я накормил ее, и вот мы уже сидим на полу в гостиной и играем с кубиками. — Смотри, — я построил высокую пирамиду, но девочке было куда интереснее разрушать, чем строить. Поэтому кубики в сопровождении с детским смехом упали на пол. — Ну, кто так делает? — я мягко улыбнулся. — Иди сюда! — я притянул малышку к себе и защекотал, а та начала извиваться в моих руках и заливаться смехом. Раньше я не любил детей, но сейчас эта девочка единственное ради чего я мучаюсь в этом мире. Когда я слышу ее смех, то сам невольно начинаю улыбаться. Когда ей плохо, плохо и мне. — Папочка, пожалуйста — она все так же заливалась смехом. Наше безудержное веселье прервал звонок в дверь. Я посадил малышку на диван и двинулся к двери. — Вы мистер Уэй? — спросил паренек в голубой рубашке с какой-то эмблемой на правой груди. В таких обычно почтальоны ходят. — Да. Чем, собственно говоря, могу помочь? — Вам, — он извлек со своей сумки какой-то конверт и протянул мне, — письмо. Вам нужно расписаться вот здесь, — он указал мне ручкой на место, и я оставил свою размашистую подпись. — Удачного вам дня, мистер Уэй. До свидания. — До новых встреч, — отрешенно ответил я, закрывая дверь и попутно рассматривая конверт. От кого это? Я давно не получал писем. Разве что это от… Я прибежал в гостиную, Бэндит залезла на журнальный столик и играла с любимой вазой Лин. — Нет, нет, нет, — маша руками, я подбежал к девочке. А тем временем ваза уже летела на пол. Я зажмурил глаза, но ваза не разбилась, а лишь ударилась об пол с глухим звуком. Выдохнув, я поставил ее на место, а малышку взял на руки. — Нельзя так делать. Мама бы разозлилась. Бэндит играла с моими волосами, и я рассмотрел конверт получше. Тут не было обратного адреса. Только мой. Его левый нижний угол был слегка пожелтевшим, словно на него что-то вылили. В глубине души я знал от кого это. Улыбнувшись, я аккуратно вскрыл конверт и извлек оттуда сложенный в несколько раз лист белой, но в некоторых местах пожелтевшей, бумаги. Бережно развернув его, я начал вчитываться в слова, написанные слегка неаккуратным размашистым, но в тоже время таким знакомым почерком. «Привет, Джерард. Знаешь, я написал это письмо задолго до того, как ты его получил, поскольку почту отсюда забирают крайне редко. Тем не менее, я позаботился о том, что бы ты получил его в день своего рождения. Та-дам, Джерард, тебе уже двадцать девять! Желаю, чтобы все твои мечты сбывались, чтобы наконец-то свалил от этого злобного старикана Бойда, побольше денег, любви и удачи. Ты же знаешь, что я никогда не блистал оригинальностью в плане поздравлений? Но все же, надеюсь, тебе было приятно читать это. Если тебе интересно как я тут поживаю в Атлантическом океане, то я солгу, если скажу, что нормально. За все четыре месяца, что я тут, я уже успел осознать, что море — это не мое. Лучше быть механиком в какой-то затрепанной автомастерской, чем постоянно страдать от морской болезни. Надеюсь, у вас с Лин все в порядке, хотя и очень в этом сомневаюсь. Также надеюсь, что у Бэндит тоже все хорошо и Джо стало лучше. Как-нибудь, когда я вернусь с плаванья, я свожу вас поесть мороженое в одно просто волшебное заведение. Хочу сказать, я очень по вас всем соскучился (да, и по сучке-Линдси тоже) и с нетерпением жду встречи. В общем, Джи, еще раз поздравляю тебя. Люблю тебя, братишка. Майки». А я так и знал, что Майки нечего делать на флоте. Я уже восемь месяцев не видел брата и ужасно по нему соскучился. Я жадно вчитывался в каждое слово. Из моих глаз уже давно лились слезы, которые я неуклюже размазывал по лицу тыльной стороной ладони. Я не знаю как передать то чувство, что я сейчас испытываю. На душе стало так тепло и приятно. Так… стоп. Уже девятое апреля? Так быстро? Я взглянул на экран своего телефона. И вправду девятое. Что ж, устрою нам с малышкой сегодня маленький праздник. — Пришло время прогулки, — я улыбнулся и поцеловал девочку в макушку. *** На часах было возле восьми вечера, когда мы уже были у нашего дома. Я бы назвал этот день идеальным, если бы какой-то напыщенный индюк не поставил свою дорогущую тачку прямо перед входом в мой подъезд. Обильно кроя матами (в голове, конечно же) владельца этого транспорта, я затащил детскую коляску в лифт и нажал на нужную кнопку. Девочка уже давно спала, так как сегодня она провела очень много времени, играя на свежем воздухе и устала. Вставив ключ в замочную скважину, я удивился тому, что дверь открыта, а войдя вовнутрь, я и вовсе оторопел: на диване сидела Лин, а рядом с ней какой-то парень. Внешне он даже чем-то напоминал меня: зеленые глаза, тонкие губы, черные волосы. Разве что черты его лица были какими-то острыми, что ли. Они сидели практически в обнимку и не замечали ничего вокруг. Как его там? Митч? Марк? Я не помню… Но одно оставалось фактом — меня до одури бесило его присутствие в моем доме. Я тихо отнес спящую Бэндит в ее кроватку и поцеловал девочку в лоб. Затем, скрипя зубами, я вошел в гостиную. — Я вам не мешаю? — я обколотился об косяк. Лин отскочила от своего хахаля и вмиг стала серьезной. — Джерард, это Мэтт, — а, все-таки Мэтт… — Ну, я как бы это понял. А что Мэтт делает в этом доме? — я вопросительно изогнул бровь и бросил полный презрения взгляд на парня. Я уже говорил, что его присутствие здесь не хило капает мне на нервы? — Помогал собирать вещи, — ответил тот. — Ты вообще молчи, я не с тобой разговариваю. — Ты сейчас… — он подскочил с места и бросился в мою сторону. Боже, какой агрессивный парень! — Мэтт, милый, прошу… — девушка положила руку ему на плече и усадила обратно. — Джерард, нам нужно поговорить. Лучше присядь. — Спасибо за совет, но я лучше постою, — я сложил руки на груди, мол, давая знак, что я готов слушать. — Как знаешь, — она снисходительно пожала плечами. — Начну с того, что я беременна и как ты уже понял не от тебя. — Ой, надо же какая неожиданность, — едко выцедил я, разводя руки в стороны. — Кто бы мог подумать… — Джерард, хватит паясничать! В общем, мы с Бэндит уезжаем жить к Мэтту, в Шотландию. Все вещи уже в машине. Там куда мы едем и воздух свежий, и природа, и к бабушке с дедушкой близко… — она бы и дальше перечисляла плюсы жизни в Шотландии, если бы я не издал какой-то странный гортанный звук похожий на рычание. — Уезжай сама, а Бэндит не трожь, — я пытался говорить как можно спокойнее. — К тому же, у тебя скоро будет еще один ребенок. Я имею точно такое же право воспитывать свою дочь, как и ты. Хочешь ухать — валяй! Но Бэндит я тебе не отдам. — Джи, пойми… я ее мать, девочка должна быть со мной. К тому же, как ты ее обеспечивать будешь? У тебя нет работы и… — А с этим я сам разберусь. Кто все это время был рядом с ней? Кто видел ее первые шаги? Какое у нее было первое слово помнишь, а? — я уже не переживал за тон своего голоса. — Рядом была не ты, когда она сделала свои первые шаги, а первое слово у нее было «Папочка»! К тому же у тебя будет еще один ребенок, наверстай все это с ним, а воспитанием Бэндит я займусь сам! — Так, я не намерена больше разговаривать с тобой. Я поставила тебя в известность, а теперь я просто заберу девочку, — она подошла к дверному проему, но я поставил руку, закрывая ей путь. — У нас несколько часов до самолета, так что дай мне пройти. — Я сказал, Бэндит останется со мной, — я выделил каждое слово. Меня просто трясло от злости, и я контролировал себя из последних сил. — Уэй, дай пройти. — Разве что до входной двери. — Так, ты меня уже задрал, — этот ее мужик опять подал голос. Он подошел ко мне, силой убрал руку с прохода и прижал меня к стене, не давая возможности вырваться. Но я пытался это сделать, и даже пару раз укусил нападавшего. Я брыкался, как только мог, пытался бить ногами, даже раз в живот попал, но этот бугай был, словно скала. Линдси с моей дочерью на руках выбежала из квартиры, крикнув «С Днем рождения, Джи! Прости, но ты не оставил мне другого выбора». Девочка плакала, в ее рыданиях я смог разобрать только «Я хочу к папочке! Папочка!». У меня сердце упало в пятки, когда моя жена хлопнула дверью. Этот Мэтт опустил меня, но сил стоять на земле не было, и я просто съехал вниз по стенке. Этот придурок буркнул что-то типа «Мне очень жаль, не унывай» и тоже ушел, так же хлопнув дверью. Нужно бороться! У меня словно открылось второе дыхание. Я побежал вниз по лестнице, перепрыгивая по пять-шесть ступенек за раз. Оставив множество лестничных пролетов позади, я, наконец-таки, выскочил на улицу. Но я только увидел уезжающую из двора машину, владельца которой я крыл трехэтажными матами. От безысходности я упал на колени и зарыдал прямо посреди двора. Меня просто разрывало от чувства собственной ничтожности. Кто бы мог подумать, что мой двадцать девятый день рождения закончится вот так?