***
Стоило сразу же послушать брата и согласиться на условия родителей. Даже идиоту было понятно, что они меня не оставят в покое до тех пор, пока я не превращусь в прах. Но они мне настолько противны, что я не могу их простить. Эти бесконечные извинения, дорогие подарки, и вот сейчас они якобы пытаются вернуть меня домой, но я отчетливо понимаю, что наверняка их оракул увидел что-то неприятное, связанное со мной. Или же они поняли, насколько я могу быть опасной. Я приду в их дворец, как в ловушку, и тогда они меня заточат на веки, чтобы я больше никогда не совала свой нос в чужие дела. Они беспощадны, и сила их заключается в том, что они никогда не любили, и не смогут этого сделать. Как ни странно, около замка не было ни одного солдата, впрочем, как и внутри. Не составило труда найти по памяти тронный зал, чтобы распахнув двери, увидеть своих родителей, мирно листающих какие-то пергаменты. — Дорогая, ты наконец-то вернулась, — Императрица отложила свой пергамент, встала и подошла ко мне. — Здравствуйте, Ваше Величество, — я поздоровалась и попыталась поклониться, но Императрица решила обнять меня. Я мягко оттолкнула ее, натянуто улыбнувшись. Как же это мерзко — выгонять своего ребёнка из дома и превращать его жизнь в Ад на земле, а потом вести себя, как ни в чем не бывало. Легко отказаться от бездарности, которой светит уничтожить расу, а потом понять, что она не виновна, и вернуть ее домой. — Дочка, не веди себя так, будто мы тебе враги, — улыбнувшись, произнес Император. — Вы и так мои враги и заставляете меня все время страдать, — не выдержала я и повысила голос. Императрица лишь хмыкнула и села обратно на свой трон. Их лица не выражали ни единой эмоции. Вот они, годы тренировок и ненависти ко всем и вся. — Возвращайся домой, и стань частью нашей семьи. Эти люди совершенно не знают, каково это — быть представителем императорской семьи, — уверенно произнесла она. — И как же вы заставите меня? Вы отобрали у меня друзей, похитили часть моих Темных Рыцарей, убили ведьм из моих точек. На что вы еще способны надавить? — Дорогая моя Руночка, в этом мире есть один вампир, ради которого ты убьешь даже меня с матерью. Ты любишь его сильнее всех, и не станешь перечить, ради его же блага. Медленно повернувшись, я увидела, как в зал заходят мои двенадцать Темных Рыцарей, ведя закованного в кандалы брата. Спектра выглядел как груша для битья — весь в крови, ссадинах и порезах. Они использовали древние методы пыток. — Да как вы посмели использовать мое творение против Спектры? Он мой брат, ваш сын, как вы можете быть такими жестокими? — Жестокость — это часть силы. Либо ты принимаешь ее, либо становишься слабее. К тому же, наши ведьмы смогли пробить твой барьер. Жалко, не так ли? — противный голос, так называемой «мамы», выводил меня из себя. — Рыцари, я приказываю вам отпустить моего брата. Выполняйте, сейчас же! — я отдала приказ, но не один из них даже не шевельнулся. — Не пытайся, дочка. Мы позаботились, чтобы им промыли мозги до блеска. Теперь у тебя лишь один выход — выбрать. Интересно, кого ты любишь больше? Свое творение, или же своего брата? — Знаешь, мой биологический папа, — я постаралась вложить в эти слова всю свою ненависть. — Тебе и этой женщине никогда не понять, что такое преданность. Мне плевать, кто будет против Спектры, сколько их будет по числу — я всегда выберу его, потому что преданность не покупается! — Руно, не надо, спасайся, сестрёнка, — охрипшим голосом произнес Спектра. — Простите меня, мои преданные Рыцари, я обязательно вас воскрешу, — и снова эта жидкость стекает по моим щекам. Надо бы поинтересоваться, что же это такое. — Горите, чтобы светить. Пламя стало окутывать моих Рыцарей в свои объятия. Никто из них даже не шелохнулся и не попытался сбежать. Не зря я столько десятилетий готовила их к битвам, а теперь они превращаются в пепел по моей же вине. Я их из пепла создала, и туда же отправлю. Пусть лучше погибнут от рук создателя, чем от рук этих кровожадных тварей. Я смотрела, как они горят, как кровь стекает по их лицам, и как в глазах отражается вся боль, накопившаяся за долгое время. Сейчас я умираю вместе с ними… — Что за чертовщина здесь творится, Изабелла? — Император встал и дернул свою жену за руку. — Она ведьма, Седрик, — дрожащим голосом ответила та. — Вот о чем говорил оракул. Она воплощение Ирэн.II.
14 июня 2016 г. в 14:19
С моим рождением оракул предсказал, что я превращу нашу расу в нечто настолько ужасное, что от нас останется только пепел, рассеивающийся по ветру. Мои родители не могли открыто отказаться от меня, так как я и мой старший брат — единственные наследники Империи. Они делали вид, что во мне души не чают лишь когда организовывали балы и приемы, но, когда всё это заканчивалось, меня закрывали в своей комнате и оставляли там, пока не наступит время очередного «представления». Порой этот промежуток времени длился десятилетиями, и его я проводила заточенная в четырёх стенах, в кромешной тьме с парой капель крови, для того, чтобы жизнь во мне не угасла. Единственный, кто приходил со мной общаться, поиграть или же просто скрасить мое существование был Спектра.
Он никогда слепо не выполнял приказы родителей, и тайком от них выводил меня из замка, показывал разные чудесные места, пытаясь хоть как-то заполнить пустоту во мне. Но мама прознала про наши отклонения от «нормы», и вместо того, чтобы закрыть глаза на все и отпустить нас с миром, она сдала нас отцу. Его наказание было резким и жестоким. Нас с братом отделили друг от друга, меня приговорив к вечной ссылке и обучению у лучших мастеров нашей расы для того, чтобы служить защитой императорской семье. На Спектру надавили тем, что если он не останется с ними рядом и не согласиться выполнять роль кронпринца, они сделают все, чтобы мое изгнание стало максимально невыносимым.
В итоге, я столетиями скитаюсь по земле в облике подростка, сбегая из одной школы в другую, чтобы никто не догадался о моем реальном возрасте. В нынешней школе я, наконец-то, обрела душевный покой, подружившись с несколькими ребятами. Впервые я нашла людей, которым смогла бы открыться, показать свою истинную сущность, не боясь быть отвергнутой.
По дороге в школу я заметила своих друзей, сидевших на скамейке. Увидев меня, они встали и направились в мою сторону. Весь их вид не предвещал ничего доброго, а эти лица казались мне чужими.
— Привет, ребят, случилось что-то? — поздоровалась я, пытаясь разрядить обстановку.
Но ничего в их взгляде не изменилось. Даже Элис и Шун, которые отличались необыкновенной стойкостью характера, смотрели на меня с презрением.
— Ну, здравствуй, убийца, — произнесла Джули, скрестив руки на груди.
— Ты о чем говоришь? — мне с трудом удалось не выдать себя.
— О том, что ты злой, кровожадный и ненасытный вампир! — крикнул Дэн, толкнув меня в плечо.
— Я все могу объяснить! Вы не понимаете, я не такая, как они, — в глазах стало щипать, и какая-то жидкость стекала по моим щекам.
— Слезами тут не поможешь, подруженька. Ты убила мать Шуна, а это уже не шутки, — с презрением сказала Элис и бросила мне желтую папку.
Открыв ее, я увидела множество фотографий, на которых было отображено, как я подсыпаю яд в чашку кофе, из которой перед смертью пила мама Шуна. Я помню, как он рассказывал, что убийца был знаком с его матерью, и она даже заподозрить не могла, что на самом деле пьет сильнодействующий яд.
— Но я даже не знала твою мать, Шун, — повернувшись к парню, отчаянно крикнула я. — Это подстава, я никогда бы в жизни не стала убивать дорогих вам людей.
— Это настоящие фото, — добавил молчавший до этого Маручо. — Я проверил их, это оригинал.
— Да быть такого не может. Вы серьезно думаете, что я настолько ужасна?
— Уходи и не возвращайся. Ты теперь изгой, — глаза Шуна так пристально смотрели на меня, что на долю секунды мне показалось, что я увидела в них настоящую тьму. — Ты можешь скрыться, но это тебе не поможет. Я найду тебя и убью.
— Людям свойственно предавать друг друга, не так ли? — бросила я на прощание и поспешила удалиться.
Вот так рушатся наши мечты, и то, что мы любили всем сердцем, заставляет нас почувствовать себя никчемными, одинокими и брошенными. Мы должны быть как солнце, что греет всех; но, в то же время, прикоснувшись к солнцу, ты сгораешь дотла. Так и с человеческими чувствами. Прикоснувшись к душе человека и впустив его в свой Мир, ты рискуешь потерять всё, что было в тебе. Они заявятся в твое царство, сделают вид, что на твоей стороне, а потом подло украдут всё, что было тебе ценно. Всё до последней песчинки.
Примечания: