***
Что могло быть лучше, чем День рождения в университете? Себастиан считал такой расклад идеальным. Он ненавидел своих одногруппников, которые были тупее пробки и не видели ничего дальше своего носа. Он ненавидел скучные и долгие пары, где рассказывали либо то, что ему нахрен не нужно было, либо то, что он и так уже знал. Он ненавидел невыносимого профессора Паттерсона, который, видимо, из-за своей нудной и тоскливой жизни отыгрывался на нём каждый раз, как выпадала возможность. Он ненавидел старшекурсниц, пытавшихся к нему подкатить, – и как только постоянно находились те, которые не знали о том, что он гей? Он ненавидел нескончаемые проекты, бесполезные курсовые, нелепые страшилки о приближавшемся дипломе… Ему так осточертело это место. Но для празднования Дня рождения оно было идеальным по одной простой причине: всем было плевать. Никто в этой дыре даже не знал о его празднике. А если и знал, очень усердно молчал в тряпочку, ведь кому какое дело? Себастиан не пользовался популярностью среди своих одногруппников. Самое приятное, что о нём говорили, – это то, что трахается он отлично, а дальше шли самые типичные ярлыки, которые только могли на него повесить: мудак, козёл, равнодушная сволочь, непредсказуемый придурок и далее по списку. Если кто и питал к нему хоть малейшую симпатию, не торопился это высказывать. Себастиана устраивало и такое положение дел. Ведь так, даже если он набухается посреди учебного дня, никто и не допрёт, что с ним что-то не так. Опять же, всем было слишком насрать, чтобы хоть попытаться заметить что-то неладное. — Ещё раз Вы сделаете глоток этой колы, мистер Смайт, – и Вы покинете кабинет. — Голос мистера Паттерсона вырвал Себастиана из раздумий. Да, вот кому могло быть не всё равно. Да и то, только потому что профессор не любил, когда на его парах устравили, как он сам выражался, «пир на весь мир». Себастиан очень удачно об этом забыл. И не то чтобы он очень сильно об этом жалел. Как его одногруппникам было параллельно на него, так ему было всё равно на всех вокруг. Заскоки «любимого» преподавателя в том числе. — Я всего лишь хочу пить, профессор, — вскинув руки, со смешком оправдался Себастиан. Как и всегда, он улыбался и изображал из себя самого невинного и безобидного человека в мире. Увы, в это уже давным-давно никто не верил, и мистер Паттерсон не был исключением. Преподаватель одарил его ещё одним грозным взглядом, и на этом их короткий разговор закончился. Опечаленный такой быстрой развязкой их с профессором беседы, Себастиан заметил, что на него украдкой смотрел его сосед по парте. Неужели догадался, что в бутылке не просто кола? Узнавать Себастиан не собирался, но, когда он всё уже уловчился поймать чужой взгляд, он подмигнул парню. Больше его однокурсник, имени которого Себастиан даже в трезвом состоянии не помнил, не беспокоил. Остаток пары Себастиан провёл в телефоне. Невероятная скука одолевала его, и ни один пост в новостной ленте, ни какое-нибудь, вроде, смешное видео из тик-тока не помогало. Даже свайпать вечно отвлекавшие оповещения было веселее, а они всё приходили и приходили. Праздник как никак. В какой-то момент он сдался и открыл мессенджер, бегло просматривая сообщения. Куча родственников, друзья, даже какие-то ребята с универа. Забавно, что он видел их совсем недавно, но поздравить в лицо никто из них не осмелился. Себастиана всегда поражали подобные поступки, и он абсолютно никак не отвечал на такие сообщения. И ведь они даже не замечали – поздравляли и на следующий год, и далее. Настолько этим придуркам было насрать. Читать обрывки сообщений Себастиану тоже очень скоро наскучило. Он открыл галерею и размашистыми движениями принялся листать её в поисках каких-нибудь занятных фотографий. Ник в глупых очках. Дальше. Джефф у моря. Джефф попросил его сфоткать, он забыл скинуть. Дальше. Дэвид ссыт под знаком «Вы покидаете Кливленд». Дальше. Немного он задержался на серии фотографий из поездки, на которых Кейси и Лукас баловались под музыку, пока Хантер закрывал своё лицо свободной от руля рукой, чтобы не попасть на камеру. Немного ниже было смазанное селфи с Джои, несколько «задокументированных» конспектов, всё дальше… Взгляд зацепился за видео. Себастиан не помнил, как его снимал. Мельком посмотрев на профессора, чтобы убедиться, что до Себастиана ему снова не было никакого дела, Смайт незаметно надел один наушник и, прикрыв его рукой, почти нажал на «play», но остановился в милиметре от экрана. Краем глаза он заметил, что все уже начинали собираться. Кажется, пока он пребывал в царстве своей галереи, пара закончилась. А вроде, только смотрел на мистера Паттерсона и ничего не помнил. И такое бывало. Себастиан как по щелчку пальца забыл о непросмотренном видео и спрятал телефон в карман. У него оставалась последняя пара, а далее его ждала увлекательная прогулка до алкомаркета и позднее – до дома. Неожиданно у него появилась мысль прогулять последнее занятие. Конечно, у него и так было полное право пропустить учебный день – так считали практически все его сверстники – но по какой-то причине он всё же пришёл. Чтобы занять себя. Как он и говорил своим друзьям, он был предельно занят в свой День рождения. Вот только эти самые дела он изобретал на ходу и создавал из воздуха. Соловьи об этом не знали. По крайней мере, Себастиан так считал. С своей спасательской натурой они бы наверняка уже навешали ему кучу диагнозов и травм и против его воли расписали весь день вдоль и поперёк. К их несчастью, Себастиан был слишком занят для этого. Весёлое настроение исчезло бесследно. Удовольствие, которое он получал от раздражения окружающих, тоже потеряло все яркие краски и становилось обратным – его начинали бесить все вокруг. Что именно на это повлияло, у Себастиана не было ни малейшего понятия. Но опять же, его это и не беспокоило. Придумывать причины, анализировать, разбираться в собственной башке — это не в его духе. Ему нужно было зацепиться за что-то смешное, добавить в это капельку, а можно и больше, рома и добить этот несчастный день. Когда он закончится, всё встанет на свои места. Последней парой у него стояли основы редакторского дела. На самом деле иногда там рассказывали довольно интересные вещи, но Себастиан был не в том состоянии, чтобы их не то чтобы отложить в голове, а хотя бы обработать. Да и ради этого «иногда» он не станет рисковать и так испорченным настроением. Алкогольное опьянение его лишь усугубляло, что значило одно: надо было с этим что-то делать и срочно. — Не забудьте, что сегодня начинаются дополнительные занятия, — напомнил профессор Паттерсон, и Себастиан застыл на месте. — Да, мистер Смайт, Вас я там ожидаю увидеть в первую очередь. «Блять…» Решение проблемы пришло из ниоткуда. А ведь Себастиан совершенно забыл. Теперь он вспоминал, как ещё несколько недель хохотал с этой иронии: первое, так сказать, официальное занятие с Хантером состоится в его День рождения. Не сама ли судьба пыталась их свести? Однако из-за всего переполоха с Далтоном и спонтанными выступлениями на встрече выпускников эта информация напрочь вылетела из головы. И Себастиан даже не понимал, как такое вообще могло получиться, потому что новость – самая настоящая сенсация. Нет, ему было всё равно на то, как Хантер станет себя вести на занятиях после того, что между ними произошло. И немецкий учить он не горел желанием. Но сам факт того, что Хантер находился так близко, когда ощущался так далеко, его безумно веселил. Проскакивал в этом какой-то азарт, адреналин вспыхивал в венах. Был ли у Себастиана инстинкт самосохранения? Кажется, чем дальше развивались их отношения с Хантером, тем менее отчётливо виднелась его линия. Стоило добавить, что алкоголь вовсе размывал границы дозволенного, и вот, пойти на занятия для отстающих и побесить Хантера уже казалось ему лучшей идеей в мире. Основы редакторского дела? Дайте два, ведь после его ждало просто невероятное веселье. От плохого настроения не осталось ни следа. Растянувшись в улыбке, Себастиан демонстративно достал бутылку из сумки и, направившись к выходу из аудитории, пообещал мистеру Паттерсону, что он там будет. Когда он собирался к следующему кабинету, он случайно услышал, что его одногруппницы обсуждали нового ассистента их преподавателя по немецкому. Конечно же, они говорили о Хантере и о том, каким горячим тот был. Молча пройти мимо оказалось просто выше сил Себастиана, поэтому, грациозно развернувшись, он вернулся к их небольшой кучке и, заглянув за плечо одной из них, прощебетал: — Я слышал, что он гей. — Потратив ещё несколько секунд своего драгоценного времени на то, чтобы оценить выражения их лиц, Себастиан удовлетворённо улыбнулся и, оставив их переваривать эту ложную сплетню, упорхал прочь. Он был донельзя доволен собой. День и правда начинал налаживаться.***
Себастиан настолько предвкушал встречу с Хантером, что во время следующей пары он выдул ещё две бутылки колы. Когда всё вокруг начало плыть, он принял решение остановиться. Ему точно не сдались тормоза, которые вечно срабатывали рядом с Хантером ради его же безопасности, но он всё ещё нуждался в способности говорить. В том, чтобы безмолвно повиснуть на Хантере или просто говорить ему бессмыслицу, не было никакого веселья. Ему нужны были эмоции, нужна была искра. Сегодня он жаждал какого-то адреналина, и чёрт, если бы Хантер только знал, как вовремя он ворвался в его день, хоть и делал это отнюдь не по своей воле, он бы наверняка отменил занятие. Вот только ром Себастиана не отпускал. Остановиться-то он остановился, а туман в голове лишь густел. Себастиан и подышал свежим воздухом, полувывалившись из окна, и выдул бутылку минералки из автомата, и умылся холодной водой. Картинка перед глазами чётче не становилась. Насколько же сильно он воодушевился от скорой встречи с Хантером, что теперь не мог собрать все свои кусочки воедино. Ощущение времени вовсе исчезло из восприятия, и он не понимал, сколько, например, стоял перед зеркалом – две минуты? Целых пятнадцать? Вот тот блондин, смотревший на него через плечо, – они же только что разговаривали, да? Кажется, он сказал что-то по поводу его причёски… А как Себастиан вообще оказался в туалете? Душное помещение уборной лишь усугубило его состояние, далее он помнил лишь обрывки. Себастиан сел за первый стол. Хантер зашёл в кабинет в сопровождении профессора Паттерсона. На Хантере очки? Себастиан написал что-то в тетради. Какая-то девушка подняла руку и спросила… Что? Хантер смотрел прямо на него. Себастиан обернулся на профессора, который сидел в заднем ряду. Что-то сказал… Провал. Голова гудела подобно старому компьютеру. Она очень старалась работать, но ресурсов просто-напросто не хватало. Туман был слишком густой, и сигнал через него не проходил. Пока нечто, словно мощное дуновение ветра, не снесло бóльшую его часть. Распахнув глаза, Себастиан резко вернулся в реальность. Его всё ещё вело, но отдельные мысли начинали выплывать из беспорядочного омута, коридор получал какие-никакие очертания. Правда, несмотря на ощутимую опору за спиной, его всё ещё шатало, а память подводила. Когда он успел выйти в коридор? Он бросил взгляд за своё плечо, там была стена. Он стоял, опираясь о эту стену. Подушки пальцев изучающе касались щеки. Тепло, разливавшееся по ней… Его что, ударили? Повернув голову, Себастиан увидел перед собой разозлённого Хантера. С такими жирными подсказками догадаться, что произошло, было не тяжело. Воспоминания вспышками возвращались к Себастиану. Взгляд скользнул к закрытой двери в аудиторию, она находилась за спиной Хантера. Пока они ещё были внутри, Себастиан спросил, как будет по-немецки «я хочу твой большой член у себя во рту». Профессор пригрозил ему отстранением от занятий, Хантер попросил дать им минутку. Он вывел Себастиана в коридор, между ними происходил какой-то разговор. Один спрашивал, второй отвечал… — Полегчало, блять? — чуть ли не рыча от злости, поинтересовался Хантер. Себастиан почувствовал металлический привкус. Хантер, кажется, немного перестарался со своей рукой помощи, если он этого пытался добиться. Челюсть начинала ныть. Интересно, повеселился ли Себастиан? Он ощущал отголоски того веселья, с которым ждал этого самого занятия. Однако теперь ему было уже не так смешно. Поднеся руку к губе, он стёр с уголка немного крови и посмотрел на пальцы. Ему казалось, что он уже был когда-то в похожей ситуации. Déjà vu. — Теперь ты наконец отъебёшься от меня? Себастиан перевёл взгляд на Хантера. В голове оказалось непривычно пусто. Ни шуток, ни подколов, ни хоть каких-нибудь связных слов. Все мысли сводились к физическим ощущениям: вкус собственной крови, покалывание в челюсти, нарастающая головная боль. Какое-то мерзкое, похожее на тошноту, чувство в груди. Он бы подумал, что его сейчас вырвет, но Себастиан не блевал. И он был бы совсем не прочь, если бы его организм вдруг дал сбой. Почему-то Себастиан был уверен, что блевать было куда приятнее, чем… чем то самое, что бы ни происходило сейчас. Он понятия не имел, что это за чувство и даже подходящие для описания слова не приходили на ум. Настолько Себастиан был далёк от реальности, что даже не мог сообразить, в какую ситуацию он себя так старательно загнал. Единственное, что он точно осознавал, – она была дерьмовой. Хантер никуда не уходил, и Себастиан предположил, что тот чего-то ждал. Ответа, наверное. Вопрос… Себастиан без проблем мог воспроизвести его в голове, но что-то не давало ему покоя. Что с этим вопросом не так? Почему он вообще решил, что что-то не так? Это звучало как одна из самых типичных вещей, которые мог сказать ему Хантер. Да ещё и после того, как Себастиан унизил его перед другими студентами, да ещё и выебал мозг. Себастиан же ради этого и затевал потасовку. Чтобы разозлить Хантера и вывести его на эмоции. В последний раз ему это не удалось, и тогда его это расстроило, зато теперь он испытал явный успех. Да, получил по морде, но он прекрасно осознавал риски, когда вливал в себя очередную порцию рома. Он выиграл. Себастиан видел свою победу даже в глазах Хантера. Но почему он тогда не чувствовал эйфории от этой победы? Почему его не покидало ощущение, что всё не так? Какой придурок писал этот сценарий? Себастиан и писал. Одну неудачную сцену за другой. Приправлял всё это остротами и подавал на блюдечке. Сколько уже сезонов у этого шоу и как его не закрыли из-за огромного количества негативных отзывов? Что ж, фанаты у этого дерьмового сериала тоже находились. Себастиан даже не знал, мог ли себя отнести к их числу. Возвращаясь к главному вопросу: как же он здесь оказался и что тут делал? Ответов на эти вопросы Себастиан не знал, зато мог ловко их избежать: просто уйти. Тогда и вопросы исчезнут сами собой, верно? Он же больше не будет здесь. Своей цели он добился, и его больше ничего не держало. Разве что, испепеляющий взгляд Хантера, который безмолвно требовал от него хоть каких-то умозаключений. — Конечно, — глухо, но с привычной улыбкой на губах сказал Себастиан. Хантер продолжал хмуриться. Себастиан не винил его, он бы себе тоже не поверил. Но это всё, что он мог предложить. О нём же не просто так говорили, что он – непредсказуемый мудак. Он определённо заслужил свою репутацию, и иногда она работала против него. Впрочем, Себастиана не волновало. Решив, что от него больше ничего не было нужно, Себастиан оторвался от стены, к которой, судя по всему, привалился после получения удара, и, обойдя Хантера, направился обратно к кабинету. Он и шагу не сделал, как Хантер грубо и резко дёрнул его за плечо назад. Неужели не закончил? Себастиан не был готов к продолжению банкета, и он невольно затаил дыхание. Хантер остановил его, протянул руку к губе, вытер кровь с подбородка… Как же Себастиан сразу не подумал! Хантер уничтожал улики. Оттолкнув его от себя, Себастиан сам демонстративно, чтобы Хантер своими глазами видел, что выдавать его насильственный характер он не собирался, вытер кровь с губы. Следом он вскинул брови, как бы интересуясь, был ли Хантер доволен результатом, но вместо кивка тот указал на место под носом. Вскинув туда руку, Себастиан удивился ещё сильнее: когда у него успела-то кровь из носа пойти? Пощупав переносицу, он зашипел, чем сам и ответил на свой вопрос. Получается, он и не после первого удара пришёл в себя. Да ещё и боль проступила далеко не сразу. Это было замечательно. Себастиан не мог этого не признать: он превзошёл самого себя. Сильно заморачиваться Смайт не хотел, поэтому наспех вытер кровь под носом рукавом кофты и возобновил свой путь в кабинет. Внутри он небрежно побросал все свои принадлежности в сумку и, никому ничего не сказав, покинул занятие. Он слышал, что профессор пытался его окликнуть, но даже не оборачивался. Так сильно ему было поебать.***
Walk right in all you sinners and saints [Входите смело все, и грешники, и святые] Tonight's the night we're gonna take off these chains [Сегодня ночью мы снимем эти цепи] Some wounds will never mend [Некоторые раны никогда не заживут] It came with a warning, now we're all out of time [Прогремело предупреждение, теперь у нас нет времени]
Который раз подряд Себастиан слушал эту песню? Он усердно, с увлечённостью маньяка, искал её в сети добрых пятнадцать минут, обрадовался как умалишённый, когда наконец услышал знакомые мотивы, и оставил её на повторе. Из раза в раз, одни и те же строчки. Кажется, он уже знал слова наизусть. По дороге домой из алкомаркета Себастиан совершенно случайно столкнулся с какой-то женщиной. Мирно разойтись им не удалось, и между ними завязался конфликт. Себастиан даже не пытался устоять и выплёвывал слова, пропитые ядом, одно за другим, пока его оппонент не сдалась и не слилась с этого неравного поединка. Она честно надеялась оставить последнее слово за собой через красноречивое «иди к чёрту»*, но Себастиан бросил ей вдогонку фразу, которая безоговорочно прибавила дополнительных баллов к его словесной победе: «I can't go to hell if we're already there! [Я не могу попасть в ад, когда я уже там!]» Эта фраза крутилась в его голове, словно заевшая пластинка, и всю дорогу домой Себастиан бормотал себе под нос, пытаясь поймать вертевшийся на языке мотив. По прибытии отыскать песню стало самым важным делом всей его жизни. Справился он с этим быстро, хотя, находясь всё ещё под пагубным влиянием алкоголя, он ощущал, будто прошла вечность перед тем моментом, когда из динамика заиграл именно тот гитарный рифф, что терроризировал его.This romance with ignorance has left us behind [Этот роман с невежеством оставил нас позади] Sit back, relax, begin [Сядьте поудобнее, расслабьтесь, начнём]
Он должен был почувствовать облегчение. Найти именно эту песню среди сотни других казалось ему чрезвычайно важной задачей. Но что теперь? Произнося строчку за строчкой вслух, Себастиан думал, насколько правдивы были эти слова. Насколько на самом деле они имели значение и имели ли вообще. Этот мимолётный азарт, в который он свято верил целых двадцать минут, будто нашёл новую религию, уже исчез и оставил после себя разочарование, пятном разливавшееся в его груди. Было ли это разочарование в лирике? Песне? Или всё же за этим крылось нечто большее? Существовали ли какие-то связи между этим разочарованием и скулящей от боли челюстью, которую Себастиан так старательно игнорировал? Имело ли это какое-либо значение вообще?It's too early for surrender [Слишком рано сдаваться] Too late for a prayer [Слишком поздно молиться] We can't go to hell if we're already there [Мы не можем попасть в ад, если мы уже там] They say the end is coming [Они говорят, что конец грядёт] And I need to prepare [И мне нужно подготовиться] We can't go to hell if we're already there [Мы не можем попасть в ад, если мы уже там]
Лучший способ провести свой День рождения? Пойти в универ, отсидеть скучнейшие лекции, получить по морде пару раз и до конца дня лежать на балконе собственного дома, с телефоном в одной руке и бутылкой рома – в другой. Таков был секрет успеха Себастиана Смайта. Правда, как бы сильно он за этот успех ни боролся, нихрена он его не ощущал. Себастиан ненавидел думать, а выступающий в роли якоря алкоголь тянул его на дно этого омута. Там происходил самый настоящий ад, как в песне; воспоминания вспышками молний являлись Себастиану и постепенно составляли картину произошедшего. Как жаль, что Себастиан не был в этом заинтересован. Он резко притянул телефон прямо к своему лицу. Отвлекающий манёвр был придуман на удивление быстро: наряду с другими воспоминаниями там затесались мысли о видео, которое ему так и не удалось посмотреть. Что бы там ни было, оно могло стать отличным началом для того, чтобы увести свои размышления в другое русло и утопить все те воспоминания в омуте обратно. Себастиан не знал, что они о себе возомнили. Видеть он их не хотел и желал им скорейшего возвращения в неизвестность. Удача была не на его стороне. Себастиан вспомнил героев видео мгновенно, стоило ему увидеть заставку. Уставившись на размытое изображение Лукаса, скрывавшееся за полупрозрачной кнопкой «play», он отдавал себе отчёт: воспроизвести это видео значило открыть ящик Пандоры. Все воспоминания, которые он упорно выгонял и держал на дистанции, необычайно сильной волной пробьют плотину, и размышлений ему уже будет не избежать. Себастиан терпеть не мог думать. А ещё – принимать решения. Всё в этой ситуации было против него. Другого от этого поганого дня, в принципе, и не стоило ожидать. Поморщив нос и почувствовав жгучую боль, Себастиан надеялся, что это отрезвит его затуманенный разум. Заставит вспомнить, к чему всё это привело и что могло вызвать. Напомнит, чем чревато иметь с этим дело. Подчеркнёт, что ему это нафиг не сдалось. Убедит, что он выше всего этого. И Себастиан со всем этим был абсолютно согласен. Однако палец тапнул по экрану, и видео запустилось. Набрав в лёгкие побольше воздуха, он принялся смотреть. « — Всё… всё, я снимаю, давай. — Смертельные трюки Лукаса О’Коннора! Сейчас я заброшу эти виноградины в рот каждому из них и не промахнусь ни разу! — Ага… Ты подальше отойди, с такого расстояния и я попасть могу. — В таком состоянии ты не попадёшь, даже если вплотную стоять будешь. — Кей! Заткнись и не отвлекай, блять. Ага! Первый есть. — Виноград, сука, невкусный. — Второй пошёл! Кею тоже забил. — Забил Кею… — Теперь Джои… Пош… КЕЙ! ГАНДОН, ТЫ МНЕ ВЕСЬ ТРЮК ИСПОРТИЛ! — Так его, Кейси! — Я ТЕБЕ ЭТОТ ВИНОГРАД СЕЙЧАС В НОЗДРИ ОБЕ ЗАСУНУЛ, ПОНЯЛ! — Ну, нападай, блять, давай!» Когда в кадре крупным кадром появилось лицо Хантера, Себастиан резко остановил видео. Воспоминания, всплывающие одно за другим, давили на голову. Он прекрасно знал, что в записи шло дальше, и он хотел продолжить, посмеяться над сказанным, улыбнуться от осознания того, что он запечатлел такой милый и светлый момент своей жизни. Но перед глазами всплывали далеко не такие же отрывки разговоров. Они заселили голову Себастиана, словно демоны, и у него не хватало самообладания, чтобы противостоять им. Бросив взгляд на бутылку рома, он обвинил во всём именно её. Это из-за неё его защита так ослабла. Из-за неё и той, которая была до неё. Совсем не на это Себастиан рассчитывал, когда открывал пойло с утра, не таковы были его намерения. Почему в этом году что-то пошло не так? Ладно, он будет врать самому себе, если скажет, что только в этот раз его День рождения оказался таким дерьмовым. « — Что с тобой, блять, не так? У тебя вообще никаких тормозов нет, Смайт? Я, твою мать, на работе.» Себастиан смутно помнил лицо Хантера в тот момент. На нём больше не было очков, которые Себастиан точно видел на момент начала занятия, – значит, снял. Хантер выглядел раздражённым, но не злым, нет. Не настолько, чтобы вломить. Но Себастиан же прекрасно знал, как довести его до ручки. Он был осведомлён о куче рычагов давления и собирался использовать их всех. Раздражения Хантера было недостаточно, ему нужна была искра. Буря. Безумие, поглощающее всё вокруг, словно пламя. Жжения от алкоголя ему определённо не хватало, он хотел сгореть в огне эмоций, которые, как он сам твердил, не признавал. « — Так вот именно – ты на работе! Разве не твоя работа справляться с такими проблемными учениками, как я? Как ты справишься со мной, Ханни?» Себастиан, вспоминая эту сцену, жмурился. Губами он повторил ответную реплику Хантера:« — Ты прекрасно знаешь, что я терпеть не могу, когда меня так называют.»
Конечно, в ином случае зачем Себастиану так говорить? То, что Хантер спокойно объяснял ему месяц назад, Себастиан нагло использовал в поединке против него. И это был не первый и не последний козырь в его рукаве. Испытывал ли Себастиан стыд за такое бессовестное орудование информацией, которую ему доверил Хантер? Над ответом не было смысла и задумываться. Себастиан не знал определения стыду. «— И что ты мне сделаешь? Оставишь после уроков зубрить формы глаголов? Давай, я же просто обожаю проводить с тобой время, mon professeur préféré [мой любимый учитель]! — Что ты хочешь от меня? Чтобы я тебе снова вломил? — Я всего лишь пытаюсь растопить сердце ледяной королевы, но понятия не имею как. Ледяная королева — это ты, si vous ne comprenez pas [если ты не понял]. — Тебя это ебать не должно. — Согласен, ебать меня должно кое-что другое. У тебя, кстати, ничего подходящего не найдётся?» Чувствуя напряжение в груди, Себастиан распахнул глаза. Он ощущал себя так, словно снова находился там, в коридоре универа, но теперь ему не было так весело и безмятежно. Возможно, потому что он уже знал развязку, и там был точно не счастливый конец. На него Себастиан, конечно, даже не рассчитывал, но усугублял всё сильнее и сильнее. И на вопрос «Зачем?» он и сам затруднялся ответить. « — Я не буду тебя бить. — Почему так, Ханни? Неужели я недостаточно тебя бешу? — Поверь, бесишь ты меня неимоверно. — Так в чём проблема? Недостаточно рычагов задействовал? — Смайт, не страдай хернёй. Приди в себя, и давай вернёмся в кабинет, уже без этой еботни. — Нет, если мы вернёмся, ты снова будешь делать вид, что меня не существует. — Твоё самовлюблённое эго задевает, когда тебя не замечают? — Конечно. Я ж… comment avez-vous dit [как ты там сказал]… сука.» Хантер не хотел и не собирался принимать участие в играх Себастиана. Конечно, он не мог быть уверенным, что, если они уйдут, Себастиан не повторит какой-нибудь инцидент; но он предпринял попытку решить вопрос лично. И если это не сработало, а это точно никак не выгорело, Хантер имел «План Б». Не очень честный, по его мнению, но Себастиан не оставлял ему выбора, да и сам он явно играть по правилам не хотел. Если сам Хантер не мог никак повлиять на Себастиана, всё ещё оставался профессор Паттерсон, имевший полное право и отстранить того от дополнительных занятий, и отправить к декану за препятствие учебному процессу. Настолько далеки были намерения Хантера от того, что произошло на самом деле. «Я не собираюсь тебя бить,» — повторял он. Но Себастиан был слишком упрям. «Ну, что мне нужно сказать? Ханни уже не подходит?» «Про растяжку я уже шутил.» «Я упоминал, что в очках ты выглядишь как задрот?» «Кстати, армия повышает вероятность стать геем – там же одни мужики, с кем ещё ебаться?» «Как ты думаешь, Джои и Брок встречаются? Как скоро мы увидим Джои с вещами у вашего дома?» «О, а твои приятели знают, что ты сосался с парнем?» Себастиан шумно втянул воздух. Он как будто услышал треск в этой самой мысленной перемотке. Он прочувствовал, как гневный взгляд Хантера, посмотревшего на него через плечо, прожигал его насквозь. А ведь это было всего лишь тупое воспоминание…«А сказал ли ты им, что это был я?» «В курсе ли они, что ты ответил?»
Себастиан почти почувствовал удар Хантера снова (или ввиду провалов в памяти – впервые?), но неожиданно зазвонивший телефон вырвал его из этой иллюзии. Он схватился за телефон как за спасательный круг и, не глядя, чисто интуитивно мазнул пальцем по экрану, а затем приложил его к уху. — Алло, — выдохнул Себастиан в трубку, чувствуя необычайное облегчение оттого, что ему удалось сбежать из плена собственных мыслей и воспоминаний. — Ого, — выдержав небольшую паузу, сказал звонивший. — Не ожидал, что ты ответишь. Я даже растерялся. Из трубки был слышен безмятежный смех, но Себастиану было не до шуток. Он напряжённо вслушивался в чужой голос вместо того, чтобы отвести телефон от уха и посмотреть название контакта. Как будто стоило ему так сделать – и он потеряет связь с абонентом. Но ему, вроде, и так удалось узнать звонившего. — Джеймз, это ты? — Э, ну, да. — Паркер явно почувствовал замешательство от заданного вопроса, поэтому решил уточнить: — У тебя всё нормально? Конечно. У Себастиана просто не могло быть иначе. И неважно, что сердце выскакивало из груди, тревога сдавливала горло, а синяки не спеша окрашивали кожу на его челюсти. Пока всё это не представляло значения для Себастиана, оно и не имело права на существование. А значит, у него всё было просто отлично. Кроме одного маленького «но»… — Ага, — глухо ответил Себастиан и, закрыв глаза, продолжил: — Слушай, ты можешь ко мне приехать?***
Джеймз, конечно, не летел сломя голову к Себастиану, но приехал как смог. Дело заключалось в том, что Джеймз был единственным в их компании, кто жил за пределами Нью-Йорка – ему приходилось добираться из близлежащего городка Бейонне. Каждый раз его путь до очередной вечеринки занимал около часа-полтора, но его это не смущало. Даже сейчас, когда Себастиан попросил его приехать прямо сейчас, Джеймз не стал ссылаться на не самое близкое расстояние. Он уже привык быть постоянно в дороге, да и когда другу нужна была помощь, он не мог остаться равнодушным. В какой-то мере Джеймзу повезло, если можно так сказать: из всех Соловьёв Себастиан жил к границе с его городом ближе всего. Не став полагаться на общественный транспорт, он взял свой кроссовер и домчался до точки назначения всего за двадцать минут. Правда, он предполагал, что Себастиан мог влить в него пару стаканчиков, всё-таки повод был, но в таком случае Джеймз просто останется у друга на ночь. У него всё было схвачено. Правда, уверенность в этом убавилась, когда Джеймз нажал на звонок и не получил никакого ответа. Он жал снова и снова, настаивал, но ни открытой двери, ни звуков шагов, ни каких-либо слов не последовало. Он слышал лишь глухой, отдалённый звук музыки. Это значило, что Себастиан дома? Или он ушёл, забыв выключить колонку? Могло ли что-то случиться? Голова тут же выдавала автоматический ответ: «Да ладно, что может случиться со Смайтом?» Но Себастиан продолжал не реагировать на звонки, когда всего двадцать минут назад попросил его приехать. То, что Себастиан вообще попросил приехать именно Джеймза, а не, например, Ника, уже выбивалось из привычной нормы. Так может, и автоматический ответ его обманывал? Джеймз начинал переживать. Первое, что он сделал, – попытался открыть дверь через элементарный поворот ручки. В голове он уже начинал прикидывать, какие варианты он будет пробовать дальше, но они не пригодились. Дверь поддалась. Себастиан не закрыл за собой дверь. Это настораживало ещё сильнее. После той истории с нападением родители обязали Себастиана серьёзнее относиться к безопасности, Джеймз слышал это от кого-то из Соловьёв; но действительность тому не соответствовала. Оставалось лишь понять: это Себастиан так безответственно отнёсся к запросу родителей или дверь осталась открытой не по его воле? Джеймз перемещался по дому бесшумно и аккуратно. Он внимательно оглядывал каждый угол на предмет наличия как Себастиана, так и кого-либо постороннего и не спеша двигался к источнику музыки. Из необычного на нижнем этаже он нашёл только валявшийся на полу пульт, брошенную на диване сумку и пустые бутылки из-под рома на кухне. Пока всё говорило о том, что Себастиан куда-то ходил и праздновал свой День рождения алкоголем. Вроде, всё было объяснимо. На втором этаже он сначала проверил комнаты на присутствие нежеланных гостей, но, убедившись, что никого не было, Джеймз наконец добрался до балкона. Увидев валявшегося в отрубе Себастиана, он пожалел, что потратил столько времени на исследование дома. Хотя пока он не понимал состояние друга, он всё же предполагал, что оно могло быть критическим. На самом же деле Себастиан просто спал. Почувствовав небывалое облегчение от обещания Джеймза приехать, он закрыл глаза и провалился в царство Морфея по щелчку пальцев. Поэтому, когда Джеймз беспокойно принялся его оглядывать и ощупывать, он проснулся с весьма удивлённым лицом. — Ты чё здесь делаешь? — едва внятно пробормотал он, с трудом разлепляя глаза. Джеймз в это время изучал его лицо. Всё было похоже на то, что тот просто уснул, пока ждал прибытия гостя, да ещё и был настолько пьян, что не помнил, как сам пригласил Джеймза около получаса назад. Вот только Паркер не смог не заметить кровь на рукаве чужой кофты, и кажется, что-то похожее было так же на лице, но в темноте балкона рассмотреть и убедиться не получалось. Джеймз помог Себастиану принять сидячее положение, свесив его ноги с балкона через перила, и сам устроился рядом на корточках, внимательно разглядывая чужое лицо. Себастиану такое пристальное внимание явно не нравилось. — Да чё ты смотришь? Чего ты приехал вообще? — продолжал докапываться Смайт, хмурясь и щурясь, руку поднося к лицу и невольно прикрывая повреждения, полученные раннее днём. Джеймз не просёк фишки, но продолжал думать о том пятне, что увидел на лице Себастиана, поэтому, отведя чужую ладонь одной рукой, второй уверенно взял того за подбородок, чтобы повертеть его головой и получше рассмотреть. Однако, стоило ему коснуться подбородка, Себастиан тут же зашипел и резко оттолкнул Джеймза от себя. Значит, какие-то ранения у Себастиана были. Но то, как спокойно он себя вёл, наводило на мысль, что ничего сверхъестественного и криминального с ним не произошло. Видимо, нарвался. Беспокойство Джеймза сошло на нет, и он, сложив руки на коленях, принялся наблюдать за тем, как Себастиан, точно побитый уличный кот, сверлил его взглядом и оглаживал пальцами повреждённые места, которых Джеймз посмел коснуться. — Кто тебя так? — кивнув на лицо, поинтересовался он. Джеймз на ответ особо не рассчитывал, Себастиан был слишком горделив, чтобы жаловаться на обидчиков, даже если они заслуживали взбучки. Но спросить всё же рискнул, мало ли, случится чудо. Джеймз как никто другой знал, что иногда Себастиан давал слабину. И то, что он вообще попросил Джеймза приехать ни с того ни с сего, входило в это самое понятие. Оправдывая ожидания, Себастиан ничего не ответил. Проигнорировав вопрос, он удобнее уселся, подвигал челюстью, вспоминая, как сильно ему вломили, и, вроде, собирался что-то прокомментировать, но замер. Обернувшись к колонке, он бросил на неё раздражённый взгляд.Turn that fear into a souvenir [Преврати этот страх в сувенир] The world is waiting and the hour's near [Мир ждёт, и час уже близок] So if you need a reason, if you need a sign [Так что если тебе нужна причина, если нужен знак, ] Open up your eyes, you'll see they stole your water, turned it into wine [Открой глаза и увидишь, что они украли твою воду и превратили её в вино]
По какому кругу он слушал эту песню? Она уже не вызывала столько веселья, сколько в первые разы, и сейчас Себастиан был зол от одного её звучания. Дотянувшись до колонки, он нажал на кнопку выключения и, к удивлению Джеймза, выкинул её во внутренний двор. Скорее всего, колонка не пострадала, она выглядела очень устойчивой, но такой негативный настрой к ни в чём не повинному девайсу вызывал вопросы. Себастиан явно был не в духе. Сколько раз Джеймз лицезрел подобное? Наверно, больше, чем стоило. И именно благодаря этому в каких-то моментах он понимал Себастиана лучше, чем остальные. Джеймз сел рядом с ним и привалился спиной к стене. Пока он думал, с чего завязать разговор, в их тишину ворвался рингтон Себастиана. Они синхронно посмотрели в сторону телефона и увидели на экране фотографию и имя Ника. Джеймз перевёл взгляд на Себастиана в немом вопросе, собирался ли тот брать трубку, а тот продолжал недоумённо смотреть, как будто видя в происходящем какой-то подвох. Вдруг он раздражённо цыкнул и отвёл взгляд в сторону. Кажется, отвечать на звонок он не собирался. Джеймз потянулся к телефону, чтобы поговорить с Ником вместо Себастиана. — Не отвечай ему, — то ли попросил, то ли указал Смайт, но Джеймз его не послушал. Подбадривающе улыбнувшись, он свайпнул по телефону и приложил тот к уху. — Привет, Ник, это Джеймз, — с ходу предупредил Паркер, глядя на Себастиана. Тот, не скрывая своего негодования, изогнул губы в гримасе. — Джеймз? — послышался удивлённый голос Ника. Себастиан метнул мимолётный взгляд в сторону Паркера и отвернулся обратно. Джеймз расценил это метание как то, что Себастиан слышал Ника практически так же хорошо, как сам Джеймз. — А где Себастиан? С ним всё нормально? — Да, он рядом, просто занят. — «Занят игнорированием звонка» сойдёт? Джеймз решил, что в самый раз. Всё равно Ник не узнает, чем они на самом деле занимались. Даже если он решит вдруг приехать, добираться ему до дома Себастиана было довольно долго. Род занятий они успеют поменять как в вымышленной истории, которую он придумал для Ника, так и в действительности. — Он в порядке? — Джеймз не был уверен, что ответить на этот вопрос. Морально? Точно нет, но это вряд ли то, что Себастиан хотел бы распространять. Физически? Да и физически, очевидно, не особо, но даже этим Себастиан делиться не торопился. Но и Ник не спрашивал для галочки, он, кажется, беспокоился. Джеймз уже начинал представлять, как могли быть связаны состояние Себастиана и Ник, но Дюваль разрушил его теории в пух и прах прежде, чем он успел предположить что-либо толковое: — Кейси писал мне, сказал, что Хантер врезал ему сегодня. Такой простой констатацией факта Ник ответил на столько вопросов, что он даже не мог себе представить. Джеймз перевёл взгляд на Себастиана и заметил, как тот тут же отвернул голову, избегая зрительного контакта. Как будто если он повернётся и посмотрит ему в глаза, он подтвердит, что это случилось. Правда, вышло ровно да наоборот. Хотя ему и согласия от Себастиана никакого не нужно было, ни Ник, ни Кейси врать бы не стали. Но что именно там произошло… Видимо, ему ещё предстояло узнать. Но для начала надо было как-то сбить Ника со следа. У Себастиана и Хантера уже была подобная история, и её подробностей до сих пор, насколько был осведомлён Джеймз, не знала ни одна душа. Не стоило труда догадаться, что этот конфликт Себастиан тоже хотел замять. Тем не менее, как бы те двое ни пытались скрыть детали произошедшего, не обратить внимание на повтор случившегося было тяжело. Джеймз хотя бы больше доверял Себастиану и Хантеру в решении собственных проблем. Ник же… ему наверняка приходилось труднее. Во-первых, Себастиан являлся его лучшим другом. Во-вторых, как они недавно вскрыли, он чувствовал огромную ответственность за парней. И даже если всем было известно о темпераменте Хантера, то, что Себастиан получал от него уже второй раз за пару месяцев, вызывало беспокойство. Особенно когда не знаешь причин, ведь надумать их было проще простого. Ник, скорее всего, этим и занимался. — Нифига, — выразил своё удивление Джеймз, продолжая поглядывать на Себастиана. Он мог бы спросить у Ника насчёт случившегося, вдруг тот что-то знал, но не стал испытывать терпение сидевшего рядом участника происшествия. — Да он, вроде, в порядке. Живой, целый, не жалуется. Джеймз надеялся подкупить Себастиана таким ответом, но тот так и смотрел в другую сторону. Джеймз невольно зацепился взглядом за стоявшую неподалёку бутылку спиртного. Это напомнило ему о том, что Себастиан наверняка был под градусом. На самом деле это многое объясняло: обычно Себастиан так открыто свои раны не показывал, скрывал их за усмешками и улыбками, вызывал в собеседнике столько раздражения своим ядом, что желание интересоваться улетучивалось само собой. Естественно, ничего подобного Джеймз не наблюдал, и это уже в каком-то смысле было тревожным звоночком. О том, что он приехал, он ни капли не жалел. — Окей, — принял информацию Ник. Джеймз слышал по голосу, что тот не был уверен в полученных сведениях, но ему ничего не оставалось кроме того, как отступить. — Можешь попросить его перезвонить мне? Мне надо с ним поговорить. Услышав эти слова, Себастиан активизировался. Он резко повернулся и забрал свой телефон из рук Джеймза, оставляя того лишь удивлённо наблюдать за его действиями. — Я слушаю, — обозначил своё присутствие Себастиан. Его тон был довольно холодным, и Джеймза не оставляло впечатление, что между ними двумя тоже что-то произошло. Однако стоило учитывать, что подобные умозаключения работали в случае с кем угодно, кроме Себастиана. Себастиана читать было сложно, предугадывать – тоже. Пока Джеймз скидывал всё на опьянение и, возможно, усталость. И конечно же, на день. Джеймз ещё несколько лет назад выучил, что Себастиан терпеть не мог собственный День рождения. В трубке последовала тишина. Видимо, Ник не ожидал, что Себастиан всё же подключится к разговору, и оказался в небольшом замешательстве. Но спустя пару секунд он всё же подал голос. — Меня беспокоит то, что происходит между тобой и Хантером, — честно признался Ник. Себастиан закрыл глаза и шумно втянул воздух через нос, таким образом выражая раздражение от того, что Ник говорил. — Я понимаю, ты иногда сам нарываешься, но это уже второй раз за последнее время, и я считаю… — Во-первых, мне кажется, это не твоё дело, — довольно резко ответил Себастиан, даже не позволив Нику закончить мысль. У Джеймза от удивления глаза на лоб полезли, и он был уверен, что реакция Ника была примерно такой же. — Во-вторых, я сам его спровоцировал. Так что расслабься и ради разнообразия займись своими проблемами, окей? Не знаю, что у тебя там за родительские комплексы, Дюваль, но тебе будет полезно наконец заглянуть в собственный огород, а не копаться в чужих. Я справлюсь, мне не пять и твоё покровительство мне нахер не сдалось. Надеюсь, я ясно выразился и мы обойдёмся без лишних недопониманий и обидняков. Доброго вечера, Дюваль. Последнюю мысль Себастиан добавил к своему монологу спешно, лишь потому что осознал, что перегнул палку. Вот только прозвучало это так же холодно и резко, и он не был уверен, что ему удалось смягчить всю ту гадость, которую он вылил на своего лучшего друга. Сбросив звонок, он положил телефон на пол и, откинув голову, обречённо закрыл лицо руками. Сначала Хантер, теперь он нагрубил Нику? С каждой секундой этот день становился только лучше. Оставалось надеяться, что он уже скоро закончится и Себастиану не придётся портить отношения с кем-либо ещё. Точно ли стоило звать Джеймза? — Жёстко ты с Ником, — поделился своим мнением Паркер. Его голос звучал настолько мягко, что нисколько не задел легковоспламеняющегося в этот день Смайта. — Он же просто беспокоится о тебе. — Я знаю, — сдался Себастиан. Он опустил руки, и Джеймз снова видел его лицо. Правда, смотрел тот куда-то в небо, не на него. На его лице можно было увидеть ужасную усталость, и Джеймзу стало немного спокойнее. Как работать с таким состоянием у Себастиана, он уже знал. — Я мудак. Но ему реально стоит больше беспокоиться о себе, чем он беспокоится о других. — Есть такое, — улыбнувшись, согласился Джеймз. Себастиан наконец посмотрел на него и спустя секунд десять простого молчания и наблюдения улыбнулся. Джеймз почувствовал явное потепление и попробовал сделать следующий шаг. Он протянул руку в сторону Себастиана, приглашая в объятия. Чужая улыбка стала шире, и он отвёл взгляд, но подвинулся ближе и, привалившись к боку Джеймза, положил голову ему на плечо. Даже такие «ужасные мудаки», как Себастиан, порой нуждались в объятиях, и Джеймз это выучил ещё несколько лет назад. — Так что там с Хантером? Зачем ты его провоцировал? — Теперь у Джеймза было больше информации, и он мог задавать более конкретные вопросы. Себастиан, кажется, остыл и больше не собирался отплёвываться и отворачиваться, так что у разговора были все шансы выйти продуктивным. В таком положении Джеймз не видел его лица, но он услышал тяжёлый вздох. — Да если б я знал, — открыто признался Себастиан. — Он не хотел меня бить. Я его вывел. Намеренно. Джеймз слушал чужие откровения внимательно. Он особо не вдавался в подробности отношений Себастиана и Хантера. Он знал, что Хантер, как и многие другие, терпеть не мог Себастиана, а сам Себастиан, как и с многими другими, безуспешно пытался к нему подкатить. Далее он слышал что-то про то, что Хантер помог Себастиану с немецким, и уже сам видел, что к началу поездки они стали неплохими друзьями. Пока что-то не вывело Хантера из себя и он не навалял Себастиану. Всем действительно было интересно, что случилось, они хотели знать, заслужил ли этого Себастиан или Хантер представлял из себя серьёзную угрозу. Но ни один из этих двоих и словом не обмолвился о том вечере, а напряжение между ними было настолько велико, что не заметить его было невозможно. Столько странностей скрывалось в их отношениях. Джеймз относился равнодушно к этому ровно до того момента, как понял, что Себастиан переживал. И к нему закрадывались мысли, что Хантер тоже питал какие-то чувства по поводу произошедшего. Джеймзу стало интересно. Не каждый день такие люди, как Себастиан и Хантер, сближались и находили отклик в сердцах друг друга. Джеймз довольно мало знал о Хантере, потому что лично с ним общался довольно редко, но какие-то особенности поведения отметить всё равно мог. Конечно, лезть в их отношения он не собирался; но Себастиан уже его пригласил и уже поделился некоторыми мыслями. Джеймз планировал сделать всё возможное, чтобы помочь Себастиану. Либо почувствовать себя легче, либо разобраться в ситуации – в зависимости от того, что Себастиан хотел сам. Он собирался задать следующий вопрос, но размышления вслух от Себастиана его опередили. — Хантер сказал, что моему эго не хватает внимания. И блять, может, он и прав. — Может, — согласился Джеймз. Он понимал, что это было рисково, но он всё же осмелился сделать следующее предположение: — Или тебе не хватает именно его внимания. — Кого? Хантера? — Себастиан зашевелился и вскинул голову вверх. Хотя результата, на который он рассчитывал, всё равно не добился, лицо Джеймза он не видел со своего положения. — Да. — Получив ответ, Себастиан опустил голову обратно и снова уставился в ночное небо. — Может, — неожиданно для Джеймза признался он. — Я сам лепетал что-то в этом духе. Но нахрен мне сдалось внимание Хантера? Он же какая-то, блять, машина. Без чувств, эмоций и каких-либо тормозов. Он мне уже три раза вмазал – или четыре, неважно – так нахуя мне его внимание, блять? Приключений не хватает? Так это тоже, сука, неправда. С этим ёбнутым Дювалем приключения всегда находятся. Джеймз не смог не улыбнуться на негодования Себастиана. Во-первых, да, Ник действительно притягивал какие-то опасные истории, и иногда создавалось впечатление, что они уже являлись частью криминальной группировки: они знали, как действовать в случае опасности, распределяли роли между собой и каждый второй всегда имел пушку под рукой. Во-вторых, то, как Себастиан сбивчиво выражал свои мысли, напоминало ему, как он сам, Джеймз, в своё время имел трудности с анализом своих чувств и эмоций. Ему помогла разобраться в них старшая сестра, и она справедливо замечала, что парням всегда тяжело осознавать и понимать себя. В основном потому что они считали это глупым, и Джеймз думал абсолютно так же, когда в подростковом возрасте сестра пыталась убедить его в необходимости выражения своих чувств. Но именно благодаря её напору он стал понимать себя намного больше, чем, как ему казалось, тот же Себастиан понимал себя. Джеймз мог только представить, сколько Себастиан держал в себе. Сколько мыслей было в его голове, о которых он молчал. Сколько из этих мыслей он не понимал. Какие отметал и не принимал. Джеймзу правда было тяжело судить, он сомневался, что хотя бы Ник имел представление о том, что происходило у Себастиана в голове. Умел ли он выпускать эмоции? Пытался ли выпускать? Мысли о том же плачущем Себастиане едва укладывались в голове. Даже Ник со слезами на глазах представлялся куда легче, а ведь он считался самым сильным и стойким в их компании. Конечно, не учитывая «безэмоционального» и «бесчувственного», как выразился Себастиан, Хантера. Что Джеймз точно понимал – в голове Себастиана царствовал беспорядок. Всегда или только сейчас, он не знал; но на данный момент он хотел помочь расставить хотя бы часть по полочкам. Джеймз не считал психологию своей сильной стороной, но не мог не заметить, что в сравнении со своими эмоционально зажатыми друзьями он являлся чуть ли не настоящим профессионалом. — Ты так не считаешь, — мягко, но уверенно произнёс он. Себастиана заинтересовало это заявление, и он снова поднял голову. Но в этот раз он немного отодвинулся, чтобы видеть хотя бы часть лица Джеймза. Тот, почувствовав, что его возражению требовалось пояснение, продолжил: — Ты знаешь, что Хантер не такой, каким ты его описываешь. Не то чтобы Джеймз был уверен в том, что говорил… но кажется, попал в точку. Себастиан вдруг выбрался из его объятий и выпрямился, сев на прежнее место. Подогнув колени, он положил на них руки и снова посмотрел куда-то вперёд. На его лице Джеймз видел принятие. Да, с Себастианом работать было куда легче, чем с Джеймзом в подростковом возрасте, тому гораздо тяжелее давалось принимать какие-либо справедливые умозаключения от сестры. И оно было к лучшему: может, он вышел достойным учеником Марты, но её терпения ему определённо не хватало. — Ага. Это бесит больше всего, — продолжал откровенничать Себастиан. — Бесит, что он оказался таким же человеком, как все мы. Джеймз снова не смог сдержать смешка. Следом он выразил свои мысли вслух: — То, что ты – такой же человек, как мы все, тоже было шокирующим открытием когда-то. Себастиан повернул голову к Джеймзу и слабо улыбнулся. Это было справедливым замечанием. Не нужно было говорить с кем-то или читать чужие мысли, чтобы понимать, что для многих Себастиан был такой же нечитаемой книгой, как для него – Хантер. Как Хантер для многих других. Эта черта определённо была у них общей. Вряд ли из-за неё они нашли общий язык, но именно она могла дать ключ к пониманию друг друга. Правда, к великому, или не очень, сожалению, этот самый ключ не понадобился. По крайней мере, в этом был уверен Себастиан. Даже если после того поцелуя оставались какие-то шансы наладить отношения с Хантером, по его мнению, после сегодняшнего представления ловить там уже было нечего. — Знаешь, когда я узнал, что ты тоже человек? — снова заговорил Джеймз, чем заставил Себастиана отвлечься от своих размышлений. Он с любопытством взглянул на друга. — Когда Блейн согласился сходить с тобой на свидание. Чёрт, твоё лицо нужно было видеть. — Джеймз посмеялся, и Себастиан тоже невольно растянулся в улыбке. — Ты был таким счастливым – ебанёшься. А ведь твои подкаты к Блейну реально никто не воспринимал всерьёз. Но тогда я понял, что что-то в этом всё-таки было. — Ага, «что-то», — усмехнулся Себастиан, снова отводя взгляд. — Это «что-то» исчезло так же быстро, как и появилось. Блейн до сих пор не может мне этого простить. — Не знаю, что это было, — пожал плечами Джеймз. Он немного поменял положение и наклонился вперёд, чтобы лучше видеть Себастиана при разговоре, — но оно было настоящим. Ты в тот момент был настоящим. Что бы ни считал Блейн или кто-либо ещё. Себастиан был немного удивлён услышать такое от Джеймза. Даже он сам по сей день сомневался в том, что чувствовал что-то реальное по отношению к Блейну. Это точно было что-то новое, с чем он прежде не сталкивался, но какое определение ему дать, он не знал ни тогда, ни сейчас. Он не понимал, что такое «любовь» и «влюблённость», которые все вокруг восхваляли в один голос. Наверно, он мог ещё хоть как-то различить дружескую симпатию от романтической, но, учитывая то, что он совсем не ощущал второй, он всё же не был так уверен. Или же Блейн пробудил именно её? Себастиан мог сказать наверняка лишь то, что от того, что он чувствовал тогда, не осталось ни следа. Почему и куда это исчезло – он тоже не знал. И кажется, знать не хотел. Думать, опять же, он не любил. Поэтому этот разговор не вызывал в нём много радости и энтузиазма. Но Себастиан считал, что обсуждать его отношения с Хантером было лучше, чем утопать в собственных мыслях. Его мысли были для него куда разрушительнее, чем мягкий голос Джеймза и его полезные наводки. Как раз настало время для очередной из них. — В какой момент ты осознал, что Хантер – человек? Себастиану не понадобилось много времени, чтобы вспомнить. Буквально сегодня он возвращался мыслями к тому самому моменту. Он как будто снова его пережил, ощутил то самое удивление от осознания, но не заострил на нём внимание, потому что в поле зрения оказалось нечто поважнее. Вроде, это было хорошее воспоминание – как о том, как они веселилсь, так и о том, что Хантер в конце концов не такой плохой, каким кажется. Но эти мысли душили его, давили на грудь, принуждая говорить больше и больше, призывая выпустить всех на волю, словно они сковывали его лёгкие. В последний раз он себя так чувствовал, когда мать в очередной раз пристала к нему с вопросом его личной жизни. Или же когда он пытался заставить себя признать Ника другом? Короче говоря, случалось с ним такое не часто. Вместо того, чтобы рассказать, Себастиан решил, что нагляднее будет продемонстрировать. Он взял телефон, разблокировал его и снова открыл то видео, которое уже пересматривал пару часов назад. Он передал девайс Джеймзу и, не желая опять смотреть, и так чувствовал, что знал его наизусть, уставился вперёд. По одним звукам он мог воспроизвести в голове всё, что показывал медиаплеер. Джеймз, заинтересованный в выбранном способе поведать о том моменте, взял телефон в руки и нажал на кнопку по центру. Картинка дрожала, и, приметив вид появившихся в объективе Лукаса и Кейси, он предположил, что снимавший видео Себастиан тоже был пьян. Когда его голос послышался за камерой, это только подтвердилось. Суть записи была в том, что Лукас собирался, будучи пьяным, продемонстрировать чудеса своей меткости и закинуть виноградины во рты Хантера, Кейси и Джои. Он попал в цель два раза, но затем Джои резко дёрнулся, и Лукас обвинил в этом Кейси, побежав в его сторону с целью отомстить. Тогда картинка немного поплыла, видимо, Себастиан смеялся или менял положение, но в поле зрения неожиданно крупным планом появилось лицо Хантера. Он улыбался и тоже явно был под градусом. Наклонившись к Себастиану, он негромко произнёс: «На самом деле это я толкнул Кея. Он сам даже не понял.» За кадром послышался громкий смех, и камера совсем потеряла чёткую картинку. Ещё через пару секунд видео закончилось. Джеймз даже про себя не успел сделать никаких предположений, Себастиан разъяснил всё сразу, как его смех на записи оборвался. — Это так тупо. Толкнуть своего друга, чтобы у другого друга не получился какой-то пьяный трюк. А потом ещё и радоваться, что тебя никто не спалил. «Шалость удалась»*! — Себастиан качал головой и всплескивал руками, выражая своё удивление даже спустя такое количество времени. Хотя, казалось бы, уже давно должно было прийти осознание и принятие. Джеймз наблюдал за его мимикой и жестикуляцией с улыбкой. — Тогда я понял, что эта срань – человек. Машина на такие бессмысленные вещи неспособна. Да и он вообще, как оказалось, тот ещё ебаный шутник… Кажется, Себастиану было, что ещё сказать, но он оборвал собственные откровения. Джеймз его не винил. Он был уверен, что Себастиан уже сказал много из того, что не то чтобы никогда не произносил вслух – даже не осмеливался подумать. Заставлять его силой двигаться дальше было бы просто неразумно. Джеймз бы сказал, даже неуважительно и неэтично. Поэтому он позволил этой неоконченной истории утонуть в тишине и увёл разговор к следующей ступени. Которая, как он считал, была как никогда важна для их сегодняшнего «эмоционального урока». — Ты по нему скучаешь? Судя по реакции Себастиана, к подобному повороту и признанию он морально готов не был. Поперхнувшись, он повернул голову к Джеймзу и продемонстрировал вытянутое в удивлении лицо. Паркер уже подумывал, что погорячился и нужно было как-то исправить неверный шаг, но неожиданно Себастиан улыбнулся. Джеймз в очередной раз поразился, как же легко с ним было работать. То ли потому что Себастиан уже повзрослел, то ли ещё по какой-то причине, Джеймз не был в курсе. Он невольно восхищался Себастианом. Каким бы горделивым и закрытым он ни казался со стороны, он также был довольно лёгким на подъём и имел отличное чувство юмора. Джеймз ожидал того, что он будет противиться и переводить тему на то, что его не задевало. Но по какой-то причине он говорил. Он соглашался, признавал, делился подробностями, улыбался. У Джеймза не было даже предложений, почему всё вышло так: это он ошибался в Себастиане или что-то повлияло на Себастиана в этот день. Праздник, алкоголь и смачный удар Хантера? Наверно, чтобы узнать, так далеко зайти Джеймзу не удастся, и ему оставалось надеяться, что это не являлось тревожным звоночком к чему-то страшному. Себастиан выглядел в порядке. Не как обычный Себастиан, но в порядке. По крайней мере, так казалось со стороны. — Не заставляй меня говорить это, — усмехнулся он. Это уже было более похоже на привычного для всех Смайта, но Джеймз всё ещё не понимал, чувствовать ли облегчение по этому поводу. — В любом случае я не думаю, что это уже имеет значение. — Ты думаешь, это конец? — Знал бы ты, что я ему сказал. — Себастиан вскинул брови, вспоминая и одной мимикой выражая степень ужасности своих слов. Джеймз с любопытством взглянул на него, но Себастиан, покачав головой, отказался пересказывать. Всё-таки среди прочего он упомянул то, о чём, по какой-то неизвестной ему причине, поклялся не говорить никому. — Это переплюнуло тот прикол с растяжкой. Я не думаю, что он захочет иметь со мной дело после этого. Он и так пиздец неохотно к этому шёл. — Ты говорил, что он не хотел тебя бить, — вдруг вспомнил Джеймз. Его замечание вызвало на лице Себастиана удивление. — Да, и? — Почему не хотел? Джеймз задал вполне себе резонный вопрос, который до этого момента Себастиан считал риторическим. Но попытавшись найти этому объяснение, он и вправду немного замялся. Не хотел марать руки? У Хантера постоянно чесались кулаки, вряд ли по какой-то неведомой причине его зуд прошёл бы именно к тому моменту, как Себастиан стал его намеренно бесить. Не хотел испытывать гнев Ника, чьим лучшим другом являлся Себастиан? Нет, Смайт знал, что Хантер воспринимал Ника на абсолютно другом уровне и Себастиан к этому никакого отношения не имел. Был ещё один вариант, который показался ему самым разумным, поэтому его Себастиан и озвучил: — Мы были в универе. Если б его спалили, бьющим меня, могли бы лишить работы. Аргумент казался ему весомым. Особенно вспоминая заминку перед возвращением в кабинет, когда Хантер безмолвно попросил Себастиана вытереть кровь с лица. Теперь, когда это всплыло в голове, он убедил себя в справедливости этот заключения. Но вот, кажется, Джеймзу этого было недостаточно. — Тогда почему он не врезал тебе тогда, на пляже? Вопросы Джеймза ставили Себастиана в тупик. Так как у того явно было что-то на уме, Себастиан не стал продолжать искать ответы в собственных воспоминаниях, а спросил напрямую: — К чему ты клонишь? — Я думаю, ему не всё равно так же, как тебе. И если ты это проявил через провокацию, то он проявляет через нежелание поднимать на тебя руку. — Джеймз прекрасно видел по взгляду Себастиана, что тот ему не верил. Смайт даже хотел завязать спор, но Джеймз предвидел это и, усевшись поудобнее, словно собирался затирать другу теорию заговора, принялся объяснять свою позицию: — Сам подумай. Хантер ужасно вспыльчивый. Я столько раз видел, как он затевал драки во всяких барах, просто потому что на него кто-то косо посмотрел, — конечно, Джеймз немного преувеличивал, но донести свою мысль ему это не мешало, — С нами он всегда был сдержаннее, это правда, мы для него не левые люди. Но ты уже нарывался. За шутки, за поступки. И тут вдруг… Ты делаешь то же самое, а ответ уже иной. — Он нарочно сделал паузу, чтобы акцентировать чужое внимание на своих словах. Правда, Себастиан всё ещё улыбался и, видимо, ставил под сомнения чужие умозаключения. — Я тебе отвечаю, что-то в этом есть. Хантер уже сжимал кулаки, но его что-то остановило. И это не чужое внимание, Смайт, ты знаешь, что ему насрать на внимание. Возможно, он тоже умудрился разглядеть в тебе человека. Себастиан, конечно, улыбался и закатывал глаза, как бы говоря, что Джеймз придумывал на пустом месте. Но он невольно вспомнил тот непонятный проблеск в глазах Хантера, который Себастиан принял за разочарование, но поспешил отмести эту мысль, потому что она казалась для него невозможной. Теперь, когда Джеймз выступал в её пользу, хоть и понятия не имел об этой детали, Себастиан больше не считал её такой безумной. Он сам сказал всего пару минут назад, что увидел в Хантере человека. Так может, и реакция его была человеческой? Себастиану было сложно сказать. Он-то мог предугадать обычную среднестатистическую реакцию на поцелуй, но она и рядом не шла с той вспышкой гнева, которую обрушил на него Хантер. Но если копать глубже… — О чём думаешь? — прервал его размышления Джеймз, и Себастиан резко вскинул взгляд. Он и сам не заметил, что его выкинуло из разговора, поэтому, когда Джеймз его окликнул, растерялся. Он, честно, и не знал, что ответить на вопрос Джеймза, эти мысли он не был готов доверить, даже если уже столько сказал вслух. Паркер, словно услышав его, не стал напирать и лишь сказал: — Тебе, бесспорно, виднее. Но мне кажется, что ты зря ставишь крест на вашей дружбе. Если ты скучаешь по нему, просто скажи ему об этом. — Он даже не успел заметить насмешливый взгляд Себастиана, когда понял, что сказал глупость. — Ладно, не говори, что скучаешь. Но о том, что ты хочешь общаться, сказать можно. Мне кажется, это лучше, чем провоцировать его на очередной фингал. Уж такой язык Хантер, как ты мог заметить, явно не понимает. Себастиан посмеялся и ничего не ответил. Он решил, что эта тема достигла своего апогея и сказать ему по этому поводу больше нечего. В словах Джеймза прослеживалась логика, и Себастиан собирался об этом подумать. Как бы он ни ненавидел думать и что-то решать. Сейчас это ощущалось гораздо легче, как будто он сбросил с себя огромный груз. Возможно, душевный. Себастиан в этом не разбирался и не планировал начинать. Хотя он раньше и проблемы такого рода старался избегать, разве что, Нику повезло стать исключением из правила; кто знал, что ждало его впереди. Может, он действительно соберётся с мыслями и прямо поговорит с Хантером. Так сказать, откроется ему, поделится своими чувствами. Нет, пока это звучало как очень маловероятное событие. На данный момент самым главным было то, что Себастиан чувствовал себя лучше. И да, он всё ещё ненавидел этот проклятый день, но день подходил к концу, а рядом с ним находился хороший друг. Себастиан вдруг вспомнил, что они и раньше проводили подобные душевные беседы вместе. Прямо совсем похожие можно было посчитать по пальцам, но комфортных моментов они пережили уйму. Джеймз был очень приятным собеседником, и Себастиану иногда казалось, что это почти никто не ценил. Что ж, тогда это значило, что ему доставалось больше. Учитывая то, что они ещё и трахались тогда постоянно, это было просто отличное время, от воспоминаний о котором у Себастиана разливалось тепло на груди. Он снова подвинулся к Джеймзу и привалился к его боку обратно, уложив голову на плечо. Джеймз, не задав ни одного лишнего вопроса, лишь обнял его и легонько похлопал по плечу. — Напомни, почему мы перестали трахаться? — нарушил тишину Себастиан. Услышав этот вопрос, Джеймз невольно вспрыснул. Вроде, говорили о чём-то отдалённом, даже высоком, а Себастиан свёл всё к сексу. Впрочем, точно ли Джеймз был этому удивлён? — Потому что я начал встречаться с Пэгги, — продолжая смеяться, ответил он. — Точно. Вот поэтому я ненавижу женщин. — Джеймз не знал, шутка это или он говорил серьёзно, но Себастиан не дал ему шанса уточнить. — Разве ты до сих пор с ней встречаешься? — Нет, мы расстались где-то полгода назад, — с лёгкой улыбкой напомнил Джеймз, даже не подозревая, куда Себастиан собирался это вывести. — Спрашиваю ещё раз: почему мы перестали трахаться? Джеймз снова посмеялся. Те времена, которые вспомнил Себастиан, были довольно странными для него. Смайт посеял огромную смуту в его душе через эти самые перепихоны. Ведь его никогда не привлекали парни, так как он из раза в раз оказывался в постели Себастиана? Ответ пришёл со временем, через этот самый анализ, который в подростковом возрасте он так ненавидел. Он понял, что с его ориентацией всё было так же предельно ясно; просто Себастиан был обаятельным и манипулятивным засранцем, который умел добиваться того, чего хотел. Джеймз не жалел о том, что попался на его удочку – может, всего каплю, да и то, чисто в моменте – и он даже не чувствовал себя использованным. Всё-таки хороший секс – это хороший секс, да и остальное время они проводили замечательно. Так, например, Джеймз являлся только одним из некоторых, кто знал, что Себастиан терпеть не мог свой День рождения. И что Себастиан, как и почти все обычные люди, имел чувства. Но Джеймз не хотел возвращения этого хаоса. Тогда, четыре года назад, это было весело. Экспериментировать, ввязываться в отношения без обязательств, бухать и тусить – да, он любил все эти безответственные занятия тогда, когда ему было девятнадцать. Но годы шли, и он начинал от этого уставать. Ему хватило нескольких вечеринок вместе с Соловьями, чтобы понять, что он больше не мог поддерживать такой образ жизни. Он начинал ценить спокойствие и уют, понимать семейные ценности и обычные тихие вечера, как этот. Это не значило, что ему не нравилось проводить время с ребятами, – ему всё ещё было весело, и он получал искреннее удовольствие. Но он быстро уставал. После всей этой шумихи вокруг нападения на дом Смайта утомление ощущалось предельно сильно. За то время, как он отсутствовал, Джон, его лучший друг, подружился с Хантером, вернулся его брат. И Джеймзу казалось, что больше его в Нью-Йорке, точнее – рядом с ним, ничего не держало. Мир не переставал вращаться, когда он уезжал, жизнь продолжалась, и он не чувствовал грусти из-за этого. Наоборот, он вдохновлялся двигаться дальше. Возвращаясь раз в какое-то время, как Флинт, но уже придерживаясь какого-то своего пути. Он ещё никому не говорил о своём решении переехать. Но, видимо, Себастиан будет первым, кто это узнает. — Потому что я изменился, Смайт, — улыбнулся он. Чуть помедлив, Джеймз добавил: — Я собираюсь переехать в Мичиган. Отец Джеймза, по имени Фабио Навар, переехал в Америку вместе со своей семьёй, ещё будучи ребёнком. Ему пришлось пройти через множество испытаний прежде, чем встретить любовь своей жизни, жениться на ней и завести с ней семью. Одним из таких испытаний была ненависть местных жителей по отношению к мигрантам из Мексики. Поэтому, желая подарить своим детям лучшую жизнь, он взял фамилию своей жены Люси и стал Фабио Паркер. Конечно, этим они не избежали встречи с расизмом, но они правда привлекали намного меньше внимания. Однако семейство Навар оказалось оскорблено его поступком. Они очень гордились своим наследием, и то, что Фабио считал его препятствием к счастливой жизни, воспринималось ими как предательство. Они всё ещё приезжали в гости и баловали внуков мексиканской едой, а также обязательно рассказывали о своей культуре, считая, что их отец никогда не сможет сделать этого в полной мере. Тем не менее, как бы они ни старались, Марта, Джеймз и Джуди росли не особо заинтересованными в своём наследии. Марта, старшая сестра, стала изучать что-то связанное с Мексикой лишь после двадцати, а Джеймз и Джуди так и остались практически непричастными. Любовь и забота о ближнем ценились в семье Паркеров больше всего. Конечно, дети и родители ссорились время от времени, но в основном они были очень дружными и сплочёнными. По документам, кстати, изначально Джеймз был Джеймсом Паркером. Но ему не нравилось это имя, так как в классе начальной школы с ним училось ещё двое Джеймсов и их постоянно путали. Поэтому он решил немного видоизменить своё имя. Сначала это было просто никнеймом, но лет в шестнадцать он убедил родителей сходить с ним в паспортный стол и поменять его имя официально. Фабио и Люси поощряли любые проявления его творческой натуры, поэтому охотно шли навстречу. Джеймз хорошо помнил времена, когда денег у них было всегда недостаточно. Скромные ужины, игрушки только на праздники, новая одежда лишь при необходимости. Будучи ребёнком, Джеймз этого искренне не понимал: дедушка Марк, отец Люси, был состоятельным бизнесменом, у него с бабушкой Джен имелся огромный дом и они всегда дарили дорогие подарки. Лишь в более осознанном возрасте он узнал от матери, что она отказалась от денег родителей из-за каких-то личных разногласий. Но до этого он обижался на Люси, виня её в их бедности, что не поощряли ни отец Фабио, ни старшая на три года сестра Марта. В начальной и средней школе Джеймз был трудным ребёнком. Его часто задирали из-за национальности, и он лез в драки. Он даже почти организовал мини-банду из собственных друзей, но родители заметили, что происходило что-то неладное, раньше, чем он натворил дел. Они пытались обсуждать с ним его поведение, но он не шёл навстречу. Его проблемы прошли сами, когда Паркеры перевели его в другую школу и нашли ему хорошую компанию друзей. Конечно, юный Джеймз не знал, что он познакомился с ребятами по наводке старших – он был уверен, что встретил их сам. Казалось бы, только Джеймз начинал привыкать к ограничениям, связанных с их материальным положением, как их проблемы с деньгами исчезли. Дедушка Марк умер от сердечного приступа и оставил Люси и её младшему брату Томасу свой бизнес. Люси собиралась отказаться от него, но бабушка Джен, будучи уверенной, что Томас погубит всё, ради чего Марк Паркер работал столько лет, убедила её попробовать себя в роли руководителя. Хотя у неё получалось, ей не нравилось, что новая работа забирала у неё столько времени и она не могла общаться с семьёй. Фабио тем временем открыл собственное кафе. Бабушка Джен и дядя Томас стали частыми гостями в доме Паркеров. Именно Джен Паркер настояла на том, чтобы Джеймз учился в элитной мужской академии Далтон. Томас поддержал эту идею: школа ему очень понравилась, да и это был отличный способ избежать буллинга за национальность, преследовавшего их семью. Люси согласилась. Джеймз начал увлекаться танцами во время обучения в Далтоне, но с самой академией это оказалось не связано. Он просто однажды наткнулся на уличных танцоров и спросил у них, как научиться всем этим трюкам, что они вытворяли. Они были очарованы его любопытством и пригласили в команду. Там он научился танцевать. Его навыки пригодились очень кстати, когда на третий год его обучения в Далтоне Соловьи стали набирать талантливых танцоров. В первый год хоровой кружок его не привлёк, они звучали не в его стиле и больше ставили акцент на пении, нежели хореографии. Но когда они изменили свою тактику, Джеймз с удовольствием присоединился к команде и таким образом нашёл новых друзей. Он стал частью компании Ника Дюваля. После его выпуска семья Паркеров приняла решение переехать в Мичиган по причине того, что штаб-квартира семейного бизнеса перемещалась туда. Джеймз принял решение остаться в Бейонне, который находился под Нью-Йорком, но он навещал семью при возможности. Пару лет он участвовал вместе с командой уличных танцоров «Тарантулы» в различных танцевальных поединках, но их коллектив распался после того, как лидер оставил их и присоединился к более успешной группе. Джеймз решил продолжить развиваться в немного другом направлении и поступил на факультет режиссуры в Колумбийском университете. Спустя год он взял академический отпуск из-за того, что у бабушки Джен нашли рак и он вызвался приглядывать за ней. Правда, долго он этим не занимался: она умерла через месяц. Джеймз к активной учёбе не вернулся и перевёлся на заочное обучение. Джеймз хотел найти работу, и Люси предложила ему место в их компании. Джеймз не был уверен, что хотел этим заниматься, но всё же считал, что поработать на мать, пока шло обучение, было не такой уж плохой идеей. Но для этого нужно было переехать к ним в Мичиган. Джеймз метался и обдумывал предложение ещё с тех пор, как вернулся в Нью-Йорк. Но после встречи выпускников он наконец решился. На момент повествования Джеймзу двадцать два года. — Ты что? — переспросил Себастиан. Он тут же вскочил, сбегая из объятий, и заглянул в лицо Джеймза, как будто рассчитывая там увидеть какие-то признаки шутки. Конечно же, ничего похожего там не было. Джеймз лишь развёл руками, собираясь объяснить своё решение, но Себастиан пока не давал ему слова вставить. — Тебе так понравились озёра*? Да, озеро в Центральном парке с ними наверняка не сравнится, но не ставь на нём крест, оно поработает над собой. Джеймз растянулся в улыбке. Себастиан снова шутил. Кажется, всё возвращалось на круги своя. Кроме него самого, конечно же. — Мама предложила мне работу у себя. Там моя семья, да и… Мне кажется, меня здесь больше ничего не держит. — В смысле ничего? А Соловьи? — Вы и без меня прекрасно живёте. — Джеймз посмотрел на негодующего Себастиана с тёплой улыбкой. — Не в упрёк сказано. Раньше я чувствовал, что являюсь важной составляющей, что без меня что-то разрушится… Там, не знаю, тебе ебаться не с кем будет, Джону станет одиноко, Дэвид не найдёт компании на прибухнуть, Тэд снова забудет, как на велике кататься… — Есть вид транспорта, с которым у Харвуда нет проблем? — с усмешкой прокомментировал Себастиан. О том происшествии с автомобилем Хантера, когда Тэд чуть ли не поцарапал его пикап, чуть ли не слагали легенды. Что у Тэда наблюдались какие-то проблемы с велосипедом тоже, Себастиан не знал, но считал, что это стоило его внимания. Его внимания, в принципе, стоило всё, что можно было использовать для подначек. — Он очень хороший скейтер, — возразил Джеймз. Себастиан аргумент не принял. — Скейтборд – это не вид транспорта. — Его можно использовать как вид транспорта, — настаивал на своём Паркер. — Тем более, Тэд ещё отличный бегун. Нельзя же быть успешным во всём. — Как мы перешли от твоего переезда к восхвалению Харвуда? — Это ты мне скажи. Так о чём я… — Джеймз задумчиво почесал подбородок и вернулся к основной теме: — В общем, сейчас уже нет такого ощущения. Ты прекрасно справляешься без меня, Джон хорошо заобщался с Хантером, Дэвид бухает с Ником, Тэд… хрен знает, что у Тэда с великом, может, и велик брат забрал, но суть не в этом. Я не говорю, что чувствую себя ненужным здесь. Я обожаю проводить с вами время, тусить с вами, общаться. Я просто думаю, что мой путь здесь окончен. Мне больше некуда двигаться, и, ну, такова жизнь. Ничьей вины тут нет. Я буду, как Флинт, Нельсон, Аарон и Корд, приезжать к вам раз в какое-то время. — Ага, когда ты в последний раз видел Аарона и Корда? — изогнув бровь, поинтересовался Себастиан. — Мы и Нельсона увидели, только потому что приехали к нему. — Ладно, как Флинт, — поправил себя Джеймз, улыбаясь. Хотя и от осознания, что парни действительно редко их навещали, стало немного грустно. Возможно, стоило поднять этот вопрос в общем чате. Себастиан отвёл взгляд и, скривив губы в недовольной ухмылке, задумался. Конечно, он не мог держать Джеймза в Нью-Йорке насильно. Как и не стал однажды уговаривать остаться Корда, когда тот объявил о своём решении уехать. Но и Корда он едва знал, за год, проведённый вместе, они успели только переспать, да и перекинуться парой лестных друг о друге. Джеймз же был совершенно другим случаем. С ним было связано много хороших воспоминаний. Себастиан отдавал должное доводам Джеймза: скорее всего, ничего и не изменится. Конечно, он не мог говорить за других, но аргументы звучали резонно. Себастиан уже давно переключил своё внимание на других парней, Джон нашёл общий язык с Хантером, Ник, больше не связанный ограничениями супруги, тусовался с Дэвидом в любой момент дня и ночи. Напомнить Тэду, как кататься на велике, тоже найдётся кто-нибудь. Да и если бы кто-то из ребят нуждался в нём, справедливо ли держать Джеймза в городе против его воли? Себастиан прекрасно понимал причины Паркера, но, несмотря на это, отказываться от таких моментов, как этот, было не самым приятной вещью, которую ему приходилось принимать. — Нам будет тебя не хватать, — выразил общее мнение Себастиан. Да, он ни у кого не спросил, но был уверен, что имел право говорить за всех. Он протянул руку к Джеймзу и мягко похлопал по плечу. — Но я расскажу об этом парням, и они съедят тебя с потрохами. Джеймз ожидал чего-то подобного, но был рад, что хотя бы Себастиан не стал настаивать. Впрочем, из всей их компании он был одним из немногих, кто так легко относился к чужим решениям и принимал их без лишних споров. Мысль об этом привела к такому простому, но немного больному осознанию: он будет скучать по парням.***
Себастиан решил больше не пить в этот день, и Джеймз его поддержал в этом. Тем не менее, на ночь он остался, и они смотрели фильмы, пока не вырубились. Кейси, Лукас и Джои, узнав о том, что Хантер врезал Себастиану в его День рождения, осудили его. Хантер, правда, даже не знал о Дне рождения, но эта деталь многое для него прояснила: так он узнал, почему Себастиан был пьян на момент их разговора. Ник, как и попросил Себастиан, лезть в их отношения не стал. Джеймз, не став дожидаться следующей вечеринки, сообщил о решении уехать в общем чате. Новости, конечно, парней не обрадовали, но, недолго попричитав по этому поводу, они попросили его навещать их почаще. Джеймз пообещал им так и делать и, тегнув Аарона, Корда и Нельсона, намекнул, что приезжать стоило не ему одному. За непристойное и неуважительное поведение Себастиана вызвали в деканат. Ещё немного подумав над словами Джеймза насчёт Хантера, Себастиан решил ничего не предпринимать. Он посчитал Хантера далеко не тем человеком, с которым можно было вести разговоры о дружбе, да и себя – тоже, и решил, что вся эта глупая тоска исчезнет сама собой.